скачать книгу бесплатно
– Терпение. – Она набрала еще мази и продолжала работу. – У кельтов, которые жили в Гвинеде достаточно долго, чтобы узнать все о священном времени, было немало своих Аполлонов. Я слышала о них в детстве, задолго до того, как научилась читать.
Я вздрогнул от изумления.
– Так ты из кельтов? А я думал, твоя родина… там, откуда я пришел, за морем.
Рука Бранвен замерла.
– Так оно и есть. Но прежде чем отправиться туда, я жила здесь, в Гвинеде. Но не в этой деревушке, а в Каэр Мирддине, хотя в те дни там было гораздо меньше жителей. А теперь позволь, я продолжу.
Я покорно кивнул; услышанное возродило во мне надежду. Это было немного, но сегодня она впервые упомянула о своем детстве.
Бранвен вернулась к работе и прерванному рассказу.
– Дагда – один из этих Аполлонов. Это едва ли не самое могущественное кельтское божество, бог абсолютного знания.
– А как выглядит Дагда? Я имею в виду, в легенде.
Бранвен набрала остатки мази из чаши.
– О, это хороший вопрос. Очень хороший вопрос. По какой-то причине, известной только ему самому, Дагда никому и никогда не позволяет увидеть свое истинное лицо. В разные времена он принимает разные обличья.
– Какие?
– Однажды, во время знаменитой битвы с могущественным врагом, злым духом по имени Рита Гавр, оба они приняли вид огромных животных. Рита Гавр превратился в гигантского кабана, с жуткими клыками и кроваво-красными глазками. – Она смолкла, вспоминая остальное. – И еще. На передней ноге у него был длинный шрам.
Я окаменел. Шрам у меня под глазом, оставленный клыком кабана пять лет назад, начал саднить. Много раз с того дня темными ночами этот кабан появлялся снова, и снова нападал на меня – в моих кошмарах.
– А Дагда во время битвы превратился в…
– Огромного оленя, – закончил я. – Со шкурой бронзового цвета, белыми пятнами над копытами. Каждый рог его оканчивался семью остриями. И глаза у него были бездонными, словно звездное небо.
Бранвен удивленно кивнула.
– Значит, ты слышал эту легенду?
– Нет, – признался я.
– Тогда откуда тебе это известно?
Я испустил долгий, медленный вздох.
– Я видел эти глаза.
Она замерла.
– Ты видел?
– Я видел оленя. И кабана – тоже.
– Когда?
– В тот день, когда нас выбросило на берег.
Она пристально взглянула мне в глаза.
– Они сражались?
– Да! Кабан хотел убить нас с тобой. Скорее даже, тебя, думал я – если это действительно был какой-то злой дух.
– Почему ты так решил?
– Ну, потому, что ты – это… ты! А тогда я был просто маленьким костлявым мальчишкой. – Я окинул взглядом свое тело и усмехнулся. – А вот теперь превратился в большого костлявого мальчишку. Но неважно – этот кабан наверняка прикончил бы нас. Но вдруг появился олень и прогнал его. – Я прикоснулся к шраму под глазом. – Так я получил эту отметину.
– Ты никогда мне об этом не рассказывал.
Я бросил на женщину укоризненный взгляд.
– Ты тоже ни о чем не рассказываешь мне.
– Ты прав, – с горечью произнесла она. – Мы рассказываем друг другу истории о других людях, но почти никогда – о себе. На самом деле, это моя вина.
Я промолчал.
– Но кое-что я все-таки могу поведать тебе. Если бы этот кабан – Рита Гавр – смог добраться до одного из нас, он убил бы не меня. Он растерзал бы тебя.
– Что? Но это же смешно! Из нас двоих ты обладаешь такими знаниями, искусством врачевания.
– А ты наделен великим могуществом! – Взгляды наши встретились. – Ведь ты уже начинаешь это осознавать! Твой дед сказал мне однажды, что сила пришла к нему, когда ему шел двенадцатый год. – Она спохватилась и замолчала. – Я не должна была упоминать о нем при тебе.
– Но ты все-таки упомянула! Так что теперь ты можешь рассказать мне больше!
Она сурово покачала головой.
– Не будем говорить об этом.
– Прошу тебя, ну пожалуйста! Расскажи мне хоть что-нибудь. Каким он был, как выглядел?
– Я не могу.
Я покраснел от негодования.
– Но ты обязана! Зачем тогда ты вообще заговорила о нем – ведь наверняка есть что-то такое, что я должен знать о своем предке?
Бранвен провела рукой по золотым волосам.
– Он был магом, могущественным волшебником. Но я передам только то, что он сказал однажды о тебе. Еще до твоего рождения. Он сказал, что могущество, подобное тому, которым обладал он сам, часто передается через поколение. И что у меня родится сын, который…
– Который что?
– Который будет наделен могуществом, намного превосходящим его собственное. Что его магические способности будут происходить из глубоких, неведомых источников. И если ты научишься управлять ими, то сможешь навсегда изменить будущее этого мира.
Я даже рот открыл от изумления.
– Это неправда. И ты это сама понимаешь. Стоит только посмотреть на меня!
– Я и смотрю, – спокойно ответила она. – Пока что ты, конечно, не таков, каким описывал тебя дед, но возможно, когда-нибудь обретешь могущество.
– Нет, – возразил я. – Мне это не нужно. Я хочу только одного – чтобы ко мне вернулась память! Я хочу знать, кто я такой на самом деле.
– А вдруг окажется, что ты действительно наделен сверхъестественным могуществом?
– Но как это возможно? – рассмеялся я. – Я же не волшебник.
Она наклонила голову.
– Я думаю, однажды с тобой случится нечто такое, что удивит тебя.
Внезапно я вспомнил происшествие с палкой Луда.
– На самом деле… это уже случилось. Там, на площади, перед тем, как ты пришла. Случилось кое-что странное. Я даже не уверен в том, что именно я совершил это. Но и в обратном тоже не уверен.
Бранвен молча достала тряпицу и начала обвертывать ее вокруг моего тела. Мне показалось, что она смотрит на меня с каким-то новым почтением, даже страхом. Руки ее двигались проворнее, как будто тело мое было раскалено докрасна и ей больно было прикасаться к нему. Но, что бы ни чувствовала она, и что бы там ни казалось мне, мне стало очень неуютно. Я только-только ощутил хоть какую-то близость к ней, и внезапно она снова отдалилась от меня – еще сильнее, чем прежде.
Наконец, она заговорила.
– Что бы ты ни совершил, это проявление твоего могущества. Оно принадлежит тебе, и ты волен пользоваться им, это дар свыше. Дар самого великого из богов, того, кому я молюсь чаще всего, того, кому мы обязаны всем, что имеем. Я не знаю, велика ли твоя сила, сын мой. Но я знаю твердо: Бог дал ее тебе для того, чтобы ты ею воспользовался. Бог ждет от тебя взамен лишь одного – чтобы ты пользовался ею во имя добра. Но сначала ты должен, как сказал твой дед, научиться управлять этой силой. То есть узнать, как применять ее с мудростью и любовью.
– Но я не просил никакой силы!
– Я тоже не просила. И не просила, чтобы меня называли колдуньей. Но любой дар небес несет с собой опасность того, что другие могут не понять его.
– Значит, ты не боишься? В прошлом году в Ллене сожгли заживо одну женщину – говорили, что она колдунья.
Бранвен подняла взгляд к лучикам света, просачивавшимся в дыры у нас над головой.
– Всемогущему Господу известно, что я не колдунья. Я всего лишь стараюсь применить свои скромные дарования на благо людям.
– Ты пытаешься соединить древнюю мудрость с новой. И это пугает людей.
Взгляд сапфировых глаз смягчился.
– Ты видишь больше, чем я. Да, это пугает людей. Как почти все в наши дни.
Она осторожно закрепила повязку.
– Мир меняется, Эмрис. Я никогда не видела подобных смутных времен, даже… в другом месте. Вторжения из-за моря. Наемники, в одну ночь меняющие хозяина. Христиане воюют с приверженцами старой веры. Приверженцы старой веры воюют с христианами. Люди напуганы. Смертельно напуганы. Все неизвестное считается дьявольщиной.
Я с трудом приподнялся и сел.
– А у тебя никогда не появлялось желания… – Голос изменил мне, и я сглотнул. – Навсегда отказаться от этого дара? Желания стать такой, как все? Чтобы никто не называл тебя дьяволицей?
– Разумеется, появлялось. – Она в задумчивости покусала губу. – Однако мне помогает моя вера. Понимаешь ли, новая религия могущественна. Очень могущественна! Вспомни только, что Бог сделал для святой Бригитты[21 - Св. Бригитта Ирландская (451–525) – католическая и православная святая, покровительница Ирландии. Бригитта прославляется не только своими чудесами, но и своей добротой и милосердием: она раздает еду бедным, исцеляет больных, никому не отказывая в помощи. В руках Бригитты мясо, масло, угощение для гостей не иссякает, еды и питья хватает на всех. Чтобы молока хватило всем гостям, ее коровы доятся три раза в день.] и святого Колумбы[22 - Колумба (521–597) – ирландский святой монах, проповедник христианства в Шотландии.]! И все же я знаю достаточно о древней вере, чтобы понимать: она тоже обладает большой силой. Разве нельзя питать надежду на то, что они – старое и новое – смогут существовать вместе? Что могут принести пользу друг другу? Несмотря на то, что учение Иисуса изменило мою душу, я не могу отказаться от веры в прежних богов. Еврейских. Греческих. Богов друидов. И других, более древних.
Я уныло смотрел на нее.
– Ты так много знаешь. А я так невежествен.
– В этом ты ошибаешься. Я знаю мало. Очень мало. – Внезапно на лице Бранвен промелькнуло выражение боли. – Например, я не могу понять… почему ты никогда не зовешь меня матушкой.
Я ощутил болезненный укол в сердце.
– Это потому…
– Почему?
– Потому что я не верю в то, что ты – моя мать.
Я заметил, что у нее перехватило дыхание.
– И ты не веришь в то, что твое настоящее имя – Эмрис?
– Нет.
– И в то, что мое имя – Бранвен?
– Нет.
Она подняла голову и несколько долгих минут смотрела на соломенную крышу, за многие годы почерневшую от копоти очага. Наконец, она снова взглянула мне в лицо.
– Насчет моего имени ты прав. Когда мы очутились здесь, я взяла себе новое имя из одной древней легенды.
– Той, которую я слышал от тебя? О Бранвен, дочери Ллира?
Она кивнула.
– Ты помнишь ее? Тогда ты должен помнить, что Бранвен приехала из далекой страны, чтобы выйти замуж за короля Ирландии. Юность ее была озарена счастьем и надеждами.
– А закончилась ее жизнь, – продолжал я, – ужасной трагедией. Ее последние слова были: «Увы! Горе мне, что я родилась!»[23 - «Мабиногион. Легенды средневекового Уэльса». Пер. с валлийского В. В. Эрлихмана.].
Она взяла мою руку в свои.
– Но я солгала тебе только о своем имени, а не о твоем. О моей жизни, но не о твоей. Прошу тебя, поверь мне! Тебя на самом деле зовут Эмрис. И ты мой сын.
Где-то в горле у меня родилось рыдание.
– Но если ты и вправду моя мать, почему ты не можешь рассказать, где мой дом? Мой настоящий дом, моя родина?
– Нет, я не могу! Эти воспоминания слишком болезненны для меня. И слишком опасны для тебя.
