скачать книгу бесплатно
Месяц до казни
Для инженера по ремонту холодильников и кондиционеров Константина Антонова жаркие деньки в смысле работы в точности совпадали с жарой за окном. Принцип действия у охлаждающей техники одинаковый, но до чего же разное отношение пользователей к неполадкам. Сломался холодильник – срочный вызов в любое время суток, а о кондиционерах народ вспоминает только с приходом жаркой погоды. Тут уж от звонков нет отбоя – и новый установи, и старый почини – полный аврал, хоть без сна работай, ко всем не успеешь. Поэтому крупные организации обзванивались накануне лета, с помощью скидок их уговаривали обслужить технику заранее.
В начале мая Константин Антонов налаживал работу кондиционеров в детской музыкальной школе Красногорска. Начал с кабинета директрисы. Прочистил фильтр, включил кондиционер на полную мощность, измерил температуру воздушного потока – как за окном. Все понятно, нужно заправлять газом. Подготовил баллон, открыл окно, высунулся с гаечным ключом, чтобы подсоединить шланг к наружному блоку.
С четвертого этажа отлично просматривался сквер перед музыкальной школой, через который дети шли на занятия. В основном это были девочки младшего возраста – миловидные и беззаботные. Некоторые плелись нога за ногу, отвлекаясь на все подряд, другие с жаром обсуждали с подружками детские секреты.
Вот одна девочка наклонилась завязать шнурок, провозилась больше минуты, а потом деловито подтянула колготки, задрав выше пояса подол юбки. Такая непосредственность могла вызвать лишь улыбку у взрослого человека, но Константин заметил иное.
На скамейке в сквере сидел неприметный мужчина лет сорока. Он был один, не тыкал пальцем в телефон, не провожал в школу ребенка и не выискивал взглядом опаздывающего знакомого. Мужчина тайком наблюдал за проходившими мимо девочками. Это не бросалось в глаза до тех пор, пока он вдруг не вытянулся, заинтересовавшись наклонившейся пигалицей. В его движениях и позе почувствовалось что-то хищное.
Антонов присмотрелся, напрягся, и его спина похолодела. Не может быть!
Он давно уже в мстительных мыслях похоронил этого человека. Ублюдок должен был исчезнуть, сдохнуть, загнуться от болезней, сломать хребет на лесоповале, погибнуть в драке в колонии, да где угодно только не возвращаться в мир нормальных людей.
Сомнений не осталось – в сквере сидел Борис Панин! То самый педофил, из-за которого пострадала его единственная дочь Катя. Физические травмы у девочки прошли, но душевная рана оказалась неизлечимой. Любимая дочь стала душевнобольной, а виновник трагедии вот он – здоров и на свободе.
Как выжил этот подонок, ведь его осудили на четырнадцать лет? Сколько прошло? Неполных двенадцать. Почему его выпустили? Такие, как Панин должны вечно гнить в тюрьме! А вместо камеры с решетками педофил гуляет на солнышке рядом с детьми.
Неловкая девочка вновь запнулась о развязавшийся шнурок, шлепнулась на колено, потерла ушиб, горестно разглядывая порвавшиеся колготки. Более расторопные подружки уже забежали в школу, а она осталась одна.
Панин поднялся и поспешил к девочке на помощь:
– Ушиблась? Больно? Давай, я помогу.
У Антонова дрогнула рука, гаечный ключ выскользнул, пролетел три этажа и со звоном упал под окнами. Инженер отшатнулся, сбив баллон с хладагентом.
– Что случилось? – покосилась на него недовольная директриса.
– Посмотрите, там мужчина… Он работает в школе?
Пожилая женщина нехотя встала, запахнула кардиган, поправила очки и выглянула в окно. Педофил заметил внимание к своей персоне, развернулся и зашагал прочь.
– Нет, у нас женский коллектив. А что такое?
– Вы раньше его здесь видели?
– Я уже не в том возрасте, чтобы заглядываться на мужчин, – проворчала директор. – Мне хватает хлопот с детьми и педагогами… Эй, вы куда?
Антонов выбежал из кабинета. Спускаясь по лестнице, он на ходу звонил в полицию, чтобы сообщить об осужденном ранее педофиле, который гуляет около детского учреждения. Сам спешил во двор, чтобы наблюдать за Паниным и остановить гада, если тот хоть пальцем коснется ребенка.
Двое сотрудников патрульно-постовой службы прибыли к музыкально школе спустя полчаса. Лениво представились: старший сержант Брянцев, сержант Самохин – и потребовали у Антонова документы.
– Причем тут мой паспорт? Педофил околачивался около школы, смотрел на девочек! – убеждал Константин недоверчивых полицейских.
– А вы, что здесь делаете? – листая паспорт, поинтересовался Брянцев.
– Да послушайте меня. Панин скрылся, но я проследил за ним. Он зашел в кафе-пекарню, что напротив сквера. С тех пор не выходил. Лучше его документы проверьте, он должен сидеть в колонии!
Полицейские поморщились, но все-таки зашли в кафе-пекарню под вывеской «7 пирогов». Антонов пристроился следом.
В уютном помещении на четыре столика пахло свежевыпеченными булочками, ароматным кофе и сладкими пирожками. Товар отпускала улыбчивая буфетчица. Бориса Панина в зале не было. Патрульные спросили буфетчицу о заходившем мужчине, та охотно кивнула и указала на служебное помещение.
Полицейские спустились в подвал, но вскоре вернулись к нетерпеливо поджидавшему Константину Антонову и вывели его на улицу.
– Мы проверили документы и созвонились с нашим отделом. Да, это Панин Борис Игоревич. Был осужден, вышел из колонии по условно-досрочному, адаптировался, устроился на работу пекарем, замечаний нет. Документы в порядке, все официально, – объяснил старший сержант.
– Но как же! Он был рядом со школой. Там девочки! – возмущался Антонов.
– Это городской сквер. Панин вышел подышать из жаркой пекарни, только и всего.
– Он пялился на малолетних девочек. Нельзя ли ему запретить…
– Нельзя! – отрезал Брянцев. – Панин не работает в детском учреждении. Он работает в подвале пекарни. Один.
– Гражданин, не отвлекайте по пустякам, – вмешался сержант Самохин. – Вот если случится что-то серьезное, мы примем меры.
– Как же так! Неужели, нужно ждать пока он…
Но полицейские под стрекот служебной рации сели в машину и укатили на вызов. Растерянный инженер понуро стоял около кафе-пекарни. Через витрину на него смотрел Борис Панин и победно улыбался. Он узнал Антонова, тот был на суде среди других родителей пострадавших девочек.
Тогда педофила Панина осудили на четырнадцать лет. Долгий срок для униженных девочек казался вечностью, из которой не возвращаются. Зло исчезнет навсегда, думали они. Но прошло неполных двенадцать лет – и педофил на свободе. Чуть поседел, но выглядит подтянутым и тренированным. Не осунулся, не обрюзг, не спился, не сдох от болезней, не свихнулся от мук совести, будто все это время провел не в колонии, а в оздоровительном походе.
Преступник здоров и прощен государством, а его дочь Катя так и осталось неизлечимо больной! Где справедливость?
Дальнейшая работа у инженера шла плохо, все валилось из рук, память возвращала к ужасным переживаниям двенадцатилетней давности. Антонов уехал домой раньше.
Войдя в квартиру, он заглянул к дочери и застал все ту же безрадостную сцену. Катя играла с куклой Барби, одетой в купальник. Она окунала куклу в ванночку для малыша, наполненную водой, изображала плавание туда-сюда, как в спортивном бассейне, и под конец вручала кукле медаль за победу. Кате исполнилось девятнадцать лет, тело девушки соответствовало возрасту, но в сознании дочь осталась той же семилетней девочкой, над которой надругался похотливый маньяк.
Семья тогда пережила ужасные дни, хуже которых не придумаешь. Константин внушал себе и жене Ирине, что все худшее в прошлом, случившееся со временем забудется и сотрется из памяти маленькой девочки. Так и произошло, но совершенно с другим результатом.
Катю удалось вывести из шокового состояния спустя два месяца после надругательства тренера-педофила. Ее сознание действительно вычеркнуло из памяти жестокое насилие, но зафиксировалось на границе произошедшего. Девочка перестала взрослеть, словно хотела оградить себя от мерзостей взрослого мира. Ее сознание так и осталось на уровне семилетней наивной девочки, которая хотела стать чемпионкой по плаванию.
За ужином Константин ничего не сказал жене. Он несколько раз пристально всматривался в Ирину и опускал глаза. За двенадцать лет измотанная горем женщина постарела сильнее, чем преступник, отсидевший в колонии. Педофил на свободе и чувствует себя хорошо, а они продолжают жить в вечной клетке того рокового дня.
Ночью Константин долго не мог уснуть, то и дело ворочался в постели.
– Ты чего? – не вытерпела жена.
– Он вернулся. Я видел Панина, – признался муж.
Последовала долга пауза, после которой жена растерянно выдохнула:
– Как же так?
– Говорят, свое отсидел.
– И что теперь?
Константин не знал, что ответить. Это был тот самый вопрос, который не давал ему покоя. Что теперь делать?
Утром он продолжил заправку кондиционеров в музыкальной школе. И снова увидел Панина. Тот исподтишка наблюдал за девочками со скамейки в сквере, держа на коленях открытый пластиковый бокс с причудливыми булочками. Девчонки невольно косились на ароматную выпечку.
Имеет право дышать свежим воздухом, вспомнились объяснения полицейских. Бред слюнтяев! Такой подонок вообще не имеет право дышать!
Инженер громыхнул ключом по кондиционеру. Панин заметил его, взял булочку, откусил, без спешки поднялся и прогулочным шагом вернулся в пекарню.
«Пошел прочь!» – хотелось крикнуть Антонову. Он не даст педофилу пускать слюни на девочек.
Но к его ужасу после занятий в школе многих девочек так и тянуло в кафе-пекарню «7 пирогов». Там продавались теплые булочки, сдобные печенья, красивые пирожные – и так вкусно пахло! Девочки заходили в кафе с мамами, а некоторые сами по себе. Устоит ли малышка, если добренький с виду дядя предложит ей вкусное пирожное?
«Что же делать?» – мучился сомнениями Антонов.
Полиция ничего не предпримет, пока не произойдет что-то страшное. Не дай бог! Как им втолковать, что педофилы неисправимы. От Панина пострадали многие, неужели будут новые жертвы?
Как его остановить?
Глава 4
2 июня. 12:33. 2 дня 20 часов 57 минут до казни
В зале заседаний управления полиции Красногорска Шумаков и Петелина остались вдвоем. Полковник объяснял, заранее оправдываясь:
– Для меня это дело тоже, как снег на голову. Видишь обратный таймер?
Елена взглянула на монитор. Счетчик показывал: 02:20:57.
– Дни, часы и минуты, которые у нас остались, – пояснил Шумаков. – Отсчет стартовал три часа и три минуты назад, а спустя час меня выдернули из кабинета и направили сюда.
– Почему именно в Красногорск? – уточнила следователь.
– Потому что этот тип, – Шумаков ткнул в монитор на закованного узника, – работал здесь.
– Стоп! Давайте по порядку, Геннадий Александрович. Кто он?
– Личность мы установили – Панин Борис Игоревич. Сейчас ему сорок два года, ранее работал детским тренером по плаванию в Митино, этот жилой район примыкает к Красногорску. Там и проявились его пагубные наклонности в виде нездорового интереса к маленьким девочкам.
– Насколько маленьким? – предчувствуя ответ, напряглась Елена.
– Семь-десять лет.
– А нездоровый интерес это…
– Насильственные действия сексуального характера.
– Панин педофил, – констатировала Петелина. Теперь она смотрела на узника иным взглядом, но все-таки уточнила: – Его вина доказана?
– В уголовном деле фигурирует шесть пострадавших девочек, самой старшей из которых было десять лет. Четверо девочек неоднократно подвергались насилию, некоторые серьезно пострадали, – подтвердил Шумаков.
– Мразь! – не сдержалась Елена.
– Осужден на четырнадцать лет, – продолжил полковник. – Вышел условно-досрочно два месяца назад, отсидев неполных двенадцать. Вернулся жить к матери в Митино. В колонии получил специальность пекаря, что помогло ему устроиться на работу в кафе-пекарню здесь в Красногорске. Это все, что мне на данный момент известно. Я отправил людей по месту жительства и работы Панина, чтобы все проверить.
Петелина посмотрела на вызывающий кроваво-красный заголовок сайта «Суд Народа» и указала:
– Дело поручили главку, потому что…
– А как ты думала? – не сдерживал раздражения полковник. – Начальство в панике. Порядок рушится, если вместо власти суд и приговор будет вершить народ. Трое суток отмеряно на голосование по педофилу, а дальше занавес – ты видела варианты приговора.
– И вам приказали срочно остановить это безобразие, – догадалась следователь.
– Вот почему я тебя привлек? Потому что у тебя интуиция. Ты даже слово точное повторила – безобразие! Именно так это видится из высоких кабинетов.
Елена понимающе кивнула и спросила:
– Что еще известно?
– Да ничего толком неясно. Кто-то сделал сайт, заковал педофила в специально подготовленной камере, подключил трансляцию, разослал ссылку по новостным каналам и началось!
– Панин успел взяться за старое?
Полковник пожал плечами:
– Разбираемся.
В комнату стали заносить столы, греметь стульями, тянуть удлинители от розеток. Петелина и Шумаков вышли в коридор.
– Панину может мстить кто-то из пострадавших, – предположила следователь.
– Черт бы подрал такого терпилу! Хотел бы отомстить, грохнул бы педофила по-тихому в подворотне, и мы бы расследовали обычное убийство, – не скрывал сожаления полковник.
– Мститель не хочет по-тихому, и сам марать руки не собирается. Всеобщий суд организовал, хитрое устройство придумал. Как народ решит, так и будет.
– А он, вроде как, и не при чем.
– Не дурак, – согласилась Петелина.
– Вот ты и найди, кто такой умный! – включил командный голос Шумаков. – Изучай документы, общайся с потерпевшими, анализируй информацию. Я для этого тебя и вызвал.
– Спасибо за доверие, товарищ полковник, – так же строго ответила следователь.
– А мы будем искать темницу, где держат Панина. Время тикает, теперь живем по адскому таймеру. Выбирай рабочее место, Петелина. Капитан Майоров доставит тебе документы.
– Подождите! Я еще не дала согласие, – смутилась Елена.
– Не издевайся, Петля, – взмолился полковник. – Нам брошен вызов. Оперативникам, следователям, судьям, всей правоохранительной системе, а это, считай, государство! Неужели останешься в стороне?
Елена вспомнила, как обрадовалась, увидев Ваню Майорова, а он всего лишь бывший напарник ее мужа, Марата Валеева. Последние месяцы она полностью посвятила малышу, отодвинув на задний план Марата. Порой она не разговаривала с ним сутками, потому что уставала и ложилась спать еще до его прихода, сонно отбрыкивалась от постельных ласк, первой вскакивала на писк ребенка и с укором отвергала запоздалую помощь мужа. Утром Марат спешил на службу, а у нее голова шла кругом от материнских забот.
