Роковая сделка

скачать книгу бесплатно


– Так выходит… – Сухов потянулся к бутылке.

– Именно. – Николай взял протянутую стопку. Выпили.

– Взял я его скорее на испуг, а он повелся, поверил мне. Зашиб он ненароком парнишку-дагестанца. Тот по жизни был спокойный, себя уважал, ни к кому не прибился – сам по себе был. Ему на следующий день на волю выходить. Решил отвальную устроить. Только сели, прискакала шестёрка от Филарета. Зовёт мол, поговорить хочет. Ну, парень тот шестёрку послал подальше, велел передать Филарету, что тот баран, пусть сам приходит. Осторожность потерял совсем, потому, что пьяненьким был. Филарет заявился лично. Спокойно вызвал за дверь. Вышли. Прошло несколько минут, и парнишка этот вернулся, лёг на койку, вроде заснул, а к утру обнаружили остывший труп. Вскрытие позже показало, что черепно-мозговая травма. А внешне как бы ничего и не заметно. Тихо помер, никому не рассказал, как все произошло.

Николай закурил папиросу и продолжил повествование:

– Встречать его мать и братья приехали на трёх навороченных тачках. Ждали они, ждали, потом в администрацию пошли узнавать, где их Исмаил. А там глазами хлопают, не знают, как объяснить, что его не дальше, как сегодня грохнули прямо на зоне. Вызвал меня шеф, бывший. Говорит: «иди, поговори, объясни – ты сможешь. Ведь пока ничего не ясно, что на самом деле случилось».

Пригласил я одного из них, кто с виду старше и спокойней себя вёл. Объявил ему весть горькую. Он глазом не повёл, молча выслушал, а потом и говорит: «Скажешь мне, кто это сделал. Никаких судов не надо». Я ему говорю, что сам ещё не знаю. «Узнай», говорит, «и позвони» и протягивает мне визитку. Когда ушёл, я на визитку ту взглянул. Боже ты мой, что за человек оказался! Если кому сказать, с кем довелось встретиться – не поверили бы!

Пошептались они в куче, сели в машины и укатили.

Думаю, что делать. Филарета в камеру оформил. Дознаватель приехал. Толку никакого, молчат все. Адвокат подкатил, раскормленный, блестящий. Тот деньги сразу предложил.

– Ну и как, взял? – Ухмыльнулся Сухов.

– А он и давать не собирался, только бы я подумал, сразу спалили. Я про эту сволочь жирную много чего слышал. Так вот время идёт, а толку никакого. Филарет уже открыто измывается. Спрашивает, когда обвинение предъявлять будете. Надоело мне всё, выдернул его к себе и визитку перед ним положил. Говорю: «Вот тебе и обвинительное заключение и приговор в одном флаконе». Видел бы ты, что с ним случилось. Затрясся весь, позеленел. Решил я ковать железо, пока горячо. Согласился Фил на все условия. Только понял я позже, что недооценил его. Взять того же Разина. Подмял под себя мигом! Почему? Парень безбашенный, не умный. Я хотел его привлечь – не получилось – не пошел на контакт. Ну и оставил в покое. Подумал, что всё равно толку от него никакого не было бы. А погляди ты, по УДО освободился. Значит из-за забора подсуетились. Понадобился там зачем-то. Это сейчас я допёр, почему Филарет мне так легко канал сдал. Деваться было некуда, понимал, что если захочу, наизнанку, как перчатку выверну. Так он выгоду из этой очень хреновой ситуации извлёк. Нашими руками убрал конкурентов и на трон сел. Выходит, не дурак. Сейчас вновь смуту затевает. Не понимаю, на что рассчитывает. Должен понимать, пока я здесь, в одну минуту приговор могу вынести. Либо «Даги» грохнут за брата своего, либо свои, если прознают, что он падла ссученная. Неужели не боится?

Сухов встал и заходил по кабинету.

– Боится он, – Андрей остановился перед Саврасовым, – очень боится. Ты один настоящее время представляешь для него реальную опасность. Думал об этом?

– А что он мне сделает? Сидеть ему долго. И кто на воле впишется за него. Убедить, доказать надо. Я же мент.

– Согласен. Дай бог, если так, – вздохнул Андрей. – Ну, что на посошок и по домам.

Пока Сухов прибирался, Николай успел переодеться в гражданскую одежду и спустился вниз. Дождавшись начальника, сел на заднее сиденье служебного УАЗа и машина тронулась в сторону города.

Высадив Николая недалеко от дома, Сухов укатил. Саврасов зашёл в магазин, купил пакет молока, пачку пельменей и батон. В расположенном рядом киоске взял бутылку водки и отправился домой через проходной двор.

На улице было безлюдно. Одинокий, ещё уцелевший фонарь, раскачивался под порывами свежего ветра и бросал скудный отсвет из стороны в сторону.

Николай думал о том, что сейчас он придёт в пустой, давно ставший неуютным дом, где многое ещё напоминало о Кате, и где он старался проводить только ночи. После развода Саврасов так и не устроил личную жизнь, обходясь редкими, в основном случайными связями с женщинами. Порой возникала мысль – а что дальше? Для чего он живёт? Кто останется после него? Большую часть жизни Николая составляла работа, которая увлекала и захватывала его полностью. А вечерами, когда становилось тошно от одиночества, пил алкоголь. Саврасов понимал, что так долго не протянет, что надо изменить жизнь. С думой об этом проваливался в тревожный сон, чтобы утром вновь идти на службу и повторить прожитый день.

Николай подошёл к подъезду и открыл дверь. Поднялся по лестнице к лифту. Нажал кнопку вызова. Нутром почувствовал опасность. Резко развернулся и успел отбить удар. Прихватив нападающего за одежду, нанёс удар головой в лицо и левым коленом в печень. Придавил обмякшее тело к полу. Рассмотрел налетчика. Под ним, хлюпая сломанным носом, лежал парень лет двадцати, очень плотного сложения.

– Ты кто? – прорычал Саврасов, – кто спрашиваю?

Тут Николай увидел, что взор парня впился куда-то за его спину. Николай не успел оглянуться. Мгновенная, острая боль в области левой лопатки! Последнее, что он увидел – плывущую дверь лифта, потом всё разом померкло.

Слон выбрался из-под Николая, с трудом поднялся. Со злостью пнул ногой уже ничего не чувствовавшего капитана.

– Сука! – Его стошнило. – Башку мне разбил.

В это время Разин, перевернув тело, рылся в карманах. Вытащил деньги, раскрыл корочки служебного удостоверения.

– Он. – Положив вещи в карман, приказал, – помоги.

– Ты, что его…это…, – окровавленный Слон широко раскрыл глаза. – Ты же говорил, что припугнём и всё, а получилось, что мента пришили.

– Помоги, сказал, – прохрипел Макс, подхватывая Саврасова подмышки, – некогда сопли распускать, в подвал его.

– Ну, ты…, – Слон хотел ещё добавить, но взялся за ноги трупа.

Совместными усилиями стащили тело по ступенькам и оставили у входа в подвальное помещение, за облезлой металлической дверью.

Глава 4

Октябрь 1988 года

Обстановка располагала к размышлениям. Через окно пробивались утреннее лучи солнышка и, отражаясь от блестящего колпачка авторучки, прыгали по гладкой поверхности письменного стола солнечными зайчиками.

Старший оперуполномоченный второго убойного отдела Управления уголовного розыска Борисов сосредоточено завершал составление плана оперативно-розыскных мероприятий по делу об убийстве. План представлял собой несколько листов, исписанных мелким аккуратным почерком, и содержал стандартный перечень мероприятий, выполнение которых почти гарантировало составителю раскрытие любого убийства. «Почти» – та мелочь, подразумевающая оперативное мастерство, импровизацию, удачу и всё то, что в совокупности приводило к успеху.

Георгий любил утро. Приходил на работу в Управление пораньше, когда в коридорах пусто, нет дневной суеты. Если и встретится кто по дороге, так это бредущий в туалет, уставший после ночного дежурства опер с красными грустными глазами или шустрая уборщица из числа административно арестованных, отбывающая трудовую повинность прямо в здании Главка.

Нет ничего лучше состояния утреннего покоя, когда не трезвонил телефон, не шныряли взад и вперёд озабоченные сослуживцы. Георгий знал, что именно сейчас его не вызовет руководство, никто внезапно не зайдёт и не испортит настроение. По этим же причинам раннее утро было лучшим временем для размышлений и бумаготворчества. Мозг свеж и ещё не затуманен проблемами или, как случалось иногда к вечеру – алкоголем. Можно просто наслаждаться свободой, купаться в ней. Борисов положил ручку на письменный прибор и встал. Услышал в коридоре тяжёлую поступь. Дверь скрипнула, и в кабинет зашёл Анатолий Птицын. Протянул руку, затем снял куртку и достал сигареты. Вскоре появился Игорь Мухин по кличке Насекомое.

Мухин по молодости, глупости и наивности вляпался в такое дерьмо, что вытаскивали всем уровским «колхозом» под председательством Деда, царство ему небесное и вечная память. После чего Мухин встал на правильный, твёрдый путь и теперь лейтенант милиции. Последними заплыли в гавань под номером 344 и причалили к своим столам Сашка Жуков, плотный, усатый и разбитной опер, и майор Олег Пушинский по прозвищу «старый». Олег любил повторять, что не надо напрягать его по пустякам, потому что он старый больной человек. Так и привязалось к нему «старый», хотя ему было сорок четыре года. Между тем, несмотря на разницу в возрасте и темпераменте, компания со временем сформировалась крепкая и спаянная. Ещё один ценный товарищ Андрей Сухов перевёлся в Управление ИТУ (исправительно-трудовых учреждений), где успешно командовал местными операми. Хороший человек и общий друг. Работал недалеко, поэтому встречи происходили периодически часто.

Как говорил Александр Сергеевич в бессмертном стихотворении «…пора, брат, пора, туда где…», неровным строем все перечисленные выше лица направились в кабинет шефа. Так же разрозненно и беспорядочно прибыли другие сотрудники отдела. Это было устоявшееся со временем начало рабочего дня. Разница в том, что в пятницу, а сегодня, была именно она, явка всех без исключения сотрудников отдела, невзирая на чины и заслуги, обязательна. Исключением из установленного правила могли быть: отпуск, командировка, тяжёлая болезнь и смерть. Но, как однажды выразился один из руководителей, и в этом случае надо предупреждать заранее, чтобы не искали. Но, всё – процесс пошёл, шутки в сторону – заседание продолжается.

После монотонного зачтения сводки о совершённых преступлениях за прошедшие сутки и обсуждения текущих дел, начальник отдела Котов Сергей Павлович объявил, что претворяя в жизнь пожелания М.С. Горбачёва, приступает к «индивидуальному подходу к гражданам». Индивидуальный подход применялся не часто и только в исключительных случаях к нарушителям. На этот раз не повезло операм Ядову, «В» и «Ф».

В минувшую субботу «В» и «Ф», по просьбе Ядова, консультировали последнего при выборе телевизора. После покупки обмыли её. Сначала на телевизоре, затем у телевизора, а потом на скамейке у подъезда. При транспортировке телевизора Ядовым и «Ф» в квартиру, оставшийся не у дел «В» перешёл на другую сторону улицы в кафе, где выпил коктейль, состоящий из коньяка и шампанского, в пропорции, сто на сто. Спустившиеся вниз Ядов и «Ф», «В» на месте не обнаружили. Посчитав, что он уехал домой, перешли на другую сторону улицы, где выпили по коктейлю. После этого тепло расстались. Спустя полчаса в милицию по телефону 02, поступило сообщение об обнаружении трупа неизвестного. Выехавшая на место происшествия оперативная группа, обнаружила на лестнице, ведущей в подвал дома Ядова, в смерть пьяного «В», который, вызванным спецтранспортом был отправлен в медицинский вытрезвитель, откуда забран дежурным опером отдела и доставлен в свой кабинет. Вот и вся история. Неприятно, но факт. Ядов и «Ф» получили по полной программе за то, что бросили товарища в трудном положении. Как не возмущался «Ф», что они не виноваты, что этот гадёныш (при этом, со злостью указал пальцем на «В»), сам напился в одиночку. Ничего не спасло от взыскания – товарищей бросать нельзя. Как не странно, но самого виновника случившегося по фамилии «В» даже не обсуждали.

* * *

Зазвонил телефон.

– Слушаю, Котов, – Палыч поднял руку, призывая к тишине. – Где? Кто обнаружил? – Добро, выезжаем.

Котов сделал запись на листе бумаги, затем позвонил дежурному и вызвал служебную автомашину.

– Труп неизвестного с ножевым ранением, – невозмутимо пояснил он, поднимаясь из-за стола. – Совещание закончено. Борисов и Птицын со мной.

«Хорошенькое начало трудового дня», – подумал Борисов. Посмотрев на Птицына, прочитал в его разом потухшем взоре нескрываемую досаду. Дело в том, что сегодняшний вечер у Борисова и Птицына был уже расписан буквально по минутам и распределены роли. Казалось, что никакие обстоятельства не могут воспрепятствовать двум ещё далеко не дряхлым мужчинам посетить учреждение коммунального хозяйства, а по-простому баню в компании также двух весьма симпатичных девиц, приятельниц Птицына. Анатолий Птицын, а проще Воробей, был закоренелым холостяком, но не женоненавистником. Как раз совсем наоборот и с размахом. Многие женщины в управлении при упоминании имени Птицына смущённо опускали глаза и переводили разговор в иное русло. Если подойти к проблеме объективно, то непомерный успех Воробья у женского пола, с первого взгляда, был труднообъяснимым феноменом: Чуть выше среднего роста, тонкой кости и немного сутулый, он и передвигался как-то нестандартно, опустив правое плечо. Костюм на Воробье сидел мешковато. К тому же он имел привычку засовывать руки в карманы, оттягивая и так свисающие плечи пиджака. Следует добавить, что Птицын носил обувь сорок седьмого размера и при ходьбе ногу ставил тяжело и твёрдо. Если не видеть Толю, то можно было представить, что навстречу движется борец – суматори (сумо – японская борьба между очень тяжёлыми мужиками). Светло-русые редкие волосы Толя зачёсывал на низкий пробор, длинными прядями скрывая пробивающуюся плешь.

Но первое впечатление бывает обманчиво. Птицын обладал приятным густым голосом, искромётным чувством юмора и лучезарной, открытой улыбкой. Имел поразительную реакцию и никогда за словом в карман не лез. В любой компании он очень быстро становился центром всеобщего внимания и женского обожания. Если прибавить к этому острый и аналитический ум, рассудительность, глубокую порядочность по отношению к хорошим людям и массу других полезных качеств и навыков, то можно легко объяснить труднообъяснимое.

Георгий был полной противоположностью Воробью. Высокого роста, плотного борцовского телосложения, громкоголосый и порывистый. Несмотря на занятость по работе, продолжал регулярно тренироваться и выступать на соревнованиях. Являлся чемпионом общества «Динамо» по рукопашному бою в тяжёлом весе. Борисов никогда не был бабником ввиду природной застенчивости. Но временами, поддаваясь уговорам Воробья, пускался с ним во все тяжкие. Толик считал Борисова очень ценным человеком и нередко использовал его для осуществления своих планов. Георгий, в отличие от Птицына, не являлся источником красноречия и неотразимого обаяния, поэтому от него требовалась самая малость: подойти к намеченному Воробьём объекту женского пола и задать безобидный вопрос о дороге в библиотеку. По расчётам Анатолия, никакая дама не могла отказать в помощи симпатичному и скромному атлету. Как только она раскрывала рот, подваливал Воробей, и всё остальное было уже делом его техники. Осечек не было. Птицын безошибочно умел определить в толпе ту единственную, которая не отвернётся и проникнется сначала участием, а потом желанием. Несмотря на внешнюю и внутреннюю несхожесть, Борисов и Птицын благополучно и успешно сосуществовали рядом. За глаза кто-то из сотрудников Управления изрёк: «Два друга – волчий х… и колбаса».

Они вышли на улицу, повернули за угол здания Главного управления и очутились на служебной автостоянке. Увидели отделовскую «Ладу». Ровно работал включённый двигатель, а из выхлопной трубы змеился белый дымок. Водитель Лёха Перцев, откинувшись на спинку сиденья, дремал. Будучи, молодым и выносливым, Перцев был убеждён, что ночной сон есть пустая трата времени. Ночь, по его мнению, предназначалась для наслаждения прелестями жизни, такой короткой, а поспать можно в другое время. Поэтому каждую свободную минуту рабочего времени Лёха погружался в объятия Морфея.

Воробей постучал по стеклу костяшками пальцев.

– Подъём! Сергей Палыч сейчас подойдёт.

Перцев отлепил голову от подголовника. Согнутыми пальцами интенсивно взлохматил волосы и протёр глаза. Принял рабочее положение, отпил из бутылки несколько глотков минеральной воды, закрыл пробку, сунул бутылку в карман заднего сиденья и дёрнул вверх «грибок» блокировки дверей.

– Садись, пожалуйста, дарагой. – Лёха изобразил кавказский акцент.

Борисов открыл заднюю дверь. Перед собой, как обладателя менее длинных ног, пропустил Птицына, а сам втиснулся рядом.

Вскоре на переднем сиденье разместился Котов. Он ещё не успел захлопнуть дверь, как машина резко сорвалась с места.

– Ты что творишь, – без особого раздражения проворчал Котов, – угробить всех хочешь?

– Так, Сергей Павлович, на происшествие едем. – Бодрым голосом отреагировал Перцев. Котов, глядя перед собой, что-то проворчал, но ни Борисов, ни Воробей не разобрали, ни слова, зато Лёха громко заржал.

Дальше ехали молча. Воробей прикрыл глаза и о чём-то думал. Борисов рассеянно смотрел в окно.

Съехали с дороги во дворы. «Ладу» несколько раз подбросило на неровностях и Перцев остановил машину около стандартной девятиэтажки – «корабля». У третьего подъезда припарковалась автомашина с уже прибывшей на место оперативной группой. Рядом с ней стояли прокурор района Лебедев, начальник районного управления милиции подполковник Линчук, начальник отдела уголовного розыска Кулешов и судебно – медицинский эксперт Левченко. Невдалеке от них располагалась группа сотрудников местного отделения милиция. Среди них Борисов увидел старого знакомого, участкового инспектора Альберта Полякова. Георгий, приветствуя, кивнул ему. Поздоровавшись с каждым за руку, Котов выслушал краткий доклад Кулешова. Судя по полученной на данный момент информации, труп обнаружил утром местный сантехник, спустившийся в подвал перекрывать воду в стояке. Он сразу позвонил своему руководству, ну а те вызвали милицию и скорую помощь. Врач скорой и определил, что имеется ножевое ранение. Так же, по мнению врача, труп пролежал в подвале с ночи. Личность потерпевшего пока не установлена. Когда Кулешов закончил, Котов и Борисов направились к подъезду. Птицын остался на улице. Он в сторонке мирно беседовал с каким-то затрапезного вида мужичком.

Спустившись в подвал и осмотрев место происшествия, вышли на улицу. Труп мужчины лет сорока. Никаких документов при нём не оказалось.