скачать книгу бесплатно
Когда рассвело, я позавтракал и отправился на конюшню. Лошадей на месте не было. Неужели Наставник забрал их с собой? Потом прошелся по виноградникам. Все было в порядке. К обеду вернулся в дом и уснул на диване в гостиной. Разбудил меня шум на кухне. Уже стемнело, и на кухне горел свет. Я протер глаза и встал с дивана. Наставник расставлял тарелки на пустом столе. Выглядел он уставшим, но довольным. Алиша лежала под столом, свернувшись калачиком, и слегка помахала хвостом, увидев меня. Я наклонился и потрепал ее по голове. Когда я поднял голову, стол уже был накрыт, а Наставник сидел на своем стуле, подняв бокал с красным вином, хотя прошло всего пять или десять секунд. Сейчас, вспоминая об этом, мне кажется странным, почему я тогда ничему не удивился, а просто взял свой бокал и сел напротив Наставника.
– За сбор урожая! – сказал он.
– За сбор урожая, – ответил я.
Какое-то время мы ужинали в тишине. Меня мучил вопрос, но я не решался его задать.
– Я думаю, настало время рассказать тебе кое-что, – прервал молчание Наставник.
Он откинулся на спинку, и я не сразу понял, что произошло. Окружающее нас пространство расширилось. Мы оказались за длинным дубовым столом в просторном обеденном зале. Каменные стены украшали старые выцветшие гобелены. В огромном камине горел огонь, освещая это мрачное помещение. Перед камином на шкуре какого-то животного все в той же позе лежала Алиша.
Я в восторге озирался по сторонам. Я знал, я знал, что настоящие приключения все время были прямо под носом! Наставник с интересом следил за моей реакцией.
– Это все настоящее? – наконец спросил я.
– Да, Вальтер, дом, в котором ты прожил почти четыре месяца, был простой иллюзией.
– Иллюзией?
– Которую создал ты сам. Я лишь указал тебе направление, а твое воображение дорисовало нужные ему детали. Если ты захочешь, я научу тебя создавать иллюзии и управлять умами людей.
Еще бы я не хотел! Кто бы отказался научиться магии?
– Есть только одно условие, Вальтер, – сказал он. – У тебя нет пути назад. Ты не сможешь вернуться к прежней жизни и к тем, кто знал тебя в ней. Ты готов к этому?
– Мне нечего терять, – я пожал плечами. – Конечно же, я согласен.
Я был возбужден и взволнован, но это было приятное волнение – меня захватила особая атмосфера средневекового замка, мой Наставник оказался настоящим волшебником. У меня было ощущение, что я попал в сказку или что сейчас из-за камина выскочит ведущий известного шоу, а за портьерами скрывается съемочная группа, но ничего подобного не происходило. Наставник наполнил наши бокалы вином и жестом приказал мне встать. Я повиновался, он подошел ко мне и поставил бокалы передо мной. Словно фокусник, он вытащил из рукава длинную иголку и, проколов себе палец, капнул несколько капель крови в вино. Затем он протянул мне руку, и я понял, что он хочет сделать со мной то же самое. Словно зачарованный я наблюдал, как капли моей крови растворяются в вине.
Он взял мой бокал и передал его мне. Я сделал несколько глотков и почувствовал, что со мной происходит что-то странное. Сердце словно сковало холодом, оно стало биться медленнее и тяжелее. Постепенно холод распространялся по всему телу. Я замерзал изнутри. Стало трудно дышать, и я жадно глотал воздух. Бокал выпал из моих рук и разбился на мелкие осколки. Остатки вина растеклись по каменному полу. Тело с трудом подчинялось мне, я попытался устоять на ногах, но не смог и упал на колени. Я не почувствовал удара, я вообще уже ничего не чувствовал, но мое сознание было четким как никогда прежде. Я видел и осознавал все, что происходит со мной. Я видел Наставника, который стоял в стороне и внимательно наблюдал за мной. Я видел Алишу, которая замерла рядом с ним и тоже смотрела на меня. Я же становился чистым разумом, ощущал себя вне пространства и времени. У меня не было тела, я не чувствовал ни боли, ни холода – ничего. Вдруг все исчезло, на долю секунды настала тьма, и меня тоже не стало.
10
Я глубоко вдохнул и проснулся. Над моей головой простирался красный бархатный балдахин, а сам я лежал на огромной кровати. Напротив меня, в кресле дремал Наставник. Я сел, и тело тут же отозвалось легким покалыванием. Комната была небольшая. В камине потрескивали дрова. Стены обшиты деревом, а из убранства кроме кровати и кресла – письменный стол, на котором лежали мои книги, да стул, на котором висели мои вещи. За окном было еще темно. Я посмотрел на Наставника и обнаружил, что он уже не спит, а наблюдает за мной. От неожиданности я вздрогнул. На его лице мелькнула тень улыбки.
– Я умер? – спросил я.
– Нет, – ответил он. – Ты просто перешел на новый уровень развития.
– Значит ли это, что я умер физически? – спросил я и подумал: «Ну что за глупые вопросы я задаю?».
– Нет, Вальтер, – он действительно улыбнулся. – С тобой все в порядке. Спи.
Он поднялся со своего места и прикоснулся к моему лбу, в этот же миг я почувствовал, как мои глаза закрываются, и я проваливаюсь в сон.
Я проспал до следующего вечера. Когда спустился в зал, он уже ждал меня. Стол был накрыт и горели свечи. Мы поужинали в полном молчании. В моей голове проносились сотни вопросов, но я не знал с какого начать. Все никак не мог до конца осознать, что это происходит на самом деле. Украдкой я посматривал на Наставника, но на его лице не читалось абсолютно никаких эмоций. После ужина он привел меня в свой кабинет. Здесь было достаточно уютно. Относительно новая кожаная мебель, большой письменный стол и старый книжный шкаф. Не из этого ли книжного шкафа я читал книги?
– Я расскажу тебе то, что ты знаешь давным-давно. Ты становишься одним из нас, Вальтер, – сказал он, усаживаясь за стол. – Я уверен, ты слышал много историй о колдунах и волшебниках. Люди любят сочинять о нас красочные истории, но истинной правды они все равно не знают. А ты узнаешь.
Он рассказал мне о том, что магия дана не каждому, и не каждый может использовать ее в полной мере. Также он поведал о том, что магия на самом деле не делится на черную и белую, а делят ее суа – существа, обладающие и повелевающие ей. Много тысяч лет назад на земле существовала лишь одна раса – человек. Человеческая раса росла и занимала все новые и новые территории. Под влиянием природных условий и нового образа жизни Человек обыкновенный был обречен на то, чтобы приспособиться или погибнуть, и тогда он начал мутировать. Так и появились суа, а также гномы, оборотни, вампиры и многие другие существа, которые когда-то стали частью народного фольклора, а сегодня они – звезды блокбастеров. Многие из них давно перестали существовать, но самыми живучими, как ни странно, оказались люди, не обладавшие выдающимися возможностями и непревзойденной физической силой. Они яростно уничтожали всех, кто мог представлять какую-то угрозу, пусть даже вымышленную. Они накинулись на тех, кто отличался от них, обладал интеллектом и имел хоть какие-то особенности, дающие пусть и чисто теоретическое превосходство. В итоге, все кто мог, попрятались, ушли, растворились среди людей, а кто не смог – исчезли навсегда.
– Мы с тобой живем в прекрасное время, Вальтер, – говорил Наставник, – сейчас каждый может быть кем угодно. Времена тайных обществ и вековых секретов канули в Лету. Теперь ты можешь кричать на весь мир о том, что ты колдун, вампир, да хоть лесной эльф, всегда найдутся те, кто поверит тебе и не упечет тебя в психбольницу. Но никто не будет воспринимать тебя всерьез. Мы – часть истории, и это нам только на руку. Нам больше не надо прятаться и скрываться, мы можем жить среди людей, и они лишь будут считать нас милыми безумцами или фриками, если хочешь. Тебе выбирать, кем ты станешь для них. Запомни еще одно, – сказал он. – Абсолютного зла, также как и абсолютного добра не существует, по крайней мере, я ни о чем подобном не знаю. Мы сами выбираем, на какой мы стороне. Некоторые из нас навсегда застряли на Перепутье, где нет сторон, и все равны между собой.
– На какой же мы стороне? – спросил я.
– Я тебе так скажу, Вальтер, – ответил он с лукавой усмешкой, – отрицательным героем быть гораздо интереснее.
Сейчас я бы сказал, что быть отрицательным героем проще. Но, несмотря на все разногласия, которые возникли впоследствии между нами, даже после того, как я узнал всю правду о нем, и даже несмотря на то, как он обошелся со мной и теми, кто был мне дорог, я всегда разделял его философию, всегда видел в нем родственную душу. До сих пор вижу.
Наставник рассказал мне о том, что наша сила проявляется по-разному, мы все можем воздействовать на материальный мир и на разум живых существ, но в разной степени. Наставник мог первоклассно управлять погодой, в чем я потом не раз убедился на собственной шкуре. Моей стезей стало создание иллюзий.
«Ты должен обладать не только сильным духом, но и крепким телом», – говорил он. Он учил меня фехтовать и охотиться. Я изучал боевые искусства и философские учения, иностранные языки и историю, физику и химию. То, что рассказывал мне Наставник, отличалось от того, что я изучал в школе, но было намного интереснее. Я заново открывал для себя знакомый с детства, но абсолютно неизвестный мне мир. Я чувствовал непреодолимую жажду знать больше, уметь больше. Еще, еще, еще! Наставник был приятно удивлен моим рвением и радовался моим успехам.
С началом обучения моя работа на Наставника закончилась и у меня появилось больше свободного времени, которое я с удовольствием посвятил изучению своего нового жилища. То, что я раньше принимал за небольшой, одноэтажный, выкрашенный бордовой краской дом, на деле оказалось огромным средневековым замком, с башнями, с многочисленными каменными лестницами и переходами, с бесконечным числом комнат, дверей и окон. Шаг за шагом я продвигался в изучении этого казуса и постепенно начал свыкаться с мыслью, что в этом мире даже невозможное возможно.
Наставник занимал всего лишь несколько комнат в южном крыле, остальные пустовали или были заколочены. В темных коридорах на потемневших от времени стенах тускло блестели старинные доспехи. Тяжелые бархатные шторы, расшитые золотом, не открывались уже несколько сотен лет. В замке царило уныние и запустение. Пахло сыростью, плесенью и старостью. Сотни бесценных артефактов прошлого гнили и разрушались от времени. Мне хотелось разобрать завалы, открыть шторы и впустить свежий ветер в эти мрачные каменные стены, но когда я пришел к Наставнику с этим порывом, он мне сказал: «Какая твоя печаль, Вальтер? Этот замок мертв уже много лет. Потрать свое время на обучение. Это для тебя сейчас важнее, чем поднимать пыль и перебирать это старье».
11
Приближалась зима, начинались первые заморозки. Тяжелые тучи нависали над замком, то и дело моросил мелкий холодный дождь, раскрашивая и без того унылый пейзаж в депрессивные черные и бурые тона. С такой погодой нос на улицу лишний раз показывать не хотелось. Впрочем, в замке было не намного комфортнее. Жилые помещения отапливались каминами, а в коридорах гулял ветер, и мне никак не удавалось по-настоящему согреться. Вечно замерзшие пальцы, ноги и пар изо рта – этих ощущений я уже не забуду никогда.
Практически все время я проводил в кабинете Наставника. Когда он бывал дома, то в основном сидел за своим столом и что-то писал или читал мне лекции, или давал книги на самостоятельное изучение. Книг у него было очень много: и старые, и не очень, с пометками, комментариями, закладками. Он серьезно подходил к моему обучению и спрашивал пройденный материал по всей строгости. Обычно это происходило по вторникам. Наставник садился в кресло у камина и начинал задавать вопросы по всей изученной теме. Наши беседы продолжались по несколько часов. Он заставлял меня думать, анализировать, оценивать и ругал, когда я пытался просто зазубрить наизусть. Мы спорили, шутили, ругались. Славные были времена… Жаль, что продлились они недолго.
Наставник по-прежнему часто где-то пропадал на день-два, а иногда и на целую неделю. Но я никогда не оставался один. Где-то в замке были слуги, хотя я их никогда не видел. А как иначе можно объяснить, почему каждый день к определенному часу стол в обеденном зале ломился от ароматных и горячих блюд, которыми можно было накормить десяток таких как я? Почему каждый вечер меня ждала горячая ванна, а каждое утро – чистая и выглаженная одежда? Как они этого добивались без электричества – отдельная загадка.
А еще теперь со мной постоянно была Алиша. Видимо, ее задачей было следить, чтобы я не наделал глупостей. Но я их и не делал. Я укутывался в плед и садился с очередной книгой на старый диван перед камином. Алиша ложилась рядом, положив голову мне на колени, и делала вид, что спит. Я поглаживал ее по голове и рассказывал обо всем подряд: о том, что прочитал нового, о том, что мне снилось ночью. Иногда я рассказывал ей о Санни. Со временем я заметил, что мне стало легче вспоминать о нем. Мне казалось, что он все еще жив где-то там, в моей прошлой жизни. Существовала ли она вообще, та другая жизнь, или я прожил здесь сотни лет под завывание ветра в каменных коридорах и потрескивание поленьев в камине?
Недели сменяли друг друга, но я не замечал их. Я жил где-то на краю реальности, поглощенный книгами. Я не знал ни даты, ни месяца, ни даже дня недели.
Как-то ночью меня разбудили вспышки света. Я подошел к окну и увидел вдалеке фейерверки. Новый год наступил. Я прислонился лбом к стеклу, оно было холодным, словно лед. Алиша встала рядом на задние лапы, выглянула в окно. Стало очень грустно. Вспомнился прошлый новый год, когда мы с Санни стояли в толпе людей у ратуши и считали удары часов. Помню, загадал тогда, чтобы Санни бросил наркотики, а в моей жизни произошло хоть что-нибудь интересное. Кажется, я перестарался со своим желанием.
Алиша тихонько заскулила, а я закрыл глаза. Кровь приливала к лицу и пульсировала в висках, в горле пересохло, сердце билось все чаще и чаще, напряжение в голове нарастало. Я вцепился руками в подоконник и практически не контролировал себя. Пол буквально уходил из-под ног, мне казалось, что сейчас заплачу или потеряю сознание, но вдруг стекло треснуло и звонкими осколками разлетелось в стороны. Свежий морозный воздух ударил в лицо, и я отпрянул назад. Самообладание возвращалось, но слишком медленно. Руки дрожали, ноги отказывались стоять. Алиша, прижав уши, наблюдала за мной. Не ранило ли ее осколком? Я осмотрел ее со всех сторон. С ней все было в порядке, зато со мной – нет. Правая щека саднила и кровоточила, но я находился не в том состоянии, чтобы заморачиваться на этом, я потрепал Алишу по морде и вернулся в постель. Алиша устроилась рядом и принялась лизать рану на моей щеке. Боль постепенно утихала, а прикосновение ее шершавого языка было даже приятным. Потом Алиша уткнулась носом мне в шею и издала тихий звук. Мне показалось, что она сказала: «Не грусти». Я обнял ее и вскоре уснул.
Наутро я проснулся от стука собственных зубов. Ночевать в комнате с разбитым окном – все равно, что спать на улице. Попытался починить стекло сам, но не смог, моей магии для этого не хватало. Поэтому отправился на поиски чего-нибудь, чем можно закрыть окно. Я долго бродил по комнатам и никак не мог найти ничего подходящего. Алиша ходила за мной черной молчаливой тенью. За комнатой, заваленной кухонной посудой и фарфоровыми сервизами, оказался большой зал. Полуденное солнце пробивалось сквозь занавешенные окна, отгоняя сумрак. По стенам были развешаны старинные мушкеты и шпаги, булавы и копья, мечи и арбалеты.
Одну из стен полностью занимало изображение батальной сцены. На фоне охваченного пламенем замка, в очертаниях которого угадывался замок Наставника, был изображен всадник на вороном коне. Его черные доспехи и темные волосы отливали медным блеском в свете огня. Я вгляделся во всадника, его лицо было перекошено от злобы, а глаза… этот пронзительный, холодный взгляд. Я видел его каждый раз, когда смотрел на Наставника. В одной руке всадник сжимал копье, и его острие пронзало грудь рыцаря, лежавшего на земле. Светлые доспехи и волосы рыцаря были испачканы грязью и кровью, но он еще не был повержен, он словно пытался отразить атаку своим мечом. Я подошел поближе, чтобы разглядеть его. На клинке была красиво выгравирована надпись на латыни, но мне не хватало знаний, чтобы понять ее. Я перевел взгляд на лицо белого рыцаря. Краска выцвела и кое-где облупилась, но его взгляд был очень живым и полным решимости. Мне казалось, что еще мгновение, и он по-настоящему оживет. Я был просто очарован им. Художник, изобразивший этот триумф черного всадника, был явно на стороне белого рыцаря. Так же, как и я. Мое сердце переполнялось от боли, мне не хотелось, чтобы белый рыцарь умер. Я протянул руку и прикоснулся к его нарисованному лбу. Он был холодным и пыльным. Алиша, которая все это время стояла рядом со мной, неожиданно зарычала и набросилась на меня. Она вцепилась зубами в руку, которой я прикасался к стене. Ее хватка была крепкой, а укус глубоким, но недолгим. Она отпустила меня почти сразу.
«Что же ты делаешь?» – закричал я, потирая запястье. Из того места, куда она укусила, шла кровь. Она стояла напротив и внимательно смотрела на меня. «Сумасшедшая собака», – я замахнулся и хотел ударить ее, но она даже не пошевелилась, – «Ааа, черт с тобой», – я махнул на нее рукой и пошел дальше. Она двинулась следом, но я обернулся и закричал на нее: «Пошла вон! – она замерла. – Не таскайся за мной, тупое животное! Вон!» – она села на месте, а я вышел в другую комнату, со всей силы хлопнув дверью. На голову мне свалился кусок штукатурки, я отряхнулся и посмотрел по сторонам. В заплесневелом углу стояло несколько покрытых паутиной полотен. Лишь спустя несколько лет я узнал, что это были бесценные работы мастеров шестнадцатого века, а тогда я просто закрыл ими окно, чтобы хоть немного согреться.
С Алишей после этого случая мы не общались несколько недель. Она держалась в стороне, и у меня не было никакого желания с ней контактировать. Пускай о ней заботятся эти таинственные слуги, мне такая полоумная собака была не нужна. Все это время Наставник не появлялся дома. Я уже начал волноваться, не случилось ли с ним чего, когда он, наконец, вернулся.
Смеркалось, за окном выла вьюга. Я сидел за его столом и рисовал пером средневековый замок. Мои комиксы остались дома, в Германии, и иногда я жалел об этом. Какие бы сейчас нарисовал приключения для моей амазонки, но у меня не было даже карандаша. Алиша лежала на кушетке в углу и не смотрела на меня. И тут вошел Наставник. Он был одет в летнюю рубашку и шорты, что было на него совсем не похоже и явно не по погоде. Он выглядел отдохнувшим и загоревшим. Алиша сразу же вскочила со своего места и бросилась к нему. «Моя дорогая, – он потрепал ее по голове. – Здравствуй, Вальтер», – он подошел к столу и положил передо мной кипу новых книг. Книги были действительно новые, от них веяло свежей бумагой и типографской краской. Учебники по экономике и праву. Удивленный, я рассматривал их, перелистывал страницы. Они так не подходили этому месту, были так не похожи на все то, что я изучал до этого, словно весточка из другого мира. «Скоро тебе пригодятся такие знания», – сказал Наставник. Я хотел спросить у него что-то, но он был целиком поглощен Алишей. Он стоял перед ней на коленях и гладил ее. На какое-то мгновение мне показалось, что они разговаривают.
Ночью она пришла ко мне и ткнулась в щеку холодным носом. «Просишь прощения?» – спросил я. Она положила голову на передние лапы, ее глаза блестели в темноте. «Ты же знаешь, что я не могу на тебя злиться», – сказал я. – «Только не кусайся больше, ладно?» Она кивнула головой и издала тихий звук. «Скучал по тебе», – я провел рукой по ее голове. Пускай она не могла мне ответить, но я был рад, что она рядом.
12
Утром меня ждал сюрприз. Когда я спустился к завтраку, за столом сидел какой-то паренек. Немного младше меня, года на два, может на три. Одет по-простому, но его внешность – в ней одновременно сочетались восток и запад. Черные восточные глаза и высокие скулы, короткие волосы цвета воронова крыла и загар, который можно получить только в южных широтах. Никогда раньше не видел таких красивых людей, ему и сейчас принадлежат все взгляды. Склонившись над тарелкой, он с аппетитом ел овсяные хлопья. «Привет!» – сказал я по-немецки. Он тут же перестал есть и уставился на меня. Почему-то он очень смутился и даже покраснел. «Привет!» – ответил он, но уже по-английски.
– Вальтер, это Рив, – Наставник появился как всегда откуда-то сзади, – Рив Рейвен[4 - Прим. Raven – ворон (англ.).], мой племянник. Рив, это Вальтер, о котором я тебе рассказывал.
Рив кивнул мне. Его чуть раскосые глаза были серьезны, он не улыбался, но выглядел вполне дружелюбно. Я испытывал смешанные чувства: с одной стороны, я был рад встретить хоть кого-то примерно моего возраста, с другой стороны, незнакомцы всегда вызывали у меня определенную антипатию. Кроме того, Наставник, оказывается, что-то рассказывал ему обо мне, а я о нем вообще ничего не знал.
Я сел за стол и придвинул к себе тарелку.
– Откуда ты? – спросил я по-английски. За последние полгода я немного подтянул свой английский и теперь мог неплохо общаться.
– США, – ответил он.
– О, издалека, – сказал я и посмотрел на Наставника, я не знал, что еще спросить у этого странного молодого человека.
– Рив поживет здесь несколько дней, – сказал Наставник, – а потом мы отправим его в Оксфорд или Кембридж. Рив у нас будет юристом.
Рив снова смутился, а я почувствовал укол ревности, я привык за это время, что Наставник мой и только мой. Я даже не думал, что где-то там, за пределами замка у него есть своя жизнь. И какая жизнь!
Больше никто из нас не проронил ни слова. После завтрака Наставник привел меня в кабинет и сказал:
– Я хочу, чтобы ты был подружелюбней с ним. Он пережил тяжелую трагедию, потерял всю семью. Я полагаю, ты способен понять, что это такое, – я кивнул. Я понимал. – Он замкнут в себе и малообщителен. Я хочу, чтобы ты пообщался с ним. Это будет полезно для вас обоих.
Тогда меня поразило, каким заботливым оказался мой Наставник. Сейчас меня поражает, насколько лицемерным и бездушным он был в тот момент.
После завтрака мы с Ривом отправились покататься верхом в лесу. Утро было морозным, иней покрыл деревья и переливался сотнями цветов в солнечных лучах. Хрустальный сад. Безжизненный и холодный. Все это почему-то напомнило мне тот пасмурный день в парке, когда Санни признался в своей зависимости, и мне стало не по себе. Я чувствовал холодный комок в груди, и с каждой минутой он становился все тяжелее и тяжелее. Рив ехал рядом, погруженный в свои мысли. Он смотрел вперед, и его взгляд был холодным и решительным.
– Кто ты? – спросил я.
Он вздрогнул и посмотрел на меня.
– Ворон, – ответил он.
Я помнил, что Наставник, представляя его утром, назвал его Рив Рейвен, тогда я подумал, что это фамилия, но сейчас уже не был в этом уверен.
– Это твое имя?
Рив посмотрел на меня с удивлением и непониманием, но вместо ответа отпустил поводья, и не успел я и глазом моргнуть, как он взмыл ввысь черным вороном. Он сделал несколько кругов над моей головой и вернулся в седло. Его преображение происходило молниеносно – доля секунды и Рив снова сидел в своем человеческом облике, глядя на меня, но уже с интересом.
– Круто, – сказал я единственное, что пришло в голову.
– Что ты умеешь? – спросил он.
Я взглянул в его глаза. Черные, бездонные, никогда не видел таких глаз. Я сосредоточился, долгое время ничего не происходило. Кровь снова потихоньку приливала к вискам и пульсировала все сильнее и сильнее. Голова шла кругом. Опять возникло это странное чувство, будто сейчас потеряю сознание, как вдруг мы оказались посреди тропических джунглей. Я выдохнул. Получилось! Рив с удивлением осматривался вокруг. Прикоснулся к лиане, висевшей над его головой, и в изумлении уставился на меня. «Она настоящая!» – воскликнул он. Чем больше он смотрел и прикасался, тем больше возникало деталей. Появились птицы и змеи, тропики наполнились звуками. Воздух становился все более жарким и влажным. Теперь мою фантазию дорисовывал Рив, так же, как и я когда-то дорисовал сельский домик Наставника. Лошади под нами фыркали, я не знал, видят ли они эту иллюзию, или для них мы по-прежнему стоим посреди заснеженного леса. Тем временем Рив спешился и, присев на корточки, стал рассматривать насекомых, которые ползали по земле. «Это великолепно!» – наконец сказал он. Мы снова оказались в зимнем лесу.
– Дядя Генри очень высокого мнения о тебе, – произнес он, забираясь на коня. – Теперь я знаю, почему.
Так я узнал, что настоящее имя моего Наставника Генри или Генрих, но он почему-то решил скрыть это от меня.
– Ты, наверное, хорошо знаешь Генри?
– О, нет, не очень, – ответил он. – Но он очень добр ко мне. После того, что случилось, он забрал меня, хотя вовсе не обязан был это делать. Я благодарен ему за это.
Рив сразу погрустнел, и я решил не расспрашивать его о том, что же такое случилось с его семьей.
Общение с Ривом действительно пошло мне на пользу, я наконец разобрался в мастерстве иллюзий и понял, что это не так уж и сложно – главное создать оболочку, а человеческое воображение наполнит ее содержанием. Мои первые иллюзии были просты и немного нелепы в своей наивности: сказочные дворцы из популярных компьютерных игр, супермаркеты, наполненные людьми, и города, где я никогда не бывал. Рив показал мне множество мелких, но полезных в повседневной жизни трюков, например, как перемещать предметы силой мысли или зажигать огонь. С Ривом было интересно, но мы никогда не говорили о чем-то кроме магии. Он ничего не рассказывал о себе, а я не спрашивал. Я понимал его. Мне тоже не хотелось делиться этим с первым попавшимся незнакомцем.
Как-то я спросил его:
– Ты первый раз в Европе?
– Да, – как всегда односложно ответил он, и я уже приготовился к очередной паузе в нашем разговоре, когда он заговорил.
Мы были в зале оружия, Рив снял со стены старый меч и теперь вертел его в руках.
– Я никогда не был так далеко от дома, – сказал он, осторожно проведя пальцем по лезвию меча. – Но моего дома больше нет… – Рив взмахнул мечом. – Понимаешь, вороны всегда жили в стороне, у нас был свой остров, и мы не любили чужаков, но где-то раз в пятьдесят лет кого-то из нас отправляли в большой мир. – Он вытянул руку с мечом вперед и посмотрел, как свет играет на потемневшем от времени металле. – Мир меняется быстро, нам нельзя отставать от него. А в этот раз выбрали меня. Я должен был стать учеником частной школы. – Он провел клинком из стороны в сторону. – Меня привезли в Лос-Анджелес и оставили одного. А на следующий день… Я даже не успел познакомиться с классом. Я просто знал, что произошло что-то плохое, и мне нужно вернуться. Вороны очень давно не вмешивались в чужие дела, никому не причиняли вреда и ни с кем, абсолютно ни с кем не общались. Кто мог сделать такое, я не знаю, – Рив повесил меч обратно на стену. Я был поражен его самообладанием, ни один мускул не дрогнул на его лице, глаза были по-прежнему темны и холодны. – Кто-то уничтожил их всех, каждого, не осталось никого, – он еще раз провел рукой по клинку, – кроме меня. Я найду того, кто это сделал и уничтожу его также беспощадно, – он отвернулся от меча и посмотрел прямо на меня.
Мне стало не по себе, я почти физически ощутил волну холода и ненависти, которая исходила от него. Его глаза горели огнем, но спустя мгновение вся враждебность словно испарилась, и он снова стал обычным подростком. Перемена была разительна, словно в нем уживались два разных человека. Пройдет всего каких-то полгода, и я научусь делать точно так же…
Когда он уехал вместе с Наставником, замок стал казаться мне особенно пустым и тоскливым, и хотя рядом была Алиша – мой молчаливый друг – она не могла поговорить со мной. Поэтому ничего не оставалось, кроме как взяться за учебники, которые оставил мне Наставник.
13
Когда сошел снег, я снова вернулся к работе на винограднике, хотя в этом больше не было необходимости. Физический труд на свежем воздухе стал для меня своего рода развлечением, особенно когда на помощь пришла магия. Мне казалось тогда, что моя сила не знает границ. Больше не приходилось прилагать огромные усилия, чтобы вызвать ее, напротив, я едва ее сдерживал. Что творилось по ночам в моей спальне, трудно вообразить. Мир кошмаров, в который я отправлялся каждую ночь и где я чувствовал себя как дома, вырывался наружу. Разбитые стекла, перевернутые столы и разбросанные вещи составляли привычное убранство моей комнаты.
Помимо всех прочих дел я продолжал изучать замок. Бурной майской ночью я добрался до последнего пункта моих исследований – северного крыла. Я стоял у распахнутых массивных дверей и вглядывался в темноту. Молния осветила старинные своды, и раскаты грома гулким эхом разнеслись по замку. Мрак снова окутал меня. Непонятные очертания были едва различимы. Со всех сторон доносились шорохи и странные звуки, от которых стыла кровь в жилах. Я пытался сконцентрироваться. Я знал, что вдоль стен висят канделябры, в замке ведь не было электричества, но Наставника это совсем не беспокоило. Минута, две, десять. Наконец, сотни свечей вспыхнули, потревожив сон летучих мышей, с криками разлетевшихся в разные стороны.
То, что я увидел, поразило меня до глубины души. Длинный широкий холл оканчивался просто невероятных размеров дверями с вырезанным на них фамильным гербом старинного дворянского рода. В одном из заплесневелых углов белели кости прикованного скелета. Между ободранными колоннами стояли статуи некогда прекрасных дам и кавалеров, закапанные воском и хранившие на себе следы прошедших столетий и жизнедеятельности летучих мышей и прочей обитавшей там нечисти. Старинные подсвечники были покрыты пылью и паутиной. Паутина была везде, причудливыми узорами она свешивалась с потолка и оплетала стены. Сморщившись от отвратительного запаха старого плавившегося воска и отчаянно борясь с желанием убежать, я пошел вперед. Звук моих шагов резко отдавался во внезапно наступившей тишине.
Дойдя до конца холла, я обернулся. Там, в начале, сверкали молнии, и неистовствовала природа, а здесь, в этой мертвой тишине, я слышал лишь свое прерывистое дыхание. Меня не покидало ощущение чьего-то присутствия, но я приказал себе не думать об этом и дернул пыльную ручку. Любопытно, что она была сделана в виде головы волка. Ссохшаяся дверь не поддалась, и мне стало интересно. Я отошел на несколько шагов и, закрыв глаза, сосредоточил на ней всю свою силу. Пространство вокруг наполнялось шорохами, и где-то вдалеке вновь стало слышно буйство стихии, но я не обращал внимания. «Двери, откройтесь! Откройтесь, двери!» – словно заклинание повторял я. И они распахнулись. Душераздирающий скрип на пару секунд заглушил все остальные звуки. Воздушный поток едва не сбил меня с ног и погасил свечи. Завывание ветра стало слышнее. Молния осветила комнату. По спине пробежал холодок, и я резко обернулся. Бархатная мгла окружала меня.
Здесь нечего бояться, пытался убедить я себя и вновь зажег свечи. Осмотрелся. Библиотека! Старинная, с высокими потолками, с бесконечными стеллажами и таким количеством книг, что, кажется, за всю жизнь не прочесть. Я подошел к книжным полкам. Вот она, та самая библиотека, которую мое сознание вырвало из иллюзии Наставника. Я и подозревать не мог, что он прячет от меня такое сокровище. Я достал первую попавшуюся книгу и сдул с нее пыль. Старые пожелтевшие страницы слиплись, а когда я попытался расклеить их, рассыпались. Меня охватила тоска, я долго смотрел на переплет книги, размышляя о том, что все имеет свой срок. И эта книга, и моя жизнь, и я не мог позволить себе тратить ее на такие пустяки, как страх, уныние и сомнения. Мне вдруг захотелось взять все, что она могла мне предложить и даже больше. Я вышел из библиотеки в твердой решимости сделать хоть что-нибудь.
Через пару минут я ворвался в кабинет Наставника. Он сидел за столом, обложившись кипой старых книг, и что-то писал длинным черным пером. В комнате пахло табаком, деревом и чем-то горелым. Наставник медленно поднял голову и выжидающе посмотрел на меня.
– Мне нужна практика, – сказал я.
– Что именно тебе нужно? – он продолжил писать, заглядывая периодически в одну из книг.
Несколько мгновений я переминался с ноги на ногу и, наконец, решился:
– Я хочу в город.
Он отложил перо и изучающим взглядом посмотрел на меня.
– Обещай, что ты вернешься до рассвета.
– Ну конечно, куда я денусь?
– Обещай, что ты вернешься до рассвета, – повторил он и протянул мне руку. Я подошел к нему и неуверенно протянул свою. Острое лезвие скользнуло по моей ладони, я слегка вздрогнул от боли. Несколько капель крови упали на стол.
– Обещай, что ты вернешься до рассвета, – повторил он снова.
