скачать книгу бесплатно
2. Разное.
Савваоф: – Ну, ждать больше не будем. Итак, на повестке века один вопрос. «О сотворении самки вида Homo Sapiens для ГаллоЕдема в русле Общей Программы «Голубая планета». Для начала вам надо знать, что Я УЖЕ РЕШИЛ. Бабу со стороны брать не будем. Воспользуемся галлотрофом Избранника. По крайней мере, будем иметь дело со знакомым уже генотипом. Искупилов, голубчик, доложите Собранию.
Искупилов: – Благодарю тебя, Отче… Значит так. Берём нашего придурка, отщипываем кусочек, клонируем копию, через точечный хемосорбтор одновременной коалисценции извлекаем ненужную хромосому. Тело загружаем в трёхпроцентный кипящий азот, нейронную температуру Трансформатора постепенно приближаем к райской, и через день имеем окончательный результат. Но не реанимируем, поскольку, возможно, потребуются коррекции. Дело неизведанное, всякое может получиться.
Савваоф: – Спасибо, голубчик. Вопросы будут?
Архипарх: – Будет ли нужда удерживать Избранника в процессе отщипывания?
Савваоф: – Нет, усыпим. Ещё есть вопросы?… А где Сатанеев?
Архипарх: – Известно где, в Кущах. Со вчерашнего.
Савваоф: – Вечно вы ябедничаете… Как бы там ни было, обеспечьте его информацией о необходимости послезавтрашнего присутствия. Невзирая на его многочисленные недостатки, мы должны признать, что Сатанеев – единственный в Отделе, кто всегда имеет собственное мнение и не боится его высказывать. Истинно говорю вам: Нельзя опереться на аморфную массу; Можно опереться только на то, что оказывает сопротивление. Вот так, мягкие вы мои. Привыкайте терпеть его как «Необходимое Зло». Аминь.
(Присутствующие стоя аплодируют)
* * *
С тех пор, как стало известно, что Знание – Сила, у некоторых невсесильных появился соблазн стать сильнее других посредством обладания тайным знанием. Первые в Мироздании секреты появились именно на этой амбициозной почве, и всходы их прямо или косвенно повлияли на течение чиповеческой Истории.
Вплоть до таинственного исчезновения Незабвенной Памяти первопроходцев Мазоха и Тыка Волобуев был хемосорбистом и был создан возглавить хромосомный подподОтдел. Он уже имел ранее опыт работы с чиповеческим материалом, но не любил публично об этом вспоминать.
Орудуя однажды мазерным извлекатором, Волобуев по неосторожности обломил кусочек одного из хромосомных иксов испытуемого экземпляра. Образец чиповека мгновенно превратился в небольшого, толстоватого, волосы торчком, глазки монголоидно заужены, как у моржа, а пухлый рот приоткрыт, выглядит неумно. Более всего пугающе поразило экспериментатора то, что волосы подопытного стали прямо как у него: Волобуев был единственным в Наднебесье, кто носил короткий «ежик» на голове, а от растительности на лице вообще отказался. Хемосорбист долго таращил свои белесые, близко поставленные глазки в мелкоскоп, тщясь восстановить хромосому. Увы, обломок не прирастал.
О таком результате Волобуев никому не сказал, чтоб никто не упрекнул его в преступной халатности, поскольку доктор был весьма щепетилен в отношении к своей хемнаучной репутации. Экземпляр был упрятан в холодильный сейф.
Позднее пытливому учёному удалось нелегально (спасибо Сатанееву, помог связями) заполучить ещё несколько разнополых экземпляров Homo Sapiens.
Пообломав им всем соответствующие хромосомы, Волобуев долго не мог прийти в себя. Он вывел из сейфа свой «первый блин». И сравнил. И потрясся: во всех случаях результат получился один и тот же. И все как близнецы. И рты раскрыты…
Вот какой важный хвостик-то у той хромосомины! Ить получается, что мы тут имеем сущность чиповеческую, так сказать, её генетическую базу. А вот этот ничтожный хвостик и делает чиповеков индивидуумами!! Это же Открытие!!! Душа Волобуева затрепетала и потребовала нектару. Быстро загнав всех в холодильник, он достал оттуда заветный сосуд Дюара с пузырящимся от холода нектаром и с райским наслаждением тяпнул. Тщеславие его, подогретое напитком, погнало мысли в будущее. Этот ж как здорово! Такое открытие! Именем назовут… Как же это будет со мной? «Хромосомный облом Волобуева»… Нет, не так! «Синдром Волобуева»… Опять не то… Чёрт, может, в имени дело?.. Что ещё?.. Попробуем другое: «Бацилла Волобуева», «Клизмотрон Волобуева», Господи! Всё с моим именем звучит из рук вон хреново!
Волобуев нервно доосушил Дюара и, хряпнув от досады невинный сосуд об угол, решил: никаких имен, никаких открытий, пусть кто-нибудь другой, Даун какой-нибудь, открывает и называется. Вот он, Волобуев, потом над ним посмеется… Хе-хе.
– Бледный взор эскулапа внезапно стал исполняться суровой решимости. Наконец он резко подошёл к холодильнику и медленно, но верно повернул пипку на режим безотчётного деструктурирования.
Небосмотр
Явлению Волобуева Адам не удивился, поскольку оно ожидалось через информированные источники. Материализовавшийся противно потер сухонькие ручки и промурлыкал:
– Ну те-с, как мы себя чувствуем?
Адам машинально оглянулся, гадая, кого тот ещё имеет в виду? Не найдя, он про себя окрестил Волобуева «Дохтуром».
– Так-так… Ну ка-с посмотрим… – руки дохтура профессионально засуетились. – Угу… Угу… Вот и метка моя…
«Какой же это осмотр? Это ощуп сплошной. Может, он и не дохтур вообще, а Щупач поганый?..»
– Ой!.. Полегче ты!.. Убери иголку! Я сказал, убери иглу!
– Всё, всё, всё, дражайший.
– Ну что насмотрел?
– Хорошо насмотрел! Замечательно насмотрел! – Дохтур снова потер ручонки. – В общем, так. Будем оперировать. Я сомневаюсь, что вам ранее доводилось принимать участие в процедурах. Ну да это ерунда! Вы ничего-ничегошеньки и не почувствуете. ГаллоЕдемская Всеобщая Анастезия туда не достаёт. Но у нас своей, хоть заколись. А оборудование – закачаешься, а холодильники – окочу… и ничуточки-ничуточки… Мне много не надо, чуточку-ничуточку… Хе-хе. Откуда взять – по сути медицинского значения не имеет. Но поскольку созидаем женщину… Хе-хе, я думаю, лучше из-под седьмого ребра, к сердцу, так сказать, поближе-с. Наш лоофобный хемосорбтор… Да, что я вам голову забиваю, она и так, наверное, изрядно забита… Кстати, откуда этот шрам на макушке?
– Да это пещерный лев. Я ему ка-ак…
– Понятно. Опустим подробности. В общем, так: с вечера Трын-траву не есть и клизмочку… Живой водичкой… Угу? Если сами не справитесь, попросите любого дежурного аплодитора, они обучены-с… А завтра в семь сорок будьте готовы…
– Всегда готов! – отчеканил Адам, вместо сухонькой ручки пожав уже пустоту.
Так и отвёл руку свою ко лбу, почесал его и подумал: «Завтра, завтра, не сегодня… Эх, скорей бы утро…»
Наутро, в точно назначенное время, два дюжих аплодитора (те же, что когда-то пленили Бу-Бу) изящно спланировали в ГаллоЕдемский сад по обе стороны от искрящегося гейзера и встали, скрестив руки на груди.
– Собирайся! – процедил один и сплюнул.
«Ух ты! – оживился Адам. – Впервой придурком не обложили! Значит, прав был Сатанеев, что я – важная персона. Нужен я им, вот что!»
– А чё мне собираться? Голому одеться… Не, чуваки! Я в натуре. Это вы не ясно, зачем хламиды таскаете. Тяжко небось? А?.. слабо в натуре-то? А?
– Разговорчики! – сплюнул второй. – Униформа у нас. Так положено.
– Ага… Навешано!.. В общем, так, кореша. Лечу с условием. Чтоб вы не сзади как конвой, а спереди, как эскорт. Поняли?
– А ты нас на понял не бери. Лететь будешь, как в прошлый раз – посередь. Шаг вперёд, шаг назад – амба! Провалился. А нам за тебя, придурка, отвечать.
– Голуби, ну зачем придурка-то?
– Замётано, летим…
Хоть и твердил Дохтур своё «ничегошеньки», в душе Адама лёгкий мандраж сочетался с настроением «званого гостя», которое по прибытии как-то остыло, а мандраж, напротив, усилился.
Никто у входа в Октаэдр не встречал, а дальше и вовсе уж было невежливо. Конвоиры сгинули. И, скажите, как бы вы себя чувствовали, идя по коридору, который существует только на два шага вперед и также исчезает позади? Никакой видимой перспективы!
Наконец чёртов коридор кончился, и Адам обнаружил себя в центре освещённого круга, где стояло нечто, вроде поставленной на попа прозрачной домовины, вокруг которой суетился Волобуев.
– Здорово, Дох!
– А? Это вы меня так? Здра-ав-ствуй-те, – пропел Дохтур, прилаживая к домовине какие-то ленточки. – Прум-бурум-бурум… м… Готово! Сюда, сюда пожалуйте, в эту уютную кабиночку… так-с…
Тут Волобуев поощрительно поддал замешкавшемуся пациенту под зад и артистическим жестом захлопнул дверцу.
«Вот тебе и здрасьте!» – Адам не ожидал такого коварства. Звуки сюда почти не долетали, зато видимость была отличная. Судя по губам, Дохтур сказал: «Разрешите приступить?» И, как отдаленный гром, послышалось: «Благословляю».
Слоистый туман розового цвета пополз откуда-то снизу, заполняя домовину. Он был бесплотен, тем не менее всё равно казалось, что щекотно… Когда слои перевалили за ключицы, Адам заволновался:
– Так говорили ж, с ребра! Мы так не догова… а… а… о… до… дохтур… А что ты здесь делаешь?
– Постоперационный осмотр, – довольно отчитался Волобуев и опять пощупал лоб лежащего. – Всё в порядке, дражайший, можете встать.
Такое было ощущение, что туман ещё слегка оставался в голове. Адам придирчиво оглядел бока, пошарил подмышками…
– А где следы изъятия-то?
– Шутить изволите-с? Какие у нас рубцы?.. Мы следов не оставляем… Кстати… Мда! Иногда оставляем для дела. Поворотитесь-ка, дайте я крестик сотру.
И он мазнул ваткой по адамовой ягодице. На ватке и впрямь отпечатался светящийся крестик. Предупреждая вопрос, пояснил:
– Это я на вас крест поставил за день до того, как вам появиться в Галло-Едеме. Выбрал вас из кучи дрыхнувших троглодитов и пометил для аплодиторов.
«Так вот кому я обязан всей этой чехардой! Ну, док, припомню я тебе…» – процедил Адам. В голове обреталась былая ясность.
– Ну вот, теперь и креста нет. Оставили бы хоть шрамчик. На память. Жене показывать, да напоминать ей о её месте.
– Обойдётесь, милейший. Впрочем, могу вон аплодитора попросить. Он вам фингал поставит, они обучены…
От фингала Адам почему-то отказался. А Дохтур нравился ему всё меньше и меньше.
– Дерьмово у вас тут. Я думал: Отче повидаю, Сатанеева, пожрать дадут, поднесут чего… На кой ляд весь этот цирк?
– Вижу, вы по дому соскучились, – Волобуев щелкнул пальцами, подзывая крылатых санитаров. – Будьте здоровы, не кашляйте…
* * *
В Трансформаторной стоял мерцающий полумрак и слабый гул пчелиного улья. Сканеры сделали свою светлую работу, и Создатель лениво переводил взгляд с одного галлоэкрана на другой, где две трёхмерные фигуры, ставшие до неприятного прозрачными, вращались в пульсирующих лучах. Искупилов рассматривал свои голубые ногти и о чём-то думал. Сатанеев дрожал коленкой и что-то соображал. Создатель всеведающе понимал эмоции своих «Правой» и «Левой» рук и думал, что лучше стоять на двух ногах (руках), чем на одной. С этой мыслью Он и очнулся к бытию.
– Подзащитные на месте?
– А куда им деться, Отче?
– Яблоня?
– В ажуре, Господи.
– Ну что ж, тогда с Богом!
– Поехали! – задорно поддержал Искупилов, трахнув по красной пипке.
Ничего не сказал Сатанеев, но коленка напряженно затихла.
Процесс пошел.
Ах, как бы порадовался один австрийский психоаналитик из далёкого адамова потомства воочию узреть, как буйная любострастная энергия его праотца (на мониторе означенная белыми точками с хвостиками) враз переориентировалась и быстро потекла в другие области туловища тела его могучего организма, завоёвывая всё новые и новые рубежи и концентрируясь в голове и глотке. Он весь как-то выпрямился и, в то же время огруз, сразу став похожим на Начальника.
С женщиной было иначе. Её парные органы медленно растворились, в голову прийти было нечему, и вся она стала как – бы нейтральной, как режим Stand by.
– Отлично, – хлопнул в ладоши Создатель, и все присутствующие стали приветствовать Его долгими продолжительными аплодисментами.
Отщипенка
То, что в торжественной обстановке успешно завершилось в Трансформаторной, было просто галлограммной демонстрацией для посвящённых. Реальное же Таинство перераспределения структурных ресурсов происходило в бездыханных телах Мужчины и Женщины, лежащих валетом на центральной лужайке Галло-Едема прямо под вновь посаженной Яблоней.
Странная это была Яблоня. Все прочие деревья цвели (не по сезону, а по расписанию), а это было обвешано плодами, причём ни одного червивого, что свидетельствовало о полной их несъедобности.
Этим утром одна сумасшедшая кукушка свила на новом дереве гнездо. Нормальные птицы при переселении в ГаллоЕдем лишались инстинкта гнездостроительства. Исключением была кукушка. Широко известно, что в Природе эти птицы гнёзд не вьют, а коварно кладут яйца в чужие. Забавным оказалось то, что при нейтрализации инстинктов в кукушке произошёл зеркальный переворот. Она стала единственной в Саду птицей, которая строила гнезда как сумасшедшая, и бескорыстно и безрезультатно предлагала их другим птицам. Чудны дела Твои, Господи!
Итак, тем утром та чокнутая кукушка свила на той Яблоне гнездо, но в полдень бросила его, потому как в один момент все листья вздрогнули и приподнялись.
Адам проснулся от жажды. Это была жажда деятельности. Поле деятельности было большим, зелёным и стрекотало. По нему, собирая цветы, гуляла длинноволосая женщина с веснушками на курносом носике. Порою она томно наклонялась за очередным растениям, жеманно нюхала, деликатно брала их в рот, очаровательно задумывалась, затем изящно выплевывала.
Что-то во всём этом было не так.
Раньше Бу-Ба, увидев женщину… одну… в поле… знал, что делать. А теперь – нет. Женщина была хороша, но что в ней было хорошего, Адам определить не мог… «Надо подойти поближе, – сообразил он, – там виднее будет…»
– Ой… живой! Слава Богу! А я уж думала – дождь будет. Покойник всегда к дождю…
– Слушай… э… Ты здорово смахиваешь на Ку-Ку. Младшую дочку нашего вождя. Ты, это… того… не Ку-Ку?
– Сам ты Ку-Ку!
– Вот-вот… Она всегда так отвечала. По полному-то тебя Ку-ку-Маара зовут… Верно?
– Скверно! Ни на кого я ничего не смахиваю. Отвяжись!
– Хе… Так мы с тобой, выходит… вроде, как сестры… братья… Тьфу!.. родня… кисельная. Мне мать говорила: ешь тигрятинку, будешь большой, как Вождь, твой батька. Могучий у нас руководитель был. Тыр-Пыром звали. Да почитай всё племя-то были его дети. Жаль, отравился он мухоморами. Смотри, у тебя и родинка на шее – ну в аккурат как у меня!
– Тебе что, делать нечего? Не знаю я отца своего. Сиротинушка я, понял? Чувствую я, что Великий Некто вдохнул в меня жизнь, – она со значением выплюнула очередную хризантему.
– А цветы дезодорантом пахнут… – сморщила носик, вздохнула. – Что делать-то будем?
Адам всё ещё пребывал в рассеянности. Раньше он точно знал, что делать с женщинами, но сейчас же ничего, убей Бог, на ум не приходило.
Выручил его из неловкости, как всегда, случай и опыт. Услыхав звук тонко лопнувшей струны, он борзо вытянул палец и сказал: «Смотри, несчастная!»
Место появления Всевышнего Адам, разумеется, не угадал. Поэтому палец пришлось спрятать.
Создатель сидел на Алмазном шаре, подперев в задумчивости раздвоившуюся бороду. Адам самонадеянно ожидал шокирующего эффекта на своё пророчество, но удивиться пришлось самому.
Женщина подошла к Явившемуся, уронив цветы, преклонила колени и прошептала:
– Здравствуй, Отче.
– Здравствуй и ты, дочь Моя.
– Открой мне имя моё.
