скачать книгу бесплатно
– И что ты сказала?
– А что я могла сказать? – огрызнулась она почти истерично, нервы на пределе. – Он же и так все знает. Он псионик. Он видит насквозь. Он может заставить говорить все, что угодно… Все! – Ина зябко поежилась, налила себе еще пол стаканчика. – Хочешь? – предложила она.
Я подумала, и кивнула.
Ина шмыгнула носом.
– Я ему все и рассказала, – ее голос дрожал. – Надеюсь, он не сдаст меня в Литьяте.
– Не сдаст, – сказала Джара. – У него с Литьяте свои счеты.
– Свои счеты?
– Они же содрали с него кожу, это обычная казнь за предательство. Он жив благодаря мастеру Патеру, и не может покидать Бер-Сухт. Но договора с Литьяте у Олиша больше нет, присяга аннулирована.
Меня поразило, что Джара назвала его просто по имени.
– Откуда ты знаешь?
Джара пожала плечами.
– Он сам рассказал. Я только не знаю, что он натворил, про это он говорить не хочет. Но, думаю, не слишком серьезное, раз его отпустили. Хотя… – Джара задумалась, – три года назад, когда это случилось, Патеру имел больше влияния…
– Он сам рассказал тебе? – Ина смотрела на нее во все глаза, с ужасом. – Ты с ним говорила?
– Вы тоже говорили с ним.
– Да я чуть не померла! – Ина вздрогнула, громко икнула.
Джара сморщилась.
– И что? Он псионик, это его работа. Лан, между прочим, тоже псионик, только он не закончил обучение, а Олиш закончил. От Лана вы же не шарахаетесь? Он, конечно, не выставляет напоказ свои способности, но ему это и не нужно… ну, и, конечно, Лан – красавчик… Между прочим, Олиш не так уж сильно старше нас, ему всего двадцать семь лет.
Мы с Иной переглянулись, долго молчали.
– Ого, – сказала Ина, наконец. – Ну, ты даешь…
* * *
Вода. Кап… кап-кап… Капли собирались под потолком, набухали, округлялись, потом вытягивались во всю длину и, наконец, срывались, летели вниз, разбиваясь вдребезги о прозрачный лиосский мрамор. Кап. Кап-кап. Кап. Одна за другой. Лужи и плесень. И погнившие балки. Оставалось только молиться, чтобы крыша не рухнула нам на головы.
Наш первый день занятий.
Было холодно. Просто ужасно, сырость и сквозняки. Меня почти непрерывно знобило, постоянно текли сопли, и от всего этого трещала голова. Я здесь чуть меньше месяца, но уже была уверена, что до зимы не доживу. Помру от этих соплей. Сейчас только сентябрь. У нас в Салотто даже зимой бывает лучше. Суше, по крайней мере.
Джара едва ли не с головой куталась в колючую шаль из козьей шерсти, пыталась записывать, но пальцы дрожали, буквы прыгали по листу. Лан сидел в теплой брезентовой куртке на меху, он не писал, просто слушал, откинувшись на спинку скамьи, хмурясь, сложив на груди руки. Ина тоже слушала, подперев кулачком щеку, ей, вроде бы, и не холодно было, но она из местных, привыкла.
Нас всего десять человек в аудитории, рассчитанной на две тысячи. Большая белая лекционная, ее строили, чтобы вместить три потока разом и всех желающих заодно, и, говорят, случалось, что сидели в проходах, не хватало места. Сейчас… Время ушло.
Нас десять на первом курсе. Семь человек на втором и аж двенадцать – на третьем. Пока еще относительно тепло, мы будем заниматься здесь, где светлее и меньше плесени, а вот зимой перейдем в лаборантскую, ее проще протопить.
– Вы должны запомнить одну вещь, – мастер Патеру строго обводил нас взглядом, одного за другим. – Только одну. Магия – это усилие воли. Запомните. Не волшебные слова, не амулеты, не танцы с бубном у костра. Усилие воли. Если этого усилия недостает – вся ваша магия превратится в пшик, если усилия достаточно – ничего больше не нужно.
Он стоял, держась за кафедру, слово вот-вот упадет. Маленький, сгорбленный, сморщенный, словно сушеная слива, на лице темные пигментные пятна. Грязно-серая рубашка висела на плечах, словно на вешалке, меховая жилетка засалена и затерта, местами расползалась от времени. Но голос у мастера глубокий и чистый. И такие же глубокие голубые глаза. Ему больше ста лет, он видел лучшие времена.
То, что он говорил – противоречит конвенции. Это дикая иррациональная магия старого Тарра, незаконная и небезопасная. Тарр был закрыт и разрушен почти пятьдесят лет назад, но мастер Патеру не только учился, но и преподавал в нем. Сложно представить. Словно в другой жизни. У нас он читал историю магии, и, только поэтому, ему позволено говорить подобную ересь. Это теория. История. Лан говорил, в Литьяте за подобные слова с него бы содрали шкуру, в самом прямом смысле. Как с Ил-Танки. Но здесь можно. Тихо, осторожно, с оговорками, но можно. Бер-Сухт последнее место, где еще помнят…
– Магическая энергия – это кровь нашего мира, – говорил мастер Патеру. – Мы можем почувствовать ее в каждом уголке, можем уловить, как биение сердца, можем прикоснуться, можем повернуть в нужное русло. Энергия повсюду вокруг нас. Магия – это жизнь.
Хаген передо мной, на нижнем ряду. Казалось, он не слушал, или, уж по крайней мере, не смотрел на мастера. Он сидел, опираясь локтями о стол, навалившись, опустив голову. Интересно, о чем он думал сейчас? У него-то, уж точно, выбора не было. Я слышала, его уровень магии настолько велик и время так сильно упущено, но в Литьяте его брать не хотели. Слишком сложно справиться. Невозможно вообще с таким работать. И лишь мастер Патеру взял его, под личную ответственность.
Джара толкнула меня в бок, передала под столом записку: «У нас картошка закончилась. Пойдем в город».
Пойдем. Прогуляемся заодно. Я как-то уже привыкла и к лестнице, и необходимости делать все самой. Ко всему привыкаешь. Но не смирилась.
– Существует два подхода к овладению магией, – говорил мастер. – Сейчас уже начинают утверждать, что подход только один, что метод Тарра никогда не существовал, что это профанация. Но, поскольку этот метод запрещен, вы должны понимать, что технически им можно воспользоваться. Никто не станет с таким упорством запрещать невозможное. Вам будут говорить, что раз маги Тарра были такие великие, то почему они допустили разрушение академии и всей системы, почему допустили присоединения Этора? Это все так. Мы проиграли. Но вы должны знать…
Хаген начал кашлять. Сначала тихо, потом все громче, словно задыхаясь, сотрясаясь всем телом. Ему тоже было нелегко в холодном климате. Мастер Патеру замолчал, ожидая, пока пройдет приступ и наступит тишина. Хаген, наконец, откашлялся, вытер ладонью лицо.
– Простите, мастер, – сказал тихо.
Мастер Патеру вздохнул.
– Вы будете изучать один из стандартных базовых наборов заклинаний. Как вы знаете, на каждый набор выдается лицензия, и вне этой лицензии вы не имеете права использовать ничего. Вы и не сумеете ничего, за пределами изученных заклинаний, потому, что не будете знать как. Заклинание – это алгоритм. В Литьяте утверждают, что когда вы точно знаете, что должны сделать, и что должно получиться в итоге, то вам проще справиться с поставленной задачей. Я не спорю, это действительно так. Когда вы действуете строго в рамках правил – это безопасно. Читая заклинание чтобы зажечь свечу, вы не сможете спалить дом, алгоритмом не предусмотрена такая мощность. Но, вместе с тем, вы лишены свободы маневра. Если вас научили зажигать свечку, но не научили зажигать дрова в камине, вы не сможете их зажечь. Почти любое заклинание узконаправленно. Метод Тарра – напротив, предполагает обращение напрямую, без специальных слов или действий. Вы хотите зажечь огонь, и вы зажигаете. В любом его проявлении. Его сила зависит только от вас. Ваша воля и больше ничего. Когда я вел практические занятия в Тарре, некоторые студенты не понимали, они спрашивали – что я должен сделать, объясните, покажите как. Но этому нельзя научить в привычной форме, это должно прийти само, изнутри, учитель может только направить. Дикая магия непредсказуема и неконтролируема извне, поэтому она так активно запрещается Литьяте. Истинная магия, как говорили раньше.
– Я бы хотела научиться не мерзнуть, – буркнула Джара. Совсем тихо, но мастер Патеру расслышал, покачал головой.
– Такое заклинание входит в вашу будущую лицензию, мисс Хе-Каи, – сказал он, – вы научитесь. А пока, советую одеваться теплее.
* * *
– Закрой глаза и слушай музыку. Просто доверься мне.
Лан учил меня танцевать джигу.
Он беззаботно улыбался, держал меня за руки.
– Давай, Соле, сначала вместе, а потом сама. Закрой глаза.
Я не могла. Мы стояли рядом, боком друг к другу, одной рукой он уверенно обнимал меня за талию, другой держал за руку. Я не могла закрыть глаза, не могла расслабиться, все время пыталась подглядывать. Мне казалось, я выгляжу ужасно глупо. А Лана это забавляло.
На площади перед учебным корпусом горели костры, играла музыка. Отмечали первый день начала занятий, посвящение нас в студенты Бер-Сухта. Собрались все, даже преподаватели… всего человек сорок, не больше. Без особых торжеств. Для такого праздника, как в старые времена, не было ни денег, ни сил.
– Мы приемники Тарра! – горячо и пафосно говорил Арек, парень с третьего курса. – Мы последние, кто еще помнит древнюю магию, кто может видеть суть вещей за блестящей оберткой. Последние, кто еще может что-то изменить. В наши дни, когда магия стала формальным сводом правил, наш долг – хранить в сердцах живой огонь, поддерживать его, не дать угаснуть…
Он говорил и говорил – пространно и, по сути, ни о чем. Я слушала. Мне не нужно было никакого огня. Я хотела лишь нормальной человеческой жизни, удобной и комфортной, хотела домой, хотела, чтобы все было хорошо.
– Нам всем сейчас очень сложно, но у нас нет другого выбора, – говорил мастер Патеру, честно и просто. – Нам придется идти до конца.
Они говорили все, каждый по своему, а потом мы танцевали в круге костров. И искры кружили…
Было радостно и немного тревожно. Странное ощущение неизбежности накрывало меня. Теперь я тоже часть Бер-Сухта, мне никуда не деться. Решение приято. Моя жизнь поменялась навсегда и по-старому уже не будет. Я не вернусь домой.
Наверно, именно тогда я приняла это… хоть отчасти.
Но стоило закрыть глаза, и я видела Салотто в огне, пылающую гору, падающую с небес. Картинка была такой четкой и ясной, что становилось страшно. Наверно, нужно было кому-то сказать, но я никак не могла признаться даже себе, что это может быть чем-то большим, чем моя фантазия.
Можно было сказать Лану.
– Закрой глаза, расслабься, – говорил он.
Я не могла.
Джара не танцевала, она сидела у костра, гордо, с прямой спиной, на ее лице играла странная улыбка. На ее шее блестел золотой цветок с жемчужиной. Она смотрела на меня.
– Шаг правой вперед, шаг левой, теперь снова правой, в прыжке, – говорил Лан.
У меня кружилась голова. Я старалась, но вечно сбивалась с ритма, путалась в ногах.
Ина танцевала с Регаром, легко и весело, я даже завидовала им.
– Лан, я не могу. У меня ничего не получается.
Он остановился, долго, сосредоточенно смотрел на меня.
– Соле, хочешь, я научу тебя по-другому? Я не доучился магии, но я кое-что умею. Ты просто расслабься, закрой глаза, не думай ни о чем и слушай свое тело, не сопротивляйся. Ты начнешь танцевать. А потом и сама сможешь. Давай?
– Магия? – осторожно спросила я.
– Да, – Лан кивнул. – Не бойся.
Он улыбался, словно это была просто шалость, словно ничего не значило.
– Не надо, – сказала я.
– Почему, Соле? Я всего лишь научу тебя танцевать.
Нет. Я не могла представить, что кто-то будет снова копаться в моей голове, что кто-то сможет взять под контроль мое тело, пусть только направить… Ужас. Так нельзя. Мастера Ил-Танка мне хватило с лихвой, я больше не хочу…
– Соле… – Лан держал меня за руку. – Ну, что ты, как маленькая.
Я поджала губы. Маленькой девочкой мне быть не хотелось. Хотелось быть взрослой, особенно для Лана. Достойной. Очень не хотелось его расстраивать. Я была готова на все, но…
– Я не могу, – сказала тихо. – Потанцуй с Джарой, смотри, она скучает.
Лан удивился, совершенно искренне, словно не мог представить, как кто-то мог ему отказать.
– Да ладно, Соле… Чего ты так боишься?
Я поняла, что сейчас расплачусь.
– Я… я не боюсь…
Слезы щипали глаза.
– Соле… – он взял меня за плечи. – Ну что ты? Ну, не хочешь, не надо.
Я шмыгнула носом, отвернулась.
– Я посижу, – вышло больше похоже на всхлип.
Отвернулась. Сначала хотела сесть на скамейку у костра, потом поняла, что не могу сейчас. Было так обидно, что страшно хотелось побыть немного одной. Я пошла прочь, буркнув мимоходом, что мне нужно в туалет, я скоро вернусь.
И только отойдя подальше, так, что никто не мог увидеть, разрыдалась по-настоящему. Ничего не могла с собой поделать. Старалась только не очень громко, чтобы не сбежались люди, боялась объяснять.
И все же пришлось.
– Соле…
Он тронул меня за плечо. Я вздрогнула, чуть не подскочила, думала это Лан подошел. Нет. Хаген.
– Ты чего? – в его голосе ясно слышалось волнение, и от волнения акцент становился еще заметнее. Хаген-Лягушка…
– Ничего, – сказала я.
– Ты же плачешь…
– Да.
Я принялась вытирать слезы, размазывая по лицу.
– А ты… ну… что-то случилось?
– Все нормально.
Я шмыгнула носом. Вдруг поняла, что его не было с нами, Хаген не танцевал и даже не пил, не сидел у костров. Я видела его в самом начале, когда толкали длинные речи, а потом он незаметно пропал.
– Хаген, а почему ты не танцуешь?
– Не умею, – он пожал плечами.
– Но ты ушел, не сидишь с остальными… – я ляпнула, и стало немного стыдно за свою бестактность. Какое мне дело?
В его лице что-то дрогнуло, едва уловимо.
– Там слишком много огня… Соле… я не могу…
– Огня?
