скачать книгу бесплатно
Она снова глотнула коньяку и сказала:
– Отличный коньяк. Я тоже люблю «Мартель». Специально для таких случаев возишь с собой?
Андрей рассмеялся:
– Хотел клиенту подарить и забыл в номере. Пришлось покупать по дороге. Возвращаться не стал. Как видишь, не зря.
Коньяк, если судить по Кристине, делал свое дело. Было заметно, что она немного расслабилась. Ее бокал быстро опустел, и Андрей вопросительно взглянул на девушку. Кристина утвердительно кивнула – давай, подливай. Андрей сказал:
– Ты поосторожнее с коньяком, напиток серьезный.
Кристина грустно усмехнулась:
– Я знаю. Не волнуйся, на себе таскать меня не будешь!
Она заметила в полумраке ноутбук Андрея и спросила:
– У тебя есть там музыка какая-нибудь? Только негромко…
Разумовский поднялся и, открыв ноутбук, задумался, какая музыка подходит к такой необычной ночи. Ему показалось, что альбом Омары Портуондо будет кстати – неспешные, мелодичные и по-кубински страстные композиции.
Когда зазвучала музыка, он вернулся в кресло:
– Куба подойдет?
Кристина прислушалась и ответила:
– Какая чудесная музыка! Очень хорошо. Спасибо!
Потом немного смущенно спросила:
– Извини, не возражаешь, если я сниму туфли? Весь день на каблуках, ноги очень устали.
Андрей жестом показал, что не против и отпил коньяка. Кристина, сбросив обувь, с облегчением вытянула ноги и благодарно на него взглянула. Затем уже босиком отправилась в ванную, чтобы сполоснуть руки. Вернувшись, она занялась своим начатым баваруа. Андрей молча наблюдал за ее перемещениями и действиями. Наконец, спросил:
– Полегче? Коньяк помог?
Она оторвалась от пирожного:
– Ну, как сказать… Сейчас полегче, пока разговор с тобой отвлекает от дурных мыслей. Я очень признательна тебе за помощь. Ты прости, я скоро уйду, и так столько времени отняла у тебя.
Андрей отрицательно покачал головой. От коньяка он немного захмелел.
– Во-первых, я тебя никуда не гоню. Захочешь уйти – встанешь и уйдешь. Во-вторых, мне тоже одиноко здесь. Так что встреча с тобой для меня скорее подарок. Короче, взаимовыгодное сотрудничество. Мы разговариваем, пьем коньяк, все отлично.
Девушка согласно кивнула.
– С тобой легко. Ты вообще какой-то очень положительный – и в беде не бросишь, и коньяк у тебя есть…
Они засмеялись. Кристина вдруг спросила:
– Вот скажи… Вдруг со стороны виднее… Именно тебе, ведь мы практически не знакомы. Почему он меня бросил?
Разумовский развел руки в стороны:
– Крис, ну ты спросила! Честное слово, как в старом анекдоте! Откуда же я могу знать? Причины такого поступка могут быть какими угодно – от законченного подлеца до человека, который сознательно пошел на разрыв с тобой во имя твоего же спасения.
Она переспросила:
– Спасения? От кого, например?
Андрей сделал серьезное лицо:
– От межгалактических монстров, которые поставили ему условие – либо он порывает с тобой, либо они забирают тебя на Альфа-Центавра и делают там королевой-маткой. Как у пчёл.
Кристина внимательно слушала его и задумалась, осмысливая сказанное. Затем она расхохоталась, а за ней не выдержал и Андрей. Отсмеявшись, он уже по-настоящему серьезно сказал:
– Я не знаю, да и не хочу знать, что произошло между вами, но могу сказать с уверенностью одно – он ушел и точка. Даже если он вернется, а такое случается! – ты не возвращайся к нему. Это бессмысленно. Видела фильм «Кладбище домашних животных» по Стивену Кингу?
– Это, кажется, ужасы? Я сюжет знаю, но фильм не видела.
– Там есть один очень любопытный момент… Герой читает заклинание, и умершие жена и ребенок возвращаются. Только они какие-то не такие как раньше. Смерть навсегда изменила их. Так и с теми, кто бросил нас или предал. Они, кстати, почти всегда возвращаются, но всегда не такими как раньше…
Андрей замолчал и подлил в бокалы коньяк. Кристина молча смотрела на его манипуляции. Вернув ей бокал, он спросил:
– А ты, вообще, чем занимаешься?
– Я? По образованию историк, но много лет работаю журналистом.
– В каком издании?
– Я сотрудничаю со многими журналами – Вог, Максим и так далее.
– Надо же! Ведешь колонки?
– Можно и так сказать. У меня тематика – дорогие аксессуары, знаешь, часы всякие, побрякушки, Плюс советы по стилю, обзоры модных показов.
– Ясно. А что с историей?
– Историю не забываю. Периодически выступаю как исторический консультант. В прошлом году была одна интересная работа – для городского фестиваля создавали реплику вагона поезда «Москва-Владивосток» 1910-го года. Конечно, пришлось покорпеть над документами, но результат превзошел ожидания. Удалось повторить даже обивку вагона.
Потом Андрей рассказал о своём проекте, который привел его в Петербург. Случай на заводе с пропавшими жетонами развеселил Кристину. Казалось, будто это не она час назад сидела с зареванными глазами на лестнице. Алкоголь и компания иногда помогают. Коньяк, немного опьянив ее, одновременно приступил боль и успокоил. Андрей вдруг прервал свою мысль и произнес:
– Есть одна проблема…
Кристина подняла на него глаза:
– Какая?
– Сейчас мы напьемся коньяка и захотим курить. А для этого надо спускаться на улицу!
Она подошла к окну и открыла его:
– Можно курить в окно. Не приходило в голову?
– Здесь же пожарная сигнализация…
– Если курить в небольшую щелочку, то дым не пройдет в комнату.
– А это мысль!
– Подожди, выключу свет, чтобы тебя не было видно.
Кристина нажала на кнопку торшера, и комната погрузилась в сумерки белой ночи. Андрей закурил, стараясь выдыхать дым в узкое отверстие. Кристина осталась сидеть в своём кресле. Андрей докурил и, бросив сигарету в чернеющий внизу колодец двора, облокотился на подоконник и смотрел на крышу отеля и небо над ним. Сзади послышался голос Кристины:
– Я не хочу возвращаться в свой номер, где мне все напоминает о нем.
Андрей, не оборачиваясь, ответил:
– Ну и не возвращайся…
Неожиданно он почувствовал горячее прикосновение ее груди на своей спине. Это она сзади прижалась к нему.
Андрей молча обернулся и привлек девушку к себе. Поцелуй, обнажив обоюдное влечение, бросил их на кровать, в объятья друг друга. Он старался исчерпать до дна овладевшее им желание. Она, как котенка, топила в его ласках свою ставшую ненужной любовь.
Глава 4
Оказавшись в каюте, Мари бессильно присела на кушетку и посмотрела в иллюминатор, в котором было видно море и небольшие рыбацкие суденышки у многочисленных пирсов. Солнце перекатывалось тысячами бликов по лазурным волнам, не обращая никакого внимания ни на город, чашей раскинувшийся на берегу, ни на огромный пароход с его матросами и капитаном, ни на людскую толпу, убегающую от приближающейся катастрофы. И беда пришла! Неожиданно по толпе разнеслась страшная новость – немцы вошли в Париж! Люди на причале притихли. Они ошарашенно переглядывались, но у всех в глазах были только отчаяние и страх. Война проиграна!
А потом началась посадка, превратившаяся в давку. Все очень торопились попасть на корабль, опасаясь, что их место займет кто-то еще. Каким-то непостижимым образом, благодаря наличию только небольшого саквояжа, Мари удалось пробиться к трапу и подняться на лайнер. Девушка продолжала сидеть и смотреть в иллюминатор еще долго после того, как корабль наконец покинул порт и вышел в открытое море. Не двигаясь, сложив на коленях руки, она думала о том, что происходящее с ней только сон, что не могло такого случиться в ее жизни. События последних месяцев, пробегая перед мысленным взором, казались взятыми со страниц драматического произведения. Ей не хотелось покидать каюту, где она была одна, наедине со своими мыслями. Просидев в одной позе несколько часов, Мари вдруг поняла, что сильно проголодалась. Когда она ела последний раз? Сегодня утром? Днем в бистро была только чашка кофе. Надо бы все-таки подняться на палубу, а то начинает болеть голова от духоты. Тело затекло после долгого сидения, но в конце концов девушка заставила себя подняться и вышла на воздух. Уже начинало темнеть – рано, как всегда на юге. Вокруг никого – наверное, сейчас время ужина. Мари подошла к борту и взялась за поручень. Ветер трепал ее волосы, как будто играл с ними. Он то порывисто подбрасывал их, то стремительно пробегал по палубам и, неожиданно закручиваясь между труб парохода, снова возвращался к девушке. Около получаса Мари стояла у борта, молча глядя вдаль и не обращая внимания на сгустившиеся сумерки и пришедшую вместе с ними прохладу, которую можно встретить в жаркий день только в открытом море или в горах. Неожиданно девушка почувствовала, как по ее щекам градом катятся слезы. Она не вздрагивала от рыданий и не всхлипывала. Ее беззвучный плач видели только пустая палуба, море и ветер, резвящийся вокруг. Вместе с этими слезами наконец-то пришло долгожданное облегчение. Осознание того, что жуткий кошмар последних недель закончился, ведь она все-таки попала на корабль, ускользнув из Парижа перед тем, как боши триумфально вошли в столицу. Снова нахлынули воспоминания…
Почему-то вспомнился дядя Жюль. Старый солдат, ветеран Первой мировой, звал немцев не иначе как бошами. Это по его примеру Мари тоже стала их так называть. Дядя Жюль, родной брат ее отца, содержал ферму в Эльзасе. Почти год назад она гостила у него в Флаксландене – небольшом местечке под Мюлузом. Она приехала на ферму в конце августа. Дядюшка обожал Мари и был страшно рад видеть у себя племянницу. Им редко доводилось встречаться, так как он практически никогда не покидал ферму, а «принцесса», как он ее называл, все время находилась в Париже. Но тем августом в жизни Мари наступил трудный период, и она решила сбежать к ближайшему родственнику. После тесного Парижа ферма и вся округа казались другой планетой – просторной, наполненной полями, виноградниками, овцами, кипарисами и бог знает чем еще, чего с помине не было в Париже. При этом она и помыслить не могла о том, чтобы не возвращаться в столицу, без которой жить было просто невозможно. Дядя, пряча довольную улыбку в густых седых кавалерийских усищах, угощал ее вином и сыром, а по вечерам они сидели во дворе и болтали, вспоминая родителей Мари. Жюль рассказывал смешные истории про Бернара – ее отца и своего младшего брата. И, конечно, после этих веселых рассказов они вдвоем грустили. Родители Мари погибли в автокатастрофе десять лет назад. Девочку взяла к себе на воспитание родная сестра ее матери – маркиза Жанна де Грасси. Она прекрасно ладила с Жюлем и всегда была ему рада, но в последние годы ферма занимала все его время, так что в Париже он появлялся крайне редко, а Жанна не хотела отпускать надолго племянницу из-под своей опеки.
Первого сентября в их безмятежный мир пришло беспокойство – немецкие войска вошли в Польшу. Мари хорошо помнила это смутное ожидание большой беды, которая вроде бы и не совсем близко, но в любой момент может оказаться рядом. А еще через день, вечером, дядя Жюль взял в руки газету и, едва бросив на нее взгляд, взялся за голову обеими руками и закрыл глаза. Мари встревоженно спросила:
– Что случилось, дядя Жюль?
Дядя открыл глаза и печально посмотрел на нее. Он выглядел невероятно расстроенным и озадаченным. Мари повторила:
– Что случилось?
Жюль молча повернул к ней газету. Крупный заголовок как будто стрелял в читателя каждым словом: ФРАНЦИЯ И ВЕЛИКОБРИТАНИЯ ОБЪЯВЛЯЮТ ВОЙНУ ГЕРМАНИИ! Дядя вздохнул и тихо произнес:
– Война, девочка моя, снова война…
В свои девятнадцать Мари не особенно сознавала весь смысл ужасного заголовка. Еще меньше она понимала то, что имел в виду дядя, просидевший в окопах Европы несколько лет. Так 3 сентября 1939 года началась для Мари эта Странная война, как с легкой руки Ролана Доржелеса стали называть военные действия между немецкими и франко-британскими войсками. Жюль немедленно отослал ее в Париж, ведь до боев, начавшихся на линиях Мажино и Зигфрида, было рукой подать. У Мари не укладывалось в голове, что буквально в десятках километров уже идет настоящая война, где под шквальным пулеметным огнем гибнут солдаты. Жюль уверял, что бошам ни за что не преодолеть линию Мажино. Провожая Мари, он сказал:
– Не тревожься, принцесса! Через пару месяцев все боши лягут под нашими пулемётами. Возвращайся в Париж, к своим цветочкам и ничего не бойся.
Ветер на палубе перестал веселиться. От его порывов загудел весь корабль. Почувствовав, что замёрзла, Мари спустилась в ресторан лайнера, откуда после легкого ужина вернулась в каюту.
Глава 5
Уже давно стихли стоны и растрачены последние поцелуи, а Андрей еще лежал, глядя в окно, откуда пробивался утренний свет. Кристина была рядом, упав головой на его руку. Он настолько эмоционально выгорел за эту ночь, что не хотелось ни спать, ни, что удивительно, курить. Кристина слегка шевельнулась на его руке и прошептала:
– С тобой хорошо…
Андрей подумал:
– Даже странно, насколько банально звучат эти слова. Лучше бы молчала.
Он ничего не ответил и представил девушку в объятьях того брюнета, с которым она завтракала. Наверное, перед тем как ее бросить, он думал, что ей сказать. А, возможно, он просто думал, как она ему надоела. Такое тоже бывает… Неожиданно в памяти всплыла картина, виденная несколько лет назад. Андрей уже развелся с Наташей и поехал с Викой на Адриатику. Начав со Словении, они перебрались в Хорватию, а потом в Черногорию. Разумовский еще по инерции находился в эйфории после бракоразводного процесса, но в глубине души начал понимать, что Вика, хоть и стала катализатором развода, уже жутко раздражает его. Самое страшное для Андрея было признаться самому себе, что она явно не стоила его разрушенной семьи. Утешало только одно – таких Вик может быть много. Сейчас же получалось как у Бунина в «Куме» – «А там я ее, в этих лакированных сапожках, в амазонке и в котелке, вероятно, тотчас же люто возненавижу!» Каждый, кто приезжает в Черногорию или по-европейски Монтенегро, так или иначе сталкивается с растиражированным изображением крошечного островка Свети Стефан. Это даже и не остров, а скала, расположенная рядом с берегом. На ней испокон веков была рыбацкая деревушка. Потом, во времена Иосифа Броз-Тито, было принято решение открыть там отель. Место это действительно очень живописное – тут тебе и пляж Короля и пляж Королевы с розовым песком и базальтовым гротом. На островке по-прежнему действует фешенебельный отель, к которому ведет насыпь-мост. Собственно говоря, слева от моста и скалы находится пляж Короля, достаточно большой и очень дорогой. Здесь они с Викой оказались по совету ее знакомых, настойчиво рекомендовавших это место к посещению. На второй линии Андрей и Вика выбрали пару лежаков с матрасиками из натуральной кожи и, побросав вещи, отправились плавать. Затем девушка пошла сменить купальник, а Андрей с сигаретой в зубах принялся рассматривать окружающих. Его внимание привлекла сцена, происходящая прямо перед ним на первой линии. Под массивным деревянным квадратным зонтом со стороной метра в полтора на двух лежаках расположились ухоженная блондинка лет сорока с короткой стрижкой и упитанный мужчина приблизительно такого же возраста с панамой на голове. Они сидели на одном из лежаков и и вели оживленный разговор. Ветер и шум моря уносили звуки, ни слова не долетало, но казалось, что женщина старается в чем-то убедить собеседника. Тут вернулась Вика, принялась что-то говорить, и Андрей забыл про парочку напротив. Возвращаясь после очередного заплыва, он обратил внимание, что блондинка легла на лежак рядом с мужчиной и, ласково поглаживая его по волосатой груди, целует в шею. Ее спутник при этом абсолютно равнодушно смотрел куда-то в сторону. Через некоторое время ветер донес даже не слова, а отголосок его раздраженной короткой фразы, и женщина, встав с лежака с обиженной миной, пошла к волнам, покачивая красивыми бедрами. Оставшийся лежать мужчина пожал плечами и повернулся на другой бок. Андрей подумал, что блондинка – это, скорее всего, надоевшая любовница, которая, всячески пытается удержать охладевшего к ней партнера. Она набрала в руку несколько камешков и, встав в воду по щиколотку, грустно бросала их в прибой. Андрей тогда ощутил некое подобие солидарности с мужчиной в панаме, понимая, как ему казалось, равнодушие последнего. Ведь и Вика, в общем-то, была близка к такой ситуации. Если тебя разлюбили, здесь уже ничего поделать нельзя.
Первое, что увидел Андрей, открыв глаза, была Кристина, с улыбкой дефилировавшая по номеру в его рубашке с чашкой кофе в руке. Так она выглядела даже соблазнительнее, чем в платье.
– Доброе утро! Как спалось Вам, монсеньор?
Андрей, улыбнувшись, ответил:
– Неплохо, сеньорита, спасибо!
Она сделала глоток кофе и сказала:
– Кофе допью и пойду, пора и честь знать.
Андрей спросил:
– Куда? В номер?
– Да, надо расплатиться. Не хочу оставаться в этом отеле ни минуты. Да и тебе надо торопиться, скоро поезд.
Заметив изумленный взгляд Разумовского, пояснила:
– Ты мне вчера сам сказал, что утром уезжаешь на «Сапсане». Я и подумала..
– Если хочешь, можем остаться еще на пару дней здесь, в Петербурге.
– Нет, мне нужно возвращаться в Москву. У меня билет на вечерний «Сапсан».
– Ты вообще как?
– Все отлично для девушки в моей ситуации.
Она поставила кофе на стол и пересела к нему на кровать, поджав под себя ногу. Утром, без макияжа, она выглядела еще сексуальнее. Андрей попытался привлечь ее к себе, но она, смеясь, ловко вывернулась. Он спросил:
– Что, больше не хочешь?
– Не в этом дело. Вчера ночью мне было нужно, чтобы меня любили, иначе я бы умерла. А сейчас я справилась, ты помог. Но к новой любви я пока не готова. Надо старую пережить. Я не могу вот так переключиться – вчера любила одного, на следующий день другого. Дашь мне время?
