скачать книгу бесплатно
– Я попытаюсь достать копию эсэмэски, отправленной Сэнди. Но там, скорее всего, просто написано, что она уже прибыла. Едва ли Сэнди стала бы писать «Неси мясо» или что-то в этом роде. Если вы обратитесь в полицию и выдвинете обвинение, они наверняка смогут сделать распечатку.
– Ты думаешь, стоит им позвонить?
– Дело ваше. Вы попросили меня установить, не крадет ли кто-нибудь мясо, и, полагаю, это дает ответ на ваш вопрос. Что делать дальше, решать вам. Он хороший работник?
Фриц с грустью кивнул:
– Он работает у меня уже три года. Справляется со своими обязанностями. Делает все, о чем ни попросишь. Я всегда хорошо к нему относился. Почему же он начал меня обворовывать?
– Он превысил лимит по кредитной карте. А его жена, работавшая в «Уол-марте» четыре дня в неделю, только что переведена на трехдневный график.
Печаль, отражавшаяся на лице Фрица всего минуту назад, постепенно уступила место другому выражению.
– Когда я только что перебрался в эту страну, то порой не знал, как сохранить крышу над головой. Но я никогда ни у кого не крал! – Он потряс указательным пальцем в воздухе. – Ни разу!
Он осмотрел поверхность своего стола, покачал головой, а потом взглянул на закрытую металлическую дверь, словно она была из стекла и он мог видеть сквозь нее Тони.
– Я ведь даже присутствовал при крещении его младшего, – проговорил Фриц.
– Всякое случается, – отозвался я.
– Если я позволю ему остаться, как это воспримут остальные? Это словно сказать: «Эй, можете смело воровать у Фрица, он вам все простит. Он – тряпка». Вот что они подумают.
– Как я и сказал, решение теперь за вами. Я напишу для вас формальный отчет о проделанной работе, рассчитаю, сколько часов заняло расследование, что…
Фриц махнул рукой:
– Да пошло все к чертовой матери! Главное, я теперь знаю. – Он указал на компьютер, на Тони, застывшего с прижатым к груди мешком мяса. – Видел своими глазами.
– Но отчет вы так или иначе получите, – произнес я, – вместе со счетом за мои услуги.
Его глаза по-прежнему буравили дверь. Я догадался, что сейчас последует, хотя и понадеялся, что ошибаюсь.
– Тони! – взревел он.
Я все-таки оказался прав. Его голос в тесном кабинете прозвучал как пушечный выстрел.
Хотя я бы предпочел, чтобы Фриц начал действовать на основе собранных данных уже после моего ухода. Работа мною сделана, и я не собирался присутствовать при вынесении приговора. Я, разумеется, мог стать посредником, если бы возник конфликт, но деньги мне платили за другое. Бог свидетель, я не годился в адвокаты. Я лишь добывал информацию.
Это в особенности относилось к расследованиям супружеских измен. Если вы смотрите телесериалы, снятые в шестидесятые или семидесятые годы, у вас может сложиться впечатление, что многие частные детективы считали подобную работу ниже своего достоинства. В реальном мире таким сыщикам пришлось бы вставать в очередь за бесплатным супом и выживать на пособие по безработице. Если ты работаешь в сфере частного сыска, то отказываться от дел, связанных с разводами, значит уподобляться владельцу кондитерской, который не желает продавать в ней кофе. Когда я обнаруживал, что муж спит со своей секретаршей, я не советовал жене выкинуть его из дома, поджечь его «Порше» или просверлить дыру в днище его яхты. Если она склонялась к прощению и решала смотреть на все сквозь пальцы, мне это было до лампочки.
И меня вовсе не волновало, как Фриц поступит с Тони, если он не собирался вершить его судьбу в моем присутствии.
Так мы не договаривались.
Но сейчас дверь распахнулась, и на пороге появился Тони в окровавленном фартуке и с покрытым кровью мясницким топором в правой руке. Выглядел он как персонаж, только что сошедший с экрана фильма ужасов. Не хватало лишь отрубленной головы, которую он бы держал за волосы свободной рукой.
– Слушаю тебя, Фриц, – сказал он.
– Как давно?
– Что? – На лице Тони появилось удивление. Несомненное притворство, но очень натурально разыгранное.
– Как давно ты крадешь у меня?
Мне не доводилось посещать курсы по управлению персоналом, но наверняка есть правило не обвинять своего сотрудника в воровстве, если тот держит в руках острый топор. Впрочем, если Фрица это и волновало, то он не подавал вида.
Он положил ладони на подлокотники кресла и тяжело поднялся, а затем обошел свой стол. Я тоже вскочил на ноги, и мы втроем образовали небольшой треугольник.
– Понятия не имею, о чем ты толкуешь, – сказал Тони.
– Не лги мне, – резко бросил Фриц. – Я знаю, чем ты занимался.
Я не сводил глаз с топора. Он мог весить добрых десять фунтов, но в руках Тони, казалось, не тянул и на унцию. Что-то подсказывало: Фиск орудует им с легкостью, как перышком.
– Не понимаю, – упорствовал он. – Какого дьявола ты порешь чушь?
Фриц молча развернул компьютер, указав на дисплей, на котором застыл Тони, бежавший к машине с Сэнди за рулем.
Тони смотрел на картинку, часто заморгав.
– Что это?
– Это вор, – объяснил Фриц. – А вот жена вора.
Тони скрипнул зубами и бросил на меня угрожающий взгляд. Он мгновенно сложил два и два и получил верный результат.
– Убирайся, – велел ему Фриц. – Выметайся отсюда и не смей возвращаться. Последний чек я отправлю тебе почтой.
Тони перевел взгляд с меня на своего бывшего босса.
– Ты урезал мне зарплату, – произнес он.
– Что-что?
– В тот день, когда у меня заболела дочка. Знаешь, какая у нее поднялась температура? Тридцать девять градусов, усек? Мы думали, она умрет, и отвезли ее в больницу. Я не смог прийти на работу, и ты вычел у меня жалованье за день. – Тони покачал головой. – Так что я просто забрал с тебя должок.
И он поднял топор на уровень правого плеча, словно готов был пустить его в ход.
– Даже не думай об этом, – сказал я спокойно и твердо.
Тони снова посмотрел в мою сторону. За те несколько секунд, когда он не обращал на меня внимания, кое-что изменилось: в моей руке появился пистолет. «Глок-19», на ношение которого у меня имелась лицензия. Оружие было направлено прямо в грудь Тони.
– Не дури, если не хочешь войти в историю, – предупредил я.
– В какую историю?
– Я пока никого еще не пристрелил. Ты можешь стать первым. – Мы оценивающе разглядывали друг друга не менее пяти секунд. Потом я добавил: – Нам всем нужно немного спустить пар.
Рука Тони словно окаменела, пока он смотрел в дуло «глока». Я же успел заметить, как Фриц сделал два чуть заметных шага назад.
– Опусти топор и положи его, – сказал я.
Тони кивнул. В его глазах вроде бы читалось согласие сделать то, что ему велели. Вот только опустил он топор намного быстрее, чем можно было ожидать, с силой вогнав его лезвие в крышку письменного стола Фрица. Когда Тони убрал руку, топор остался торчать на месте совершенно неподвижно.
Тони еще раз посмотрел на меня и сообщил:
– Учти, я ничего не забываю.
Потом развернулся и вышел из комнаты, на ходу развязывая сзади узел на поясе фартука.
Фриц стоял как громом пораженный. Челюсть у него так отвисла, что в рот легко бы поместилась свиная отбивная. Его взгляд метался с моего пистолета на дверь и обратно. Он явно пережил едва ли не самый большой испуг в жизни.
Да я и сам ощущал легкое потрясение, убирая оружие в кобуру.
– А я ведь решил, что он меня дурачит, – произнес Фриц дрогнувшим голосом. – По поводу заболевшей дочки. Посчитал это выдумкой, предлогом, чтобы прогулять день.
По пути домой у меня зверски разболелась голова. Нервное перенапряжение все же сказалось, подумал я. Обычно я вожу что-нибудь обезболивающее в бардачке, но сейчас там ничего не было, а потому на въезде в Гриффон я свернул к заправочной станции, при которой работал небольшой супермаркет, и вошел внутрь.
Они продавали пузырьки с тайленолом. Я взял с полки один, прихватил бутылку воды и полез в задний карман за бумажником, подходя к кассе.
– Добрый день! Как поживаете? – спросил паренек, расположившийся за стойкой. Вряд ли его действительно интересовали мои дела – просто он считал своим долгом говорить это каждому клиенту.
На вид он был в возрасте Скотта. Лет пятнадцати или семнадцати. На его лице виднелись прыщи, а на один глаз падала челка, так что ему приходилось поправлять ее каждые три секунды.
– Отлично поживаю, – пробормотал я.
Получив бумажку в десять долларов, продавец пробил мои покупки.
– Пакет?
– А?
– Вам нужен пакет?
– Нет.
Я осмотрел стойку. На нее установили доску, прикрепив к ней кнопками нечто вроде листовки и ручку на веревочке.
Подписавшие петицию люди (а их было немало) в кои-то веки выступали не против чего-то, а в поддержку. Заголовок гласил: «Обойди хоть целый свет – лучше наших копов нет!»
– Можете тоже подписаться, если хотите, – сказал паренек без особого энтузиазма. – Управляющий распорядился, чтобы я предлагал это каждому покупателю.
Я ногтем вскрыл целлофановую упаковку пузырька с таблетками, одновременно изучая формулировку петиции, напечатанную под заголовком, но над подписями.
«Мы, нижеподписавшиеся, на все сто процентов поддерживаем деятельность достойных мужчин и женщин, которые служат в полицейском участке Гриффона, и высоко оцениваем плоды их работы! Лучше наших копов нет!»
Мне наконец удалось снять обертку, открутить крышку и не без труда избавиться от ватной прокладки. Если бы я страдал смертельным заболеванием и жить мне оставалось десять секунд, а одна из таблеток могла меня спасти, я бы наверняка уже успел скончаться. Только на удаление ватного тампона ушло добрых полминуты. Лишь потом я смог вытряхнуть на ладонь три красные пилюли, вскрыть бутылку с водой и принять лекарство, запив его водой.
– Видать, голова у вас просто раскалывается, – заметил юнец.
Взяв доску со стойки, я просмотрел имена тех, кто расписался под петицией, и, хотя лист был уже наполовину заполнен, знакомые мне не попадались. Рядом с местом для фамилии специально оставили пространство, где люди могли указать свой домашний адрес и/или адрес электронной почты. Причем многие предпочли не делиться подобной информацией о себе.
Я открыл второй лист, уже полностью исписанный, как и еще три страницы под ним. Оказалось, все-таки около семидесяти процентов подписавших ходатайство указали не только имена и фамилии, но и более подробные сведения о себе, облегчив работу тем, кто пожелал бы проверить подлинность автографов.
– Сколько примерно людей от общего числа ваших клиентов ставят здесь подписи? – спросил я.
Паренек пожал плечами:
– Даже не знаю. В большинстве это все-таки старики.
– То есть люди моих лет и старше? – улыбнулся я.
– Извините, не хотел вас обидеть, – потупился он. – Просто несовершеннолетних копы ни за что ни про что останавливают на каждом углу. Без всякого повода.
Примерно год назад или чуть раньше Скотт говорил нам то же самое. А где-то за неделю до смерти он вернулся домой и рассказал, что один местный коп под видом обыска откровенно лапал девушку на заднем дворе бара «Пэтчетс». «Она не сделала ничего плохого, – возмущался он. – Копу просто захотелось ее пощупать!»
Я еще спросил тогда Скотта, собирается ли девушка подавать официальную жалобу.
«Не станет она жаловаться, – ответил он. – Этим парням все сходит с рук, и ничего с ними не поделаешь. Кажется, коп думал, что никто не видит, чем он занимается, и потому я крикнул: “А я знаю, кто ты такой, ублюдок!” Напугал его, конечно. Но зато и бежал потом оттуда сломя голову».
– Так вы будете подписывать или нет? – спросил паренек из-за стойки, возвращая меня к реальности.
И тут я заметил знакомую подпись. «Донна Уивер». Некоторое время я ее разглядывал и даже провел пальцем по той строке, вдоль которой написала свое имя моя жена.
– Уже нет необходимости, – ответил я.
– Знаете, что я думаю? – спросил юнец.
– Нет. Поделись своими мудрыми мыслями.
– Я думаю, копы специально устроили сбор подписей, а сами потом проверяют имена и адреса, вычисляя, кто из местных подписался, а кто нет.
– Не может быть.
Но он с очень серьезным видом несколько раз кивнул:
– Так и есть. Это их методы. Точно.
– Должно быть, ты на всякий случай подписался, верно? Чтобы обезопасить себя?
Паренек ухмыльнулся и покачал головой:
– Управляющий велел мне расписаться и наблюдал издали, как я это делаю. Но только я написал «Микки Маус». Ни за что не стану подписываться в поддержку этих клоунов.
– Вижу, ты не очень-то любишь нашу доблестную полицию.
– А вам когда-нибудь распыляли краску прямо в глотку?