Привет, Америка!

скачать книгу бесплатно

Уэйн сидел на повозке с запасами, крепко зажав в руках удила пары мулов, и первые несколько километров пути вернули ему энтузиазм, который он ощутил еще на борту «Аполлона», когда судно входило в гавань. Прикрывая глаза от ослепительного сияния песка, молодой человек умелым жестом щелкнул хлыстом по запылившимся бокам мулов, отстававших даже от крепкой пегой лошади Орловского, что шла неспешным шагом. Небоскребы Манхэттена и офисные высотки Ньюарка и Джерси-Сити скрылись далеко позади, и после нескольких сумбурных дней в Нью-Йорке они наконец-то добрались до Великой американской пустыни.

Хотя следов экспедиции Флеминга обнаружено не было, Уэйн не терял уверенности в том, что они все же найдут Эльдорадо, о котором он так долго мечтал – не город из золота в буквальном смысле, занимающий мысли Макнэра, а образ Соединенных Штатов, бережно сохранившийся на страницах журналов «Тайм» и «Лук». Должно же все это до сих пор существовать!.. Резиновые шины повозки врезались в мягкий песок. Движение – вот вся суть Америки, в движении заключается ее энергия, ее вера в саму себя. Уэйн окинул взглядом пересохшие земли Нью-Джерси; он не сомневался, что сумеет обуздать эту дикую местность. Однажды ее снова будет ждать расцвет.

Штайнер на черной кобыле ехал во главе группы почти в трехстах метрах впереди, его темный силуэт мерцал в дымке, поднимавшейся от шоссе. Временами капитан исчезал из виду, оставляя вместо себя в дрожащем воздухе лишь расплывчатый знак вопроса – как будто проваливался в параллельное измерение. За ним следовал вещевой обоз из двадцати лошадей, нагруженных продовольствием, полевым снаряжением и научными приборами – половину оборудования из лаборатории на борту «Аполлона» распихали по седельным вьюкам.

– Орловский, можете позвать Штайнера? Опять он ведет свою собственную экспедицию… – Доктор Риччи слез с лошади и начал расставлять сейсмографические треноги и счетчики излучения, чтобы сделать очередной пятимильный замер. Анна Саммерс тем временем отстегивала радиоприемник, настроенный на детектор гамма-излучения на крыше небоскреба Пан-Ам-билдинг на Манхэттене. Уэйн в компании одного юного матроса совершил героический подъем по бесконечной лестнице к вертолетной площадке: там они установили передатчик, а в награду за свои усилия насладились захватывающим дух видом американской пустыни, протянувшейся до самых Аппалачей.

Риччи, стряхивающий песок с элегантной кожаной куртки, как всегда казался уставшим и раздражительным – местная природа не особо его очаровала. Анна же, как с радостью заметил Уэйн, напротив, выглядела невозмутимой и с деловым видом занималась настройкой радиоприемника. Через три дня после прибытия в Нью-Йорк она вдруг вытащила шпильку из пучка волос, и по ее спине заструились длинные светлые волосы. В глазах Уэйна с такой белой копной волос Анна Саммерс походила на вдову, неустанно бродящую по пустыне в поисках молодого супруга.

Опустив головы, лошади тяжело брели по песку, то и дело вздрагивая при виде кактусов, которыми была усыпана земля к востоку от шоссе. Животных нельзя было упускать из виду ни на минуту, и экспедиции явно не хватало рабочих рук. Орловский взял с собой неохотно согласившихся моряков, однако не прошло и часа в пути из Нью-Йорка, как те сбежали, скрывшись где-то среди машин и грузовиков в сухом русле Гудзона. Конечно, эти двое предпочли бы остаться на Манхэттене с остальными членами экипажа «Аполлона», занимаясь ремонтом корабля днем и разгуливая по пустым барам ночью. В городе можно было рыскать по брошенным квартирам в поисках необычных одежд и граммофонов, за которые потом в Европе дадут кучу денег.

Уэйн предполагал, что его-то уж точно оставят на судне, учитывая настойчивое желание Штайнера отправиться в путь вместе с группой – главным вместо себя он назначил Макнэра. Однако после дезертирства двоих моряков недовольный Риччи прискакал обратно к «Аполлону» за Уэйном, которому поручили следить за повозкой с запасами. К счастью, мулы слушались Уэйна; правда, сколько ни хлестал он их по бокам запылившимися поводьями, они все равно отставали от основной группы. Поверхность шестиполосного шоссе усеяли гниющие чемоданы и баулы, но по направлению на юг дорога была более-менее свободной, в отличие от встречных полос с ржавеющими остовами машин, автобусов и странных на вид транспортных средств с газовыми баллонами на крыше – люди бросали их посреди дороги, как только кончалось топливо, и остаток пути до точек эвакуации проделывали пешком.

Чтобы успокоить себя, Уэйн прислушивался к плеску и шороху в металлических цистернах, что лежали в повозке. Никто его не бросит, всем нужны запасы, а Уэйн везет тысячу галлонов воды в стальных бочонках и еще дистилляционный аппарат, с помощью которого воду можно будет добыть из любого соляного озера или ручья по дороге. В крайнем случае экспедиция двинется к морю и будет ждать прибытия «Аполлона» на пляже, используя сплавной лесоматериал и сухие водоросли в качестве топлива для дистиллятора. Без Уэйна им не обойтись. А вот если он вдруг решит скрыться, группа точно попадет в затруднительное положение.

– Профессор Саммерс! Не присоединитесь? Доктор Риччи!

С виновато-хмурым видом Уэйн привстал. Неужто Штайнер прочитал его мысли? Капитан остановился в тени путевого указателя, до высоты которого не дорос даже гигантский кактус по соседству. Двое ученых как раз сложили оборудование и вернулись в седло. На голове Штайнера по-прежнему была морская фуражка, но лицо под узким козырьком приобрело бесстрастный и одновременно напряженный вид, как у одинокого шерифа или стрелка с Дикого Запада. «Правда, Уайетт Эрп[1 - Уайетт Эрп (1848–1929) – охотник, картежник и страж закона, получивший известность благодаря вестернам с основанным на его личности героем.] не носил очки…» – пришла дурацкая мысль в голову Уэйна.

– Сюда, Уэйн. Не надо делать вид, что тебя бросили. Орловский!

– Капитан, я вам не галерный раб. – Вспотевший Орловский пришпорил свою лошадь и преодолел последние метры легким галопом. Если Штайнер походил на Дон Кихота, то глава экспедиции в промокшем от пота сером повседневном костюме, с его коротенькими ножками и пухлой грудью, отлично годился на роль Санчо Пансы.

– Трентон… Уилмингтон… Атлантик-сити… – Орловский читал надписи на указателе, вытирая лицо шелковым платком – десятки таких он спокойно вынес из магазина на Пятой авеню. – Жаль, этих знаков еще не было при отцах-основателях – как знать, может, они бы резко развернулись и пошли обратно… Позвольте напомнить, капитан, что экспедицией руковожу я, а вы лишь помогаете нам с навигацией.

– И отвечаете за лошадей, – добавил Риччи, ерзая в седле. – Что за увечную вы мне подобрали? Она уже хромает.

Штайнер повернулся к ним лицом, не сходя со своей крепкой черной кобылы, и глубокомысленно кивнул физику.

– Скорее, доктор, у вас увечный зад. Стоит попробовать ехать боком, как в дамском седле.

Орловский прервал их спор, и Штайнер, развернувшись в облаке пыли, помчал вперед. У Уэйна вдруг появилось дурное предчувствие: однажды капитан вот так ускачет и оставит всех умирать. Наверняка именно это он и замышляет, хотя сам еще не до конца осознал, что остальные лишь везут его багаж… Уэйн хлестнул мулов, пытаясь догнать Анну Саммерс, но она сильно оторвалась, не желая слушать мужские пререкания.

Все десять дней в Нью-Йорке были полны споров и банальных недовольств. Когда спало первое возбуждение от прибытия в Америку, его место заняло отчетливое чувство тревоги и, что еще хуже, дезориентации. Гигантские песчаные дюны, доходившие до парка Бауэри, горячие ветра и огромные кактусы, ослепительное сияние пустыни, тянущейся до самого горизонта – все это делало их долгое плавание совершенно бессмысленным. Пока Орловский и Штайнер ругались из-за того, что в будущем предстоит «Аполлону», экспедиция была на грани распада. Каждый мысленно возвращался к собственным мечтам – и не только матросы, потрошившие мертвый город. Даже Анна Саммерс прихватила небольшой трофей: черное вечернее платье в пол из универмага «Мейсис» на Пятой авеню. Нарядившись, она вышагивала по лаборатории среди реторт и счетчиков Гейгера, любовалась собой в зеркале и иногда звала заскучавшего Уэйна, чтобы услышать от него комплимент.

На закате Риччи непременно снимал белый халат и переодевался в вульгарный костюм – их у него была целая коллекция. В последний вечер в Нью-Йорке Уэйн наткнулся на физика на Сорок второй улице: Риччи сидел в салоне древнего лимузина, погруженного в дюну. На нем был экстравагантного кроя костюм в тонкую полоску с лацканами, похожими на крылья, а между колен доктор зажал ржавый автомат Томпсона. На сиденье лежали пачки старых зеленых банкнот, которые Риччи забрал из хранилища банка неподалеку. Уэйн обратился к нему, а Риччи продолжал молча вглядываться в манхэттенские сумерки, мечтательно задумавшись о гангстерских временах.

Похоже, из всех членов экипажа и экспедиции только Орловского и Уэйна не переменило прибытие в Америку. У первого изначально не было никаких планов, а вторым владела мощная фантазия, которую ничто не могло поколебать. На одиночку Штайнера высадка на берег повлияла больше всего. Капитан покинул свое судно во всех смыслах слова. Его ничуть не волновала судьба ржавеющего «Аполлона» с дырой в боку, а еще он красноречиво пожимал плечами, как бы говоря, что обратного путешествия через Атлантику этому судну не видать. Все это ужасно разозлило Орловского, и на пятый день глава экспедиции приказал Риччи арестовать Штайнера и запереть в его собственной гауптвахте.

Физик с невероятной скоростью вытащил из рукава пистолет и бандитской походкой двинулся на Штайнера. Капитан наблюдал за ним с улыбкой и с притворной тревогой поднял руки, кивком показывая Уэйну: смотри, на что он способен, запомни на будущее. Хорошо, что в этот момент из машинного отделения вышел Макнэр. Успокоив Орловского, он отдал честь Штайнеру и заявил, что будет рад остаться за главного на борту «Аполлона» и руководить ремонтными работами, пока капитан вместе с экспедицией отправится в Вашингтон. Через два месяца судно подберет их и возьмет курс на Майами.

Однако теперь, в составе колонны всадников и животных, было не время потакать своим прихотям. Уэйн намеренно погрузился мыслями в окружающий пейзаж из бесконечных песчаных городов, разделенных соляными озерами и поросших полынью. Он вел повозку мимо ржавых машин, замечая то подрагивающего скорпиона, то встревоженную гремучую змею под автобусом, то ядозуба у лошадиных копыт. Вся Америка под раскаленным небом, казалось, была окутана пылью, законсервирована под белым песком, – одно дуновение, и в нее снова кто-то вдохнет жизнь.

Уже тогда для Уэйна это стало вызовом: всего пять человек на огромном континенте, и каждый волен вести себя, как пожелает. Они были ответственны только перед собственными мечтами и нуждами нервных окончаний. Приспосабливаясь к новой территории, Уэйн стал смотреть на Риччи взглядом хищника, думая, как бы схватить его за горло.

Правда, чуть позже группа прибыла в пустынный город Трентон, и Уэйн обнаружил, что на этой, казалось бы, безлюдной земле они вовсе не одни.

Глава 9

Индейцы

За час до заката группа разбила лагерь: это была их первая ночь под открытым небом среди американской пустоши. Усталые животные с трудом везли всадников по шоссе, но Штайнер вдруг показал всем на дорогу через насыпь – в километре отсюда виднелось отдельно стоящее здание, которое некогда представляло собой симпатичную загородную гостиницу рядом с небольшим озером и полем для гольфа. Там, на заваленной камнями подъездной дорожке у молчащего фонтана, путники и расположились.

В отеле их никто не встретил. Небольшая дюна доходила до ступенек, ведущих к вращающейся двери. Окна, выходящие на озеро, от которого остался лишь потрескавшийся котлован, помутнели от грязи. Многолетняя пыль пеленой окутала все вокруг, а тюлевые занавески придавали помещениям еще более зловещий вид.

Штайнер молча проследовал к отелю, чтобы осмотреть его, проверить окна и двери. К досаде Уэйна, никто не спешил расседлать лошадей – все с безразличным видом стояли рядом с измученными животными, как наемные участники похорон. Уэйн думал, что Орловский остановит капитана, но глава экспедиции притих, разглядывая пустынные земли из-под запылившейся шляпы. В его глазах читалась тоска по Москве.

Пока у людей еще оставалось немного сил, Уэйн энергично крикнул:

– Ну-ка, давайте снимать седла. Доктор Риччи, привяжите лошадей у фонтана, нальем им туда воды. И помогите мне с повозкой.

– Уэйн? – Орловский снял шляпу и с подозрением посмотрел на бывшего безбилетника, который справлялся с ситуацией куда лучше его самого. – Хорошо… – одобрительно кивнул он. – Профессор Саммерс, забудьте на время о сейсмографе – в ближайший час землетрясений не предвидится. Настройте рацию на Нью-Йорк, надо связаться с Макнэром и узнать, нет ли каких новостей из Стокгольма. Риччи, идите за Уэйном, похоже, он свое дело знает.

Покормив лошадей и установив палаточную столовую, Уэйн оставил ученых заниматься ужином. Штайнер сумел открыть одно из окон гостиницы и теперь ходил по верхним этажам здания, осматривая спальни. Залезая через окно вслед за капитаном, Уэйн обернулся: его попутчики работали среди лошадей и разложенного оборудования. Он сделал небольшой, но значительный шаг, укрепив за собой право быть полноправным членом экспедиции. В то же время следовало присматривать за Штайнером, который бодро вышагивал среди покрытых пылью столов в полумраке бара. Они оба – и Уэйн, и капитан – заняли свое место в Америке.

Десять минут спустя нашли пять галлонов солоноватой воды в котле центрального отопления отеля, и Уэйн с интересом ждал, что же на это скажет Штайнер.

– Здесь вода, Уэйн, и так наверняка по всей Америке, в тысячах заброшенных гостиниц. Пусть лишь несколько галлонов, но этого достаточно.

– Для одного человека – да.

– Или двух. Вполне… – Штайнер стал насвистывать себе под нос какую-то грустную мелодию. – Я возьму тебя с собой. Не успеешь оглянуться, Уэйн, как мы уже будем на пляже в Малибу.