скачать книгу бесплатно
Замдеканша бледная, мы ахаем и охаем.
Рядом, всхлипывая, разговаривает по мобильному с мамой Оля – ей пересдачу разрешили, и она ее только что завалила. Ее я тоже помню по практике в социальном приюте…
Окончив дела, собираюсь идти домой. У вахты меня перехватывает Оля вместе с незнакомой девушкой, которая оказывается ее старшей сестрой. Разговариваем долго и бестолково. Узнаю про пять детей в семье, про то, что денег на повтор года (так у нас называется официальная возможность остаться на второй год – за деньги) нет, как Оля тщательно готовилась и как против нее предубеждена преподавательница (эту песню я уже не в первый раз слышу, только про разных преподавателей). Сестра рассказывает, как Оля старательно учится, тут я не выдерживаю и говорю, что у меня, как преподавателя, есть к Оле серьезные претензии. Стараюсь сказать как можно мягче, не знаю, получается ли. Я рассказываю про девушку, которая зарабатывала на повтор года и которая уже в аспирантуре учится. Потом они благодарят (а что я могу?) и уходят к декану.
Жаль их ужасно. Притом, что сами же страдаем от их разгильдяйства, сами же двойки ставим… Конечно, они тоже виноваты, не все, но большинство. Но… многие работают, а у кого-то личные драмы или проблемы в семье, а кто-то просто нахал и разгильдяй.
Выпускной
7 июля, 2011
В этом году выпускной получился в миноре. Не знаю почему, возможно, из-за недавно появившегося гимна нашего института.
Перед началом церемонии на каждом кресле лежали листочки с текстом:
Славься студенчества гордость столичная,
Славься Отечества вечный оплот!
Корпоративная честь наша личная
Нас от победы к победе зовет.
Иняз! Ты – глубина и ты – вершина!
Ты – парус наш, и ты – маяк для нас.
Инязовцы! Нам целый мир чужбина,
Отечество – Московский наш иняз.
И так далее.
«Союз нерушимый» без текста я выдержать могу, к Гаудеамусу отношусь лояльно, а вот во время исполнения ЭТОГО вертелась шальная мысль: а не уволиться ли ко всем чертям.
И все-таки выпуск это праздник, хотя для меня «со слезами на глазах», потому что кончается многое, что связано с этими девочками и мальчиками. К ним прикипаешь душой. Расставаться трудно. «Выпускной» пост в блоге – возможность попрощаться.
В этом году у нас маленький выпуск – двадцать человек с двух потоков (один из них за пять лет обучения сократился почти вдвое).
Женя – староста, отличница и моя дипломница. В отличие от «классических» отличниц обладает тем, что я называю «здоровым чувством протеста» – не то чтобы борется за права свои и группы (у нас это, увы, сложно), но активно озвучивает проблемы, и этим мне искренне симпатична. Написала очень интересный диплом по сравнению англоязычных и русскоязычных блогов. И написала его даже не вовремя (что уже большая редкость), а сильно заранее, за что я ей очень благодарна. Уже начала работать в службе персонала какой-то престижной компании. Кажется, довольна.
Прошло два года, мы встретились на Дне психолога. Женя почти не изменилась с выпуска, по-прежнему работает в крутой конторе. Она редкостная умница и думаю о ней с большим теплом.
Вторая моя дипломница – Саша. Она пришла на церемонию накрашенная, в умопомрачительном платье, а по сути, она – большой, умный и очень симпатичный ребенок. На третьем курсе Саша попросилась ко мне на курсовую с запросом на несерьезную тему про футбольных болельщиков. Вскоре, после прогремевших на всю страну событий, тема неожиданно стала серьезной. Саша, как и Женя, отличница и обладательница красного диплома. Еще год доучивается на каком-то дополнительном языковом образовании, потом хочет ехать учиться за границу.
Саша вышла замуж за шведа и сейчас живет в Швеции, подробностей я не знаю
Еще одна большая умница – Даша, мыслит вдумчиво и нестандартно. При этом внешность блондинки; многолетние занятия танцами. Диплом у нее по обучению танцам фламенко.
Сережа. Очень творческий, увлекающийся, интересно мыслящий мальчик (некоторые его работы я цитирую следующим поколениям студентов), правда, с пробелами в знаниях, которые он умело, но не всегда удачно скрывает. Уже работает в службе персонала известной фирмы, где дважды проходил практику. Говорит, что доволен.
О Сереже немного знаю по соцсетям, а один раз мы даже пересеклись в реале несколько лет назад. Сережа продолжает успешную карьеру в крупных фирмах, а для души он – сомелье.
Вика – артистка. В студенческом театре она играла заглавную роль в спектакле «Трамвай желание» на английском языке (!). Как и подобает артистке, артистична и в жизни, эмоциональна, обуреваема неведомыми мне тревогами и часто досаждала трепом на занятиях.
Вика, как и Илья, закончивший наш институт годом раньше, получила актерское образование. Сыграла в нескольких сериалах. Что с ней сейчас, не знаю. На фото, которые я нашла, она настоящая красавица и очень мало изменилась.
Аня. На третьем курсе она попала на практику в детский приют (для детей, отобранных у родителей или беспризорных и пр. – промежуточный этап перед детским домом или усыновлением) и стала делать на материале приюта курсовую и дипломную работу, а теперь собирается в аспирантуру. Ее диплом признан лучшим.
Маша. У нее непростая история пути к диплому. Болела, получала хвосты, никак не могла защитить курсовую, потом были большие проблемы с дипломом, руководительница то стонала, то жалела Машу и стояла за нее горой. А перед самым выпуском она попалась на подделке моей подписи в зачетке (зачет был благополучно сдан, но встретиться со мной и получить подпись Маша то ли не успевала, то ли поленилась). Был большой скандал, Маша писала мне покаянное письмо, я же не столько осуждала ее, сколько удивлялась глупости.
На официальной церемонии выпуска ввиду отсутствия начальника, отбывшего в отпуск, речь держала я. Ее фрагментом (как запомнила) и закончу.
Чему могли – научили. Чему не научили – научит жизнь. Хочу пожелать, чтобы вы оказались готовыми к тем контрольным работам, которые она вам даст.
Выпуск 2012
Про преподавательские ошибки
20 марта, 2010
Вы думаете, я о глупости, которую доводится ненароком ляпнуть на лекции? Или о завышенных (заниженных) оценках за контрольную работу? Или о том, как неловким словом можно задеть юную душу? Если бы…
На третьем курсе появилась второгодница Волкова. А до этого там уже одна Волкова была. И, перепутав двух Волковых, я поставила в ведомость тройку, причитавшуюся Волковой Кате, в графе чудной девушки, блестяще прошедшей весь курс, Волковой Насти. Настя, получив в зачетку законную пятерку, понятия об этом не имела. А я, зачуханная сессией и кучей ведомостей, ошибки не заметила.
И все выяснилось только, когда Настя отправилась к банкомату и… не получила стипендии. Пошла в деканат, там стало понятно, в чем дело, но… иначе, как через докладную ректору, исправить нельзя.
Который год работаю, а только сейчас поняла, что преподаватель – почти как сапер. А ведь я этих ведомостей и зачеток заполняю тонны – часто в коридоре, на коленке, переписывая с бумажек, а иногда и по памяти.
А с Настей Волковой мне еще предстоит разговор. Она пишет у меня курсовую, и я бы хотела, чтобы она осталась на четвертый курс и диплом. И в любом случае нужно по возможности исправить последствия ошибки, если не материальные, то хотя бы душевные. И, наверное, я расскажу Насте историю, которую вспоминала, объясняясь в деканате и сочиняя докладную ректору.
В восьмом классе у меня был потрясающий учитель русского языка и литературы, я его боялась едва ли не больше, чем любила. Оценки он ставил принципиально, и поэтому, хотя в четвертях у меня было ровно пополам четверок и пятерок, он неизменно выводил четверки.
Экзаменационное сочинение я написала без единой ошибки и, сдав на пятерку устный экзамен, получила итоговую пятерку. Каково же было мое удивление, когда в свидетельстве об окончании восьми классов я обнаружила тройку.
Я пошла к классной руководительнице, та тоже удивилась и сказала: надо смотреть журнал. В журнале, конечно же, стояла пятерка, но… четвертные оценки за третью и четвертую четверть и годовая были аккуратно переправлены с четверок на пятерки.
Я обалдела от этой неожиданности и произнесла что-то вроде: «Вот это да… забавно». Тут классная на меня наорала. Смысл был в том, что мне пошли навстречу, рискуя возможными неприятностями, а мне, видите ли, забавно. Отругав, она отправила меня искать по школе учительницу, заполнявшую аттестаты, чтобы та своей рукой переправляла оценку.
Я шла по школьному коридору, захлебываясь от слез. Было невероятно обидно, что заслуженная пятерка оказалась незаслуженной, что мой любимый учитель пошел на нарушения, что я же и оказалась виноватой… Никого я, конечно, не нашла, вернулась к классной и, давясь в рыданиях, стала ей объяснять, что не нужно переправлять, все равно эти аттестаты никуда не идут (мы их сдавали обратно в школу вместе с заявлением о приеме в девятый класс), и пусть все останется как есть, не нужна мне эта пятерка. Классная выслушала меня и, обругав еще раз, отправилась искать учительницу сама. И пятерка появилась в моем аттестате.
Эта история запомнилась как один из главных кошмаров моей школьной жизни запуганной и закомплексованной отличницы. Не один год воспоминание было достаточно болезненным, сейчас боль ушла, осталось лишь сочувствие самой себе многолетней давности, так трагически воспринимавшей обычные житейские проблемы.
Вряд ли сейчас я стала бы так переживать из-за тройки, поставленной не в ту графу (пусть и с серьезными последствиями), если бы не оживила она во мне память о девочке, идущей в слезах по школьному коридору…
Я очень хочу, чтобы в воспоминаниях Насти Волковой о неприятной истории с переправлением тройки на пятерку, не было той боли, которая осталась у меня.
Про курсовые
25 сентября, 2010
В субботу я как выжатый лимон: за три дня – пять бесед с четверокурсницами, взятыми на курсовую (а потом по сложившейся традиции они останутся и на диплом). Пять девочек, пять характеров, пять тем, и от того, как мы их определим сейчас, от того, сойдемся или не сойдемся характерами, зависит дальнейшая двухлетняя работа.
Из пяти с тремя я работаю второй год, а с одной – даже третий. Но все равно начало четвертого курса – ключевой момент для всего, что будет потом.
Маша. Писала на третьем курсе работу о металлистах, и сама, очевидно (по внешнему виду), если не одна из них, то сочувствующая. Маша разгильдяйка, успехи в учебе у нее… м-м-м… ниже среднего. Текст ее курсовой я переписывала почти целиком. Но темой она увлечена и работать хочет. Надолго ли ее хватит, если она уже опоздала на первую встречу? При всех очевидных проблемах, которые с ней предстоят, Маша мне симпатична. Авось сложится.
Настя – та самая, что получила в ведомость тройку вместо пятерки. Несмотря на неприятный инцидент, Настя осталась у меня, и я этому рада. Она сделала прекрасную работу на третьем курсе, сама сформулировала то, чем хочет заниматься дальше, она неглупа, трудолюбива и хочет работать. На мой вкус, еще и красавица. Казалось бы, все прекрасно. А у нее к концу обсуждения замученный и несчастный вид.
– Настя, – спрашиваю, – в чем дело?
– Мне страшно, – говорит Настя.
Вот она – судьба старательных и интересующихся девочек… Страшно перед громадой работы, страшно, что не получится.
– Настя, – говорю я, изо всех сил стараясь забыть, что мне тоже страшно и по этой же самой причине, – это нормально, это у многих так бывает. Все будет хорошо.
Но мне все-таки легче, чем Насте: я уже проходила этот путь не раз и знаю, что действительно все будет хорошо. Во всяком случае, у Насти.
Аня. У Ани в комплекте некоторый дефицит способностей, которые нужны для написания вразумительного текста или обработки экспериментальных данных, но зато прекрасная интуиция, необходимая практическим психологам. Ну и лень с разгильдяйством в ассортименте. Такой букет…
Я долго мучилась с ней на третьем курсе, потом не хотела брать на четвертом, в последний момент взяла и не пожалела. Аня сама предложила очень интересную тему, прекрасно начала работать (я только удивлялась и радовалась) и… завалила сессию. Осталась на второй год.
И вот все сначала. Мы обсуждаем тему, которую Аня давным-давно забросила (не до того было). Она полна энтузиазма, улыбается, рассказывает про детей, с которыми уже второй год ездила в лагерь вожатой и про которых будет делать курсовую. Она действительно увлечена и очень хочет работать (надолго ли?). Я знаю, что текст ее курсовой и потом диплома придется за ней переписывать, кусками или почти полностью. Но если она сделает задуманную работу, то, безусловно, этого заслужит.
Оксана. У меня перед ней чувство вины. Оксана очень толковая и мыслящая девочка, на третьем курсе она работала неважно, однако сделала нормальную реферативную работу (большего на третьем курсе не требовалось). И… стала жертвой борьбы за повышение качества курсовых, «попала под раздачу» начальника – а ему в таких ситуациях лучше не попадаться. Тройка, причем сначала он требовал двойку, толком не выслушав девочку. Моя вина в том, что не пришла на защиту, замученная другими делами. Четверку я бы отстояла.
Оксана осталась у меня, чему я рада – могла бы и поменять руководителя, подальше от воспоминаний о неудаче. Тему взяла совсем другую, выбрала сама, обсуждение идет нормально, но… она напряжена невероятно, я физически чувствую, как ей тяжело. Похоже, последствия «нападения» нам еще придется расхлебывать. Оксане я тоже говорю, что все будет хорошо, понимая, что эту мысль придется доводить до нее постоянно.
Наконец, Светлана. Единственная, с кем я работаю первый год (отказав еще одной симпатичной разгильдяйке, потому что понимаю, что третью – вместе с Машей и Аней – я не потяну). Хорошо помню учебные работы Светланы и беру ее с удовольствием. Редкостная умница, серьезная и… какая-то более взрослая, чем ее сверстники, девушка. Но… меня очень смущает тема, которую она выбрала. Даже не столько тема, сколько то, как она сформулировала название: «Творчество и безумие». Ох, не нравится мне, когда молодая, красивая и умная девушка берется за такую тематику. Как бы не оказалось в ее тихом омуте чего-нибудь этакого…
Вот так вступаем в двухлетнюю работу…
Первая двойка
20 января, 2011
Ненавижу экзамены!
Это только студентам кажется, что преподаватель сурово и беспристрастно экзаменует их. На самом деле преподаватель экзаменует и себя, с каждым новым отвечающим убеждаясь, что он заслуживает двойки. Все, что он рассказывал, забыто, переврано, неправильно понято. Можно, конечно, списать на леность и тупость слушателей. Но… вот эта девочка точно слушала твою лекцию и старалась понять и запомнить. А в голове… винегрет. И зачем я их только учу?
Два дня, тридцать четыре четверокурсника, тридцать четыре физиономии со следами борьбы со страхами, попыток выучить (о том, чтобы понять, речи не идет), угадать правильный ответ, разжалобить преподавателя.
Пятый год я принимаю устный экзамен по большому и сложному курсу психодиагностики. Пятый год работаем с одной и той же напарницей – очаровательной дамой, которая больше следит за технической частью – оформление ведомостей и зачеток, контроль за теми, кто готовится и пр. Четыре года удавалось обходиться без двоек, хотя пятерок обычно немного. Увы…
Маша долго и упорно пытается списать, мы ловим ее раз, второй… Наконец садится отвечать. Она не знает ничего. Абсолютно. Что меня ужасает больше всего – то, что она пишет у меня курсовую, и один из вопросов билета совпадает с некоторыми фрагментами курсовой, над которой Маша вроде бы успешно работает. При мысли о том, что она ничего не понимает в собственной курсовой, делается дурно. Расхлебывать-то мне…
Я даю Маше второй билет, она опять пытается списать, мы опять ее одергиваем. Она садится второй раз, показывает почти пустой листок и грустно говорит, что первый билет, пожалуй, знала лучше. Мы просим ее рассказать хоть что-нибудь, что она знает. Что-то лепечет. Потом уговаривает и упрашивает. Финиш. Тяжело вздыхаю и вывожу в ведомости неуд.
Маша мне симпатична, несмотря ни на что. Теперь предстоит принимать у нее пересдачу и ставить тройку, хотя вряд ли ее знания сильно улучшатся (на вторую двойку у меня рука не поднимется). Потом восстанавливать отношения, преодолевая Машину обиду. Потом делать за нее существенную часть курсовой и затем диплома, потому что Маше это не под силу (хотя она старается). И так до выпуска…
В этом году у меня девять человек с курсовыми и трое дипломников. Среди них – несколько почти таких же ярких личностей, как Маша…
В пятом часу мы заканчиваем. С трудом шевелясь, я собираю бумаги. «Татьяна Владимировна, – говорит моя коллега-напарница, – мне так нравится с вами принимать, вы так интересно спрашиваете». Небольшой бальзам на раны…
В феврале придут третьекурсники – тридцать с чем-то ярких индивидуальностей. И все начнется сначала…
Катя. Часть Первая. Триллер в мейлах
23 июня 2011
Эта история отняла у меня немало времени и нервных клеток. А я так и не знаю, кто виноват и что надо было делать. Может быть, в тщетной попытке ответа на эти вопросы я пытаюсь извлечь фрагменты этой истории из своего мейлера.
Действующие лица. Катя, студентка четвертого курса, неглупая и симпатичная разгильдяйка. Писала у меня курсовую на третьем курсе, просилась на четвертый, но получила отказ, потому что двух разгильдяек я уже успела взять.
Н.Н., научная руководительница Кати. Милейшая дама, заботливый руководитель, ее отношения с дипломниками порой напоминают мне наседку, которая оберегает своих цыплят. Я рассказывала о ее подопечных прошлого года – Тане и Даше – и о том, как она их пестовала.
К.К., наша коллега по кафедре.
Я, которая в числе прочих обязанностей отвечает за защиту курсовых на четвертом курсе. Одно из требований – текст доклада на защите прислать мне заранее, за три дня. Этот текст – допуск к защите.
После страшных угроз за два дня до защиты я имею тексты от всех, кроме Кати. Звоню Н. Н., та говорит, что Катю не видела уже более месяца и курсовую не читала. Вечером все-таки приходит текст и от Кати.
Вт 07 Июн 2011 20:59:49
Катя – мне.
Добрый вечер, Татьяна Владимировна!
Отправляю Вам неокончательный вариант своей защиты. Завтра еще раз консультируюсь с Н.Н. по затруднительным вопросам исследования…
Снова звоню Н.Н., та по-прежнему о своей подопечной ничего не знает. Обсудив ситуацию, мы решаем Катю к защите не допускать. Ближе к полуночи отправляю студентам график защит, где Катя числится не допущенной.
Ср 08 Июн 2011 00:09:59
Катя – мне.
Татьяна Владимировна, здравствуйте еще раз.
Прочитала сейчас письмо на общей почте (с графиком) … и у меня только один вопрос… нельзя ли что-то предпринять, чтобы я была допущена к курсовой? И что со мной будет, если я не допущена? Я сдаю курсовую осенью?
Я очень хотела бы сдать в этом году курсовую…
У меня все готово… и исследование, и теоретическая часть, и практическая часть… но большие проблемы с научным руководителем… Мне так и не удалось наладить с ней контакт… мы друг друга вообще не понимаем… или же дело во мне…
ОЧЕНЬ ПРОШУ ВАС МЕНЯ ДОПУСТИТЬ.
СДЕЛАЮ ВСЕ ЧТО УГОДНО.
