скачать книгу бесплатно
– Это уже было, – на полном серьезе ответил Депп.
– А если тебе представить, что дьявол – это тот самый издатель, который тебе заказал роман? – неожиданно предложила Настенька. – Пока пиши о том, что с тобой реально происходило, ведь большой гонорар, такой договор – на самом деле доброе дело. Кого-нибудь там можешь представить себе дьяволом?
Кучерявый задумался и кивнул.
– Вполне сойдет тот, кто у них за главного – Теодор.
– Отличная мысль! – согласился Депп. – Пока ставь ему заглавную Д, потом как-нибудь переименуешь из Теодора, а то он сразу просечет, что это про него ты пишешь. Вряд ли издатель захочет быть прототипом дьявола, пусть и доброго.
– Супер! – Ханна Казимировна тоже выразила полную поддержку. – Начнешь писать про реальные события, а там и придумается что-то дополнительно. Главное, у тебя уже есть прототипы героев. Себя тоже туда впиши под другим именем.
– Нас можешь задействовать, – щедро предложил Депп. – Тоже, естественно, под вымышленными именами.
Тут Кучерявый вспомнил, что ему Фаланд обещал и другие добрые дела: восстановление в писательском союзе, пиар… Да, для начала есть уже материал. И ниточка потянулась, благодаря помощи друзей.
Вечером Кучерявый получил от Витька Поляны файл с его романом «Невольница и Султан» и комментарием: «Арни, дружище, не смею навязываться, но мало ли – пригодится». Для лучшего засыпания Кучерявый открыл файл и начал читать.
…она окинула взором огромную спальню. Вокруг были разбросаны подушки, на столиках стояли вазы с благоухающими цветами, тарелки с засахаренными и свежими экзотическими фруктами, манящие к себе сладости. Вдруг Амелия обнаружила, что на ней нет джинсов и футболки, которые она надела утром. Вместо этого красовались тончайшего шелка кофточка, вся переливающаяся разноцветными, блестящими нитями, которыми были вышиты узоры, и полупрозрачные шаровары – такие же блестящие, как и топ. На ногах Амелия обнаружила, вместо привычных кроссовок, золотистые туфельки без пятки, с зауженным носком и невысоким каблучком в форме рюмки…
– Без рюмки никуда, – проворчал Кучерявый, переворачивая страницу. – Витёк в своем репертуаре. Странно, что на столики водки не поставил.
Сидела Амелия на большом, невысоком ложе, над которым нависал длинный балдахин. От балкона веяло прохладой раннего летнего утра. Девушка решила посмотреть, что же там, за окном, но в этот момент в комнату вошел мужчина.
– Проснулась? Хорошо. Сейчас тебе помогут привести себя в порядок, а потом мы вместе позавтракаем. И поторопись. Я не стал сегодня тебя будить, но обычно мы встаем раньше.
Мужчине Амелия дала бы лет шестьдесят. Он был невысокого роста, не толстый, но крепкий – с мускулистыми руками и торсом, как у фитнес-тренера. Волосы покрыла седина, крупные черты лица выдавали натуру решительную и жесткую. На мужчине тоже были шаровары, но из плотной ткани; широкий пояс обхватывал талию; короткая рубашка, распахнутая на груди, не скрывала волнующего рельефа тела…
– Тьфу ты, «волнующий рельеф тела», – возмутился Кучерявый, но потом вспомнил о целевой читательской аудитории романа и простил друга за несуразную фразу.
– Кто вы и где я нахожусь? – спросила растерянная Амелия, пытавшаяся не разглядывать мужчину так откровенно.
– Позже поговорим, – резко ответил он. – Пока, чтобы ты быстрее двигалась, скажу лишь одно: я – султан Фарид Садриддин Муллозода. Советую со мной не спорить и не задавать лишних вопросов. – Султан громко хлопнул в ладоши, и, как из-под земли, появились три молодые женщины. Одна держала в руках одежду, другая – поднос с какими-то бутылочками, третья – стопку полотенец. – Ты моя невольница, – снова заговорил Султан, – но высшей касты, поэтому тебе положены служанки. Они будут выполнять любые твои пожелания, кроме тех, которые противоречат моим указаниям и законам моей страны, что, в общем-то, одно и то же, – Фарид усмехнулся. – И, да, если я просил поторопиться, не нужно сидеть истуканом на постели. Шевелись!
Амелия начала сползать с постели. Ее единственным желанием было попасть снова домой, но она даже не сомневалась, что это противоречит указаниям Султана. Служанки подошли к девушке и принялись ее раздевать. Попытки сопротивляться и крики «я сама!» привели только к тому, что Султан расхохотался. Он вышел из комнаты, а служанки повели обнаженную Амелию в ванну. Скорее, она бы назвала это бассейном…
Кучерявый заснул. Мобильный тоже впал в сон, упав на живот хозяина, а потом и вовсе соскользнул на постель. Во сне поэту снился султан Фарид Садриддин Муллозода, странным образом похожий на Фаланда. Он бегал по Москве и раздавал всем поэтам договора на романы. Поэты возражали, однако, один за другим, соглашались, потому что цифирь в договоре стояла весьма внушительная.
Глава 6. 11 апреля, понедельник
В воскресенье Виктор Поляна перебрал со спиртным. Его позвали на поэтическое биеннале, а, как ни назови, все заканчивается банальной пьянкой. В кафе «Подвальчик» сначала, понятное дело, читали стихи. Биеннале посвящалось великому страдальцу земли русской, малоизвестному, но тем не менее гениальному поэту, бежавшему после Революции в Париж и там написавшему самые известные строки. Среди Витькиных любимых стихотворений было то, которое он читал на биеннале:
Зачем ты умер, белый офицер,
Ты мог бы жить, стихи слагать и петь.
Но опустел давно уже партер.
Галерка шумная нам расставляет сеть.
Зачем уплыл последний пароход,
Увез твою жену в заплаканной вуали.
Она в Москве давно уж не живет,
Забыв России снежные печали.
И не вини галерку в этом зле.
Она галеркой, к сожаленью, и осталась.
Ну а в партере, как в кошмарном сне,
Сидят лишь новые тупые генералы.
Давай, поручик, бей по струнам, бей,
И заглуши шампанским память злую.
Да, было хорошо в России, пей!
За славу, за любовь свою былую!
Окончательно растрогавшись, вскоре публика начала пить, вспоминая обитателей кладбища Cент-Женевьев-де-Буа. Привидение за привидением присаживалось на барную стойку – так, по крайней мере, казалось Витьке после третьей бутылки водки. Бунин беседовал с Тарковским, Нуреев на пуантах в розовой пачке проскакал по кафе и скрылся в районе туалета, за ним, крутя фуэте, последовала Матильда Кшесинская. Гиппиус встала возле выступавшего на сцене и начала читать своё, несколько военных в белогвардейской форме прошествовали в направлении кухни…
Закусок на столы поставили мало, а за свой счет Поляна на мероприятиях не закусывал принципиально. Одно дело – с товарищами посидеть, совсем другое – презентация какая или биеннале. Хотите, чтобы поэт у вас выступил – извольте угостить поэта. Примерно так рассуждал Витёк, а потому, скушав несколько бутербродов, оказался возле пустых тарелок, так как остальные поэты тоже бутербродами не погнушались. Как домой доехал, Витёк не помнил совершенно, но, не досчитавшись четырёхсот пятидесяти рублей, понял, что, видимо, ехал на такси. Мог, конечно, поступившись принципами, потратить эту сумму на закуску, однако, вряд ли.
Наутро понедельника голова трещала неимоверно. Во рту витал противный привкус, будто в него коты справили нужду (почему коты не спрашивайте – так это увидел поэт), страшно хотелось пить, а лучше выпить. Желудок, в который накануне вечером попали в основном калории, содержавшиеся в спиртном, неприятно урчал. Витёк спустил ноги с дивана на пол, вследствие чего потолок качнулся, а стены поплыли в сторону окна. Попытавшись сконцентрироваться, Поляна потряс головой, а зря: теперь перед его взором раздвоилась мебель. Более того, в проёме двери появилось две поэтессы Агаты Агафоновы, практически в неглиже, точнее, в Поляновой рубашке и полотенце, намотанном на голову.
– Агата? – просипел Витёк, умом осознавая, что поэтесса одна. – Ты чего тут?
Он понимал, что ничего такого между ними не случилось, хотя бы по причине полной неспособности Витька в сильно пьяном виде к соитию. Так-то Агата выглядела весьма неплохо, можно сказать, даже привлекательно. Ей недавно исполнилось двадцать пять (праздновали, помнил Витёк, в Доме писателей), длинные, прямые, иссиня-черные, как у ведьмы, волосы ниспадали до пояса, контрастируя с голубыми глазами. Витёк был уверен – волосы крашенные: природа явно изначально запланировала для поэтессы более подходящий к глазам цвет. Сопровождение Агатой его домой не удивило, ведь жила она в однокомнатной квартире с двумя подругами. В бытность учёбы в писательском институте ей выделили комнату в общаге, но после пришлось снимать на свои, поэтому они втроем и теснились в однушке. А дабы пореже сталкиваться с соседками Агата не чуралась ночевать у знакомых.
– Витенька, не помнишь ничегошеньки? – ответила одна из Агат. – Впрочем, кто бы сомневался, – она расхохоталась. – Ты упился вдрызг! Звал меня продолжать банкет, но я решила увезти тебя домой. Ты ж на ногах не стоял. Как самочувствие? – спросила она без паузы.
– Плохо, – не стал кривить душой Витёк, – хочется есть, выпить и снова прилечь… Ох, ты ж! – хлопнул он себя по лбу. – Я же обещал Кучерявого навестить!
– Арни? А что с ним? Где навестить: в тюрьме или больничке?
– Типун тебе на язык! – Витёк потряс головой, пытаясь создать из двух Агат и двойного комплекта мебели по одному экземпляру. – Арни в санатории. Роман пишет. Заодно лечится от алкоголизма.
– Роман? Он же поэт! – не поняла поэтесса, чутко относившаяся к творческому процессу. Сама она неплохо зарабатывала на выступлениях, умудряясь продавать на них билеты, а в процессе мероприятия продавать свои книжки. На отдельную московскую квартиру дохода категорически не хватало, но на житьё-бытьё вполне. Писала Агафонова в стиле нуар, надевая на выступления темные одеяния в тон волосам. Во время чтения стихотворений играла нагоняющая тоску музыка; Агата читала, чуть завывая, слегка постанывая и раскачиваясь из стороны в сторону. Любители всякой вампирщины к ней валом валили. Правда, Поляна не исключал, что Агата вполне могла тайком, под псевдонимом, писать какие-нибудь иронические детективы, а то и, как он, ромфант…
– Там еда какая есть? Глянь, пожалуйста, на кухне. И выпить. И таблетку от головы. Я тебе всё расскажу, – пообещал страдающий похмельем Витёк.
Агата пошла на кухню и прокричала оттуда:
– Пусто тут у тебя, я заказала доставку! Из бутылок есть ром! То есть, я надаюсь, что там ром, а не отрава какая-нибудь!
Витёк собрал волю в кулак и пошаркал на кухню. Ром манил, помогая передвигаться чуть быстрее. В отличие от Агаты, поэт помнил, что подарил ром редактор отдела фантастики издательства Мосэк, вернувшись с Кубы на прошлой неделе, поэтому в бутылке никакой отравы быть не могло.
– Чем запивать будем? – прямо с порога спросил Витёк Агафонову.
– Сок заказала. Можем даже наболтать коктейль. Вот тут есть рецепт. – Агата крутила в руках бутылку, изучая этикетки.
От слова «наболтать» отчего-то стало Витьку хреновато, но он взял себя в руки и уселся на стул. В дверь забарабанили, так как звонка Витёк не имел с незапамятных времен. Трёхкомнатная квартира досталась поэту от бабушки с дедушкой. Старый звонок давно сломался, а чинить его было недосуг, да и незачем.
Агата вернулась на кухню с двумя мешками снеди, расставила продукты на столе, благо ничего из заказанного готовки не требовало.
– Глаш, а ты готовить умеешь? – не без ехидцы поинтересовался Поляна, распечатывая упаковку с колбасной нарезкой.
Поэтесса махнула рукой.
– Я не Глаша, во-первых! С ума сошёл? Зачем? Во-вторых.
Ответа на прямой вопрос у Витька не было, и он потянулся за ромом. После стакана с благородным напитком (половина стакана – ром, половина – яблочный сок; добавлять спрайт, лёд и соблюдать указанные в рецепте на этикетке пропорции не стали) Агата снова спросила, чего там стряслось с Кучерявым.
– К нему обратилась редакция Мосэка, – начал говорить Витёк. – Попросили написать роман…
– Он же поэт, – встряла Агата.
– Поэт, – кивнул, не возражая Поляна. – Но Арни сказали, что он талант, и посулили огромный гонорар. – Заметив попытку Агаты снова открыть рот и задать вопрос, Витёк пошёл на опережение, хотя это давалось замутненному мозгу с трудом, но ром и анальгин начали делать свое благое дело, и Витёк справился с задачей: – Не спрашивай, откуда они о нём узнали. Я не в курсе. Откуда-то. Мало ли, может, кто рекомендовал. Короче, заказали и подписали с ним договор. Я лично его видел. Договор. Видел. – Силы снова покинули Витька, и он яростно начал жевать квашенную капусту. Запил ромом, затем продолжил: – Как друг, я не мог бросить Арни в сложной ситуации. Понимаешь, условием для этой договорённости было помещение Кучерявого в элитный санаторий. На время написания романа. И чтоб – ни-ни! – Витёк помотал пальцем возле Агатового носа.
– В смысле не пить? – уточнила поэтесса, округлив глаза.
– В нём самом, в этом самом смысле.
– Это как поэта Хорошего упекли?
– Надеюсь, Арни минует чаша сия! Вот почему я хотел его сегодня проведать. Но, представь, визитка, которую мне дала администраторша санатория, куда-то запропастилась. Выпала, наверное, когда домой возвращался. Теперь придется искать этот самый санаторий в Интернете.
Агата отхлебнула рома и ушла в комнату. Через минуту она вернулась уже с ноутом.
– Как называется санаторий твой? – поэтесса защелкала клавишами.
– Не знаю, – понуро ответил Витёк. – Ни на въезде не заметил названия, ни на визитке. Знаешь, было не до того. Переживал я за Арни очень.
– Надо в редакцию позвонить, – предложила Агата. – Как зовут редактора? Что за редакция?
Вздохнув, Поляна нахмурил лоб.
– Теодор Фаланд. Остальных не помню. Название редакции… тоже не помню. Ох, я же взял с собой договор Кучерявого, на всякий случай. – И Витёк отправился в комнату на поиски. Вернулся он с пустыми руками. – Я идиот. Договора нет.
За это время Агата успела поискать в Мосэке Фаланда.
– Не нашла я такого. Но в сети его может и не быть – ничего странного. А на запрос «элитные санатории Подмосковья» вылезает слишком много вариантов. Где находится он, даже не спрашиваю.
– Не спрашивай, – опять вздохнул Витёк. – Помню, высадили меня возле метро Новопеределкино. Но до него мы ехали прилично. Сколько «прилично» не спрашивай.
На кухне установилась тишина, нарушаемая лишь звоном вилок, шуршанием упаковок, звуком наливающейся в стаканы жидкости. Витёк чувствовал глубокий стыд за то, что так глупо потерял друга, и не представлял, как поступать дальше. Наверное, следовало попросить своего редактора разузнать координаты Фаланда, хотя станет ли он бегать по огромному издательству, вопрошая, не знает ли кто какого-то редактора из не пойми какого отдела. Не в кадры же идти.
– О! – воскликнула Агата. Витёк вздрогнул и уронил обратно в тарелку огурец. – Смотри, есть такая редакция. Вот сейчас в поиске вылезло: «Редакция Теодора Фаланда».
Агата взяла мобильный и набила номер редакции, поставив телефон на громкую связь.
– Издательство Мосэк, здравствуйте, – поприветствовал их женский голос.
– Доброго дня. Соедините, пожалуйста, с редакцией Теодора Фаланда, – сладко проворковала Агата.
– С редакциями не соединяем. Пишите им на электронную почту, – отрезала женщина.
– Но я с ними подписала договор, – несчастным голосом, натурально всхлипывая, простенала опытная в таких делах поэтесса, – потеряла визитку, договор потеряла, – всхлипнула она, – па-а-жа-а-а-луста-а-а!
– Девушка, я вас пониманию, – более мягко отозвались на том конце трубки, – что ж вы так. Но у нас большое издательство. Могу дать только добавочный. Только боюсь, там не ответят. Не представляете, как достают авторы! Если не ответят, перезвоните, скажите ваши имя, отчество, фамилию – я запрошу в договорном отделе для вас копию договора.
Согласившись на добавочный, Агата дала отбой и начала заново набирать номер. Как и предсказывала секретарь, по нему никто не взял трубку.
– Вить, а сказать данные Арни я не смогу! Надо было тебе звонить.
– Почему? – не понял Поляна.
– Потому что ты мужик, а я – баба. Как я ей буду диктовать «свои» имя и фамилию? В любом случае, пока она запросит договор, пока мне отдадут копию… Это у них растянется на несколько недель.
Будучи знаком с Мосэком не понаслышке, Витёк согласно кивнул.
– Чего делать? Жесть какая-то.
– Вить, а Кучерявому мы позвонить никак не можем? – спросила Агата. – Наверное, он знает, где находится. Или спросит там кого.
Витёк хлопнул себя по лбу. Потом налил в стакан чистого рому и выпил залпом. Агата смотрела на поэта, мягко говоря, удивлённо, однако, зная по себе буйную поэтову натуру, не вмешивалась и ждала, пока пройдёт приступ. И, действительно, после выпитого Поляне явно полегчало.
– Пить надо меньше, – философски произнёс он, – или выпросить у редакции творческий отпуск в элитный санаторий. Видишь, что творится?! – Агата не видела, но кивнула, не желая вызвать у Витька негативной реакции. – В субботу я разговаривал с другом по телефону, выслал ему свой роман…
– Роман? Вить, тебе точно бросать пить надо. Ты же поэт! – воскликнула Агата, не на шутку испугавшись за коллегу по перу.
Витёк спохватился: о его романтическо-фэнтезийных романах никто не знал. В субботу первому он открыл тайну Кучерявому и вот – проговорился.
– Прости! Чего-то несёт меня, – пробурчал он. – Это всё Арни со своим заказом на роман. Короче, он мне звонил. С ним порядок. Советовался по поводу романа. Ему выделили определенное время для его написания, потому что санаторий – режимное предприятие, а поэты – не режимные, сама понимаешь. Вот, спрашивал Арни, как писать по графику. Короче, сейчас я ему наберу и спрошу, как до него добраться.
Через минуту Кучерявый ответил:
– Привет, Витёк! Спасибо тебе за советы!
Чтобы не спалиться, громкую связь Поляна выключил и на всякий случай сразу перебил друга:
– Арни, я тебя забыл спросить про посещения. Хотел бы тебя навестить.
– И я, и я хотела бы, – закричала Агата, которой стало страсть как любопытно поглазеть на элитный санаторий и трезвого Кучерявого.
