скачать книгу бесплатно
Князь советский
Эльвира Валерьевна Барякина
Пытаясь найти пропавшую жену, белогвардейский эмигрант Клим Рогов тайком возвращается в СССР и неожиданно для себя становится “американским журналистом”. Это открывает для него бесчисленные возможности… в том числе и возможность быть арестованным по делу, сфабрикованному ОГПУ.
Эльвира Барякина
Князь Советский
«Грозовая эпоха». Книга 3
Роман об иностранных журналистах в СССР
Официальный сайт Эльвиры Барякиной – http://baryakina.com (http://baryakina.com/)
Copyright © 2009–2015 Elvira Baryakina
ISBN-10: 0983847754
ISBN-13: 978–0983847755
СЕРИЯ «ГРОЗОВАЯ ЭПОХА»
КНИГА 1. Аргентинец
КНИГА 2. Белый Шанхай
КНИГА 3. Князь советский
Пролог
1
Климу Рогову, неблагодарному мерзавцу, которого я зря пригрел на своей груди
От Фернандо Хосе Бурбано, его начальника и хозяина этой чёртовой радиостанции, пропади она пропадом!
По поводу твоего подлого увольнения по собственному желанию
28 сентября 1927 г.
г. Шанхай, Китайская Республика
Примечание секретаря-машинистки О. Харпер: Извините, Клим, я печатаю то, что диктует босс.
Неблагодарный мерзавец!
Ты не имеешь права увольняться с моей замечательной радиостанции и ехать к чёрту на рога, то есть в Советскую Россию! Ты наш лучший ведущий, и без тебя у нас будут большие проблемы с рекламой, а мы только что заключили контракт с ребятами, которые производят таблетки «Успокоин». Я обещал, что ты сделаешь им конфетку, а вместо этого ты сделал ноги, за что я тебя ненавижу и проклинаю, чтоб ты пропал!
Учти, что назад я тебя не приму, даже если ты приползешь на брюхе и будешь просить прощения целый год.
Объясни мне, какого чёрта тебе надо в твоей сумасшедшей стране? Ведь ты едва уехал оттуда после революции! Ведь там правят большевики, которые не чтут Бога и отбирают частную собственность у добрых коммерсантов!
Если ты просто сбрендил, купи себе «Успокоин» – ребята дадут тебе скидку по знакомству. А если ты сознательно дуришь, то, надеюсь, большевики повесят тебя на ближайшей осине.
Твой друг Фернандо
2
Моему начальнику, другу и хозяину этой чёртовой радиостанции
Фернандо Хосе Бурбано
От неблагодарного мерзавца Клима Рогова
По поводу моего увольнения
29 сентября 1927 г.
г. Шанхай, Китайская Республика
ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА
Дружище, не сердись на меня: я просто делаю то, что должен.
Моя жена попала в беду: большевики вывезли её в СССР, и ей там грозит смертельная опасность. Я доподлинно знаю, что советская политическая полиция, ОГПУ, хватает вернувшихся на родину белогвардейцев и отправляет их в лагеря где-то далеко на севере. Чекистов не интересует, виноват человек или нет, – они «нейтрализуют» его на всякий случай, так что я должен попытаться спасти Нину.
Мне наперед известно, что ты скажешь: «Такие дамочки приносят мужчинам одни несчастья». Безусловно, ты прав: возвращаясь в Советскую Россию, я сам рискую попасть в лапы ОГПУ – ведь я такой же белогвардейский эмигрант, как и моя супруга. И даже если я верну её, я не надеюсь на мирную семейную жизнь – Нина с её страстной душой и напористым характером не приспособлена к этому.
Как бы объяснить, чтобы ты всё понял и не обижался на меня?
Мне досталась роскошная, единственная в своём роде женщина, ради которой стоит лезть к чёрту в зубы. Рядом с ней я чувствую себя живым.
У каждого свои сокровища, Фернандо. Ты готов рисковать ради прибыли, а мне просто лень добывать золото или создавать торговые империи. Если я что-то делаю, то ради своей жены и маленькой дочки. Извини, вот такой у меня недостаток.
Пожалуйста, не отговаривай меня. Да, мы с Ниной разругались в пух и прах; да, наши отношения зашли в тупик, и я не вижу из него выхода. Но мне уже поздно идти на попятную.
Твой друг, соратник и сотрудник,
Клим Рогов
3
Климу Рогову
От Фернандо Хосе Бурбано
По поводу твоей *** объяснительной записки
29 сентября 1927 г.
г. Шанхай, Китайская Республика
Примечание секретаря-машинистки О. Харпер: Там, где стоят звездочки, мистер Бурбано выражался нецензурно. Извините, если что не так.
Катись к чёртовой матери, ты ***, ***, чтоб тебя ***!
Слушай, если ты вернешься живым из СССР, давай сделаем радиоспектакль по мотивам твоих похождений? Публике, наверное, понравится. Если ребята, которые делают «Успокоин», к тому времени не разорятся, мы привлечем их в качестве рекламодателей.
Ты будешь рассказывать, как за тобой гонялись *** большевики, а во время рекламных пауз посоветуешь слушателям принимать таблетки от нервов.
В общем, записывай все, что с тобой будет происходить, а если тебя там начнут убивать, ты выкрои минутку и отправь свои рассказики нам, а мы пустим их в эфир.
Если тебе потребуется заупокойная служба, телеграфируй. Ты хоть и не католик, а православный ***, я за тебя помолюсь и сделаю все, как надо.
Твой друг Фернандо
Глава 1. Побег из Китая
1
Окно в комнате, которую занимала Нина Купина, было забрано тонкими красными рейками, сложенными в затейливый узор. Когда-то тут жила супруга важного китайского чиновника, и деревянное кружево на её окне служило символом успеха и процветания.
Но для Нины это был символ тюремной решетки. С тех пор, как большевики привезли её сюда, ей не разрешали выходить за пределы усадьбы, и вот уже два месяца, как её мир сузился до внутреннего двора с заросшим прудом и высокой каменной стеной.
Официально здесь жил учёный-востоковед; неофициально это была штаб-квартира советской агентуры, присланной в Пекин для организации восстания рабочих и создания нового очага мировой революции.
Несмотря на ранний час, вся усадьба была на ногах. Взад-вперед бегали сотрудники; на земле, посреди луж, валялись забытые вещи и бумаги.
Нина в тревоге разглядывала автомобили, стоявшие у ворот: дверцы их были распахнуты, и девчонки-стенографистки торопливо пихали внутрь узлы и чемоданы.
Значит это было правдой: из Москвы пришел приказ об эвакуации.
С утра стояла влажная жара, но Нину сотрясал озноб. Если большевики уедут, что станется с нею? Она страстно надеялась, что они её отпустят или попросту забудут о ней – и тогда она сможет разбить красную решетку на окне и выбраться отсюда.
В последнее время советские работники жили как на пороховой бочке: революция в Китае не задалась, советское полпредство было разгромлено, а местных коммунистов казнили без суда и следствия. Их отрубленные головы выставляли на городских площадях – в назидание народу.
К августу 1927 года стало окончательно ясно, что дело проиграно. Большие города контролировали белые колонизаторы и местные бандиты-генералы, а нищие крестьяне интересовались делом социализма не больше, чем погодой в Австралии.
Москва потратила огромные средства на пропаганду и гражданскую войну в Китае, и поражение на Дальнем Востоке означало для советского правительства крушение всех надежд. Кто-то должен был ответить за случившуюся катастрофу, и агенты, работавшие в Пекине, оказались зажатыми между двух огней: с одной стороны, их поджидали китайские полицейские с кривыми мечами, а с другой – строгие товарищи по партии.
Что и говорить: возвращаться в СССР было страшно.
На крыльцо вышел Борисов, инструктор по партийной работе, и Нина невольно вздрогнула. Напиваясь, этот негодяй всегда ломился к ней в комнату: «Давай займемся классовой борьбой!», и она спасалась только тем, что устраивала у двери баррикаду из мебели.
К Борисову подбежали какие-то люди, и они вместе принялись разглядывать разложенную на капоте карту.
«Лишь бы обо мне не вспомнили!» – молилась про себя Нина.
Полгода назад она случайно оказалась на одном пароходе с советскими агентами и вместе с ними угодила под арест. Китайские власти не стали разбираться, кто из них красный, а кто белый, – все русские были для них на одно лицо, и их скопом отвезли на суд в Пекин. От казни их спасло только то, что большевики дали судье огромную взятку и тот выпустил подсудимых из-под стражи.
Но из одной тюрьмы Нина попала в другую: пекинский правитель объявил охоту на продажного судью и русских заговорщиков, и им пришлось скрываться в старой усадьбе на окраине столицы. Одного за другим Нининых «подельников» вывезли в СССР; обитатели дома несколько раз сменились, а она всё сидела в своей комнате и ждала, пока неведомые начальники решат её участь.
Сколько раз Нина просила Борисова отпустить её домой!
– У меня в Шанхае остались муж и маленький ребёнок.
Но разжалобить его было невозможно. Он знал, что Нина удочерила китайского найденыша, и не верил, что она могла всерьёз привязаться к своей Китти. А что до мужа – Борисов лишь смеялся над Ниной:
– Знаем мы вас, шлюх белогвардейских! Приехала в Китай, честно трудиться неохота, вот и продалась какой-нибудь империалистической сволочи.
Если бы ему рассказали, что Нина владела крупным охранным агентством и под её началом служило больше сотни вооружённых белогвардейцев, он бы сам поставил её к стенке. Это в глазах русских иммигрантов она сделала головокружительную карьеру, а большевики смотрели на ситуацию по-другому: кем могла быть дамочка, сбежавшая в Китай после революции и внезапно там разбогатевшая? Ведь такого не бывает, чтобы в капиталистической стране люди добивались успеха своим умом и трудом! К тому же Нина раздобыла для себя и Клима американские паспорта – в порядке исключения, не въезжая в страну. Ясно, что она шпионка и враг трудящихся!
Борисов поднял голову, взглянул на Нинино окно и решительно направился в дом.
У неё ёкнуло сердце. Что делать? Снова забаррикадироваться? А если Борисов начнет стрелять? Или – того хуже – устроит пожар? Несколько дней назад большевики говорили, что после отъезда усадьбу надо сжечь, потому что им не под силу вывезти все секретные архивы.
Борисов ввалился в комнату и схватил Нину за руку:
– Ты едешь с нами.
– Куда?! – ахнула Нина.
– В Советский Союз. Будешь перековываться из буржуйки в трудовую единицу.
Она рванулась, но на помощь Борисову примчались двое охранников. Вытащив Нину из дома, они затолкали её на заднее сиденье автомобиля.
Борисов привалился рядом и поднес к её лицу кулак в синюшных наколках.
– Только пикни, стерва! Убью!
2
Маленькая кавалькада выехала из Пекина в середине августа и несколько недель кружила по просёлочным дорогам, пытаясь сбить со следа полицию.
Всё это время большевики не спускали с Нины глаз. Усталые и нервные, они срывали зло друг на друге и на любом, кто попадался под руку. Для них «отпустить Нину» означало «подарить белогвардейской дамочке шанс на спасение» – а она явно этого не заслуживала.
Когда они добрались до Внутренней Монголии, к ним присоединились несколько машин с китайскими коммунистами и их русскими советниками. Те нагнали на беглецов ещё больше страху, рассказав, что в Москве началась грызня между высшими партийными деятелями.
Иосиф Сталин, генеральный секретарь ЦК ВКП(б), неожиданно стал набирать силу и обвинил во внешнеполитической катастрофе не кого-нибудь, а самого Льва Троцкого – одного из главных организаторов Октябрьского переворота и создателя Красной армии. Его сторонников в открытую называли контрреволюционерами и травили в печати. Это был плохой знак: советские агенты, работавшие в Пекине, почти поголовно были троцкистами.
Нина слушала эти разговоры с содроганием: если правоверные большевики всерьёз опасались за свою судьбу, что могло ждать её? Впрочем, она могла вовсе не добраться до Советской России: Борисов нисколько не скрывал, что собирается «проучить» её. Он купил на деревенском базаре хлыст, сделанный из тонких и длинных металлических звеньев, и пообещал Нине, что скоро опробует на ней своё приобретение.
* * *
Великая пустыня Гоби начиналась за грядой невысоких гор, и, перебравшись через неё, кавалькада покатила по каменистому бездорожью. Одна из машин заглохла, и пока её чинили, спустилась ночь. Впервые после отъезда из Пекина беглецы позволили себе немного расслабиться. У Борисова в багаже имелась рисовая водка, и его фляга пошла по кругу.
Нина поняла, что это её единственный шанс на побег: они не успели уехать далеко от последней китайской деревни.
Пока разомлевшие революционеры сидели у костра и вспоминали своё китайское житьё-бытьё, Нина торопливо собрала вещи. Она взяла с собой только компас, одеяло, сухари и флягу с водой. Брать больше не имело смысла: если она заблудится, то всё равно погибнет.
