Список

скачать книгу бесплатно

Список
Иван Андреевич Банников

Больше всего на свете Лидия мечтала обрести бессмертие. Но она могла попасть в вожделенный Список только в случае непоправимой гибели одного из бессмертных. Обрести желаемое или остаться человеком с чистой совестью? Неожиданная череда событий поставила её перед сложнейшей дилеммой: умереть или переступить через убеждения законопослушания. Какой же она сделает выбор?

Иван Банников

Список

Перспективы и крушение надежд

В глубине ярко-голубой радужной оболочки таился целый космос. Безграничные просторы света и тьмы причудливо перемешивались и таинственно мерцали, обещая разгадку самых важных тайн.

Я моргнула, и наваждение пропало.

– Ты там заснула, что ли? – послышался неприятный голос Оксаны.

Во мне снова всколыхнулось непозволительное раздражение – я терпеть не могла соседку, весь смысл жизни которой сводился только к тому, чтобы завидовать мне.

– Отстань ты от неё, ей же надо подготовиться, – кто-то из соседок попытался осадить Оксану.

Я слегка улыбнулась и чуть наклонила голову, внимательно рассматривая отражение в небольшом зеркале, закреплённом над раковиной. С любовью провела пальцами по длинным блестящим прядям платиновых волос. С обожанием погладила взглядом нежную гладкую кожу лица и шеи. Мне досталась редкостная красота.

И тем досаднее, что всё это должно умереть, потому что Список застрял намертво!

Злость и обида окрасили лицо некрасивым румянцем. Как же это несправедливо и неправильно!

Я глубоко вздохнула и открыла дверь. Оксана стояла в проходе и сверлила меня недобрым взглядом.

– Сколько можно плескаться? – она тут же бросилась в ванную, больно ударив меня плечом.

Я привычно погасила обиду и постаралась сохранить невозмутимое выражение лица. Девчонки валялись на кроватях и смотрели на меня. Чувствуя себя словно на сцене, я сняла халат и быстро надела светло-голубой офисный костюм из дефицитного хлопка. Он выгодно подчёркивал фигуру и заметно выделял меня из массы «серых». Впрочем, меня всё выделяло из толпы смертных: высокий рост и стройное телосложение, необычный цвет волос и глаз, гладкая безупречная кожа. В отличие от них, я была по-настоящему красивой.

Светка шутливо присвистнула, и остальные прыснули со смеха. Я смущённо улыбнулась и посмотрела на Настю – из всей нашей партии с ней у меня были самые тёплые отношения.

– Во, – сказала она, показывая большой палец. – Штучное изделие.

Напоминание об искусственном происхождении мне никогда не нравилось, но я понимала, что в её словах не содержалось никакого намерения задеть меня или обидеть.

Бросив взгляд на настенные часы, я заторопилась. Опоздание было категорически недопустимо – я была поставлена в такое положение, что любая малейшая мелочь могла подпортить мои шансы на вхождение в Список. Каждый мой социальный поступок был на виду. До самого последнего момента я должна была действовать безукоризненно, чтобы у членов Совета при рассмотрении моей кандидатуры не возникло никаких сомнений.

Аккуратно обув дорогущие туфли на среднем каблуке (удачная контрабанда ценой в одну зарплату), я схватила с прикроватной тумбочки сумку, вынужденно махнула соседкам рукой и вышла из квартиры.

Прохладное майское утро подарило слабые лучи нерешительно разгорающегося солнца и неприятный запах с мусороперерабатывающего завода. По длинному открытому проходу я старалась идти как можно быстрее, чтобы не пришлось здороваться и общаться с соседями. Проворно сбежав по уродливой бетонной лестнице, я направилась в сторону автобусной остановки. Каблуки задорно цокали по выщербленному асфальту, прохладный ветерок приятно обвевал лицо, а завистливые взгляды встречных женщин поддерживали самооценку.

Со стороны могло показаться, что меня случайно занесло в эту окраину для «серых», и после бурной ночи с обычным работягой я теперь возвращалась в благополучный Центр. Наверно, именно так и думали рабочие, идущие по тротуару и стоящие на остановке. Они ощупывали меня откровенно похотливыми взглядами, плотоядно улыбались и отпускали сальные похабные шуточки. Натянув на лицо холодную отстранённую маску, я встала под козырёк остановки и уставилась в одну точку, чтобы ненароком не встретиться взглядом ни с одним из них.

Автобус подъехал через четыре минуты, и всё это время я оставалась под перекрёстным обстрелом жадных, завистливых и даже ненавидящих взглядов. Что ни говори, но сложно постоянно ощущать подобное отношение со стороны «соплеменников». За всю жизнь я тысячи раз желала быть неприметной частью толпы, чтобы меня не замечали. Но невозможно оставаться неприметной, когда в тебя зачем-то заложили выдающиеся характеристики, как внешние, так и интеллектуальные.

Злая ирония генетических программистов. Нелепая ошибка технологов Родильной Фабрики. Живая насмешка «белых» над всеми «серыми».

Встав у среднего окна, я крепко взялась за поручень и стала смотреть в окно. Мимо проплывали однообразные серые здания жилого пригорода, навевающие тоску, а мой взгляд был устремлён только туда, где возвышались величественные хрустальные башни Центра. Долгие годы все мои устремления и старания были направлены только на то, чтобы стать полноправным жителем красивого богатого района, словно вырванного из сияющего будущего. Я сделала всё возможное и невозможное, чтобы попасть в чертоги небожителей.

И сейчас всё приближалось к бесславному и обидному концу.

Я тяжело вздохнула, думая о дне рождения, до которого остался всего месяц. Тридцать дней – и меня навсегда вычеркнут из Резерва. И даже если вымрет половина города, в Список мне уже не попасть ни за какие коврижки.

Но умирать никто не собирался. И это разрушало все мои амбициозные планы. Список замер без движения, оставляя меня в трёх шагах от вожделенной цели.

Погрузившись в безрадостные раздумья, я чуть не пропустила свою остановку.

– Метро, – меланхолично объявил водитель заспанным голосом.

Я одна двинулась к выходу, потому что остальные «серые» направлялись на заводы и фабрики, кольцо которых опоясывало город. А мне традиционно досталась новая порция зависти и ненависти.

Ощущая жгучие взгляды, я выпорхнула из автобуса и направилась к стеклянному вестибюлю единственной станции метро, расположенной за пределами Центра. Сверившись с раритетными наручными часами, я прошла через стеклянные двери, оплатила проезд лёгким прикосновением левого запястья к турникету и встала на эскалатор, который немедленно включился и устремился вниз.

Сжимая ручку сумки, я смотрела прямо перед собой и думала о последнем шансе, который смутно маячил на горизонте. Да, стать бессмертной естественным образом не получилось, потому что никто из «белых» не желал умирать. Но всё же имелась возможность попасть в Центр и в качестве смертной небожительницы. И эта возможность ждала на работе…

Я не любила эту пустую сумрачную платформу, выполненную из тёмно-коричневого камня, отполированного до блеска. Каждый раз, когда мне приходилось стоять в ожидании поезда, я остро чувствовала своё одиночество не только в настоящий момент, но и по жизни. Эта роскошная платформа, неуместная в убогом бетонно-сером пригороде, как нельзя лучше олицетворяла и мою чужеродность.

Таймер над выездом из тоннеля показывал количество секунд, оставшихся до появления состава. Прохладный воздух, насыщенный запахами машинной химии и сырости, проносился по платформе и шевелил волосы и полы пиджака. Я отсчитывала секунды и нетерпеливо притоптывала ногой, раздумывая об отчёте, срок сдачи которого наступил сегодня.

Состав из трёх вагонов почти беззвучно выехал из тоннеля и плавно остановился. Двери открылись, и я поспешно нырнула в вагон, словно боялась, что меня не возьмут в мир вечного благополучия и всеобщего счастья. Сесть можно было куда угодно, но я предпочитала стоять возле самой передней двери, потому что это место казалось мне самым безопасным в случае аварии.

Техника города пребывала в хорошем состоянии, но иногда аварии и сбои всё же происходили. Бывало даже, что в результате этого погибал кто-то из «белых», разорванный на куски или сожжённый возгоранием, но на мою беду ничего подобного не случалось уже целых восемь лет.

Долгие восемь лет напрасного ожидания чьей-либо смерти.

На следующей станции вагон заполнился почти полностью. Красивые и ухоженные «белые» неохотно и неорганизованно ехали к своим рабочим местам, где им предстояло с разной степенью успеха бороться со скукой и тоской. Глупцы, разве можно скучать, когда в мире столько всего интересного и увлекательного? Уж я бы куда успешнее распорядилась бессмертием, если бы мне его даровали.

На станции «Деловой центр» я вышла и поспешила к эскалатору. Настроение значительно улучшилось, потому что здесь я могла хоть немного позабыть о своём происхождении и социальном статусе и насладиться обществом почти подобных мне людей. Я выглядела похоже и была своей среди всех этих пресыщенных жизнью людей, которые считали главной проблемой поиск новых впечатлений и развлечений.

«Вот только это ненадолго, – мрачно подумала я, разглядывая красивую русоволосую женщину, погружённую в приятные мысли. – Пройдёт несколько лет, и все положенные признаки старения выдадут меня с головой и выкинут из красивого мира на грязную помойку».

Из станции метро я вышла на улицу. Ёжась от утренней прохлады, я быстро оставила позади две улицы, взбежала по широким гранитным ступеням и попала в вестибюль огромного делового центра, на стеклянных плечах которого лежала экономика всей страны. Сканер рамки на входе автоматически отметил моё прибытие и сообщил в отдел кадров.

Компания «Фермерские продукты», в которой я трудилась уже семь лет, располагалась на тринадцатом этаже. Вместе со мной из лифта вышли ещё несколько человек, которые считали необходимым приходить вовремя, в то время как многие сотрудники являлись, когда хотели или полагали возможным. Что уж скрывать, многие «белые» работали постольку-поскольку, им не грозили ни увольнение, ни сокращение зарплаты. Если ты бессмертен, то вопрос выживания как-то сам собой рассасывается, а тревоги по поводу будущего уступают место безмятежной лени.

Коридор, устланный тёмно-бордовым ковром-дорожкой, вёл от лифта до кабинета директора. Справа располагались кабинеты различных служб, а слева стеклянная стена здания. Сейчас панорама с высоты пятидесяти двух метров не производила особого впечатления, но когда я явилась сюда впервые, то не могла нормально идти, охваченная страхом высоты. Если быть честной, высоты я до сих пор боялась, просто научилась не замечать пропасти по ту сторону.

Я вздрогнула, когда из бухгалтерии внезапно показалась ведьма Коробкова. Преградив мне путь, она чуть прищурилась, пристально рассматривая мой костюм.

– Я что-то не пойму, где ты в своих вонючих трущобах умудряешься покупать эти вещи, – она изогнула губы в отвращении. – Это же только для «белых». Кто тебе его продал?

Последний вопрос прозвучал так требовательно, что я на мгновение почувствовала себя на допросе. Цепкая рука с длинным ярко-красным маникюром ухватилась за рукав.

– Хлопок? – она приподняла одну бровь. – Как зовут твоего контрабандиста?

Я молча выдернула рукав из холёной руки, хотя мне хотелось как следует ударить эту несносную женщину по рыжеволосой голове.

– Доброе утро, Элеонора Александровна, – мой голос ничем не выдавал отрицательных чувств, которые неизбежно возникали, когда она оказывалась рядом.

– Доброе утро, – передразнила она меня. – Дура инкубаторская. Всё равно наступит день, когда мне удастся вывести тебя из себя.

– Скорее небо раньше упадёт на землю, – мягко ответила я, стараясь не встречаться с ней взглядом, иначе она могла бы заметить ненависть, которую я к ней нежно питала.

– Считаешь себя самой умной, да? – прошипела она. – Звёздочка ты наша аномальная. Ну ничего, недолго тебе блистать осталось.

Я не выдержала и посмотрела в её светло-зелёные глаза. И поразилась царившей там тоске. «Сколько же лет этой старухе?, – подумала я. – Я могла бы прожить её годы гораздо веселее и интереснее, но вместо этого почему-то должна буду умереть».

Мне не удалось до конца скрыть свои чувства.

– Да-да, – обрадовалась ведьма. – Через тридцать дней – бамс! И тебя вычеркнут навеки. Тебя сожрут морщины, рак и жировые отложения. Ты станешь страшной, и ни один мужик на свете тебя не захочет! Сдохнешь в мучениях, зная, что могла стать одной из нас, но так и не стала, как ни пыжилась!

– Элеонора, – внезапно послышался бархатный бас, мы обе замерли.

Директор стоял в нескольких шагах от нас и смотрел на меня с непонятной отеческой заботой.

– Вернитесь к работе, пожалуйста, – твёрдо попросил он Элеонору, вкладывая во взгляд какой-то только им понятный смысл.

Она фыркнула и скрылась в недрах бухгалтерии.

– Лидия, пройдите ко мне.

Спина похолодела от недоброго предчувствия. Если рабочий день начинается с подобного приглашения, то жди беды.

Я шагала за директором и разглядывала аккуратно подстриженный затылок, под которым прятался неординарный ум. Хотелось протянуть руку и погладить каштановые шелковистые волосы, отражающие отличное здоровье.

Утреннее солнце заполняло светлую просторную угловую комнату, две стены в которой составляли огромные зеленоватые стёкла. Пушистая пальма, растущая в металлической кадке, весело шелестела на холодном ветру, поскольку одна из стеклянных пластин была отворена. Я поёжилась, в голове тут же мелькнула беспокойная мысль, что так можно и заболеть, и это не укрылось от пристального взгляда начальника. Чуть усмехнувшись с ощутимым превосходством, он дал системе команду закрыть окно.

– Садитесь, Лидия, – предложил он, усаживаясь в мягкое кресло и указывая на неудобный стул, стоящий по другую сторону стола.

Я осторожно присела на краешек, положила руки на колени и попыталась взять эмоции под контроль.

– Вы уж простите Элеонору за эту некрасивую сцену. Она расстроена одним обстоятельством… – он небрежно махнул рукой, подчёркивая малозначительность этого вопроса.

– Я… я стараюсь не обращать внимания.

Я всё ждала, когда начнётся то, ради чего он меня позвал. Директор глядел в окно и слегка улыбался своим мыслям. Потом он вернулся на землю и посмотрел на меня.

– Лидия, вы великолепный работник…

Я напряглась. Каждый знает, что если руководитель вдруг начинает тебя хвалить – это не к добру.

– Вы трудитесь вместе с нами уже пару лет…

– Семь, – мягко вставила я.

– Семь? – несколько фальшиво удивился он. – Надо же, как долго… Так вот… Вы великолепный работник. Ни одной ошибки. Ни одного неверного решения. Чёткая, качественная и своевременная работа. Если бы все наши служащие проявляли такое же рвение…

«Так и было бы, если бы все ваши служащие были смертными», – желчно подумала я, наполняясь недобрым предчувствием.

– Но, к великому моему сожалению, совсем скоро наступит день, который поставит точку в вашей работе на нашем предприятии… – он вполне убедительно изобразил печаль, а я лишь сжала зубы.

– Нет, конечно, все мы понимаем, что могут произойти какие-нибудь события, и Список продвинется… – директор чуть поджал губы.

– Я третья в очереди, – мне удалось произнести эти слова гораздо спокойнее, чем я сама ожидала. – Вряд ли так много бессмертных прекратят существовать за столь короткое время. Боюсь, что только падение астероида или обрушение здания поможет мне.

– Ну да, ну да, – кивнул он с сочувствием и сожалением. – Поэтому я и завёл этот неприятнейший разговор. К сожалению, когда вам исполнится двадцать пять, мы будем вынуждены с вами расстаться.

Я похолодела. Ну вот, эти страшные слова и прозвучали. А я ведь до последнего верила и надеялась, что меня не тронут. Подумаешь, дурацкая формальность. Ведь я же отличный специалист! Я тут лучше многих! От меня пользы больше, чем от вас всех вместе взятых!

Мне хотелось прокричать это всё ему в лицо, но вместо этого я встала и произнесла с полным самообладанием:

– Хорошо, не волнуйтесь, в нужную секунду я покину рабочее место. Вам не придётся выгонять меня.

Он хотел что-то сказать, но я развернулась и ушла. Вообще-то меня никто не отпускал, но раз уж такой расклад, то ради чего мне соблюдать до конца дурацкий офисный этикет?

Назло всем храня на лице лёгкую улыбку и сияя глазами, я дошла до рабочего места, включила компьютер и вперила в него пустой взгляд. В голове бухало, и там металась одна единственная мысль: «Меня выкинули!». Жгучая обида переполняла и подталкивала меня к трудовому саботажу. Но я не позволила эмоциям взять верх, а привычно погасила их и взяла себя в руки. У меня в запасе ещё целый месяц! И мы ещё посмотрим, что может случиться за это время. В конце концов, машины врезаются в стены, а пьяные идиоты срываются с высоты. Пока остаётся хоть малейший шанс на бессмертие, я буду сохранять достоинство и терпеливо ждать.

Мне удалось полностью отбросить неприятные мысли и вернуться к работе. Загрузив отчёт, который не давал покоя уже вторую неделю, я с головой погрузилась в расчёты объёмов поставок молочных продуктов и соевых заменителей. Через какое-то время я позабыла про подступающую беду и даже начала получать удовольствие от стройных рядов цифр, которые складывались в интересную картину потребления.

Обедать я предпочитала в автоматическом кафе, расположенном на огромном панорамном балконе на двадцатом этаже. Застегнув пиджак (воздух всё ещё оставался прохладным, несмотря на яркое солнце), я взяла поднос и встала в короткую очередь.

Из всего ассортимента, представленного в кафе, я всегда предпочитала брать варёный рис и горячий бутерброд с соевым сыром. На диете я не сидела, как кто-то мог бы подумать. Просто еда в этом заведении стоила весьма дорого, и полноценные обеды давно меня разорили бы. Конечно, можно было бы не ходить сюда, а посещать простую столовую для офисных служащих. Но… Но я отказывалась приравнивать себя к обычным людям, потому что знала, что достойна большего.

Робот выдал заказ, я оплатила и быстро прошла к любимому столику, стоящему возле непрозрачной стены. Только так я могла помирить страх высоты с желанием находиться среди «белых».

Жуя безвкусный рис с пригородных гидропонных ферм, я украдкой осматривала людей за соседними столиками. Молодые и красивые «белые» наслаждались благополучной бесконечной жизнью, они смеялись и разговаривали, и ничто не омрачало их будущее. Мне же оставалось только завидовать и лелеять напрасные надежды на то, что когда-нибудь я стану не просто ровней, но и возвышусь над ними всеми. Когда-нибудь…

Вернувшись на рабочее место, я снова ответственно углубилась в работу: доделала наконец отчёт, завершила ряд текущих расчётов, подготовила таблицу на завтра. Когда до конца рабочего дня оставалось полчаса, я с удовлетворением откинулась на спинку стула и чуть улыбнулась. Даже если меня и уволят, я оставлю работу без единого замечания, чтобы все поняли, какого отличного специалиста они потеряли из-за идиотской формальности. На самом деле я понимала, что большинству людей будет совершенно наплевать, в каком состоянии останутся мои должностные обязанности, но эту неприятную мысль я предпочитала отодвигать на край сознания.

Нет уж, как ответственный человек, я собиралась всё делать красиво и правильно до самого конца.

Звонок рабочего телефона вырвал меня из раздумий.

– Лидия, будьте так добры, зайдите ко мне, – произнёс директор вкрадчиво и тут же отключился.

Я вскочила и замерла. Волнение заставило сердце забиться чаще. Два приглашения за день это уже слишком. Это что-то означает.

Я дала себе десять секунд, чтобы успокоиться. А потом выпрямила спину, расправила плечи и уверенной походкой направилась к кабинету начальника.

Директор стоял у открытого окна, заложив руки за спину, и смотрел вдаль. Когда я вошла, он не обернулся, а лишь сказал:

– Красивый же у нас город, не правда ли.

Я сглотнула слюну и неохотно двинулась в его сторону. В ногах появилась предательская ватность, а ладони вспотели от страха, но я всё равно подошла к начальнику и остановилась справа от него, на полшага позади. И чуть прикрыла глаза, чтобы не видеть ужасающей высоты.

– Мы живём в таком прекрасном месте. Оно создано для того, чтобы мы все были счастливы и довольны жизнью.