скачать книгу бесплатно
Подводные тайны
Питер Банзл
Механическое сердце #4
Лили, Роберту и Малкину выпадает шанс провести рождественские праздники в Нью-Йорке. Почти сразу по приезде друзья получают записку от странного мальчика, который потерял память и просит о помощи. Кажется, его держит в плену собственная тетя – загадочная ученая, готовая на все ради своих жутких экспериментов. Пытаясь разгадать тайну семьи нового знакомого, Роберт и Лили погружаются на самое дно океана. Но сумеют ли они найти ответы на свои вопросы до того, как станет слишком поздно?..
Четвертая, заключительная книга серии «Механическое сердце» – о захватывающих приключениях дочери профессора, сына часовщика и механического лиса в Соединенных Штатах конца XIX века.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Питер Банзл
Подводные тайны
Лайре и Эйвери
Original title: SHADOWSEA
Text copyright © Peter Bunzl, 2020
Cover and inside illustrations, including map by
Becca Stadtlander © Usborne Publishing Ltd., 2020
© ООО «РОСМЭН», 2021
Пролог
Вначале было темно.
Потом замерцали тусклые зеленые огоньки. Затем стало видно рыбок – целые косяки рыбок со светящимися плавниками, похожими на лезвия ножей, и с блестящей, словно рыцарские доспехи, чешуей.
Рыбки скрылись в тени базы подводных лодок, которая располагалась на самом краю глубокого океанического желоба, шрамом растянувшегося по морскому дну.
По форме база напоминала ржавое колесо со спицами.
Ее еще не достроили – не хватало надежных металлических распорок, поэтому база крепилась к морскому дну с помощью веревок и тросов, слегка покачиваясь в воде. В центре базы высилась башня с медленно поворачивающейся турбиной наверху.
Через единственный иллюминатор башни можно было разглядеть белокурого мальчика с яркими, светящимися любопытством глазами. На вид ему было лет тринадцать. Он сидел на полу каюты, напевал себе под нос мелодию, будто вторя гулу, доносившемуся сквозь стены базы, и мастерил миниатюрную повозку. Колесами ей служили крышки от банок из-под варенья, а кузовом – сплющенная жестянка. Оси мальчик сделал из карандашей, а упряжь – из проволоки.
Закончив мастерить, мальчик вытащил из кармана белого мышонка и привязал к нему игрушечную повозку. Потом спустил мышонка вместе с повозкой на пол и принялся понукать его, словно это был пони – разве что усатый и с розовым носом. Неуклюже перебирая маленькими красными лапками, мышонок поволок игрушку за собой.
Через пару мгновений мышонок пустился бежать и юркнул под стол, за которым работали двое взрослых – мужчина и женщина с такими же светлыми волосами и полными любопытства глазами, как и у мальчика.
Мальчик бросился за мышонком, выскочил за дверь и помчался по коридору.
Мышонок бежал мимо решеток и вентиляционных отверстий, петлял под трубами, держась ближе к стенам. Повозка летела мимо дутых водолазных скафандров, еще влажных, пахнущих морем, проносилась по камбузам и столовым, где обедал экипаж.
Но мальчик не отставал.
Наконец мышонок шмыгнул за приоткрытую дверь.
В каюте за этой дверью стояли ряды клеток с копошащимися внутри мышами.
Белый мышонок замер посреди безупречно чистого пола.
Мальчик присел, слегка открыв рот, и вытянул руку, чтобы поднять мышонка.
Послышался шелест юбок.
Путь мальчику преградила блестящая кожаная туфля.
Он поднял глаза.
– Привет, тетя Матильда!
Перед ним стояла сурового вида женщина с короткими, зачесанными назад волосами, одетая в белый халат и защитные очки.
– Называй меня профессор Милксоп, – сказала она, натягивая резиновые перчатки.
Профессор Милксоп схватила мышонка и бесцеремонно бросила повозку на пол.
– Этот грызун нужен мне для работы. Ни к чему было забирать его из лаборатории.
– У него был грустный вид, – ответил мальчик. – Я назвал его Призраком из-за цвета. Подходящее прозвище, правда?
Мальчик посмотрел на мышонка, возившегося в кулаке профессора.
Мышонок тихо пищал.
– Не надо давать им имен, – сказала профессор Милксоп. – Только дашь существу имя – тут же к нему привяжешься.
Она отвернулась и сделала резкое движение руками.
Писк прекратился.
– Возвращайся к себе, Дэйн. Не стоит здесь находиться. Это может плохо сказаться на твоем здоровье.
Профессор пинком отбросила в сторону игрушечную повозку и направилась к другой, обшитой свинцом двери в дальнем конце каюты. На двери висела табличка:
Над текстом виднелось изображение свернувшейся в кольцо змеи, которая кусала себя за хвост.
Глядя вслед тете, Дэйн смахнул жгучую слезу.
Потом сузил глаза, посмотрел на дверь и тихо сказал:
– Нет. Никуда я не пойду.
Он шагнул вперед, осторожно толкнул дверь с табличкой и заглянул внутрь.
За дверью оказалась просторная белая лаборатория. Механическая медсестра с красным крестом на груди ставила на стол квадратное металлическое устройство. Из фонографа, стоявшего на тумбочке в углу, доносились призрачные звуки некоей оперы.
– Готовы пробуждать мертвецов, мисс Бакл? – Подойдя к механической медсестре, профессор Милксоп принялась разглядывать четыре стеклянные линзы в передней панели квадратного устройства.
Мисс Бакл тем временем проверяла медные провода, выходившие из задней части устройства. Они вели в дальний конец комнаты – к пульту управления и штепсельной вилке в обшитой свинцом наблюдательной кабине.
– Это шутка, профессор? – нахмурилась медсестра. – Никогда не понимаю, шутите ли вы или говорите серьезно. Мой механизм с трудом считывает юмор…
– Не важно.
Профессор Милксоп положила Призрака в кювету на столе и вставила в машину сверкающий голубой бриллиант. Затем, удостоверившись, что все готово, она спустила на глаза защитные очки и направилась к наблюдательной кабине. Мисс Бакл последовала за ней.
Дэйн вытянул шею еще сильнее, глядя на профессора Милксоп и мисс Бакл сквозь окошко в наблюдательной кабине. Профессор нажала на несколько кнопок на пульте управления.
Загудело электричество, и квадратная машина на столе вскоре ожила.
Мисс Бакл выглянула в окошко и увидела, что в лабораторию пробрался Дэйн.
– СТОЙТЕ! – вскрикнула она, обращаясь не то к мальчику, не то к своей хозяйке.
Но было уже слишком поздно…
Изо всех четырех линз квадратного устройства вырвались потрескивающие голубые молнии. Они прокатились по лаборатории, словно запутанный клубок злобных электрических змей, а потом опустились на тельце Призрака и поглотили его.
Подергавшись и покорчившись, мышонок вдруг открыл глаза, зашевелил усами и нетвердо встал на ноги, будто новорожденный.
А затем молнии нашли Дэйна…
Обернулись вокруг него, как стая гадюк…
И впились в него электрическими зубами.
Его тело свело судорогой.
Ноги начали отплясывать неведомый танец.
От блеска серебряных чешуек заболели глаза.
Конечности трясло и мотало во все стороны.
Он рухнул на колени…
Упал ничком…
И замер.
Треща и извиваясь, молнии устремились вперед, сквозь открытую дверь, и двинулись по проходам базы… а потом оплели всех членов экипажа, по очереди, одного за другим, и станцевали с каждым свой смертельный танец.
Вскоре снова стало темно. Остались лишь две последние тени – профессора Милксоп и мисс Бакл. Медсестра выбежала из наблюдательной кабины и бросилась к бездыханному Дэйну.
От металлического тела мисс Бакл полетели искры – так сильно она трясла Дэйна за плечи.
– Мастер Милксоп! – дрожащим голосом позвала она. – Проснитесь!
Профессор Милксоп держалась в стороне. Она не хотела, чтобы ее ударило током.
– Дэйн, – сказала она, – ты еще с нами? Ты еще жив?
Глава 1
Рождественским утром Лили проснулась вовсе не дома – хотя снился ей именно дом, – а на верхней полке в спальном купе дирижабля, который пролетал над Атлантическим океаном.
Лили немного поморгала (глаза у нее, кстати, были зеленые-презеленые) и потерла веснушчатые щеки, пока не поняла, что проснулась окончательно. Затем она принялась распутывать самые жуткие колтуны в своих всклокоченных огненно-рыжих волосах.
Хотя двигатели дирижабля и гудели, Лили все же различила стук собственного сердца – механического устройства из пружинок и шестеренок, которое изобрел Лилин папа. Сердце тикало у девочки в груди, словно часы с перекрученным заводом. И тикать оно могло еще очень долго, ведь это был самый настоящий вечный двигатель. Лили не совсем понимала, что это такое, но точно знала: если бы не механическое сердце, ее давно не было бы в живых (и уж тем более она не летела бы сегодня над Атлантическим океаном).
Папа Лили был профессором, и звали его Джон Хартман. Сейчас он лежал на средней полке, прямо под Лили, одетый в пижаму и ночной колпак, и тихонько храпел во сне. Он был такой высокий, что не помещался на кровати, и его ноги торчали в проходе.
На самой же нижней полке спал мальчик в пижаме с синими полосками. На лоб ему упала кудрявая угольно-черная челка, похожая на перевернутый знак вопроса. Это был Роберт Таунсенд – самый лучший друг Лили на всем белом свете и ее спутник во всех приключениях (к тому же первоклассный часовщик).
Рядом с подушкой Роберта свернулся клубочком механический лис Малкин, питомец Лили, ее доверенное лицо и попросту рыжий всезнайка. Лили порадовалась, что Малкин не заснул прямо у Роберта на голове, как иногда бывало.
Малкин, разумеется, был абсолютно неподвижен, как и любой механоид в ночное время. К вечеру у них заканчивается завод, а утром их возвращают к жизни с помощью специального ключа.
Сочельник в этом году выдался очень насыщенным. Предвкушая незабываемые приключения, Джон, Лили, Роберт и Малкин сели на воздушный корабль «Светлячок» на Ливерпульском аэровокзале и отправились в четырехдневный полет до Нью-Йорка.
«Светлячок», самый большой и шикарный дирижабль своего класса, был оборудован по последнему слову техники, как и остальные корабли Трансатлантического флота Королевской дирижабельной компании. Здесь имелся приборный отсек, где капитан и команда штурманов работали. Радиорубка, где они отправляли и получали телеграммы. Офицерский клуб, где они отдыхали. Камбуз и столовая, где два механических официанта в белых шелковых рубашках подавали завтрак, обед, ужин и послеполуденный чай, к которому предлагались сэндвичи с отрезанными корками и два вида пирожных. Прогулочные зоны по левому борту и в кормовой части корабля, где можно было заниматься спортом. Общий кабинет для работы с бумагами. Десятиметровая кают-компания, где стояли легчайшие, сделанные из полых труб кресла с мягкими подушками и дюралюминиевый рояль[1 - Обычный концертный рояль имеет очень большой вес. Очевидно, для перелета на воздушном корабле был изготовлен рояль из легких алюминиевых сплавов, который весит в несколько раз меньше.].
А на крыше дирижабля находилась великолепная смотровая площадка, которая называлась «Воронье гнездо». Пройти туда можно было по винтовой лестнице в центре оболочки корабля.
В общем, «Светлячок» был все равно что воздухоплавательная гостиница, и Лили здесь безумно нравилось.
Девочка надеялась, что настоящая гостиница, в которой они остановятся в Нью-Йорке, ни в чем не уступит «Светлячку». Прибыть они должны двадцать восьмого декабря, а на аэровокзале их встретят Селена Таунсенд, мама Роберта, и Кэдди, его сестра.
С июня, с первой и последней их встречи с Робертом, Селена и Кэдди ездили по Штатам со своим эстрадным представлением. А недавно Селена позвала Роберта и Хартманов в Нью-Йорк на Рождество.
По счастливому стечению обстоятельств Джон и так собирался поехать в Америку. Его пригласили выступить с речью на Ежегодной американской конференции механиков и электротехников, которая должна была состояться в январе, в Гарвудском университете, недалеко от Бостона. Или не в Гарвудском, а в Ардваркском?.. В общем, что-то вроде того. Честно говоря, Лили не особенно вникала. В последнее время папа при каждом удобном случае репетировал свое выступление. Каждые несколько часов, делая перерывы между чтением (на праздниках Джон взялся за толстенный том Шекспира), он декламировал для Лили, Роберта и Малкина отрывки из своей речи. При одной мысли об этом у Лили снова начали слипаться глаза.
Приведя прическу в порядок, она сползла на краешек кровати и вдруг заметила рядом с отброшенным одеялом плотно набитый праздничный чулок. Видимо, он чудесным образом оказался здесь посреди ночи.
Лили быстро схватила чулок, а затем спустилась по деревянной лестнице и принялась трясти Роберта.
– Что такое? – Он сонно потер глаза и слез со своей полки.
– К нам приходил Санта-Клаус! – прошептала Лили. – И принес чулки с подарками!
Она взяла ключ Малкина, висевший у него на груди, и завела лиса. Заскрипели пружинки и шестеренки, Малкин потряс головой и открыл глаза.
Друзья посмотрели на среднюю полку и увидели зевающего Джона – он тоже проснулся.
