скачать книгу бесплатно
После этого «государственного акта», конечно, какие бы то ни было совместные действия с Махно были невозможными. Бригада Махно вышла из состава 2-й Украинской Красной Армии, и последняя фактически перестала существовать».
Политика троцкистов на Украине настраивала против советской власти массы крестьян. Помещичьи земли не раздавались крестьянам, а на них создавались совхозы (явно преждевременные в тот период), проводились широкие реквизиции, в частности, отбирали у крестьян лошадей. Но главное, что шла жестокая борьба против махновцев, в основном – повстанцев-крестьян, сторонников анархо-коммунизма.
«Не мог мириться Троцкий, – считал В.Ф. Белаш, – с тем, что авторитет и слава командиров, выходцев из народа, невероятно росла… Терпеливо вынашивал Троцкий мечту избавиться от таких. (Это подтвердили судьбы Ф.К. Миронова, Б.М. Думенко, Е.М. Мамонтова, Н.А. Каландаришвили и многих других. – Авт.)
Мы уже догадывались, к чему клонит Троцкий… мотивы желаний пропустить его (украинский народ. – Авт.) еще раз через мясорубку Гражданской войны. В результате политики, проводимой троцкистами, власть коммунистов-государственников на Украине перестала быть привлекательной. Фронт разваливался, дезертирство приняло массовый характер и еще в апреле 1919 года достигло в армиях 100 тысяч бойцов».
9 июня Махно направил телеграмму сразу в 6 адресов, прежде всего – Ленину, объясняя свой уход из Красной Армии: «В последнее время официальная советская, а также партийная пресса коммунистов-большевиков распространила обо мне ложные сведения, недостойные революционера, тяжелые для меня… Отмеченное мною враждебное, а последнее время наступательное поведение центральной власти по отношению к повстанчеству, по моему глубокому убеждению, с роковой неизбежностью ведут к кровавым событиям внутри трудового народа, созданию среди трудящихся особого внутреннего фронта, обе враждующие стороны которого будут состоять только из трудящихся и революционеров. Я считаю это величайшим, никогда не прощаемым преступлением перед трудовым народом и его сознательной революцией».
События 1921-го – начала 1922 года подтвердили правильность оценки и прогноза Махно: Кронштадтский мятеж, антоновщина, восстание в Западной Сибири…
Вольно или невольно (что менее вероятно) Троцкий своими мерами содействовал переходу «сознательной революции» (верная формулировка Махно) в революционную смуту. Сдав Украину Деникину, он продлил Гражданскую войну. Рассорил анархо-коммунистов с большевиками (коммунистами-государственниками). Сохранил руководящее положение своих сторонников в руководстве компартии Украины.
Возможно, он не только старался укрепить свое руководящее положение, в частности выдвигая на командные посты своих ставленников (к примеру, Тухачевского). Но была у него, по-видимому, и дальняя цель: всячески содействовать свершению всемирной революции, распространению междоусобиц и кровавых классовых столкновений на другие государства и народы.
В этом смысле Л.Д. Троцкого с полным основанием можно считать именно демоном Революции, ибо он вносил в нее кровавые раздоры и смуту.
Может показаться странным, что именно Троцкий стал одним из наиболее почитаемых деятелей советского периода в ту пору, когда началась так называемая демократизация СССР, а затем и его расчленение. Казалось бы, такой рьяный революционный глобалист, жесточайший каратель времен Гражданской войны, вносивший смуту и в действия Красной Армии, и в ряды большевиков, ничего не сделавший для укрепления и восстановления России, зато активнейше участвовавший в Октябрьском перевороте (который новоявленные демократы из партократов стали дружно проклинать)… Что привлекло современных идеологов антисоветского пути России в образе Троцкого?
Главное, пожалуй, стремление противопоставить его Сталину. (Как тут не вспомнить сопоставление Сталина и Троцкого, данное М. Алдановым!) Пожалуй, только одно коренное различие: Троцкий ловко разжигал революционную смуту, губительную для России и русского народа; Сталин, упорно создавал великую сверхдержаву – Советский Союз, и сделать это ему удалось. Он руководил страной в тяжелейшие периоды социалистического строительства и Великой Отечественной войны. В обоих случаях Сталин вышел победителем.
Странная любовь «демократов» к Троцкому и удивительная ненависть к Сталину. Последнего антисоветская пропаганда представляет как ужаснейшего деспота, осуществлявшего репрессии, при которых пострадали десятки миллионов человек, а миллионы были убиты. Правда, за последние годы даже его лютые враги порой соглашаются, что при их ставленнике Ельцине в России было больше заключенных (на душу населения), чем при Сталине, а русский народ стал вымирать, тогда как при Сталине он возрастал численно и был физически и морально значительно здоровее.
Запад и антисоветчики (в том числе русофобы) в России не могут простить Сталину того, что он был главным организатором возрожденной, великой России – СССР, что именно под его руководством были разгромлены германские фашисты. А Троцкого возлюбили как антипода Сталина, великого демагога и смутьяна – подобного его нынешним почитателям.
Новый лидер партии
В трудной ситуации потеря лидера грозит катастрофой. Это относится к самым разным человеческим объединениям, включая партии и государства.
В недавно созданном Советском Союзе ситуация обострялась не только тяжелым экономическим положением и разрухой после Гражданской войны, не только многочисленными сильными врагами вне и внутри страны, но и тем, что тяжело заболевший Ленин был одновременно и лидером партии, ставшей единственной правящей, и руководителем государства. Судьба СССР во многом зависела от того, кто станет во главе партии, государства.
1923 год начался в России тревожно. Было известно, что Ленин заболел. Но массы беспартийных и коммунистов не представляли себе всей тяжести этой болезни. За дверями руководящих кабинетов знали о ней гораздо больше.
И кое-кто постарался воспользоваться этой ситуацией для достижения своих политических целей.
В «Досье Гласности» была высказана новая версия причины ссоры В.И. Ленина с И.В. Сталиным, произошедшей в начале марта 1923 года и вскоре окончательно выведшей Ленина из строя. Все началось из-за стычки Сталина с Крупской в декабре 1922 года.
«Эпизод с Крупской нельзя было доводить до Ленина по меньшей мере по трем причинам. Сталин, по существу, был прав: больному могло стать хуже; Надежда Константиновна, согласно ленинской записке 05.03.23, выразила согласие забыть сказанное…» Так вроде бы и шло поначалу. Но спустя 2,5 месяца, когда, казалось бы, все «перегорело», некто (верно ли, что проговорилась сама Крупская?) информирует Ленина об этой ссоре и не без удовлетворения наблюдает результат. Удар неплохо рассчитан. Но вот незадача: Ленин вспылил не на шутку, потребовал извинения и сбавил тон. Причина не в том, что опять обострилась болезнь… Для Ленина даже в отчаянном положении общественное оставалось выше личного.
Много было и остается спекуляций вокруг просьбы Ленина к Сталину достать яд. Но вот документ, которым помахал с телеэкрана 21 апреля 1994 года, почти не прокомментировав его, Д.Д. Волкогонов. Это – записка Сталина членам Политбюро под грифом «строго секретно».
«В субботу 17.III, – писал Иосиф Виссарионович, – т. Ульянова (Н.К.) сообщила мне в порядке архиконсперативном «просьбу Вл. Ильича Сталину» о том, чтобы я, Сталин, взял на себя обязанность достать и передать Вл. Ильичу порцию цианистого калия. В беседе со мною Н.К. говорила, между прочим, что «Вл. Ильич переживает неимоверные страдания», что «дальше жить так немыслимо», и упорно настаивала «не отказывать Ильичу в его просьбе». Ввиду особой настойчивости Н.К. и ввиду того, что Вл. Ильич требовал моего согласия (В.И. дважды вызывал к себе Н.К. во время беседы со мной из своего кабинета, где мы вели беседу, и с волнением требовал «согласия Сталина», ввиду чего мы вынуждены были оба раза прервать беседу), я не счел возможным ответить отказом, заявив: «прошу Вл. Ильича успокоиться и верить, что, когда нужно будет, я без колебаний исполню его требование. Вл. Ильич действительно успокоился. Должен, однако, заявить, что у меня не хватит сил выполнить просьбу Вл. Ильича, и вынужден отказаться от этой миссии, как бы она ни была гуманна и необходима, о чем и довожу до сведения членов П. Бюро ЦК». Сразу же отметим: Ленин доверил именно Сталину эту свою тайну, личную трагическую просьбу.
Записка была на официальном бланке Сталина. В верхней части листа имеются подписи читавших ее: Г.Е. Зиновьева, В.М. Молотова, Н.И. Бухарина, Л.Б. Каменева, Л.Д. Троцкого, M.П. Томского. Последний еще приписал: «Читал. Полагаю, что «нерешительность» Ст. – правильно. Следовало бы в строгом составе чл. Пол. Бюро обменяться мнениями. Без секретарей (технич.)». Документ этот рассеивает клевету о мнимом отравлении (или желании это сделать) Ленина Сталиным. Именно сознательную клевету, которая была обнародована в письме Льва Троцкого редактору знаменитого американского буржуазного журнала «Лайф» от 13 октября 1939 года и носит название «Сверх-Борджиа в Кремле». Троцкий, освещая сюжет, не счел нужным даже упомянуть о записке Сталина и его отказе выполнить просьбу больного Ленина. Еще более странно, что Троцкий «забыл» и о собственной подписи на этом документе.
…В 1923 году, когда болезнь В.И. Ленина прогрессировала и он не мог работать, внутрипартийные распри на время утихли. Была для этого еще одна причина: в Германии крайне обострилась социально-политическая ситуация, и в Кремле вновь ожила надежда на мировую революцию хотя бы в пределах Европы. Ленин еще в 1920 году считал, что социалистическая Польша – это 18 % мировой революции. А социалистическая Германия еще 30–40 %.
В Германию были направлены Пятаков, К.Б. Радек, В. Шмидт (немец по национальности). Подготовкой «германского Октября» руководил посол СССР в Германии Н.Н. Крестинский. Уншлихт готовил в германской столице кадры германской ЧК, а нелегально приехавший в Берлин Тухачевский – кадры германской Красной Армии. Весь выпускной курс Военной академии выехал в Германию. Лев Троцкий сосредоточил на границе с Польшей мощный кавалерийский кулак; Зиновьев был занят составлением календаря «Германского Октября». Сталин, проживший как эмигрант в Германии некоторый срок, неоднократно отмечал немецкое законопослушание и педантизм. Возможно, он сомневался в успехе предприятия, но выступать против открыто не решался.
Была задействована даже часть белой эмиграции, вставшая на путь сотрудничества с советской властью. Радек (Собельсон) призывал даже к союзу с нацистами! Гитлер выражал тогда готовность пойти на переговоры с Коминтерном. Но руководство Коммунистического Интернационала (Зиновьев, Бухарин, Сталин) от переговоров отказалось. Фюрер больше не возвращался к этой идее. Радек оказался в одиночестве, хотя доказывал, что у коммунистов и нацистов есть некоторые важные общие цели: борьба против экономического закабаления Германии Западом, против оккупации Рура французами и бельгийцами, против режима Веймарской республики, за социализм.
Восстание под руководством Эрнста Тельмана вспыхнуло в октябре 1923 года в Гамбурге. Рабочие других городов Германии его не поддержали. Капиталистический мир вступил в полосу временной непрочной стабилизации, в эпоху «просперити» – процветания.
Троцкий использовал неудачу «германского Октября» для того, чтобы поднять партию против Зиновьева и Каменева, припомнив их предательство в 1917 году. К Сталину Троцкий тогда относился не столь агрессивно, считая, что тот – вождь центристской фракции в большевистской партии, колеблется между правыми (Бухарин, Ржов) и левыми (троцкистами). Троцкий пошел на союз с «децистами» и «рабочей оппозицией» – фракциями антиленинскими.
«Децисты» – сторонники «демократического централизма», выступали против руководящей роли центра и за безграничную коллегиальность в руководстве.
«Рабочая оппозиция» отвергала руководство промышленным производством со стороны государства, требуя передавать управление промышленными предприятиями трудовым коллективам.
И те и другие были отвергнуты Лениным. Но в 1923 году обе «оппозиции» и троцкисты вместе выступали за внутрипартийную демократию, против всевластия партаппарата. Правда, на следующий год и эта большая оппозиция потерпела поражение. Однако первый раскол среди сторонников ленинской линии уже произошел: зиновьевцы и каменовцы выступили против сталинцев и правых.
В 1923–1924 годах наряду с очевидными успехами НЭПа обнаружились и его теневые стороны. Новая экономическая политика – укрепление элементов социализма с помощью элементов капитализма – стратегическое отступление было вынужденной мерой, которую мудро осуществил Ленин. После страшной разрухи именно НЭП и обеспечила частичное восстановление страны. Но вскоре все больше и больше стали проявляться и усиливаться элементы капитализма. Их поощряли правые. Бухарин выдвинул лозунг «Обогащайтесь!». По настоянию Рыкова ЦИК СССР принимал законы в интересах мелкобуржуазных слоев города и особенно деревни.
Это вызвало недовольство в партии. Опаленные боями Гражданской войны большевики, глядя на нэпманов, заполнявших рестораны и разъезжающих на лихачах, задавали вопрос: «И ради этого стоило проливать столько своей и белогвардейской крови?!»
Боровшиеся за власть Зиновьев и Каменев обвинили остальное руководство в том, что оно идет на поводу у «спецов» – буржуазных интеллигентов. «Эти профессора как будто бы только советуют, консультируют. На самом деле они решают», – говорил Зиновьев.
Но левая оппозиция была обречена.
Из воспоминаний эмигрировавшего из СССР меньшевика Валентинова (Вольского): «Почему погибла оппозиция?.. За исключением небольших групп, у нее не было поддержки в стране. В самом деле на симпатии каких классов она могла рассчитывать? Разумеется, не крестьянства, так как требовала нажима на деревню… Не было у нее поддержки и со стороны «бюрократов», беспартийной интеллигенции, считавших вредной и демагогической социально-экономическую программу оппозиции… Рабочая масса в то время, сытая и никогда еще так хорошо не питавшаяся, жившая лучше, чем в царское время, пользовавшаяся рядом привилегий, шла за правительством, не обнаруживая вкуса к авантюрам, перетасовкам…
В 1923 году начался кризис, вызванный диспропорцией в скорости восстановления сельского хозяйства и промышленности. Многие предприятия были вынуждены сократить объем производства, а в ряде случаев временно приостановить работу или перейти на сокращенную рабочую неделю. Начались перебои с выплатой зарплаты, часть которой обесценилась из-за падения покупательной способности рубля. Своевременно принятые меры позволили частично устранить подобные трудности.
Однако, помимо всего прочего, немало было проблем, оставшихся со времен Гражданской войны. Значительная часть территории в Сибири продолжала находиться в руках белых. Почти миллион белогвардейцев оставались вблизи советских границ. Они были хорошо вооружены и готовы к решительным действиям. В некоторых местах, особенно на Кавказе и, в частности, в Чечне, орудовали крупные банды.
Пуля белогвардейского террориста сразила в Швейцарии одного из первых советских дипломатов и высокообразованных большевиков В.В. Воровского. Британский министр иностранных дел лорд Керзон грозил Советскому Союзу ультиматумом, хотя и не надеялся запугать большевиков. Пограничные СССР европейские страны, пользуясь поддержкой Антанты, бряцали оружием. С их территорий пробирались на советскую землю эсеровские и белогвардейские террористы, украинские националисты. Они встречали вооруженный отпор.
Все ли было благополучно в Красной Армии? Ведь она победила не столько внешних врагов, сколько своих же соотечественников. И служили в ней тысячи военспецов, а с 1920 года – многие белые офицеры и генералы. Слухи о тайной организации в РККА и заговоре в войсках Прикавказья и Закавказья появились в одном из центров белой эмиграции Берлине уже весной 1923 года. Заговор представляли как пробелогвардейский. Советское постпредство в Германии в ответ распространило «опровержение наркомвоена», в котором говорилось, что «заговор был, но среди младшего комсостава из донских и кубанских казаков». В заявлении сообщалось о «вспышках в Туапсе, Сочи, Майкопе».
В июле того же года один из белогвардейских генералов-эмигрантов получил информацию из СССР о том, что интернационалисты-коммунисты «составили против советского правительства заговор, так как современная советская власть слишком националистична».
ЦК РКП(б) среагировал на данную информацию быстро. 2 июня 1923 года было принято постановление о проверке и ревизии военного ведомства. С июля по ноябрь в результате обследования были вычищены: командное ядро Западного фронта, Вооруженных сил Украины и Крыма, 5-й Отдельной армии (Дальний Восток), командование авиации РККА. Через чистку прошла даже 1-я Конная армия – легендарное кавалерийское соединение во главе с не менее легендарным командующим.
Из письма К.В. Ворошилова И.В. Сталину от 1 февраля 1923 года: «Буденный… слишком крестьянин, чересчур популярен и весьма хитер. Зарубежная белая пресса очень часто («Руль» от 11.1—23) пишет о Буденном в минорных тонах не без задних мыслей. Внутренняя контрреволюция тоже очень уповает на будущее, в этом будущем, в представлении наших врагов, Буденный должен сыграть роль какого-то спасителя (крестьянского вождя), возглавляющего «народное» движение…
Если действительно произошло бы когда-нибудь серьезное столкновение… интересов между пролетариатом и крестьянством, Б(уденный) оказался бы с последним…
Сегодня комиссар штаба 1-й Кон(ной) т. Тер сообщил мне случай из жизни эскадрона при штабе 1-й К(онной). На вопрос молодому красноармейцу, за что он будет драться, последний ответил: «За Будённого».
Надо учесть, что еще в 1921 году Ленин, регулярно читавший белоэмигрантскую прессу, цитировал в одном из своих выступлений: «Буденный восстал и идет на Москву».
28 августа 1923 года Оргбюро ПК ввело в состав Реввоенсовета СССР большую группу новых членов. Среди них оказался и С.М. Буденный. Повысив в ранге, его удалось оторвать от 1-й Конной армии. Она же через два месяца была расформирована.
На фоне этих событий в Политбюро уже начиналась борьба за наследство Ленина. Часто историки, литераторы и публицисты делают ошибку, переоценивая роль Троцкого как чуть ли не официального тогда наследника Ленина. На самом деле многие троцкистские кадры еще в 1921–1922 годах были удалены В.И. Лениным с руководящих постов во всех сферах государственной жизни, в том числе и в не меньшей мере в вооруженных силах, которые Лев Давидович продолжал возглавлять. Конечно, он претендовал на ленинское наследство. Но был уже далек от цели.
Ближе к ней была «тройка», замещавшая Ленина в период его болезни: Сталин, Зиновьев, Каменев. Но и среди триумвиров шансы стать преемником вождя были разные. В.М. Молотов вспоминал: «У Ленина не было друзей в Политбюро. Но он нас всех сохранил – и тех и этих. Многие качались от него в разные стороны, но других-то не было!..
Со Сталиным у Ленина отношения были тесные, но больше на деловой основе. Сталина он куда выше поднял, чем Бухарина! Да и не просто поднял – сделал своей опорой в ЦК. И доверял ему. В последний период Ленин был очень близок со Сталиным, и на квартире Ленин бывал, пожалуй, только у него».
А Зиновьев и Каменев? Хорошо и довольно близко знавший обоих В.М. Молотов рассказал: «Так сложилось, что в литературе имена Зиновьева и Каменева идут рядом, но это совершенно разные люди… Каменев посолиднее, поглубже… Зиновьев был трусоват. Каменев – тот с характером… Ленин Зиновьеву никогда не доверял. Ленин больше любил Каменева».
Но с 1922 года Ленин начал выдвигать новых членов Политбюро, вошедших в него на XI съезде, – А.И. Рыкова и М.П. Томского, – энергичных, талантливых, особенно Рыкова, которому Ленин, сдавая дела, поручил контроль над важнейшими наркоматами.
В апреле l923 года открылся XII съезд РКП(б), на месяц позже намеченного срока. Для многих его делегатов было ясно, что мартовский инсульт надолго, если не насовсем, вывел вождя из строя. Еще в феврале Ворошилов писал Сталину, что разделяет предлагаемые Лениным изменения в руководстве партией и государством. Но отмечал, что они вряд ли понравятся «старикам».
То есть Зиновьеву и Каменeвy. Троцкого Климент Ефремович, как большевик с дореволюционным стажем, вообще выносил за рамки партии. Прежде всего Ворошилов имел в виду предложение В.И. Ленина о массовом вливании в ряды ЦК партии «рабочих от станка» и «крестьян от сохи», в дополнение (а то и вместо) тем «цекистам», чье рабоче-крестьянское происхождение уже приняло чисто формальный характер, уступая место начавшемуся (только еще) элитарно-бюрократическому перерождению. Против ленинских предложений дружно выступили «старики» и примкнувший к ним Л.Д. Троцкий. «Патриархом бюрократии» называла его еще в 1920 году «децистская» оппозиция.
«Старикам» не возражал и Сталин. Новый штаб большевистской партии 12-го созыва резко отличался от ЦК 11-го, последнего ленинского созыва. Предложения Ильича были отброшены. Целый ряд деятелей, входивших в состав предыдущего ЦК, оказался не переизбранным, среди них такие, как И. Кутузов, В. Михайлов, которых Ленин поднял очень высоко, их имена канули в Лету.
Поразительно сходство с судьбой ЦК 19-го, последнего сталинского созыва, избранного в октябре 1952 года. Пономаренко, которого Сталин предполагал своим преемником, Пегов, кому он поручал руководство кадрами, и многие другие были отодвинуты в тень сразу после сталинской смерти.
Но дело было не только в персональных изменениях. Главная цель Ленина состояла во вливании свежих сил, еще не испорченных высоким положением, дабы предотвратить партийный раскол.
Место действительных рабочих и крестьян заняли заслуженные, но уже пропитанные клановостью сторонники Зиновьева, Каменева, Сталина, Рыкова, Троцкого. Близился раскол, которого так опасался Ленин.
Л.Д. Троцкий решил укрепить свои очень ослабленные в 1921–1922 годах позиции, 15 октября 1923 года было опубликовано «письмо 46» с изложением платформы, оппозиционной большинству ЦК. Его подписали не только троцкисты, но и ранее враждовавшие с ними члены «рабочей оппозиции», и даже «децисты», которые прежде ненавидели Троцкого, называвшего их «земцами» – тяжелое оскорбление для большевиков начала 1920-х годов. Так Троцкий пошел на беспринципный союз (как и в 1926 году со своими лютыми врагами зиновьевцами). К этому союзу примкнули и более мелкие оппозиционные организации.
В 1923 году возник «трест оппозиций», что очень усилило политическое влияние Льва Давидовича. Троцкисты и их союзники установили тесное взаимодействие с «национал-уклонистами». С последними уже давно воевал Сталин, который довел дело даже до репрессий (к примеру, дело Султан-Галиева).
Позиции этих коммунистов, представителей национальных окраин, были особенно сильны в Грузии и на Украине. Их возглавляли такие авторитетные и влиятельные большевики, как Б. Мдивани, М. Окуджава, Ф. Махарадзе, Н.А. Скрыпник, Х.Г. Раковский. Они выступали за национальную обособленность республик.
Накануне важнейших политических пертурбаций в правящих кругах страны решался вроде бы второстепенный, но отчего-то почти всегда роковой вопрос – о государственной торговле водкой.
Ленин сохранил запрет Николая II на торговлю водкой и другими высокоградусными напитками, который царское правительство ввело после начала Первой мировой войны. Но вскоре самогонное море захлестнуло страну. Владимир Ильич начал отступление в войне с «зеленым змием» (сам вождь коммунистов был искренним и убежденным трезвенником). В декабре 1919 года он разрешил производство и продажу виноградных вин крепостью до 12 градусов, а в начале 1921 года увеличил количество разрешенных градусов до 14. В декабре того же года крепость выпускаемых напитков была поднята до 20 градусов; началось производство пива.
Летом 1923 года Сталин попытался отменить запрет на торговлю водкой и другими крепкими напитками. Он вынес проект постановления по этому вопросу на июньский пленум ЦК РКП(б). Это вызвало резкий письменный протест Троцкого, отвергавшего саму возможность легализации водочной торговли. Пленум не поддержал по этому вопросу ни Сталина, ни Троцкого. Как писал Зиновьев Сталину в июле 1923 года из Кисловодска: «Беда в том, что и наши – Серго, Ворошил(ов), Бух(арин) – сильно колеблются… Даже Молот(ов), кажется, имеет большие сомнения».
Политбюро приняло решение, предлагавшее воздержаться от помещения в «Правде» дискуссионных статей о продаже водки… С этим решением не согласился троцкист Е.А. Преображенский – член редколлегии «Правды». Сталин провел на Политбюро постановление о снятии Преображенского. Одновременно в отсутствие Бухарина, главного редактора, была назначена новая редакционная коллегия. Зиновьеву это очень не понравилось, и он обвинил Сталина в самоуправстве.
Сразу после этого Зиновьев отправил из Кисловодска в Москву письмо Л.Б. Каменеву. Возмущаясь самоуправством, он упрекал Каменева в том, что тот позволяет Сталину «прямо издеваться» над собой. Письмо заканчивалось словами: «Либо будет найден серьезный выход, либо полоса борьбы неминуема. Ну, для тебя это не ново. Ты сам не раз говорил то же. Но что меня удивило – так это то, что Ворошил(ов), Фрунзе и Серго думают почти так же».
Однако борьба внутри тройки вождей тогда еще не началась. Слишком велика была угроза усилившегося троцкизма. Не менее опасным было недовольство партийных низов.
Осенью 1933 года произошло очень важное, знаковое событие: впервые (если не считать Кронштадтского мятежа в 1921 году) были проведены массовые аресты коммунистов. Взяли несколько десятков человек – не просто членов партии, а рабочих от станка с большим партстажем, представителей партийной гвардии. Тех самых, кого трагически одинокий Ленин хотел сделать большинством в новом ЦК.
Политбюро успело вовремя. Репрессии обрушились на конспиративные группы рабочих-большевиков как раз накануне их объединения. Теоретиками этих оппозиционеров был и крупный мыслитель Александр Богданов – один из лидеров РСДРП в дореволюционный период, и Давид Рязанов – образованнейший марксист.
А больной Ильич оставался в Горках в положении, похожем на пленника Политбюро. Ведь даже в быту он был не совсем свободен. Ответственным за быт больного Ленина Политбюро назначило Л.Б. Каменева. Но несмотря на аресты членов «Рабочей группы» и «Рабочей правды», всю осень и зиму 1923 года в Москве прошли яростные внутрипартийные дискуссии. Репрессии не запугали, а только «подхлестнули» недовольных всех направлений. Рабочие партячейки кипели.
Споры перекинулись на страницу печати. Троцкисты воспользовались усложнившейся обстановкой. С.Т. Минаков пишет: «Вероятно, именно 22–23 декабря 1923 года и состоялись переговоры В. Антонова-Овсеенко (начальника ПУ РККА. – Авт.) и командующего Западным фронтом (Тухачевского. – Авт.)… По свидетельству К. Радека, В. Антонов-Овсеенко предложил план, в соответствии с которым «Михаил Тухачевский… должен был взять на себя осуществление переворота» после того, как вопрос этот будет согласован с Л. Троцким».
Важные, даже некоторые ключевые военные округа находились под командованием сторонников Троцкого: Московский, Приволжский, Западный и Туркестанский фронты.
После Ильича
Шел январь 1924 года. ХIII партийная конференция осудила Троцкого и его сторонников. Крупская регулярно читала Ленину материалы этой конференции. На чьей стороне был Ильич? Ответить точно на этот вопрос невозможно. Официальные идеологи брежневского времени мимоходом заявляли, что Ленин был на стороне большинства ЦК. Антисоветский историк А.Г. Авторханов приписывал вождю симпатии к Троцкому.
Способность говорить возвращалась к Ленину медленно и трудно, а восстановилась только частично. Правая рука беспомощно висела плетью. Попытки научиться писать левой окончились неудачно. Ленинской мысли трудно было не только претворяться в дело, но порой даже быть высказанной. В его жизни эта последняя трагедия была самой тяжкой, невыносимой. 21 января 1924 года наступила развязка.
Из медицинского заключения следует, что кровеносные сосуды головного мозга были крайне изношены. Но есть еще версия, высказанная Р.И. Косолаповым, одним из советников последнего советского лидера К.У. Черненко: «…Троцкий туманно объясняет мотивы своего отсутствия в Москве в момент кончины Ленина. Зная все о состоянии Ленина от их общего лечащего врача Ф.А. Гетье, он за три дня до рокового исхода удалился врачевать некую инфекцию на юг. Зачем понадобилось это странное «алиби», до сих пор остается загадкой.
Гетье дважды (выделено Р.И. Косолаповым. – Авт.) посетил Троцкого в последние сутки накануне его отбытия из Москвы. Содержание их бесед с глазу на глаз, естественно, неизвестно». Далее Косолапов сослался на книгу Ф.Д. Волкова «Взлет и падение Сталина» (М., 1992, с. 66): «Орудием для приведения в жизнь своих преступных замыслов, – утверждал он (Волков. – Авт.), – Сталин и Ягода (они ли? – Косолапов) избрали одного из лечащих врачей В.И. Ленина Федора Александровича Гетье – в то время занимавшего пост главного врача Боткинской больницы. Гетье был личным врачом семьи В.И. Ленина (и Троцкого. – Косолапов), и Владимир Ильич вполне доверял ему. «Возможно, Волков и не ошибается, называя Гетье, но он вряд ли точен в остальном».
Поражает неэтичное и даже скандальное отношение к похоронам Ленина со стороны двух очень известных тогда в советской стране деятелей. Троцкий, получив телеграмму Сталина о смерти вождя, ответил, что не успеет на похороны. И это в то время, когда железнодорожники во главе с Ф.Э. Дзержинским полностью ликвидировали разруху на транспорте. В распоряжение Троцкого мог быть предоставлен курьерский поезд. Кроме того, руководитель военного ведомства мог беспрепятственно воспользоваться любым военным самолетом.
Не менее странно поступил Тухачевский. В момент смерти Ленина он находился в Москве. Но демонстративно не остался на похороны и уехал в Смоленск. И эта оскорбительная для памяти вождя выходка сошла безнаказанно. Значит, ему покровительствовал кто-то очень и очень влиятельный.
Кто-то оставил во владении Тухачевского его имение. Кто-то смотрел сквозь пальцы на его частные и обильные продовольственные посылки близким во время голода 1921 года. Кто-то не обратил внимания на подозрительное самоубийство одной из его жен. Кто-то оставил без внимания его связи с женщинами, весьма сомнительными в политическом отношении, но работавшими в его штабе и имевшими доступ к секретным военным документам. Об этом заговорили только после соответствующих настойчивых донесений.
Вскоре после смерти Ленина 16 февраля 1924 года белоэмигрантская газета «Руль» поместила заметку «Тухачевский и советская власть», в которой сообщалось: «Выступление Троцкого против «тройки» заставило ее насторожиться против тех военных начальников, которые особенно близки к председателю реввоенсовета. Среди них видное место занимает Тухачевский, командующий Западным фронтом».
В кругах белой эмиграции обсуждался вопрос о перспективах власти в СССР после смерти В.И. Ленина. «Красный Бонапарт» Тухачевский рассматривался как один из кандидатов на роль нового диктатора.
Заинтересовалось Тухачевским и ОГПУ. Еще 2 сентября 1923 года зам. полномочного представителя ОГПУ по Западному краю направил спецдоклад, касавшийся политической неблагонадежности Тухачевского. В декабре 1925 года поступило сообщение секретного сотрудника ОГПУ Овсянникова, где отмечалось: «В настоящее время среди кадрового офицерства и генералитета наиболее выявилось два течения: монархическое и бонапартистское, концентрация которого происходит вокруг М.Н. Тухачевского». В последующем году началось специальное агентурно-наблюдательное «дело Тухачевского». Михаил Николаевич сориентировался в считаные дни, быстро сумев заработать себе репутацию ярого антитроцкиста.
А тогда, зимой и весной 1924 года, курс политических акций Троцкого рос. Ставший его сторонником нач. ПУР В.А. Антонов-Овсеенко прямо грозил Зиновьеву, что в споре Троцкого с Политбюро он, начальник Политуправления РККА, будет апеллировать к армии. В письме В.А. Антонова-Овсеенко от 27.12.1923 была важная фраза: «Среди военных коммунистов уже ходят разговоры о том, что нужно поддержать всем, как один, т. Троцкого».
Через много лет К.Е. Ворошилов пояснил эти слова: «К 1923–1924 годам троцкисты имели, как вы помните, за собой почти всю Москву (имелся в виду Московский военный округ. – Авт.) и Военную академию целиком, за исключением единиц, которая была за троцкистов. И здешняя школа ЦИК, и отдельные школы – пехотная, артиллерийская и другие части гарнизона Москвы – все были за Троцкого». Его дополнил Гамарник (бывший троцкист. – Авт.): «И штаб московского округа, где сидел Муралов, был за Троцкого».
Протроцкистскую позицию заняли партийные ячейки Главного управления военной авиации, Штаба РККА, Главного управления военных учебных заведений РККА, частей особого назначения, их возглавляли А.П. Розенгольц, В.К. Путна, А.И. Корк к другие друзья Тухачевского. Важные военные рычаги находились в их руках. Создавалась реальная угроза, что они запустят эти рычаги в нужном им направлении, когда это станет необходимым.
Согласно устному свидетельству Ф.Ф. Раскольникова, в 1936 году состоялся диалог между И.В. Сталиным и К.Б. Радеком. Boт отрывок из него:
«Сталин:…Bce-таки речь шла о том, что следовало арестовать все Политбюро, чтобы созвать Чрезвычайный съезд и чтобы на мое место выбрать нового Генерального секретаря, Троцкого, не так ли?
Радек: Сколько было слухов.
Сталин: Ты хочешь, чтобы я освежил тебе память? Согласно некоторым планам, молодой командарм Михаил Тухачевский без назначения должен был получить полномочия осуществить переворот по согласованию с Троцким.
Радек: Сколько было слухов. Что ты ворошишь прошлое?
Сталин: В 1924 году ты был секретарем подпольной группы Московского округа? На тебя возложил Троцкий решение задачи наладить связь с Тухачевским и его сторонниками».
Угроза военного переворота была велика. Политбюро висело на волоске. Видный советский «невозвращенец» Г. Беседовский писал, вспоминая политическую обстановку в начале 1924 года: «Москва переживала критические минуты. В течение двух недель мы все ждали переворота. Троцкий мог, как Пилсудский, буквально в несколько минут овладеть властью… Но Троцкий смалодушествовал. Сталин тем временем вызвал из Харькова Фрунзе, быстро все переделавшего, заменившего командный состав своими людьми с Украины. Через короткое время опасность переворота была устранена, а струсивший Троцкий безнадежно скомпрометирован».
После смерти Ленина Сталин умело маневрировал. Он поддерживал конфронтацию между Троцким, с одной стороны, и Зиновьевым с Каменевым – с другой, и искусно использовал опасения Зиновьева относительно Каменева, намеревавшегося унаследовать все ленинские посты, что совсем не входило в зиновьевские планы. Так И.В. Сталин ловко раскалывал двуумвират Григория Евсеевича и Льва Борисовича.
Воспользовавшись недостаточно активной борьбой с троцкистами лидера московских большевиков в 1921–1924 годах И.А. Зеленского (он ориентировался на Каменева), Сталин сделал блестящий кадровый ход. Он предложил перевести Зеленского на пост 1-го секретаря Среднеазиатского бюро ЦК РКП(б) и председателя Среднеазиатской комиссии ЦИК и СНК СССР. Предложение наивыгоднейшее: огромная власть на колоссальных пространствах Средней Азии и Казахстана (называемого тогда Киргизией), гораздо бо?льшая самостоятельность, чем в Москве. Но Каменев таким образом лишился ключевой позиции в МK и МГК.
В целом надежды Каменева стать преемником Ленина были тщетными. Конечно, во время болезни вождя он возглавлял Совет труда и обороны (СТО) и председательствовал в Политбюро. И это в дополнение к его собственным постам зампреда СНК и председателя Моссовета. Но решающие механизмы власти находились в руках Рыкова, замещавшего Ленина в Совнаркоме, и особенно у Сталина, возглавлявшего секретариат ЦК, председательствовавшего в Оргбюро ЦК и курировавшего весь партийный аппарат.
Из воспоминаний Молотова: «После смерти Ленина, когда остались три его заместителя – Цюрупа, Рыков и Каменев, мы обсуждали вопрoc, кого назначать Председателем Совнаркома. Были сторонники Каменева, но Сталин предпочитал Рыкова, потому что тот хоть и был за включение в правительство меньшевиков и эсеров, но против Октябрьской революции не выступал открыто, как Каменев».
Причины были, конечно, глубже. Ленин, ценя Каменева как теоретика, всегда спрашивал: «Но какой же он администратор?!» А именно административные таланты были сильной стороной Рыкова. И Сталин, поддерживая Алексея Ивановича, знал, что Рыков – в отличие от Льва Борисовича – не подвержен внешним влияниям. В той ситуации Сталину лучше было поддержать Рыкова.
Добившись избрания Рыкова на пост главы правительства и избрания Бухарина на освободившееся после смерти Ленина место в Политбюро, Сталин мог больше не опасаться раскола в «тройке»: разногласия в ней начались уже в 1923 годy, но тогда Иосиф Виссарионович не стал примирять соперников.
На состоявшемся летом 1924 года XIII съезде РКП(б) Троцкий потерпел сокрушительное поражение, но вскоре и мнимые победители Зиновьев и Каменев с удивлением обнаружили, что их оттеснили от реальной власти. Победу торжествовал новый триумвират: Сталин – Рыков – Бухарин. Осенью 1924 года Троцкий издал сенсационную брошюру «1917» со статьей «Уроки Октября». Этим он вновь спас Политбюро от неминуемого раскола, проявив феноменальную неспособность к правильному политическому анализу. Он не только не заметил появления нового триумвирата, но и считал, что Зиновьев и Каменев имеют гораздо больший политический вес, чем Сталин. Именно по ним он нанес в своих «Уроках Октября» основной удар.
