Третейское судопроизводство в Российской Федерации: учебное пособие

скачать книгу бесплатно


Возможно, третейское судопроизводство на Руси начали применять в еще более отдаленные времена. Более того, не исключено, что оно было единственной цивилизованной формой разрешения правовых конфликтов до пришествия варягов. Это обусловлено следующими причинами:

в вышеуказанной договорной грамоте о третейском суде говорится как о хорошо уже известном учреждении;

в последующих исторических документах встречаются частые упоминания о процедуре третейского судопроизводства;

в древнейших грамотах определяется только обязательство спорящих сторон идти «на суд третьего», редко – способ образования такого суда и никогда – порядок производства дел в нем.

Следовательно, в XIV в. на Руси третейские суды были уже настолько хорошо известны, что практически не имелось необходимости в грамотах и иных документах подробно регламентировать механизм их создания, основополагающие принципы и процедуру третейского судопроизводства и т. п. Как справедливо отмечал С.Б. Веселовский: «И обычай и княжеские указы в самой широкой степени допускали решение всевозможных споров и тяжб (за исключением душегубства и разбоя с поличным, подсудных наместникам) путем… третейского суда». «Мы встречаем третейский суд у всех славянских народов, и у всех является он в пору первого зачатка гражданственности»[26 - Цит. по: Вицын А.И. Третейский суд по русскому праву. Историко-догматическое исследование. М., 1856. С. 5.].

В документах ранее Договорной грамоты 1362 г. употребление терминов «третий», «третьих» не встречается. Из этого Н.А. Заозерский в свое время сделал аргументированный вывод о том, что до XIV в. в нашей стране просто не практиковалось той формы третейского суда, которая упоминается в последующих княжеских договорах[27 - См.: Заозерский Н.А. Духовное лицо в звании третейского судьи // Св. Троице-Сергиева лавра. Сергиев Посад, 1899. С. 18.].

Политическое устройство Древней Руси (ее административная и экономическая раздробленность, частые междоусобные войны и т. п.) явилось одной из предпосылок развития третейских судов и третейского судопроизводства. К ним для урегулирования правовых споров обращались не только простые граждане, но и сами князья для мирного разрешения конфликтов по справедливости между ними самими, а также между ними и жителями их княжеств. Институт третейского судопроизводства стал пользоваться официальной государственной охраной и поддержкой уже со времен царя Ивана IV (т. е. с середины XVI в.).

В Уложении XV.5 Соборного Уложения «О третейском суду» 1649 г. была впервые законодательно закреплена сила решения третейского суда, которое им приравнивалось к решению государственного суда, и каждому гражданину предоставлялось право по обоюдному соглашению с противником сформировать третейский суд. Стороны признавали за судьями право «судить и всякие сыски сыскивать, по душам допрашивать» и обязывались добровольно подчиниться впоследствии их решению.

Именно в связи с этим третейский суд и назывался «compromissum» (лат. «решения арбитра, посредника»), а в третейские судьи избирались не только и не столько знатоки закона, а в первую очередь «…добрые люди вообще, т. е. добрые как в гражданском, так и в нравственном отношении»[28 - Заозерский Н.А. Указ. Соч. С. 19.].

Существовали следующие формы древнерусского третейского суда:

третейский суд с суперарбитром, которым зачастую являлся митрополит;

третейский суд без суперарбитра, состоящий из нескольких лиц, возглавляемых игуменом;

мировой ряд – довольно часто употребляемая форма окончания споров мировым соглашением с участием «рядцев и послухов».

Способ выбора третейского судьи предоставлялся, как правило, сторонам или же точно регламентировался в нормативных актах. Кроме того, указывалось, что третейский судья должен быть «не из чужих, а из нашей Отчизны», а также кто именно мог исполнять эти обязанности – митрополит, князь и т. п.[29 - См.: Дювернуа Н.Л. Источники права и суд в Древней Руси. М., 1869. С. 341.] Нежелание одной из сторон осуществить выбор кандидатуры третейского судьи давало законное основание признать ее только на этом основании виновной в споре. Постоянного количества третейских судей не устанавливалось, в связи с чем стороны избирали одного, двух, трех и более арбитров, а также неопределенное их количество (например, «игумен с братией»[30 - См.: Акты юридич. Т. II. № 259. Договор князей Кемских о разделе вотчины. СПб., 1838. С. 272.]).

Поиски эффективного механизма урегулирования споров, который бы позволил разгрузить государственную судебную систему, активно велись в России юристами на протяжении почти двух веков. Об этом красноречиво свидетельствует тот факт, что только в период 1734–1831 гг. в России было принято более 20 законодательных актов, регламентирующих возможность рассмотрения и разрешения споров по справедливости и принятым обычаям в третейских судах, процедуру их создания и порядок функционирования. На государственном уровне уставами и узаконениями закреплялась возможность различным категориям граждан (в зависимости от места проживания, национальности, рода занятий, социального положения и т. п.) разрешать споры в третейских судах, «учреждаемых из них же, по общему тяжущихся согласию», «по древним их обычаям, законам и обрядам», а также «имеющим взаимные по коммерции друг к другу притязания и иски»[31 - См.: Методические рекомендации по созданию и функционированию третейских судов в аграрной сфере / Под ред. А.А. Лукьянцева. Ростов, 1998. С. 13–18.].Это было сделано с целью:

«прекращения волокит (в государственных судах. – Прим. авт.) и происходящего от того разорения»;

избавления «судебных мест и начальства от беспрестанно заводимых тяжб»[32 - См.: Архипов И. В. Коммерческое судоустройство и судопроизводство в России в XIX веке. Саратов, 1999. С. 14.].

В указанных нормативных актах определялся и круг спорных вопросов, относимых к компетенции третейских судов: о притязаниях, обманах и неустойках по коммерции; о должниках конкурсной массы; об откупах;

о решениях Волжской Судоходной Расправы и Орловской Судоходной Депутации;

о принадлежности какой-либо книги;

о выплате страховок;

о привилегиях;

по межам и повинностям;

по договорам займа и найма и ряд других.

Кроме того, законодательно закреплялась и подтверждалась окончательность их решений.

В обоснование целесообразности создания и развития третейских судов в России автор Устава Третейского совестного суда 1801 г. министр юстиции Г. Р. Державин в докладе императору Александру I в 1803 г. писал: «Польза от учреждения суда сего весьма важна и ощутительна: не только меньше будет дел по нижним судебным местам, апелляций к Сенату, жалоб к престолу и ропоту вообще на неправосудие или медленность в производстве: но предпочтение в выборе судей третейских, сопряженное с лестною наградою оных от правительства, и удостоверение народа, что он судится собственно выбранными по воле своей судьями, всемерно откроет новый путь к благородному честолюбию… Равным образом и чиновники прочих судебных мест в необходимости найдутся проходить служение свое с большею ревностию»[33 - Державин Г. Доклад Его Императорскому Величеству (с приложениями). СПб., 1803. С. 5–6.].

Хотя такое большое количество различных нормативных актов, регламентирующих третейское судопроизводство в России XVIII–XIX вв., и базировалось на статьях Соборного Уложения «О третейском суду» 1649 г., пользоваться ими на практике было крайне затруднительно, так как они зачастую противоречили друг другу и не согласовывались между собой. Одни из них закрепляли процедуру третейского судопроизводства в качестве обязательной, другие – в качестве возможной по обоюдному согласованию сторон, третьи – просто указывали, что определенные лица по отдельным категориям дел могут обращаться в третейские суды, четвертые – подробно регламентировали процедуру создания третейских судов, механизм их деятельности, а также силу решения третейского суда и т. п.

Все это создавало многочисленные трудности как для обращающихся в третейский суд, так и для самих третейских судей, а также и для государственных органов, осуществляющих принудительное исполнение их решений.

Официальная история третейских судов в нашей стране начинается с 15 апреля 1831 г., когда императором Николаем I было утверждено Положение «О Третейском суде Российской Империи», которое отменяло практически все предыдущие разрозненные нормативные акты, регламентирующие создание и деятельность третейских судов, и становилось общим законом о них. За его основу были взяты статьи Соборного Уложения «О третейском суду» и Таможенный Устав Императора Петра II. В соответствии с нормами данного Положения были образованы институты добровольного и узаконенного (обязательного) третейских судов.

С этого времени третейские суды в России претерпевали периоды как развития, так и запрещения. Наибольшее распространение они получили в конце XIX – начале XX в. Обусловлено это было тем, что государственные суды отличались «…изумительной медлительностью производства, приговорами не по совести и убеждениям, а по усмотрению»[34 - Викторский С.И. Русский уголовный процесс: Учеб. пособие. М., 1997 (переизд. М., 1912). С. 419.]. Так, в ходе крестьянской реформы 1861 г. в «Общем положении о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости» было закреплено право крестьян «по всем делам, без ограничения их ценою, если с оными не соединено преступления или проступка и не сопряжены пользы малолетних и умалишенных… обращаться по взаимному согласию к третейскому по совести суду». Там же указывалось, что «решение третейского суда должно быть немедленно объявлено тяжущимся сторонам и внесено в имеющуюся при волостном правлении книгу. Оно считается вошедшим окончательно в законную силу со времени внесения в эту книгу. Никакие жалобы на оное нигде не принимаются»[35 - Российское законодательство X–XX веков: В 9 т. / Под общ. ред. О.И. Чистякова. Т. 7. Документы крестьянской реформы / Отв. ред. тома О.И. Чистяков. М., 1989. С. 57.].

В это же время третейские суды активно создавались при всевозможных биржах в связи с тем, что многообразие биржевого оборота с различными видами сделок требовало не только и не столько юридического обоснования выносимого судом решения при урегулировании возникающих споров, но в первую очередь детального знакомства с механизмом, спецификой и терминологией соответствующей биржевой операции. Подобным требованиям в большей степени удовлетворял именно третейский (а не государственный) суд, заседания которого проходили ежедневно, включая выходные и праздничные дни, во все время работы биржи, и который выносил свои неформализованные решения незамедлительно по обращению к нему спорящих сторон. Создание и развитие третейских судов было обусловлено и тем, что «споры торговые… не терпят ни малейшего отлагательства… в сем роде дел… всякая остановка в движении суда может причинить или ускорить разорение»[36 - См.:одр.: Архипов И.В. Коммерческое судоустройство и судопроизводство в России в XIX веке. Саратов, 1999. С. 18, 49,94.].

Положение о Третейском суде от 15 апреля 1831 г. было в полном объеме включено в Свод Законов Российской Империи 1833 г. и, с некоторыми дополнениями, в его переиздания 1842 и 1857 гг.

Узаконенный (обязательный) третейский суд предназначался для урегулирования споров между членами какого-либо товарищества, а также вообще споров по делам акционерных компаний. Ему предписывалось руководствоваться при судопроизводстве правилами и обычаями, принятыми в общеторговой практике. Истец и ответчик по обоюдному согласованию определяли, на основании какого конкретно договора, обычая и т. п. третейские судьи должны разрешать их конфликт. В противном случае он разрешался на основании закона. На решения узаконенного третейского суда сторонами могли быть поданы апелляционные жалобы в компетентный государственный суд. Если одна из сторон уклонялась от выбора третейского судьи, то он назначался представителями судебной власти. Как правило, в третейские судьи назначались канцелярские чиновники правительственного суда, которые не могли отказаться от этой повинности.

При развитом торговом обороте купечество всегда оказывало предпочтение третейским, а не государственным судам, признавало их для себя настоятельно необходимыми. Известный французский путешественник середины XIX в. маркиз де-Кюстин после поездки по нашей стране, комментируя это, писал: «В России редко обращаются в суд (государственный. – Прим. авт.) за разрешением своих тяжб. Это инстинктивное нерасположение к суду является верным признаком несправедливости судей». Им же отмечалось, что «соглашение заинтересованных сторон сводит на нет те его (имеется в виду закон. – Прим. авт.) статьи, применение которых… было бы вопиющей несправедливостью», позволяет исправлять «…грубые и жестокие ошибки власти»[37 - Маркизде-Кюстин. Николаевская Россия. М., 1990. С. 238.]. Как показывает исторический анализ, третейские суды могли и могут успешно функционировать только при возможности действительно свободного волеизъявления сторон конфликта, без мелочно-подробного законодательного закрепления государством процедуры судопроизводства в них. Везде и всегда, как только государство начинало детально регламентировать деятельность третейских судов, они прекращали свое существование и исчезали.

Это же произошло и в России в середине XIX в.: узаконенный третейский суд и процедура судопроизводства в нем, зарегламентированные государственными законодательными актами, выродились в средство тяжелой и бесконечной волокиты. В результате судебной реформой 1864 г. узаконенный третейский суд был отменен как фактически уже переставший существовать. Уставом гражданского судопроизводства был сохранен исключительно добровольный третейский суд. В 1887 г. Министерство юстиции вышло в законодательном порядке с представлением о дополнении «Устава гражданского судопроизводства» категорическим запрещением поручать третейским судам дела, касающиеся недвижимого имущества.

Только в конце XIX – начале XX в. в России происходит возрождение полноценных третейских судов. Обусловлено это было тем, что, по обоснованному мнению Н.В. Гоголя, «людям трудно самим умириться между собой, но как только станет между ними третий, он их вдруг примирит. Оттого-то у нас всегда имел такую силу третейский суд, истое произведение земли нашей. Успевший доселе более всех других судов… Вот почему у нас… могут быть прекращены самые застарелые ссоры и тяжбы, если только станет среди тяжущихся человек истинно благородный, уважаемый всеми и притом еще знаток человеческого сердца»[38 - Гоголь Н.В. Выбранные места из переписки с друзьями // Собр. соч. в 7 т. М., 1978. Т. 6. С. 2.]. В своей деятельности они восприняли все лучшее, что на протяжении веков было выработано учеными-теоретиками и юристами-практиками для третейских судов

Древнего Рима, Древней Греции и других государств, и применили его, творчески соотнеся с существующими в стране политическими и экономическими отношениями.