скачать книгу бесплатно
Но Венди оказалась мудрее:
– Нет. Она не так лает, когда расстраивается. Это другой лай. Так она лает, когда чует опасность.
Опасность!
– Ты так думаешь, Венди?
– Знаю наверное.
Миссис Дарлинг вздрогнула и подошла к окну. Оно было надежно заперто. Она взглянула в окно. Небо было густо наперчено звездами. Они все как-то сгрудились над домом, точно хотели увидеть, что же здесь произойдет. Парочка самых маленьких звездочек подмигнула ей, но она не заметила.
Правда, какой-то непонятный страх сжал ее сердце, и она воскликнула:
– И зачем только мы приняли это приглашение!
Даже Майкл, который уже почти заснул, почувствовал, что она взволнованна. Он приоткрыл глаза и спросил:
– Мам, с нами ведь ничего не может случиться, раз у нас горят ночники?
– Ничего, мое солнышко, – успокоила она его. – Они как будто мамины глазки. Они будут вас охранять.
Она обошла все три кроватки и каждому сказала ласковые слова на прощание.
Майкл обнял ее за шею:
– Мамочка, как я тебя люблю!
Это были последние слова, которые она от него слышала. Она услышит его снова не скоро.
Дом 27 был недалеко от их дома. Но недавно выпал снег, и они шли осторожно, чтобы не запачкать обувь. На улице уже никого не было. Только звезды над головой.
Звезды вообще-то красивые. Но они не могут ни во что вмешиваться. Они могут только смотреть. Кажется, это для них наказание за то, что они совершили так давно, что ни одна звезда уже не в силах вспомнить. Старые звезды даже и не пытаются вспомнить. А молодые все еще продолжают их спрашивать. Сказать, чтобы они уж очень любили Питера, – не скажешь. Он ведь проказник. И иногда дует на них, пытаясь погасить. Но и они не прочь позабавиться, и поэтому в тот вечер они были на стороне Питера и им очень хотелось, чтобы взрослые поскорее ушли. Так что, когда дверь в доме 27 захлопнулась, в небе началось некоторое волнение, а самая маленькая звездочка крикнула тоненьким голосом:
Глава третья
В путь! В путь!
Еще несколько мгновений после того, как мистер и миссис Дарлинг ушли, ночники возле кроватей горели ясно. Это были очень симпатичные огоньки, и страшно жаль, что они проспали и не видели Питера. Но ночничок возле кровати Венди вдруг заморгал и так сладко зевнул, что заразил зевотой два других. И прежде чем они успели дозевать, они – все три – погасли.
Теперь комната была освещена совсем другим огоньком, в тысячу раз ярче ночников. В этот самый момент, когда мы говорим о нем, он шарит по всем ящикам комода, роется в шкафу, выворачивает там все карманы наизнанку в поисках тени Питера.
На самом деле это не лампочка. Комната вся светится оттого, что свет этот мечется как сумасшедший. Но, если он остановится хоть на мгновение, вы увидите, что это молоденькая фея величиной, ну, например, с вашу ладонь. Ее звали Починка, потому что она умела чинить кастрюли и чайники. Она летала от одного дома к другому (в этих домах тоже жили феи, разумеется) и своим мелодичным голоском вызванивала: «Чинить-паять, кастрюльки починять». Но друзья за этот ее голосок, похожий на нежный звон колокольчика, привыкли называть ее Динь-Динь. Одевалась она в короткое платьице из ажурных листиков, которое ей, кстати сказать, очень шло и подчеркивало изящество ее фигурки.
Минуту спустя после того, как фея появилась в детской, маленькие звездочки разом подули на окно, оно растворилось и в комнату влетел Питер.
Ровно половину пути к дому Дарлингов он нес Динь-Динь на руках, поэтому он был весь обсыпан пыльцой, которой обычно посыпают себя феи.
– Динь-Динь, – позвал он тихонько после того, как убедился, что ребята спят. – Динь, где ты?
Динь-Динь сидела в кувшине, и, надо сказать, ей это очень нравилось, потому что до сих пор ей никогда не приходилось попадать в кувшин с водой.
– Да вылезай ты из этого кувшина! Лучше скажи, ты нашла, куда они девали мою тень?
В ответ раздался нежный звон, как будто кто-то зазвонил в маленькие золотые колокольчики. Так говорят феи. Это их язык. Он такой тихий, что обычно ребята его не слышат.
Динь сказала, что тень спрятана в большой коробке. Она имела в виду комод. Питер подскочил к комоду, выдвинул один за другим все ящики и вышвырнул их содержимое на пол. В один миг он нашел свою тень и так этому обрадовался, что не заметил, как задвинул ящик вместе с находившейся там Динь-Динь.
Он был уверен, что как только он обнаружит свою тень, то сольется с ней в одно целое, как сливаются в одну каплю две капли воды. Но ничего такого не произошло, и Питер страшно перепугался. Он притащил из ванной кусок мыла и попытался приклеить тень мылом. Но у него ничего не получилось. Тогда он уселся на пол и заплакал.
Он так рыдал, что разбудил Венди. Она села на кровати. Надо сказать, что она совсем не испугалась, увидев мальчишку, который плакал, сидя на полу. Ей просто стало очень любопытно.
– Мальчик, – сказала она вежливым голосом. – Почему ты плачешь?
Питер тоже умел быть вежливым, он кое-чему научился на торжествах у фей. Поэтому он встал и изысканно поклонился. Венди это очень понравилось, и она ему тоже отвесила поклон.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Венди Мойра Энджела Дарлинг, – ответила она. – А тебя?
– Питер Пэн.
– И все?
– Да, – ответил он немножечко резко. В первый раз в жизни ему показалось, что имя его действительно коротковато.
– Прости, – сказала Венди Мойра Энджела. – Я ведь это и раньше знала.
– Чепуха, – сказал Питер.
– А где ты живешь?
– Второй поворот направо, а дальше прямо до самого утра.
– Какой смешной адрес!
– Ничуть не смешной, – заявил он.
– Я просто подумала, как же его написать на конверте?
Она тут же пожалела, что сказала про письма, потому что он ответил презрительно:
– Мне не пишут писем.
– Может, пишут твоей маме?
– У меня нет мамы.
У него не просто не было мамы. Ему мама и не была нужна. Он вообще считал, что мама человеку ни к чему. Но Венди стало его жаль.
– О Питер, теперь я понимаю, почему ты плакал.
Она соскочила с кровати и подбежала к нему.
– Я совсем не поэтому плакал, – возмутился он. – А потому, что моя тень не хочет ко мне прилипать. И вообще я вовсе не плакса.
– Она что, оторвалась?
– Да.
Тут Венди увидела, что тень валяется на полу, такая сморщенная и жалкая. Ей стало жаль Питера.
– Какой ужас! – сказала она. Но тут же улыбнулась, потому что увидела, что он пытался приклеить ее мылом. «Вот мальчишка», – подумала она.
К счастью, она сразу сообразила, что надо делать.
– Ее следует пришить, – сказала она взрослым голосом.
– Что значит «пришить»?
– До чего ты необразованный!
– Ничего подобного.
– Ладно, сейчас все сделаем, малыш, – успокоила его Венди. Хотя ростом он был ничуть не меньше ее.
Она достала свой игольник и стала пришивать тень к ногам Питера.
– Учти, будет больно.
– Не заплачу, – сказал Питер.
Он стиснул зубы и терпел. Вскоре тень была крепко к нему пришита, хотя вид у нее и был немного помятый.
– Мне бы надо ее сначала погладить утюгом! – задумчиво сказала Венди.
Но Питеру, как и всякому мальчишке, было на это наплевать. Он в дикой радости заскакал по комнате. Он уже забыл, что тень ему пришила Венди.
Приходится признаться, что он был чудовищным зазнайкой.
Венди была поражена.
– Ты, задавала! – воскликнула она. – А я, конечно, по-твоему, ничего не сделала?
– Ну, немножко.
– Ах так! Ладно. Я удаляюсь.
Она прыгнула в постель и закрылась одеялом с головой.
Он сделал вид, что уходит. Но это не помогло. Венди не выглянула. Тогда он сел на кончик кровати и похлопал по одеялу босой ногой.
– Венди, – сказал он ласковым голосом, – не удаляйся, не надо. Я просто такой. Я всегда кукарекаю, когда я собой доволен.
Она не вылезла из-под одеяла, но было видно, что она прислушивается.
– Венди, – продолжал Питер, – от одной девочки больше толку, чем от двадцати мальчишек.
Венди выглянула из-под одеяла:
– Ты честно так думаешь, Питер?
– Ага.
– Какой ты хороший! Тогда я опять встаю.
Она села с ним рядышком на краю кровати.
– Я даже подарю тебе поцелуй.
Питер не знал, что это такое. Он протянул руку ладошкой вверх.
– Подари.
– Ты знаешь, что такое поцелуй?
– Подаришь, так буду знать.
Венди не хотела его смущать. Она протянула ему наперсток.
– Хочешь, я тебе тоже подарю поцелуй? – сказал Питер.
Венди слегка наклонилась к нему:
– Если ты хочешь…
Питер оторвал от своей курточки желудь, который служил ему пуговицей, и протянул Венди.
– Спасибо. Я буду носить твой поцелуй на цепочке.
Она прикрепила его к цепочке, которая была у нее на шее. И прекрасно сделала. Потом это спасет ей жизнь. Венди знала, что, когда люди знакомятся, принято спрашивать, сколько им лет. Венди была воспитанной девочкой и любила делать то, что принято. Она спросила Питера, сколько ему лет, и вдруг поняла, что спрашивать было не нужно. У него сделалось такое лицо, точно он попал на экзамен и ему достался билет про неправильные глаголы, а он хотел, чтоб его спросили про Трафальгарскую битву.
– Не знаю, – ответил он с неохотой. – Но вообще-то я еще маленький. Я, Венди, удрал из дома в тот самый день, как родился. – Питер понизил голос: – Я услыхал, как мама и папа говорили о том, кем я буду, когда вырасту и стану взрослым мужчиной. А я вовсе не хочу становиться взрослым мужчиной. Я хочу всегда быть маленьким и играть. Поэтому я удрал и поселился среди фей в Кенсингтонском парке.
Венди поглядела на него с восхищением. Питер отнес его за счет того, что он не побоялся удрать из дома. Но на самом деле ее восхитило знакомство с феями.
Она стала сыпать вопросами, и это немного его удивило. Для него в феях не было ничего необычного, они надоедали ему, попадались под ноги и так далее. Но вообще-то он их любил. Он рассказал Венди, как они впервые появились:
– Понимаешь, когда родился первый ребенок на свете и он в первый раз засмеялся, то его смех рассыпался на тысячу мелких кусочков и из каждого появилось по фее. И так было задумано, чтобы у каждого ребенка была своя фея.
