скачать книгу бесплатно
Собака подняла морду и недоверчиво посмотрела на Александру, словно вслушиваясь в ее слова…
– Ты меня понимаешь, да? Это хорошо… Ты у меня умная… Ну давай, вылезай, пойдем с тобой в метро… Нет, в метро нас с тобой не пустят. Возьмем такси и поедем домой. Таксист тоже может ворчать, но мы ему заплатим…
С собакой Александру взяла только третья машина. Частник расстелил на заднем сиденье большой целлофановый пакет и буркнул: «Сидите и не двигайтесь, понятно? А то все сиденье измажете…»
– Мы будем не дышать, – пообещала Александра. – Правда? – и посмотрела на собаку.
Та согласно завиляла хвостом.
«Я буду послушной, я вообще могу не двигаться…»
Всю дорогу они сидели тихо. Как мышки. Собака как будто бы и правда боялась пошевелиться… Знакомые улицы в вечернем свете были какими-то незнакомыми. Шофер затормозил у дома, где жила Александра.
– Вот мы и приехали, – сказала она собаке. – Вылезай…
Та выпрыгнула из машины и села на асфальте с чувством собственного достоинства, словно осознав свой новый статус – домашнего питомца.
Александра расплатилась с частником – тот недовольно пробурчал, что «могли бы дать и больше, учитывая животное», – и повернулась к своему новому члену семьи.
– Это наш дом. Ты теперь будешь здесь жить. – Собака слушала внимательно, подняв одно ухо. – Как же мне тебя назвать? Давай ты будешь Буськой…
Буська незаметно изменила жизнь Александры. Она вдруг поняла, что страху нельзя давать волю, с ним нужно бороться – исступленно, до конца, не давая ни малейшей поблажки. Она боялась зимы, снега, предпочитая отсиживаться дома, но рядом была Буська, и нужно было выходить с ней на прогулку. Сначала вид белого пространства пугал и околдовывал Александру, она останавливалась как вкопанная и застывала на месте, но Буська лаяла, тормошила, прыгала вокруг нее, по-смешному припадая на лапы, и Александра шла за ней – сначала медленно, а потом – быстрее, увереннее.
И однажды она поняла, что тоскует по лыжам, по снегу, по открытому пространству, по лыжне…
Она достала с антресолей свои первые детские лыжи и долго смотрела на них, гладила по рассохшимся деревяшкам. Потом подошла к фотографии родителей, висевшей на стенке. Они стояли рядом, в зимнем лесу с лыжами в руках и улыбались ей.
На другой день Александра поехала в магазин – выбирать себе лыжи.
Молоденькая девушка со скучающим видом объясняла ей про лыжи, показывала их… Александра смотрела, взвешивала, примерялась.
– Это – отличная женская модель для классического хода. Лыжи сделаны из суперлегких материалов, благодаря чему вам легко будет совершать толчок, а фаза скольжения при этом будет более продолжительной… Модель может быть рекомендована как для начинающих, так и для продвинутых лыжниц, ценящих простоту управления и уверенность движения на любой скорости… – заученно говорила продавщица.
– А эти? – показала Александра на лыжи, стоявшие за ней.
– Эти будут подороже… Солидная фирма, уникальная конструкция «Актив Кап энд Стил Эйдж», отлично сочетает в себе высокую эластичность и необходимую жесткость, благодаря которой лыжник легко заходит в поворот на достаточно высокой скорости. Деревянный сердечник с воздушными каналами «Вуд Эйр» делает лыжи надежными, прочными и одновременно очень легкими.
Александра поняла, что это ее лыжи.
Девушка скользнула по Александре оценивающим взглядом, словно прикидывая: сможет ли она их купить.
– Я подумаю, – сказала Александра. Просто требуемой суммы у нее с собой не было.
Дома у Александры хранились небольшие сбережения. Она решила купить эти лыжи, а раз приняв решение, обычно уже не меняла его. К лыжам она подобрала крепления и ботинки.
В субботу они с Буськой отправились в лес.
Встав на лыжи первый раз после долгого перерыва, Александра некоторое время просто стояла, глотая воздух, – думалось, что так и не тронется с места. Но Буська лаем призывала ее – вперед, и Александра, тяжело передвигая ноги, словно на каждой было по гире, заскользила по лыжне. Собака бежала рядом, высунув розовый язык, и одобрительно кратко лаяла. «Давай, давай! Молодец!» – подбадривала она ее.
С непривычки после болели ноги. Эти лыжные «рывки» были краткими: двести метров туда, двести обратно… И снова по этому кругу. Словно Александра боялась оторваться и отъехать подальше.
Но вот однажды… Александра оторвалась от привычного маршрута и незаметно для себя въехала в пространство, очерченное елями, – лесной коридор, в котором стрелой неслась, убегала вперед хрустящая лыжня. Нырнула туда – в эту колюче-морозную прохладу, задев нечаянно палкой ближайшую тяжелую ветвь, и легкая россыпь белейших снежинок полетела вниз… Александра вдохнула полной грудью и ощутила уже не страх, не его тягучие остатки-ошметки, а поющую легкость в теле… рванула-полетела вперед, задевая ели. Спохватилась она, когда поняла, что не слышит Буськиного лая. И тогда, затормозив, повернула назад, и когда она выехала-вынырнула из ельника, то навсегда запомнила эту картину – Буська сидела и ждала ее на полянке около небольшой горки. И ее уши так трогательно, нежно и смешно розовели в лучах заката. Собака даже не залаяла, когда Александра подъехала к ней, а подошла и одобрительно ткнулась носом в руку. Я тобой горжусь, казалось, говорила она.
Так Александра стала делать дальние вылазки на лыжах, и она уже не всегда брала с собой собаку. Та оставалась дома и ждала ее. Пока в доме была Буська, он не казался ей чужим, но два года назад Буську сбила машина.
И вот тогда одиночество навалилось с новой силой.
А сны Александры приобрели пугающую регулярность. И чаще всего ей снилось два тревожных сна: девочка, плачущая на лестничной площадке, и лыжница, бегущая в ночи по темному лесу, ветки елей хлещут по лицу, и она с трудом уворачивается от них…
После этих снов Александра просыпалась с отчаянно бьющимся сердцем и горечью во рту.
Единственное, что согревало ее и не давало окончательно погрузиться в пучину мрака и отчаяния, – была Лилька, незримо присутствовавшая в ее жизни. Лилькины сказочной красоты фотографии и письма, присылавшиеся раз в два месяца: краткие, бодрые, полные вопросительных и восклицательных знаков.
Лилька присутствовала в ее жизни всегда. Неоднократно она говорила, что если требуется какая-то помощь – обращайся в любое время, не стесняйся, подруга, ты же знаешь, скромность в наше время давно никого не украшает.
Александра прекрасно понимала, что по большому счету Лилька ей не подруга, а просто хороший знакомый человек из далеких времен безмятежного детства. Но у нее никого больше не было, и поэтому Лилька заменяла всех подруг вместе взятых.
Еще во времена учебы в институте Лилька была на стажировке в Германии и после получения диплома работала за границей, изредка приезжая в Москву.
Александра искренне радовалась каждому Лилькиному визиту. Чаще всего она приезжала к ней домой с полными сумками всяких деликатесов и изысканной выпивки. Лилька пила исключительно дорогие сорта коньяка и виски. В этом она была спецом в отличие от Александры, которая практически не пила, потому что боялась, что если она втянется, то уже будет постоянно прибегать к этому «утешению». Последние три года Лилька жила в Праге, она посылала Александре письма по электронке, неизменно прибавляя в конце: «Требуется ли помощь?» В письмах Лилька кратко описывала свою жизнь, выделяя какой-нибудь ее особо красочный фрагмент вроде сногсшибательного уик-энда или поездки с друзьями в какое-нибудь живописное место. Снимки при этом прилагались красочные, они составили бы честь любому международному журналу типа «Нэшнл джиогрэфик». Лилька умела выбрать выигрышный ракурс, передать красоту места, его задушевность. Все снимки Лильки славились именно «задушевностью» – мелкими детальками, приковывающими внимание. То это была бабочка, случайно севшая на плечо брутальному мачо двухметрового роста, то девчонка в кафе смотрит куда-то мимо всех – словно видит нечто, недоступное другим. Даже странно, что резкая, смешливая Лилька снимала такие романтические фотографии. Своих снимков-автопортретов она не присылала, мотивируя тем, что «постарела и подурнела», но написанное всегда сопровождалось смайликами. Так что было ясно: Лилька придуривается и хохмит.
Три года назад, когда была еще жива Буська, Лилька приехала в Москву в начале декабря, именно в это время она чаще всего и выбиралась на свою историческую родину, и с размаху, как только Александра открыла дверь, поставила на пол сумки и бросилась ей на шею, громко напевая какой-то зарубежный шлягер.
– Поздравь меня, я выхожу замуж!
– Здорово! – откликнулась Александра. – За нашего выходишь или за кого?
– За нашего, – и Лилька залилась звонким смехом. – Иностранцы все такие ску-у-учные, – протянула она своим звонким голоском. Лилька нравилась всем и вся. Счастливое сочетание разных кровей – русско-татарских, польских и грузинских – сделало ее настоящей красавицей. Блондинка с огромными темными глазами и бархатистой золотистой кожей. Широкие скулы, красивая форма губ. И в придачу женственная фигура – с изгибами и вместе с тем точеная, без грамма жирка…
Такой сияющей Александра Лильку никогда не видела. Она смеялась, шутила, потом забралась с ногами в кресло и, рассматривая на свет темно-янтарное виски, протянула внезапно севшим голосом: «Кажется, я все, отстрелялась! – И без всякого перехода: – Ты когда-нибудь любила, подруга?! По-настоящему, так, чтобы на тебя мужчина смотрел, а внутри тебя не то угольки разгораются, не то мягкая бархатная лапка стискивает сердце так, что дышать трудно. А? Я даже не знала, что подобное бывает». Острая боль пронзила Александру. Вспомнилось, как ее любовник сказал однажды, как бы мимоходом: «Ты словно ледяная: вроде бы рядом и в то же время – далеко. Иногда кажется, что ты – не здесь, а в другом месте. И тогда хочется крикнуть: «Ау, Александра, вернись!» Он сказал это без всякой злости, но именно в этот момент она вдруг поняла, что их отношения закончились, обмелели, как река после того, как половодье закончилось. Вода спала, и видны голые неуютные берега.
– Нет, не любила.
«Наверное, моя стезя – это одиночество, – подумала Александра, – и никому не дано растопить тот ледяной ком, поселившийся во мне когда-то. И надо привыкнуть к этой мысли и жить дальше, не зацикливаться на этом. У кого-то цвет глаз карий, у кого-то серый, у кого-то жизнь семейная, у кого-то – одинокая. Обстоятельства моей жизни уже заданы, и глупо биться головой об стенку в надежде, что она рухнет или сломается».
– Жаль! Очень жаль… Ну что, подруга, желаю тебе испытать это чувство, потому что без него жизнь – не жизнь, а смятый листок бумаги, который и выбросить не жалко.
После этого наступила пауза, Лилька притихла, и Александре казалось, что вокруг подруги текла нежно-тягучая медовая струя любовного томления, умиротворения, которое, как она догадывалась, всегда наступает после того, как двое погрузятся друг в друга без остатка, а потом вынырнут из этого омута – молчаливые, опустошенные, потому что все слова уже сказаны и отброшены за ненужностью. А от исступленно-страстных мгновений осталось, как драгоценный осадок, – вот это блаженное молчание, перетекающее в молитвенную благодарность жизни. Она так и запомнила Лильку с блестящими сумасшедшими глазами. Александра даже и не подозревала, что Лилька может быть такой.
После этого Лилька снова завертелась-закрутилась в вихре своей жизни, но в свой последний приезд выглядела строже, серьезней, как будто бы в ней что-то погасло, отгорело. И взгляд иногда подергивался легкой дымкой, как озерцо первым льдом. Александра ни о чем не спрашивала, и так все было понятно. Зачем сыпать соль на раны? Лилька уехала, по-прежнему присылала ей снимки, но теперь помимо романтизма в них появилась затаенная печаль, грусть, свернувшаяся клубочком, как котенок.
Александра сидела на кухне и вспоминала свою жизнь, когда раздался звонок. Звонила Лилька, о которой та только что думала.
– Я сейчас к тебе приеду, – сообщила она сразу. – Сиди и жди меня.
При первом же взгляде на Лильку Александра поняла, что та изменилась. В ней появился легкий налет горечи. Он проскальзывал во взгляде, складке около губ, опущенных плечах.
Они сидели на кухне и пили коньяк, привезенный Лилькой.
– Я приехала сюда с женихом.
– Почему же ты не поднялась вместе с ним?
– Нет-нет. – Лилька улыбнулась, но улыбка быстро пропала, как будто бы ее стерли с лица невидимой губкой. – Кирилл остался дома. Я имею в виду приехала в Москву вместе с ним. Мы вскоре поженимся.
– Поздравляю.
Но все поздравления Александры Лилька отмела с ходу, словно она слушала их миллион раз, а в миллион первый… выслушивать было особо тягостно. Сказала только, что жить они будут за границей, у ее будущего мужа есть серьезные предложения от западных фирм. Он был неплохим специалистом в области компьютерных технологий. Они приехали сюда ненадолго, а Новый год они хотят встретить в одном экстремальном новогоднем туре, что очень романтично.
– И куда вы собираетесь? – спросила Александра.
– На Урал.
– На Урал? – переспросила она, и ей внезапно стало трудно дышать.
– Да. Тур так и называется: «Экстремальное новогоднее путешествие по Уралу». Сначала живем в лесной гостинице, а потом отправляемся в лыжный поход.
– У меня там родители… – Александра не договорила.
– Я помню, – моментально откликнулась Лилька.
Они замолчали.
Александра вдруг поняла, что хочет съездить в то место, где погибли ее родители. Более того, она должна туда поехать. Отдать дань памяти. Соприкоснуться. Она бежала от всего и прежде всего от себя. Но правду говорят, что от себя не убежишь, как ни старайся. Можно только отсрочить свидание с самим собой. Да и то ненадолго.
– Лиль! Я тоже хочу поехать с вами…
– А? – Похоже, мысли Лильки витали где-то далеко.
– Я тоже хочу в этот поход.
– Ты уверена, что это тебе надо?
– Да, – твердо сказала Александра. – Надо.
– Но ведь ты только что сказала, что там… – И она замолчала.
– Поэтому и хочу.
– По-моему, это глупо и неправильно. Я бы не советовала, подумай хорошенько, ведь я понимаю, что твоя жизнь из-за этой трагедии…
Пауза Лили разрасталась: она вбирала в себя одинокую жизнь Александры, ее неумение строить отношения с людьми, отсутствие всякой личной жизни, нежелание выйти из собственной скорлупы и зажить по-настоящему, без оглядки на прошлое.
Никто не знал, что она боролось против собственного страха, что она, преодолев панический ужас перед лыжами, встала на них, задыхаясь от приступов удушья и жалости к себе, и словно заново училась кататься по ровной местности и с горок, как ребенок – ходить, постепенно увеличивая нагрузку и темп. Ей казалось, что так она стала ближе к родителям, ведь они учили ее не бояться и преодолевать трудности. И на последней фотографии они такие счастливые, смеющиеся, с лыжами в руках. Александре казалось, что она видит снег на маминых ресницах и слышит дыхание отца.
– Ты поможешь мне?
– Помогу…
Но на другой день, когда Александра позвонила Лильке, та сказала, что мест в туре нет. Группа уже набрана.
– Мне жаль, что так получилось. Но может быть, и к лучшему. Мы еще увидимся, Сань. Я тебе позвоню и приеду перед отъездом. Или уже встретимся после того, как я вернусь. Посидим, отметим Новый год и мою предстоящую свадьбу. Я тебя со своим женихом тогда и познакомлю.
Они распрощались. Трубка сотового чуть не треснула от того, что Александра сильно сжала ее. Она смотрела на телефон, как будто бы видела его впервые. А потом выдохнула: «Нет». Она должна быть там. Непременно. Если группа набрана, то может быть она сумеет упросить взять еще одного туриста, Александра была готова даже переплатить – лишь бы попасть в эту группу. «Для меня это как вопрос жизни и смерти», – сказала она вслух.
По Интернету она нашла адрес офиса крупной фирмы, расположенной в центре Москвы, и направилась туда.
На улице была противная московская слякоть. Ни два, ни полтора – ни снега, ни дождя. С неба мелко и противно моросило, под ногами – хлюпало, а мокрый ветер так и норовил пробраться под куртку. От него приходилось уворачиваться и поднимать воротник куртки повыше. Александра представляла себе солидный офис, вышколенную секретаршу в мини-юбке, горячий невкусный кофе, темную мебель, неброский ковролин и «предбанник» для ожидающих с искусственной елкой, увешанной яркими игрушками. Фирма располагалась в центре Москвы, но ютилась в подворотне, найти ее было нелегко, она кружила вокруг и около, пока вынырнувший из подворотни старичок с собакой не объяснил ей, как пройти в «Глобал Тур Инвест».
В офисе этой фирмы не было ни темной мебели, ни приемной для ожидающих с журнальным столиком, заваленным буклетами, не было искусственной елки с игрушками. Фирма размещалась в небольшой комнате с двумя столами и двумя компьютерами, на стенах висели яркие плакаты с видами Турции, Таиланда и других популярных мест отдыха. А вместо елки на столе стоял стеклянный шар с домиком и снегом внутри.
Ее принимала старший менеджер фирмы Алла Бояшко – брюнетка, говорившая высоким голосом и делавшая паузы между предложениями. Очевидно, для большего «весу» и убедительности. Работа в турфирмах требовала умения убалтывать клиента и уговаривать на свой вариант. Бывает, придет клиент с одним расчетом, а уходит с другим. Она знала все эти нехитрые приемы ведения бизнеса, так как один начальник посылал ее учиться на курсы «Как стать успешным бизнесменом».
Алла Бояшко встретила вежливым «Присаживайтесь!» и придвинула к своему столу стул, стоявший в углу.
Александра села, предварительно сняв куртку и повесив ее на вешалку; отказалась от чая-кофе и изложила свои требования. Ее интересовала поездка на Урал, проходившая по разделу «экстремальный туризм».
Алла Бояшко наморщила лоб и застучала по клавишам компьютера. Через какое-то время, которое для Александры тянулось бесконечно медленно, она сказала, что этот тур организует уральская фирма «Олеандр-плюс» и сейчас она с ней свяжется. Минуты тянулись как часы.
Переговорив с Уралом, Алла Бояшко сообщила Александре, что группа набрана, но вроде бы один человек отказался от поездки, что еще точно не известно. И если будет место, то ей перезвонят. Нужно только оставить свой телефон и координаты.
– Александра Волгина, – сказала Александра севшим от волнения голосом. – Мой телефон…
– Я вам перезвоню, как только ситуация прояснится. Будем надеяться на лучшее.
– Держите меня в курсе.
– Конечно. Обязательно.
Александра вышла на улицу, где по-прежнему моросило. Это было форменное безобразие – ни снежка, ни бодрящего холода. Интересно: как скоро позвонит ей Алла Бояшко и будут ли места в этом туре? У нее пересохло в горле: почему-то самым важным в жизни стало – попасть в эту группу и в этот тур и побывать в тех местах. Она остановилась и подняла голову к небу, как будто бы просила об этом того, кто там, незримый, наблюдал за ней и взвешивал на беспристрастных весах свое решение по данному вопросу.
Алла Бояшко позвонила на следующий день.
– Место есть, – сказала она. – Все для вас сложилось весьма удачно. Вам нужно подъехать и оплатить.
– Я сейчас, – откликнулась Александра. – Через час подъеду.
С очередной работы она уволилась месяц назад, так что времени у нее было навалом.
Оплатив тур и держа в руках путевку, она словно не верила, что ее судьба отныне заключается в этом клочке бумаги. Лильке скажу завтра, решила Александра. Еще непонятно, как она к этому отнесется.
Лилька отнеслась плохо. Она долго молчала в трубке. Так что Александра подумала, что связь прервалась, но потом раздалось легкое дыхание-посвист.
– Ты уверена, что поступаешь правильно?
– Уверена. Лиль! Это мое осознанное решение, и менять его я не стану.
– А я – нет. Я, в конце концов, ответственна перед тетей Верой и дядей Геной! – закричала Лилька.
