скачать книгу бесплатно
По всему телу побежали мурашки. В груди потеплело. Элиас любит меня…
Я осмелилась немного приспустить одеяло – может, на целый сантиметр – и выглянула из-под него. Я собственными ушами слышала, как Элиас вышел из комнаты, а теперь мне хотелось, чтобы уши меня обманули. Но, увы, ошибки не было. Я посмотрела на то место, где он сидел, и почувствовала, как душу наполняет раскаяние. Возможно, я была к нему несколько несправедлива в последние месяцы. Если бы он действительно хотел только одного, прошлой ночью он не упустил бы своего шанса. Или?..
Я выползла из-под одеяла и положила голову на подушку. Наволочка хранила его запах. Я улыбнулась.
«Я люблю тебя, Эмили».
Закрыв глаза, я вспоминала, как мы вчера лежали на кровати и держались за руки. Сосредоточившись на воспоминании, я почти смогла это вновь почувствовать…
Вдруг я распахнула глаза. Секундочку! А кто, собственно, мне сказал, что все это действительно произошло? Может, я заснула в проклятом сортире, а все остальное насочиняло мое подсознание?
Это предположение мне категорически не понравилось. Но, к сожалению, нельзя было не признать, что оно не лишено правдоподобия. Я растерялась. Как, скажите на милость, теперь выяснить, что произошло на самом деле, а что только почудилось?
Внезапно мне вспомнилось, как Элиас меня переодевал. Я бросила взгляд вниз и узнала светло-серую толстовку с капюшоном, которая совершенно точно мне не принадлежала. Я потянула за ткань на плече и увидела верх принта, напечатанного на спине. «Элиас 01». Я усмехнулась. Дурак.
Итак, найдена улика номер один. Что еще? Шоколад, пронеслось в моей голове. Я выпрямилась и огляделась, затем свесилась вниз головой, чтобы посмотреть под кроватью, и чуть не грохнулась на пол. Кроме тонкого слоя пыли и упаковки бумажных платочков, я, увы, ничего не нашла. Бумажные платочки под кроватью… Я потрясла головой. Лучше об этом даже не думать! Но не закатить глаза я не могла. Мужчины…
Вздохнув, я спросила себя: мог ли Элиас подобрать шоколадку и убрать на место? Верхний ящик тумбочки немного заедал, но, подвигав туда-сюда, я все-таки открыла его – и правда, там лежала вчерашняя надломленная шоколадка и улыбалась мне. Я не могла не улыбнуться ей в ответ.
Итак, все это было. Мы действительно заснули вместе – всё это мне не привиделось. Но как насчет признания в любви? К тому моменту я настолько устала, что теперь вряд ли могла доверять своим воспоминаниям. Он правда это сказал? Моя голова порой горазда на выдумки.
Я тяжело вздохнула и упала обратно на кровать. Разве возможно, чтобы он вообще испытывал подобные чувства? Чтобы Элиас, человек, который с давних пор так много для меня значил, влюбился в меня по второму разу?
Я потерла лицо ладонями. Голова шла кругом. Все так запутанно. Но валяться здесь дальше и предаваться переживаниям явно не имело смысла. Я осторожно села, намереваясь выпить аспирин. Голова отблагодарила меня на свой манер – в ней назойливо застучало. Крепко зажмурившись, я проглотила солоноватую жидкость, поставила стакан на тумбочку и выбралась из постели. Влезла в кроссовки, стоявшие рядом, и, держась за голову, на свинцовых ногах прошаркала через комнату. Тише мышки открыла дверь и высунулась в коридор. Я боялась самого ужасного: как бы Алекс не увидела, что я с утра выхожу из комнаты Элиаса. Но путь оказался свободен, и я быстро прошмыгнула в ванную, которая находилась как раз напротив. Закрыв за собой дверь, я первым делом рванулась к крану и выпила литров пять воды. После чего оперлась на раковину и совершила чудовищную ошибку: посмотрела в зеркало.
Кожа белая как мел, под глазами глубокие черные тени, на голове воронье гнездо, словно я ночь напролет просидела под тепловой пушкой. На лбу ссадина. Я потрогала ее, но при всем желании не могла вспомнить, где и как поцарапалась. Очень похоже, что по крайней мере одно неприятное воспоминание память от меня милосердно утаила.
Я вздохнула и плеснула в лицо холодной воды – в надежде, что она хоть немного меня взбодрит. Но ожидаемого эффекта не достигла: я по-прежнему чувствовала себя ходячим мертвецом. Видимо, пора бросить жалкие попытки что-то исправить. Я промокнула лицо и открыла шкафчик над раковиной. Найдя зубную щетку, я быстро вытащила ее из пластиковой упаковки – дождаться не могла, когда наконец избавлюсь от омерзительного алкогольного привкуса во рту.
Алкоголь… При одной мысли о выпивке я содрогнулась. И принялась чистить зубы с удвоенной энергией. Мой рот еще был полон пасты, когда взгляд упал на душ. Больше всего мне захотелось немедленно туда залезть, но, наверное, с этим стоило повременить до дома.
Почистив зубы, я попыталась причесаться щеткой Алекс и вздрогнула, коснувшись какого-то места, которое отозвалось на прикосновение болью. Нахмурившись, я ощупала голову и нашла небольшую шишку. Шишку? Так, ладно. Судя по всему, милосердная память утаила от меня уже два неприятных воспоминания.
Я продолжила расчесывать волосы с несколько большей осторожностью, однако вскоре поняла, что это пустая трата времени. Все равно я по-прежнему напоминала взорвавшуюся швабру. Недолго думая, я схватила резинку Алекс и собрала непокорные волосы на макушке.
Элиас наверняка захочет, чтобы я вернула ему толстовку. Неплохо бы найти свою футболку. Я огляделась, но тщетно: очевидно, он ее куда-то убрал.
Элиас.
При мысли о нем неприятное чувство в животе усилилось. Сейчас придется ему показаться. Может, лучше вернуться в постель и, скажем, проспать еще три-четыре дня? Этот план мне очень понравился – но потом я опять расстроилась: какая же я все-таки тряпка! Ведь я сама виновата во всех своих бедах – зачем я так напилась? После соответствующего опыта, приобретенного в мой восемнадцатый день рождения, я могла бы стать благоразумнее. Как ни рви на себе волосы, всю вчерашнюю кашу я заварила сама. А теперь хлебаю ее полными ложками.
Целых пять минут я смотрела на дверную ручку, словно она была покрыта слоем бактерий сибирской язвы. Наконец сделала глубокий вздох, повернула ручку и вышла в коридор. С каждым шагом я приближалась к логову льва. В моем случае логовом была кухня.
За три-четыре метра до порога я увидела Элиаса и остановилась. Он стоял, скрестив руки и привалившись к кухонной стойке, и смотрел вниз. Пока до меня доходило, что это мой последний шанс развернуться и уйти, он поднял голову и заметил меня. Его глаза округлились.
Ведя ожесточенную внутреннюю борьбу, я двинулась вперед. Сердце колотилось в горле, и я тщетно пыталась понять что-либо по лицу Элиаса. Он улыбался немного насмешливо, но в остальном выглядел не таким высокомерным, как обычно.
Я остановилась на некотором расстоянии от него. Сунула руки в карманы джинсов и опустила взгляд на собственные ноги. Вау, какой интересный ламинат, узор на досках и так далее…
Будет очень неприлично, если я сейчас разгонюсь от нуля до ста и рвану к двери?
Наверное, очень.
– Ну как? – спросил Элиас.
Я втянула голову в плечи.
– Ну так… – пробормотала я.
– Тяжелое похмелье?
– Ты случайно не видел, из твоей комнаты не выезжал каток?..
Он улыбался.
– Увы, нет.
– Жаль, – отозвалась я. – Мне нужно с ним расквитаться.
Что за чушь я несу?
На кухне повисло молчание, и я судорожно пыталась придумать, что еще можно сказать. Но ничего достойного на ум не шло.
– Хочешь кофе? – спросил Элиас. – Или, может быть, что-нибудь перекусить?
Я покачала головой и засунула руки еще глубже в карманы.
– Спасибо, но в желудке у меня до сих пор довольно скверно.
О боже, бегом отсюда. Или пусть обнимет меня. Одно из двух. Невыносимо стоять друг перед дружкой и мямлить какую-то ерунду. Обычно Элиас всегда смотрел мне в глаза, но сегодня его взгляд лишь изредка скользил по моему лицу. И вдруг – задержался на лбу. Царапина, вспомнила я.
– Можно узнать, где я поцарапалась? – спросила я.
Губы Элиаса расплылись в усмешке – и это само по себе уже было ответом.
– Ты не помнишь мсье Кусто?
– Мсье Кусто?
Он кивнул.
– Ладно, – сказала я, – пожалуй, я не хочу об этом знать.
Он тихо рассмеялся, но его мелодичный смех смолк быстрее, чем обычно. Снова тишина.
– Ты вообще ничего не помнишь? – поинтересовался он после паузы, отводя глаза. – Или что-то все-таки осталось от вчерашнего вечера?
Я почувствовала, как загорелись щеки.
– Ты имеешь в виду все прочие мои позорные выходки? Например, как я блевала у тебя на глазах?
Я сама содрогнулась от собственных слов. Даже мысль об этом вызывала отвращение.
– К примеру, – произнес он с усмешкой.
– Ты имеешь полное право припоминать мне это до конца жизни.
– Не бойся, я совершенно не собираюсь этого делать.
– Но я заслужила, – сказала я и вновь принялась разглядывать чрезвычайно интересный ламинат. Надо же, правду говорят, что каждое колечко на дереве не похоже на другое. Поразительно.
– Будет тебе. Если можно блевать эстетично, поверь – тебе это удалось.
Уголок его губ пополз вверх. Я попыталась выдавить ответную улыбку, но не смогла.
– Честное слово, Эмили, – добавил он, – ты самая очаровательная пьянчужка на свете.
Похоже, Элиас как-то по-своему понимал не только слово «милый», но и слово «очаровательный». И все равно я покраснела. Я принялась натягивать рукава толстовки на кисти рук, а потом поддергивать обратно. Туда-обратно семь раз подряд. Когда я наконец осмелилась поднять взгляд на Элиаса, он как раз открыл рот, словно хотел что-то сказать – но снова закрыл, ни слова не вымолвив.
– Что? – осведомилась я. Вопрос сорвался с губ непроизвольно, и я сама тут же ужаснулась.
– Ничего. Просто… – Он замолк.
– Что просто?
Теперь он проделывал те же фокусы с рукавами.
– Мне просто интересно знать, помнишь ли ты, что было дальше.
Несколько секунд я просто смотрела на него. В глубине души я все время надеялась, что он заговорит об этом, но теперь, когда решительный миг настал, я поняла, что не готова.
«Обещаешь, что постараешься запомнить хотя бы одну вещь?» Его голос отдавался в голове. Эти слова он сказал минувшей ночью. Или мне все приснилось?
Не знаю, что на меня нашло, но, когда я взглянула в его глаза, которые так доверчиво смотрели на меня, все получилось как-то само собой. Я неуверенно кивнула и понадеялась, что Элиас распознал в этом движении кивок. Но какова будет его реакция, мне узнать не довелось. Наше внимание отвлек шум, раздавшийся на лестничной площадке. Что это? Словно за дверью кто-то уронил связку ключей.
– Блин, – выругалась Алекс.
Алекс.
Алекс!
Мы в ужасе переглянулись. Если Алекс застанет меня здесь, наутро после богатой на возлияния ночи, в толстовке Элиаса… О господи, не думать об этом, не думать! Мы замерли, глядя друг на друга. Что делать? Не можем же мы просто стоять и ждать! Я не могу просто стоять и ждать!
Но спасительного озарения я не дождалась, а дождалась нового звука у двери. Он подозрительно напоминал скрежет ключа, который вставили в замок.
Нас охватила паника. Словно сумасшедшие, мы начали отчаянно жестикулировать и мотать головами. «Сделай что-нибудь, сделай же что-нибудь!» – кричало все во мне. Но он ничего не сделал. И тогда сделала я – первое, что взбрело в голову. В последний момент, когда дверь уже тихо щелкнула, я молнией метнулась в прихожую и вжалась в стену позади двери. Элиас тотчас же понял мой замысел и выскочил на середину прихожей, чтобы сразу перехватить Алекс. Едва дверь приоткрылась, он порывисто вскричал:
– Сестренка!
Я еще сильнее вжалась в стену, приподнялась на цыпочки, затаила дыхание и молилась, чтобы меня не пришибло дверью.
В паре сантиметров от моих ног дверь остановилась. Я беззвучно выдохнула.
– Ты пришла! Я думал, ты будешь гораздо позже! – воскликнул Элиас, подскочил к сестре и бросился ей на шею. Я выглянула из-за двери и увидела, что Элиас за спиной у Алекс всеми возможными способами указывает мне на лестницу.
– Какая муха тебя укусила? – удивилась Алекс.
Элиас еще крепче стиснул ее в объятиях.
– Уж и соскучиться по тебе нельзя?
Это был мой единственный шанс. Я выскользнула из-за двери – настолько быстро и тихо, насколько вообще возможно, – на долю секунды подняла руку, чтобы махнуть Элиасу на прощание, и прошмыгнула на лестницу. Только когда я незамеченной спустилась на четвертый этаж, я снова отважилась дышать. Боже, нас чуть не застукали! Все еще пребывая в некотором адреналиновом шоке, я выбралась на улицу и издалека увидела, как подъезжает мой автобус. Проклиная берлинский общественный транспорт, я взяла ноги в руки и бегом кинулась к остановке. В последнюю секунду я вскочила на подножку и вломилась в двери. Рухнула на первое попавшееся сиденье. Раскалывающаяся от боли голова коснулась прохладного оконного стекла. Мне хотелось только одного: поскорее оказаться в своей кровати.
* * *
Пятнадцать минут спустя я стояла перед дверью своей комнаты – и в шаге от мечты. Когда я вошла, Ева, сидевшая по-турецки на кровати и листавшая модный журнал, подняла голову.
– Привет, – сказала я, уперлась рукой в стену и стала стаскивать обувь.
– Приветик. Похоже, вечеринка прошла отлично, раз ты только сейчас вернулась домой.
– Да, неплохо. Я ночевала у Алекс, – отозвалась я. Протопала прямиком к кровати и забралась под одеяло.
– У Алекс, вот оно что. Ну-ну.
Тон у нее был странный. Я подозрительно посмотрела на нее.
– Ну да, а что?
– Да нет, ничего, – сказала она и вновь уткнулась в журнал. – Толстовка с надписью «Элиас 01» тоже от Алекс, да?
Проклятье. О толстовке я напрочь забыла.
– Он одолжил мне эту толстовку сегодня утром, – быстро сказала я.
– Одолжил, значит. Сегодня утром. Ну-ну.
– Почему ты постоянно говоришь «ну-ну»?
– Да просто ну-ну.
Тихонько зарычав, я опустила голову на подушку. Если мне не удается провести даже Еву, то кого вообще удастся?
Со вздохом я вытащила из кармана джинсов телефон. Прежде чем завалиться спать, нужно было сделать еще кое-что.
От: Эмили
Ты все еще дуешься? Мне правда жаль, извини за вчерашнее.
