скачать книгу бесплатно
На миг все застыли, воцарилась тишина. Все обернулись назад и увидели Сальвадора, который стоял в начале лестницы.
– Ты что, с ума сошел?! – выкрикнул кто-то из еще не пришедших в себя от такого вопроса ребят.
– Так вы, значит, трусы! Что, слабо перепрыгнуть?
Кто-то хихикнул, некоторые начали разворачиваться, чтобы продолжить путь, кто-то не успел еще все обдумать, как вдруг Сальвадор отошел назад, разбежался что было силы и рванул вперед с криком: «А ну разойдись!». Он прыгнул очень далеко, перелетел почти через всех ребят, которые от изумления открыли рты, но этого было явно недостаточно, чтобы перепрыгнуть всю лестницу, и он с грохотом обрушился вниз и кубарем скатился по лестнице, пересчитывая ребрами каждую ступеньку. Когда Сальвадор распластался внизу, все ученики собрались вокруг него затаив дыхание. Юный каскадер попытался встать, но все его тело ныло, из-за сильной боли у него получилось только с трудом сесть на пол. Ребята подхватили его и поволокли в кабинет врача, откуда он был переведен в больницу. Триумф Сальвадора наступил в тот момент, когда почти весь класс появился на пороге его палаты в больнице. Мальчик был на седьмом небе от счастья. Столько внимания! Он был действительно избранным!
Не успели его выписать из больницы, как тут же положили обратно после очередного прыжка с лестницы. И вновь друзья всем классом приходили его проведать. И вновь счастью Сальвадора не было предела. Наверное, все закончилось бы плачевно и он бы когда-нибудь свернул себе шею, если бы случай не свел юного гения с учителем рисования. Сальвадор сидел на уроке рисования и, как всегда, скучал: «Сегодня я попробую перепрыгнуть эту чертову лестницу! Прямо после урока». Он представлял, как будет прыгать, как вдруг голос учителя рисования прервал его мысли.
– Молодой человек, что вы думаете об этой картине? – Хуан Фернандес застал юного авантюриста врасплох.
– Эмм… Ну… Простите, учитель, что вы имели в виду?
– Я спросил вас, как вы оцениваете эту картину. Подойдите к доске и внимательнее посмотрите на копию полотна Веласкеса «Поцелуй Иуды».
Взору Сальвадора предстал Иисус Христос в Гефсиманском саду вместе с его самым любимым учеником Иудой. Взгляд Христа был теплым, хотя он уже знал о предстоящей мучительной смерти. Иуда обнимал своего учителя, но в его глазах светились страх и коварство.
– Учитель! – лицо Сальвадора изменилось. Тонкие брови немного нахмурились, между ними на чувственном лбе появилась морщинка, а во взгляде вспыхнули пронзительность и блеск боли. – Посмотрите на глаза Иуды, по ним сразу видно, что он замышляет что-то неладное. Неужели Иисус не видит этого? – Сальвадор был крайне возбужден.
Наблюдая за учеником, Хуан Фернандес был ошеломлен его чувствительностью.
– Иисус знал, что с поцелуя предателя начнется его мученический путь на Голгофу, и был к этому готов.
– Но почему Иисус ничего не предпринимает, чтобы спастись! – в голосе Сальвадора звучала неподдельная боль.
– Христос знает, что изменить ничего не получится, это его судьба – нести весь грех человечества на себе и умереть мученической смертью во имя всего человечества! Он готов к этому! Посмотрите, ребята, на глаза Иисуса, – обратился Хуан Фернандес ко всем ученикам, – в них тлеет тепло, хотя он знает, что его предает самый близкий друг и что впереди страшный путь жестоких страданий и мученической смерти. Этот взгляд говорит только об одном: Иисус готов пожертвовать собой ради людей и даже готов простить предавшего его ученика и друга во имя светлого будущего человечества.
Слова учителя потрясли юного Сальвадора. Он представил, что вместо Христа по узким улицам древнего Иерусалима с тяжелым крестом на спине идет он, как римские воины избивают его, а жители города проклинают, плюют в лицо и кидают камни. В страшных муках он бредет, не понимая, куда надо идти, римляне наносят ужасные удары по его телу хлыстами, камни, брошенные жителями города, рассекают все лицо и тело, а глаза залиты кровью и грязными плевками внезапно озверевших горожан. Вот он буквально доползает до места казни. С него снимают тяжелый груз, двое римлян сильными руками кладут его на крест, а третий палач вбивает в руки толстые ржавые гвозди. Дикая боль пронзает все тело, потом прибивают ноги и в завершение всего надевают терновый венок, жесткие колючки которого вонзаются в голову, вызывая страшную боль и усиливая и так невыносимые страдания. Все это Сальвадор прочитал в глазах Иисуса. Юноша побледнел, а учитель рисования, прочитав мысли ученика, про себя отметил: «Как он умеет чувствовать живопись».
– Спасибо, Сальвадор, садитесь, пожалуйста.
С этого момента учитель стал уделять Сальвадору особое внимание, стараясь развить в нем умение видеть картины в своем уникальном ракурсе.
Хуан Фернандес Нуньеса был родом из Андалузии, южной провинции Испании с яркой и необычной природой. Он стал первым человеком, увидевшим в Сальвадоре незаурядные способности. Теперь Сальвадор забыл про рискованные прыжки через лестницу, его страстью стала живопись. Однажды, когда он сидел за мольбертом и рисовал очередную картину, его внезапно вызвали к директору. Когда недовольный Сальвадор постучался в дверь кабинета директора и вошел внутрь, он увидел отца, сидевшего с опущенной головой.
– Здравствуй, папа! Что-то случилось?
И Сальвадор все понял. Домой они ехали молча. В доме установилась какая-то зловещая тишина. В комнате на кровати лежала мать. Было ощущение, что она просто устала и прилегла отдохнуть.
– Мама! – подбежал к ней Сальвадор, слезы застлали его глаза, и большой горький ком застрял в горле. – Мама! Ну как же так?
Она молчала, юноша попытался ее обнять и укрыться в ее тепле, но от нее исходил ледяной холод, и только сейчас он начинал осознавать, что мамы больше нет. Что-то сломалось в его душе, хрупкий мост между детством и будущим разрушился, унеся с собой в глубокую пропасть все теплые и добрые ощущения, которые связывали его с матерью. И равнодушие, как черный скользкий спрут, расползлось в его теперь уже пустом сосуде души.
После смерти матери Сальвадор стал просто невыносимым, мальчик презрительно относился ко многим учителям, и только в рисовании он находил успокоение. Обучаясь у Хуана Фернандеса, изучая картины Рембрандта и Веласкеса, Сальвадор писал свои первые полотна. В один прекрасный день отец собрал все картины юного художника и организовал его первую выставку в своем доме.
– Я же говорил, что Сальвадор – необычный мальчик! Он гений! – торжествовал отец, показывая друзьям и родственникам картины сына.
Однажды за завтраком отец спросил его:
– Кем ты планируешь стать?
– Пап, скорее всего, я стану художником! – ответил Сальвадор.
– Художником? И ты хочешь жить на деньги художника? Но, сынок, посмотри вокруг! Сколько их, этих рисовальщиков! И почти все сводят концы с концами.
– Но, папа, я не рисовальщик, я великий художник. Мои картины будут покупать все, они будут выставляться в лучших музеях мира, – поправил Сальвадор отца.
– Эх, сынок, сынок! Это же просто мечты. Поступай в университет на юриста и продолжишь мое дело.
– Жить как ты? Нет! Это не мое. Я буду великим! Меня будет знать и почитать весь мир! А что твоя нотариальная контора? С утра до вечера только бумаги оформляй! Скучно и неинтересно! Я не хочу тратить на это свою жизнь!
Отец с удивлением посмотрел на отпрыска: «Да, мания величия у него зашкаливает, нотариусом не хочет быть».
Не прошло и двух лет после смерти матери, как отец успел жениться на ее сестре. Все это выглядело в глазах Сальвадора вероломством и предательством и вызвало в его душе разрушающую волну протеста, которая хлынула в колледж и вылилась в оскорбления и унижения учителей, бунты и протесты. Все эти занятия, экзамены, постоянное однообразие и замыленный взгляд на жизнь утомляли молодого Сальвадора. Со своей семьей он стал общаться редко, а от отца отдалялся все дальше и дальше, возводя Великую китайскую стену. Многие учителя в колледже попытались настоять на том, чтобы убрать неудобного ученика из их заведения. Но влияние и деньги отца позволили Сальвадору окончить колледж. Молодой человек получил аттестат и почувствовал себя свободным. Однако отец настоял на продолжении учебы в лучшем университете Испании в Мадриде. Когда юноша прощался с домом, старые теплые воспоминания охватили его. Он вспомнил и битвы на бастионах кухни, и доброго доктора, и прекрасную мать, которая сейчас смотрела на него с небес, и сестру, и отца, некогда очень близкого. Постаревшие кухарки, с которыми он когда-то так яростно сражался за кусок сыра, вышли провожать его. Сальвадор окинул все прощальным взглядом. Он уезжал в другой город, но для него это была другая планета, другой мир, где не было родного дома, друзей и милых кухарок, которых он искренне любил. Поезд уносил его вдаль, открывая новые горизонты жизни.
Глава 4
Богатство и роскошь, красивые и высокие здания, дорогие машины и модные горожане – Мадрид накатил на провинциального юношу своими каменными джунглями. Некогда великий Наполеон и Робеспьер, а ныне замкнутый и стеснительный Сальвадор поселился в резиденции студентов самого престижного в стране университета.
Отец не догадывался, что его сын вместо юридического поступил на факультет живописи. Только живопись пробуждала в юноше интерес к жизни, захватывая его огнем буйства красок, унося в далекий мир непредсказуемости и свободы, и спасала поверженного Наполеона, сосланного на далекий остров Святой Елены, от одиночества.
В университете все только и говорили об одном выдающемся жителе Андалузии, великом поэте, восходящей звезде Испании и всего мира – Федерико Гарсиа Лорке. Сальвадор был крайне заинтригован этим незнакомцем, который, будучи старше его всего на шесть лет, уже успел стать легендой.
В один из дней одиночество Сальвадора буквально втащило его в студенческий клуб, в котором проходила молодежная вечеринка. Зал клуба напоминал пчелиный рой, круживший тучками вокруг разных ульев: кто-то читал стихи, другие пели песни, третьи играли на музыкальных инструментах. Сальвадор прислонился к стене и стал с интересом наблюдать за веселящимися студентами. Как бы ему сейчас хотелось выйти в центр и заявить во весь голос: «Здравствуйте, друзья! Это я, великий Сальвадор Дали! Пришел сюда к вашей неописуемой радости!» Вот молодой поэт останавливается на полуслове и, покидая своих слушателей, бросается к нему со словами: «Сальвадор, это ты!» и, не стесняясь никого, обнимает его со всей своей поэтической пылкостью. Рядом музыкант, увидев великого и несравненного художника, застывает перед роялем, его пальцы уже не способны произвести ни единого звука. «Друзья! – восклицает он. – Посмотрите, кто к нам пришел! Это же сам Дали!» И он тоже бросается в объятия художника, предварительно отодвинув поэта от своего божества. Толпа бросается вперед: «Посмотрите, это Дали! Там Дали! Господа, поспешите! Это же Дали!» И все окружают молодого человека, и каждый пытается протянуть к нему руку, обнять, да и просто дотронуться, чтобы потом всю жизнь рассказывать детям и внукам, что собственноручно дотрагивался до самого Дали. Но сейчас, в настоящей реальности, никто не обращал внимания на молодого человека, и он продолжал одиноко стоять в стороне с горькой мыслью, что он здесь просто никто.
Тяжело вздохнув, юноша развернулся, собираясь уходить, как вдруг кто-то дотронулся до его плеча.
– Здравствуй! Ты Сальвадор?
– Да!
Перед молодым художником стоял его ровесник.
– Давай знакомиться. Меня зовут Луис Бунюэль. Я учусь на режиссера. Я видел твои картины. Интересное у тебя восприятие мира и живописи.
– Дааа? Ты действительно видел мои картины? – протянул от удивления Дали.
– Да-да, в Барселоне, на выставке! Мне было интересно посмотреть на новый стиль!
– Это, наверное, мой отец организовал, – смутился юноша. – Но я рад знакомству с тобой, Луис! Так ты будешь снимать кино?
– Именно! – с горящими глазами отчеканил Бунюэль. – За кинематографом будущее! Увидишь, без кино люди не смогут жить.
Так они и познакомились и крепко подружились. Вместе обсуждали новые фильмы, картины Матисса и Пикассо, но чаще всего их разговоры касались молодого поэта Федерико Гарсиа Лорки. Дали только и думал об этом человеке: «Что это за личность, которого никто не видел, но все только о нем и говорят? Наверное, это необычайный человек, своего рода Наполеон в поэзии».
Сальвадор опять улетал в иллюзии. Вот он гуляет по широкому проспекту, и навстречу ему идет великий поэт современности, звезда испанской литературы – сам поэт Лорка, вокруг него толпа поклонников и поклонниц, все стараются подойти поближе к национальному достоянию страны. И навстречу ему, великому поэту, как Наполеон, идет сам Дали. Лорка внезапно останавливается. «Боже мой! Кто передо мной? Это же великий Дали, друзья! – обращается он к своим поклонникам. – Посмотрите, кто перед нами. Это же Дали», – и, отрываясь от толпы, бросается вперед, чтобы первым обнять величайшего художника современности и потом написать много поэм в честь этого неотразимого человека. Так представлял себя Дали на фоне известного молодого поэта, которым начала восхищаться почти вся Испания.
По субботам Сальвадор вместе с Луисом часто посещал студенческий клуб, где всегда собиралось много народа. Девушки поглядывали на молодого красавца Дали. Он был выше среднего роста, худощавого телосложения с яркими и запоминающимися чертами лица. Но Сальвадор не обращал на них никакого внимания.
– Посмотри, друг! – вздрагивал Луис. – Вон та девушка! Как она тебе? Иди, познакомься! Что ты как рак-отшельник все шарахаешься от женщин?
Дали внимательно осматривал девушку.
– Ну что же, в кухарки я бы мог ее взять! Мне же нужна муза для более высокого, чем просто пофлиртовать.
– Ну и кто же тебе тогда нужен? Все девушки, с которыми я предлагаю тебе познакомиться, не подходят.
Дали глубоко вздыхал.
– Муза – это что-то необычное, воздушное и неземное! А твои девчонки, они, конечно, симпатичные, но обычные, и понятно, что им надо. А что всем женщинам надо? – и на его лице изобразилась гримаса брезгливости. Луис уже привык к причудам своего друга, и они продолжили искать подходящую компанию на вечер.
В один прекрасный день Дали и Бунюэль решили отдохнуть на берегу озера и насладиться теплым майским солнцем. Сальвадор лежал на раскладном стуле с закрытыми глазами и в полудреме представлял себя в роли Наполеона, который покорял заснеженную Россию. Перед ним расстилается Бородинское поле, впереди стоят русские редуты, и он посылает свои полки один за другим на смертельную битву, которая прославит его на века. Но русские не сдавались, и полководец взмахом посылал все новые и новые войска в бой в надежде побыстрее завершить великую битву. Вот русские дрогнули, и сейчас он опять вскинет руку, и его знаменитая кавалерия сметет оборону противника и сделает его имя бессмертным на века. Как вдруг чья-то рука нежно погладила его по вытянутой ноге. От неожиданности Сальвадор открыл глаза, и его взору предстала прекрасная молодая особа со стройной фигурой, пышным бюстом, симпатичным личиком, довершала картину соблазнительная кокетливая улыбка. Он попытался отстраниться, но девушка, наверное не привыкшая к отказам, попробовала обнять его за ноги, при этом весьма крепко схватившись за тело Дали. Это привело Сальвадора в бешенство, громко крича и топая ногами, он отталкивал назойливую даму, словно ядовитую змею, вцепившуюся в пятку. Когда ему наконец удалось оторвать от себя прилипчивую девушку, он с брезгливым видом кинулся наутек. Наблюдавший за происходящим Луис остался в полном недоумении.
Глава 5
Неделю спустя радостный Бунюэль прибежал к Дали.
– Слушай, мой друг, завтра в Мадрид приезжает Лорка. Он будет в доме моих друзей. Пойдешь со мной?
Сальвадор посмотрел на друга, и у него на душе стало немного печально. «Как он восторгается этим поэтом! Какие у него глаза при одном упоминании этого имени! И как буду выглядеть я в глазах других, когда все только и будут смотреть на этого Гарсию Лорку. Буду стоять в стороне, как обычная дворняга и никому ненужный человек».
– Нет, я не пойду, я не любитель поэзии и тем более не поклонник твоего Лорки.
– Ну давай пойдем! Тебе будет интересно! – упрашивал Луис.
– Нет! – отрезал Сальвадор.
– Хорошо! Ты можешь не ходить, но давай просто зайдем в гости, ты посмотришь на этого человека, и мы уйдем вместе! – Бунюэлю очень хотелось показать другу своего кумира, которого он, правда, еще ни разу не видел.
– Ладно! – не желая обижать товарища, согласился Дали.
Вечером они направились к друзьям Луиса в особняк в центре Мадрида, где собралась вся столичная богема. Они шли по ухоженной вымощенной булыжником улице, по тротуару, освещенному газовыми фонарями, вдоль аллеи высоких деревьев. Впереди светился огнями старинный белый особняк, построенный в мавританском стиле. Во дворе и на улице было много автомобилей и карет. Все говорило о том, что здесь собрались знатные люди столицы, интересующиеся искусством. Поэт Лорка был для многих знатоков поэзии загадкой, и почти всей богеме Мадрида хотелось познакомиться с этим новым явлением в литературе современной Испании. Пробиться в дом было очень трудно, автомобили и экипажи все подъезжали и подъезжали.
– Сальвадор, пойдем быстрее, а то не попадем на вечер.
Дали был в душе возмущен: «Кто такой этот Лорка? И почему к нему такое внимание? Так должны были встречать здесь меня!» Но любопытство взяло верх над личными амбициями и он вошел в дом.
В большом зале яблоку негде было упасть, народ в нетерпении ждал появления нового кумира. И вот в углу помещения возникло какое-то оживление, все бросились в ту сторону.
– Это он! – повторяли все вокруг.
И действительно, взору публики предстал молодой человек лет двадцати пяти с правильными чертами лица, большими голубыми ясными глазами, в которых утопали все взгляды. Эти глаза излучали столько живительной энергии, что от них было невозможно оторвать взгляд. Черные кучерявые волосы обрамляли красивое светлое матовое лицо. Он был среднего роста, строен и привлекателен. Все присутствующие женщины буквально пожирали глазами этого молодого поэта, о котором говорил Мадрид и вся Испания. И чем больше они смотрели на Лорку, тем сильнее им хотелось прижаться к нему, обнять и не отпускать уже никогда. Так манила их исходящая от него магическая сила наравне с силой его проникновенных стихов. Мужчины не менее восторженно приветствовали поэта. В их глазах он был своим малым, который держался просто и был открыт для общения, без грамма снобизма и самовлюбленности.
После первого знакомства публика стала просить Лорку прочитать стихи. Кто-то принес стул, и поэт поднялся на него. Завороженные взгляды устремились на Лорку. И его голос зазвучал:
В глубинах зеленого неба
зеленой звезды мерцанье.
Как быть, чтоб любовь не погибла?
И что с нею станет?
С холодным туманом
высокие башни слиты.
Как нам друг друга увидеть?
Окно закрыто.
Сто звезд зеленых
плывут над зеленым небом,
не видя сто белых башен,
покрытых снегом.
И чтобы моя тревога
казалась живой и страстной,
я должен ее украсить
улыбкой красной.
Дали не поддался обаянию кумира публики и, в отличие от всех, с презрением смотрел на молодого поэта. «Подумаешь, поэт. Сколько их было, есть и будет, мода пройдет, и все тебя забудут. Миру нужны более величественные фигуры, такие как Наполеон, которые останутся на века благодаря своей особой избранности». Но когда поэт начал читать, все критические мысли Сальвадора рассеялись при первых же строках.
В глубинах зеленого неба
зеленой звезды мерцанье.
Как это необычно. Чем-то стихи Лорки напомнили его восприятие мира.
Сто звезд зеленых
плывут над зеленым небом,
не видя сто белых башен,
покрытых снегом.
«Как зеленые звезды могут плыть над зеленым небом, не видя сто белых башен, покрытых снегом?! Как он прекрасно выразил свое видение этого мира!» – уже через мгновение восхищался Сальвадор. Мало кто понимал его живопись, а тут несколько строк так ясно показали, что этот молодой поэт видит мир таким же, как и он.
И чтобы моя тревога
казалась живой и страстной,
