Penitus. Фантастическое путешествие в Плутонию

скачать книгу бесплатно


Справа, на удивительно чистом песчаном пляже, нежились под полосатыми зонтами также немногочисленные отдыхающие, среди которых наблюдались такие экземпляры, вернее, экземплярши, что мне приходилось перекашивать глаза в сторону океана. В противном случае взгляд мой (я сам это чувствовал) становился таким блудливо-масляным, что было нестерпимо стыдно перед самим собой за собственную же моральную распущенность (или аморальную активность, хотя это, наверно, одно и то же).

А Кустик с безмятежностью третьеклассника отмерял журавлиными своими ногами метр за метром и, не обращая внимания на загорелые прелести пляжных русалок, увлеченно рассказывал о своей экспедиции. Из слов, которые мне удалось услышать, следовало, что в лаборатории, которой заведует (поздравляю!) бывший корсар поросячьего моря, изобрели доселе невиданный и даже неслыханный аппарат для погружения в самые заповедные уголки Посейдонова царства. Куст, дорвавшийся до свежего слушателя, вдохновенно бренчал языком о какой-то сверхпрочной керамике, о новых сплавах, о суперсовременных технологиях, о том, что гораздо легче добыть из морской воды кислород, чем выбить из начальства деньги на организацию испытаний… Давно зная натуру Кустика, я с легкой печалью подумал, что если не удастся найти благовидный предлог, то весь остаток дня придется терпеливо слушать нескончаемый треп о крабах, медузах и морской капусте.

Мы обогнули поросший зеленью мыс и оказались на небольшой площадке, по периметру которой расположились несколько домиков, покрытых пальмовыми листьями и слегка похожих на сараи; с трех сторон на домики-сараи и на весь укромно-уютный уголок активно напирала буйная тропическая флора. С четвертой стороны, то есть со стороны Тихого океана, имелась крохотная бухточка, в которой осанисто покачивалась… покачивалось… по всей видимости, покачивался тот самый глубоководный аппарат, о котором Кустович тарахтел всю дорогу.

Чудо-субмарина интенсивно-оранжевого цвета по форме напоминала летающую тарелку, но только сдавленную с боков, как если бы энлэошная посудина аккуратно, но сильно врезалась в земную твердь и поменяла свое круглое очертание на овально-продолговатое. Еще эту металло-керамическую посягательницу на честь морского царя можно было бы сравнить с шляпой, поскольку нижняя, подводная, часть не просматривалась, но два мощных прожектора на макушке покорительницы глубин делали ее похожей также на светло-пунцовую от смущения лягушку. Внутри стыдливой лягушки что-то шуршало и постукивало.

Совершенно секретно.

Дервиш Минарету срочно. «Черный Циклоп» прибыл на место. Ждем указаний.

– Веня! – призывно закричал Великий Куст. – Полундра! Свистать всех наверх!

Внутри кто-то запыхтел, вскоре из раскрытого люка начала выдвигаться сизая гладко-выбритая макушка, венчавшая голову того, кто был назван Веней, и сразу после этого на свет явилось лицо человека без определенного возраста. Лицо было обычным, непримечательным, таких много у всякого перекрестка, в каждом трамвае-троллейбусе, на любом базаре-вокзале. Как правило, подобные фейсы ничего не выражают, поэтому, наверно, они и не запоминаются.

– У нас гость! – радостно и немного даже хвастливо сообщил Великий Куст. Продолжая ничего не выражать, Веня выбрался наружу, спрыгнул на песочек и молча подал руку. Едва я успел назвать свое имя, как рука была отнята обратно и спрятана за спину.

– Это надо отметить, – радостно и как бы слегка извиняясь сказал Кустик. Веня молча кивнул и направился к ближнему домику. Мы медленно двинулись следом.

– Похоже, ты скрываешь от меня его подлинное имя, – негромко сказал я, когда крепко сбитая фигура моего свежего знакомого скрылась за дверью бунгало сарайного типа. – И зовут его не Веня, а Герасим.

– Нет, он не глухонемой, – возразил Великий Куст. – Кстати, именно Вениамин уговорил спонсоров оплатить расходы экспедиции. Представляешь, он им сказал, что с помощью нашего аппарата можно отыскивать и поднимать на поверхность сокровища затонувших кораблей.

– Сказать легко, – философски изрек я и выжидательно посмотрел на враз поскучневшего командора.

– Ну да, да, – нехотя отозвался Куст. – Придется для отмазки на обратном пути пошарить по дну, поискать каких-нибудь амфор, что ли… Ерунда! Главное, мы добрались до острова, который расположен сравнительно недалеко от очень глубоких океанских впадин. И скоро, совсем скоро мы сможем погрузиться в такие бездны, что страшно даже подумать…

Совершенно секретно.

Минарет Дервишу срочно. Действовать по обстоятельствам. Операцию не затягивать.

И тут меня осенило! Мама мия, папа римский! К моменту озарения мы уже вошли внутрь и уселись на пыльных циновках (а может, цыновках?) рядом с каким-то ящиком. На ящике была расстелена в далекой «Роспечати» приобретенная газетка, на ней разложены местные кокосы-бананы, а рядышком скромно притулились одноразовые интернационально-пластиковые стаканчики, с трех сторон почтительно окружившие стеклянный, явно в московском «Гастрономе» купленный сосуд с влагой несомненно российского происхождения. И когда мы выпили по первой – за встречу! – я сразу взял быка за рога.

– Командир! – сказал я так, словно обращался к таксисту. – До рифов не подбросишь?

– То есть? – Кустидзе уставился на меня, как питекантроп на транзисторный приемник. – До каких рифов?

– Понимаешь, дружище… – начал я, но тут послышалось характерное бульканье благословенной влаги, разливаемой по сиротливо опустевшим стаканчикам. Да, Вениамин и вправду парень хоть куда, он, похоже, привык делать все основательно и, главное, вовремя. Кустило прав – этот парень намного лучше тургеневского дворника. Мы снова выпили и закусили тем, что послали местные боги.

– Понимаешь, дружище, – сказал я и покосился на Веню. Тот равнодушно жевал банан, всем своим видом выражая согласие послушать мои дальнейшие объяснения, которые, разумеется, я сразу же продолжил: – Есть тут одна русалочка, но не каменная, как в Копенгагене, а вполне живая и очень даже симпатичная. Я ее сразу приметил, у меня на такие дела глаз наметанный. Кстати, Петруша, ты как насчет женщин?

– Нормально. – Кустинский слегка пожал плечами, продолжая чего-то не понимать. – Но я не понимаю, при чем здесь…

– Объясняю! – торжественно провозгласил я. – Вышеупомянутая русалочка, как я заметил, входит в группу аквалангистов-любителей, которые ежедневно погружаются под воду неподалеку от рифов, вероятно, для того, чтобы осмотреть их, рифов, достопримечательности. Теперь представь картиночку, достойную пера: русалка в маске и ластах любуется буйными зарослями морской капусты, а в это время из океанской пучины поднимается твоя гениальная скороварка, ты, как самый главный, сидишь за рулем, а я выглядываю в окошечко и посылаю девице воздушный поцелуй. Девица, естественно, обалдевает, мы тихо-мирно-спокойно-достойно-благородно скрываемся в бездне, а вечером на местной дискотеке… Ну, ты понимаешь, что после такой «случайной» встречи мои акции сильно поднимутся в цене.

Мой друг некоторое время сидел молча, остановив пытливый взор на маленьком ворохе банановой кожуры. Наконец, взор этот сдвинулся с места.

– Во-первых, не в окошечко, а в иллюминатор, – заговорил Великий Куст. – Во-вторых, не скороварка, а уникальный аппарат для сверхглубоких погружений. В-третьих, мы занимаемся наукой. – Он посмотрел мне в глаза взглядом честного человека, для которого дело превыше всего. – Понимаешь, дружище…

И тут Веня снова забулькал. Ага, кажется, я начал понимать алгоритм действия магической фразы – через раз… А вот на создателя железной улитки венино бульканье произвело непонятное мне действие.

– Хорошо, хорошо! – вскричал Кустище и для вящей убедительности вскинул руки с растопыренными пальцами, словно защищаясь от Вениамина, хотя тот невозмутимо выжимал капли из осушенной бутылки. Похоже, за долгие годы совместной работы эти люди научились понимать друг друга без слов. Мы снова выпили.

– В крайнем случае, – примирительно заговорил Кустик, – спишем на поиски подводных кладов.

Я послал благодарный взгляд в сторону Вени, который все больше мне нравился, но молчаливый собутыльник равнодушно жевал очередной банан. Кстати, бананы здесь очень вкусные, не чета тем, что продаются в наших торговых точках.

– Когда прикажете подавать такси? – спросил Петька. Он заметно захмелел, глаза возбужденно блестели, на щеках сквозь загар проступил легкий румянец. Я назвал примерное время и добавил: – Там есть еще одна, тоже ничего, если хочешь – познакомлю…

Мы посидели довольно долго, поговорили о том, о сём, вспомнили прошлое. Веня вытащил еще одну посудинку, но было слишком душно и жарко, чтоб продолжать сие пагубное занятие, поэтому решили оставить дозу до другого случая.

Глава 3. Бездна

Я никогда не страдал клаустрофобией и не понимал, как можно бояться замкнутого пространства. Детство, проведенное на улицах и дворах тихого, глубоко-провинциального поселка, не давало возможности зацикливаться на такой ерунде. Нашим энергичным играм сопутствовала постоянная необходимость забиться в немыслимо-узкую щель, спрятаться в зарослях чердачной паутины, укрыться в собственноручно вырытой пещере, и все это для того, чтоб не быть «убитым», пойманным, замеченным и т. д. Мы не только не знали самого слова «клаустрофобия», но и не подозревали, что в душе человека может возникнуть состояние, этим мудреным словом обозначаемое.

Но именно это состояние приготовилось овладеть мною, как только я забрался внутрь петькиной супер-лягушки. Нет, поначалу все было нормально: раза три стукнувшись о какие-то железки, я добрался до места исследователя.

– Пристегнись! – строго сказал командор, неуклюже вползавший в узкий люк подводного аппарата. Смешно – тоже мне, ралли Париж-Дакар… Угнездившись в кресле, я выглянул в круглое окошечко… простите, в иллюминатор. За толстым слоем оргстекла светило солнце, блестела качавшаяся у берега вода, безмолвный Веня еще более безмолвно, чем обычно, топтался на промытом волнами песочке, а за его широкой спиной неслышно колыхались листья, цветы и колючки буйной тропической флоры. Пряные запахи джунглей явственно ощущались даже здесь, внутри нагретого солнцем корпуса, среди множества всевозможных металлоизделий, и это успокаивало.

Налюбовавшись весьма содержательной картиной забортной жизни, я перевел взгляд на внутреннее убранство чудо-кастрюльки, в которой мне предстояло погрузиться в океанские глубины для свершения очередного подвига во имя очередной любви. Убранство это выглядело гораздо менее презентабельным, чем внешний дизайн, и состояло, в основном, из разноцветных проводов, тускло мерцающих трубок, кнопок, тумблеров, рукояток и прочей технической дребедени, в гущу которой были чудом втиснуты два узких кресла для размещения водителя-руководителя и пассажира-исследователя. Здешнюю мебель совершенно невозможно отнести к разряду мягкой, об этом через пару минут сигнализировала аръегардная, пониже спины, часть моего бренного тела. Неизбывный российский парадокс: изобрести уникальный аппарат можем, а «подушечку подклядывать», по выражению известного юмориста, не научились… Но водителю-руководителю приходилось гораздо хуже – Великий Куст с его фотомодельным ростом был вынужден еще и сложиться почти пополам, хотя это, похоже, совсем не мешало ему вести плановую подготовку к незапланированному подводному полету. Впереди, за узкой согбенной спиной, что-то щелкало, зуммерило, начинало тихонько завывать, и всякий раз командор бормотал какие-то непонятные слова, словно отдавая устный отчет о собственных действиях. И вот тут я заметил, что узкая согбенная спина загораживает мне вид на еще раскрытый люк субмарины; это маловажное обстоятельство вызвало где-то внутри, под ложечкой, неприятный сосущий холодок, который слегка охладил мой пыл и породил сомнение в целесообразности затеянного мероприятия. Послушай, дружище, сказал я себе, из возраста Тома Сойера ты давно вышел, поэтому ходить колесом вокруг избранницы просто несолидно и даже смешно. Хотя, если на то пошло, есть множество достойных и вполне безопасных способов обратить на себя внимание хорошенькой женщины. Да если разобраться по-хорошему, то не такая уж она и хорошенькая, по крайней мере, не настолько, чтобы безрассудно рисковать своей неповторимой, единственной, бесценной…

Лязгнуло железо, командор, пыхтя и отдуваясь, закрутил барашки люка, обеспечивающие герметизацию входного устройства, тотчас пропали куда-то уютные запахи земной тверди, интеллигентно забормотал электродвигатель, и мы отчалили от берега. Полоска пляжа, увенчанная крепкой фигурой Вени, стала удаляться, вскоре она исчезла из вида, потому что судно повернуло под прямым углом и решительно направилось в сторону украшенных белой пеной рифов. Великий Куст, выгнув корпус невообразимым способом, обратил ко мне потное лицо, которое было украшено счастливой улыбкой, освещено блеском глаз и очень напоминало вчерашнюю физиономию подвыпившего друга детства. Понятно – обмочи мою тельняшку, жить без моря не могу…

– Отойдем подальше, чтоб сэкономить кислород, – радостно доложил он и лихо, по-пиратски, подмигнул правым глазом. Странно, но факт: оптимизм командора частично передался мне, я улыбнулся в ответ и молча кивнул головой. Продолжая экономить кислород, мы добрались до рифов и после неприлично смелого маневра вышли с забрызганными пеной иллюминаторами в открытый океан. Похоже, отважный капитан Немо слегка забыл о цели нашего путешествия… Словно услышав мои мысли, Великий Куст заерзал в жестком кресле.

– Пройдем с внешней стороны рифов, – сказал он, не оборачиваясь. – Это будет гораздо эффектнее.

Послушай, дружище, сказал я про себя, кого ты вводишь в заблуждение или, как выражаются в современных высокохудожественных романах, кому ты паришь мозги? Дорвался до родной стихии, почувствовал себя всемогущим тритоном и хочешь порезвиться на просторе? Пожалуйста, но зачем же так беспардонно врать? Впрочем, я уже немного привык к новой обстановке, сосущий холодок под ложечкой стал утихать, временами он исчезал вовсе и заменялся нормальным человеческим любопытством. Нет, все-таки тетенька вполне симпатичная; интересно, откуда она родом, в смысле, из какой страны? Латинскую Америку, Юго-Восточную Азию и Африку не предлагать… Нет, я не расист, Боже упаси, и, паче того, не бритоголовый нацист, просто подобное тянется к подобному; наверно, это заложено в человеческой природе; да-да, кажется, где-то когда-то об этом писали…