Трагедия народов СССР

скачать книгу бесплатно

Трагедия народов СССР
Рахметолла Рахимжанович Байтасов

В данной книге рассмотрен один из аспектов трагической истории народов СССР – депортации. Показано, что основная причина трагедии – репрессивная и империалистическая политика, проводимая коммунистической партией. В ряде случаев уделено особое внимание этногенезу репрессированных народов, их вооружённой борьбе с советской властью.

Трагедия народов СССР

Рахметолла Рахимжанович Байтасов

© Рахметолла Рахимжанович Байтасов, 2022

ISBN 978-5-0059-1132-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ВВЕДЕНИЕ

В данной книге, составленной из моих постов в различных социальных сетях, рассмотрен один из аспектов трагической истории народов СССР – депортации. Показано, что основная причина трагедии – репрессивная и империалистическая политика, проводимая коммунистической партией. В ряде случаев уделено особое внимание этногенезу репрессированных народов, их вооружённой борьбе с советской властью.

Депортация (от лат. deportatio) – изгнание, ссылка. В широком смысле под депортацией понимается принудительная высылка лица или категории лиц в другое государство или другую местность, обычно, под конвоем.

Тотальная депортация – полное выселение группы населения (этноса, конфессии и т.д.)

В той или иной мере, депортациям в СССР подверглось множество этнических, этноконфессиональных и социальных категорий населения: казаки, «кулаки» самых разных национальностей, поляки, азербайджанцы, курды, китайцы, русские, иранцы, евреи, украинцы, молдаване, литовцы, латыши, эстонцы, греки, болгары, армяне, кабардинцы, амшены (хемшины), турки, таджики и др.

Тотальной депортации подверглись корейцы, немцы, финны-ингерманландцы, карачаевцы, калмыки, чеченцы, ингуши, балкарцы, крымские татары и турки-месхетинцы. Из них семь – немцы, карачаевцы, калмыки, ингуши, чеченцы, балкарцы и крымские татары – лишились при этом и своих национальных автономий [309, с.46].

Общая численность десяти тотально депортированных народов (корейцы, немцы, финны-ингерманландцы, карачаевцы, калмыки, чеченцы, ингуши, балкарцы, крымские татары и турки-месхетинцы) (на начало депортации) составила 2581 тысячу человек (с учётом демобилизованных с фронта). Прямые людские потери этих народов, согласно оценкам, составили около 502 тыс. человек, т.е. 19,4% от численности на начало депортации. Самые большие потери понесли народы, депортированные во второй половине Второй мировой войны [449].

ДЕПОРТАЦИИ РУССКИХ И ВТОРАЯ ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА

Депортации русских: общая информация

Знаки отличия военного ордена Святого великомученика и победоносца Георгия [75]

Депортации в СССР начались с выселения около 45 тыс. терских казаков (около 9 тыс. семей) 17.04.1920 г. в Донбасс и на Север Европейской части (в частности, в Архангельскую обл.) [309, c.53—54]. «Освободившийся земельный фонд (около 98 тыс. десятин пашни) был передан красным казакам и нагорной ингушской и чеченской бедноте, что способствовало переселению значительной её части с гор на равнину и делало её, пожалуй, самой верной опорой режима в регионе. Режима, но не порядка, так как после выселения казаков в округе резко усилился бандитизм. Это разорвало некогда компактный ареал проживания русских на Кавказе. Позднее были ликвидированы и сами казачьи округа как административные единицы (округа Сунженский, Казачий, Зеленчукский и Ардонский)») [309, c.54].

Отмечу, что это привело к катастрофическому ослаблению влияния русской культуры на Северном Кавказе, которое чувствуется и в настоящее время.

Чуть позже, весной-летом 1921 г. были депортированы русские казаки[1 - Русские расселились в Семиреченской, Сыр-Дарьинской, Ферганской и Самаркандской областях в 1906—1912 гг., в ходе столыпинской аграрной реформы, когда в Туркестан было переселено 438 тыс. семей. В Семиречье они основали около 300 крестьянских и казачьих посёлков [309, c.54].] из Семиречья (казаки-кулаки были выселены из Семиреченской, Сыр-Дарьинской, Ферганской и Самаркандской областей за пределы Туркестанского края, в частности, в европейскую часть России) [309, c.54].

В сентябре 1922 г. из России в Германию был выслан цвет русской интеллигенции – «около 50 выдающихся российских гуманитариев (вместе с членами их семей – примерно 115 чел.)» [309, c.55].

В 1924—1925 гг. в СССР была проведена кампания по переселению бывших помещиков и крупных землевладельцев [311], в основном, русских по национальности.

В 1930—1936 гг., в годы коллективизации и раскулачивания, основную массу депортированных составляли русские.

По-видимому, много русских было среди 11 тыс. контрреволюционных элементов (бывшие люди), высланных в феврале-марте 1935 г. из Ленинграда и Ленинградской области в ходе операции по зачистке западных границ в 1935—1936 гг. Также, значительное количество русских, – зажиточных крестьян и белоэмигрантов, – должно было быть среди депортированных контрреволюционеров и националистов из Молдовы, Литвы, Латвии в 1941 г. [98].

Русские, жившие среди других народов на территории РСФСР, зачастую высылались вместе с ними. Доказательством этого служит «Справка о количестве лиц других национальностей, находящихся на спецпоселении, выселенных с немцами, с выселенцами Кавказа, Крыма, но не входивших в состав семей этих контингентов», составленная начальником второго отделения отдела спецпоселений МВД СССР капитаном Б. П. Трофимовым (1949). В ней говорится, что «вместе с немцами был выселен 1721 человек, в том числе 662 русских, из Крыма вместе с крымскими татарами – 3628 человек, в том числе 1280 русских». Подтверждает данный факт также сообщение заместителя наркома внутренних дел Казахской ССР майора Харитонова, который сообщал в НКВД, что «28 декабря 1941 года в Акмолинскую область из Астрахани прибыли спецпоселенцы русские и корейцы – 1883 человека. Располагаются в 2-х районах: Шортадинском и Акмолинском» [50].

Много русских, видимо, было среди антисоветских, чуждых, сомнительных, государственно-опасных и т. п. элементов, выселяемых из Причерноморья. Так, 4.04.1942 г. Берия подписал директивное письмо, в котором управлению НКВД по Краснодарскому краю и Керчи указывалось «немедленно приступить к очистке Новороссийска, Темрюка, Керчи, населённых пунктов Таманского полуострова, а также города Туапсе от антисоветских, чуждых и сомнительных элементов…». В конце мая 1942 г. Государственный Комитет Обороны принял постановление, предписывающее «в двухнедельный срок в том же порядке выслать государственно-опасных лиц из Армавира, Майкопа, Кропоткина, Лебединской, Петропавловской, Крымской, Тимашевской, Кущевской, Дефановской и Ростовской области (Злобненская, Нижнебатайская) и прилежащих к Краснодарскому краю районов Азовского, Батайского, Александровского…» [50].

Русские, зачастую подвергались плановому принудительному межобластному и внутриреспубликанскому переселению. Постановлением СНК СССР от 6.01.1941 г. Переселенческому управлению при Совмине СССР был утвержден план переместить 206427 семей (хозяйств), в том числе по межобластному переселению 170 тыс. семей и по внутриреспубликанскому – 36427. Как сообщил исполняющий обязанности начальника означенного управления Д. Быченко, динамика этого процесса в 1941—1945 гг. выглядела следующим образом: в 1941 г. сменили место жительства 24486 семей и 29432 главы семей, в 1942 г. – 21186 семей, в 1943г. – 13037, в 1944 г. – 67843 семьи и 17 тыс. поляков, в 1945 г. – 4685 семей [50].

После завершения коллективизации русские депортировались из «чисто» русских областей. В июле 1944 г. из Рязанской, Воронежской и Орловской областей были депортированы в Томскую, Тюменскую области и Красноярский край Истинно-православные христиане (ИПХ). Это были, в основном, бывшие кулаки и ранее судимые за антисоветскую деятельность. В докладе Берии Сталину от 7.07.1944 г. отмечалось «сектанты вели паразитический образ жизни, не платили налогов, отказывались от выполнения обязательств и от службы, запрещали детям посещать школы. Эти организации оказывают разлагающее влияние на колхозы». Исходя из этого, Берия предложил «участников организации вместе с членами их семей переселить в Омскую, Новосибирскую области, Алтайский и Красноярский края и под наблюдением НКВД СССР». Согласно доклада Берии, принудительному переселению из 62 населённых пунктов десяти районов Рязанской области подлежали 416 хозяйств (1323 человека), из 18 населённых пунктов пяти районов Воронежской области – 99 хозяйств (274), из 7 населённых пунктов двух районов Орловской области – 22 хозяйства (76), всего 1673 человека. В этом же докладе Берия уведомил Сталина, что переселение намечено провести на 15.06.1944 г. «по персональным спискам, составленным УНКГБ Рязанской, Воронежской и Орловской областей, на основе проверенных данных, подтверждающих принадлежность переселяемых к организации». В заключение Берия обратился к Сталину со словами: «Прошу Вашего согласия». Согласие было получено и 14.07.1944 г. появился приказ НКВД-НКГБ СССР о переселении 1673 истинно-православных христиан в восточные районы страны [50].

Причины депортации истинно-православных христиан. ИПХ отрицало Московскую патриархию. Решение сталинского руководства об открытии православных храмов в 1940 гг. последователями ИПХ рассматривалось как доказательство порочности и предательства Русской православной церкви, которая, по их мнению, всячески содействует строительству коммунизма, абсолютно безблагодатного общества. Они отказывались получать паспорт (по сути отказывались признавать себя гражданами СССР), голосовать, служить в армии, вступать в колхозы и очень редко официально оформлялись на работу.

Тунеядцами и лентяями ИПХ назвать никак нельзя. В Чаинском районе на территории Гореловского, Усть-Бакчарского, Бундюрского, Варгатерского и Ермиловского сельсоветов проживали сосланные из Рязанской и Тамбовской области члены церкви ИПХ, примерно 140 человек. Никто из них в местные колхозы не вступил. Имели свои дома и огороды. Занимались кустарным промыслом: вязали и продавали шарфы, салфетки, скатерти, ткали половики и стегали одеяла. Нитки и шерсть покупали у колхозников и получали в посылках. Мужчины-верующие создавали бригады плотников, столяров, печников, брали подряды на строительство домов, животноводческих построек. Изготовляли иконы, как для личных нужд, так и на продажу. Получали посылки с литографическими изображениями Иисуса, Святых угодников, делали к ним рамки, украшали их конфетной бумагой, которую пачками им кто-то присылал с Томской конфетной фабрики. Занимались также сбором и продажей дикоросов [375].

Выселенные ИПХ в Сибирь активно занимались миссионерством, в результате Алтайский край, Тюменская и Томская области стали центрами распространения их идей, наряду с традиционными районами их активности – Тамбовской, Липецкой, Рязанской и Воронежской областями.

После освобождения Северного Кавказа от немецких оккупантов начались операции по переселению семей немецких пособников, предателей и изменников Родине, добровольно ушедших с немцами. Немало в этой группе было и представителей русского населения. 24.08.1944 г. появился приказ НКВД за подписью Берии «О выселении из городов Кавмингруппы курортов семей активных немецких пособников, предателей и изменников Родины, добровольно ушедших с немцами». Численность семей составила 378 (850 человек). В приказе указывалось: «Проведение операции по выселению возложить на начальника УНКВД по Ставропольскому краю, комиссара Г. Б. Ткаченко. Выселение произвести одновременно 31 августа 1944 г.». Далее распределялись обязанности по выполнению приказа, а в отношении новых мест поселений отмечалось, что спецпоселенцев следует «трудоустроить в спецпоселках бывших кулаков, путём уплотнения последних и заселения пустующих помещений». Приказ был исполнен к декабрю 1944 г. За это время возросла и численность высылаемых семей. Как отмечалось в докладе Берии Сталину, их уже было 735 (2238 человек), из них из Ставрополья – 210 семей (523 человека), из городов Кавмингруппы 206 (549), из Черкесской автономной области и названных выше районов – 319 (1166 человек). Берия писал также Сталину, что «переселение каждой семьи будет производиться по решению особого совещания при НКВД. Датой выселения определялось 25 января 1945 г., а направлялись они в Таджикскую ССР». На этом операции по депортации не прекратились. Так, в конце 1945 г. из Ставрополья была перемещена ещё 51 семья (1611 человек) [50].

В январе 1950 г. из Пыталовского, Печорского и Качановского районов Псковской области в Хабаровский край были депортированы кулаки и обвинённые в бандитизме и члены их семей [98].

Нужно отметить, что депортации из Псковской области начались ещё в начале 1920 гг. В 1922 г. из области были выселены «активные бандиты», помещики и другие явно контрреволюционные элементы. В 1923—1926 гг. «в приграничных районах было выявлено большое количество лиц, „которые оказывали прямую помощь белогвардейцам, бандитским формированиям. эти элементы используются мировой буржуазией для борьбы с советской властью“. Именно этот „контингент“ был подвергнут выселению в отдалённые районы СССР в середине 1920 гг. В 1930 гг. в ситуации „обострения классовой борьбы и активизации зиновьевского троцкистского к.-р. блока“ и нарастающей военной угрозы, контроль за безопасностью в приграничных районах был чрезвычайно важен, и одной из мер, обеспечивающих безопасность стало выселение „контрреволюционного элемента“, которое было проведено в несколько этапов в 1929—1939 гг.» [360].

После освобождения территории Псковской области от оккупации часть её населения, в основном крестьяне, ушла в «лесные братья». Обусловлено это было тем, как отмечали руководители советских учреждений и районных отделов НКВД, в своих объяснениях «спецификой… территорий является их развитие в течение последних десятилетий: в течение двадцати лет районы находились под буржуазным правлением и в них насаждались частнособственнические интересы… власть фашистов подхлестнула национализм и неприятие Советской власти» [360].

В «бандгруппы» входили люди различных возрастов: от 18 до 50 лет. Активными участниками «бандгрупп» были женщины, которые, как правило, являлись родственницами – сёстрами, женами, дочерями наиболее активных партизан. Многие «бандгруппы» строились по «родственному принципу». Их костяк часто составляли братья, племянники и дядья, отцы и сыновья. Им «оказывали помощь» друзья, соседи, бывшие сослуживцы. Образование таких групп происходило после возвращения из Германии или дезертирства того или иного лица, который возвращался в родную деревню или хутор, затем уходил в лес и «склонял к активной вооруженной борьбе и грабежам» своих родственников и знакомых, нередко объединяясь с другими подобными формированиями. По архивным материалам можно сделать вывод о большом количестве сочувствующих, которые помогали им, узнавая о передвижении сотрудников правоохранительных органов, размещении войсковых подразделений, подвозе продуктов в магазины, деятельности отдельных жителей и активистов [360].

Согласно Приказа МВД СССР №00158 о приёме, перевозке, расселении и трудоустройстве выселяемых из Псковской области от 1.03.1950 г. [328] на основании Постановления Совета Министров Союза ССР от 29.12.1949 №5881—2201сс [320] из Пыталовского, Печорского и Качановского районов Псковской области выселялись кулаки с семьями, семьи бандитов и националистов, находящихся на нелегальном положении, убитых при вооружённых столкновениях и осужденных, а также семьи репрессированных пособников бандитов, всего 425 семей, составляющих 1563 человека.

В марте 1952 г. были депортированы «иннокентьевцы» и адвентисты-реформисты [98].

Некоторые авторы в число депортированного населения включает и репатриантов. К этой категории лиц относятся (учитываю только людей, в основном, русских по национальности):

– военные коллаборанты («власовцы») – 283 тыс., декабрь 1944 – август 1946 г.

– бывшие советские военнопленные – 1570 тыс., 1945—1953 гг.

Расказачивание

Советская депортационная политика началась с выселения белых казаков и крупных землевладельцев в 1918—1925 гг.

В 1913 г. общая численность населения на территории казачьих войск составляла более 9 млн. человек. Из них к войсковому сословию, то есть к казачеству, к 13-ти казачьим войскам относилось 4,2 млн. человек. По данным 1916 г. на территориях жило: Донского казачьего войска – 1,5 млн. человек, Кубанского – 1,3 млн., Оренбургского – 533 тыс., Забайкальского – 264 тыс., Терского – 255 тыс., Уральского – 174 тыс., Амурского – 49 тыс., Семиреченского – 45 тыс., Астраханского – 40 тыс., Уссурийского – 34 тыс. человек. Енисейские и Иркутские казачьи войска, и Якутский казачий полк были учреждены Временным правительством позднее, в 1917 г. [292].

После октябрьского переворота 1917 г., идеологи «мировой революции» объявили казаков «опорой самодержавия», «контрреволюционным сословием». Как писал Ленину один из таких «теоретиков», И. Рейнгольд: «Казаков, по крайней мере, огромную их часть, надо рано или поздно истребить, просто уничтожить физически, но тут нужен огромный такт, величайшая осторожность и заигрывание с казачеством: ни на минуту нельзя забывать, что мы имеем дело с воинственным народом, у которого каждая станица – вооружённый лагерь, каждый хутор – крепость» [248].

Окончательные цифры убитых и репрессированных казаков до сих пор неизвестны. Однако они огромны. Так, согласно переписи 1926 г. на Дону осталось всего 50,4% казаков (759402) по сравнению с 1917 г. (1507178). На Урале – ещё меньше (44%): из 166365 (1916 г.) осталось 73300 (1925). В Оренбургском крае из 672000 после 1920 г. проживало всего 420000 (65%) [338]. «Репрессии первых постреволюционных лет после относительного перерыва на НЭП с новой силой разразились в 1930—1931 годах, когда было репрессировано и депортировано не менее 300000 казаков. А потом были ещё и 1937—1938 годы и так далее…» [338].

Первые карательные акции против казаков и их принудительные перемещения, были организованы большевиками сразу после октябрьского переворота – силами «интернационалистов» (латышей, венгров, китайцев и др.), «революционных матросов», горцев Кавказа, иногороднего (т.е. не казачьего) населения казачьих областей. Это насилие вызвало участие казаков (до того пытавшихся соблюдать подобие нейтралитета в общероссийской сваре) в Белом движении.

Особое место среди подобных мероприятий в ходе реализации политики расказачивания, занимают депортации терских казаков. Общее количество репрессированных терских казаков не установлено до сих пор.

Согласно данным П.М.Поляна, 17.04.1920 г. выселили жителей трёх равнинных станиц – Сунженской, Воронцово-Дашковской и Тарской (а также, по-видимому, Тарского хутора). В октябре 1920 г., по приказу Г. К. Орджоникидзе (члена Реввоенсовета Кавказского фронта), та же участь постигла жителей станиц Ермоловской, Романовской, Самашкинской, Михайловской и Калиновской в возрасте от 18 до 50 лет (остальных тоже переселяли, но поблизости, в хутора и другие станицы в радиусе не ближе 50 км от прежнего места проживания). В общей сложности около 9 тыс. семей (или примерно 45 тыс. чел.) выселили в Донбасс и на Север Европейской части (в частности, в Архангельскую обл.). Освободившийся земельный фонд (около 98 тыс. десятин пашни) был передан красным казакам и нагорной ингушской и чеченской бедноте [309, с.53—54].

Согласно другим источникам за 1918—1921 гг. депортациям подверглось население 11 терских казачьих станиц, численность которых по состоянию на 1916 г. составляла 34637 человек[2 - Подробнее о терских казаках в книге: Байтасов Р. Р. Средневековые тюрко- и монголоязычные номады и их потомки на Руси, в Российской империи, странах Запада и Казахстане. – Екатеринбург: Издательские решения, 2022. Можно отметить, что терские казаки до сих пор не реабилитированы.] [80].

В средствах массовой информации приводятся также данные, что численность депортированных терских казаков может достигать 70 тыс. человек. 35 тыс. из них были уничтожены в станицах и по дороге на железнодорожную станцию. Казаков в станицах, оказывавших сопротивление, расстреливали на месте. Слабых расстреливали по дороге. Рядом с колонной шли подводы, на которые эти трупы складывали. Депортируемых по дороге убивали также красные ингуши [400; 429].

Решение об уничтожении казачества принималось на самом высоком уровне. Председатель РВС Л. Троцкий[3 - Троцкий Лев Давидович (Бронштейн Лейба Давидович) (1879—1940) – один из организаторов октябрьского переворота 1917 года. Член Политбюро ЦК РСДРП (б) —РКП (б) —ВКП (б) (10 (23).10—29.11 (12.12).1917; 25.3.1919—23.10.1927). Нарком по иностранным делам РСФСР (26.10 (8.11).1917—13.3.1918). Возглавлял российскую делегацию на 2-м этапе переговоров о заключении Брестского мира 1918 г. Нарком по военным (14.3.1918—6.7.1923) и морским (6.4.1918—30.12.1922) делам РСФСР, по военным и морским делам СССР (6.7.1923—25.1.1925). Одновременно в 1918—1925гг. председатель Революционного военного совета республики (до сентября 1918 г. Высший военный совет, с августа 1923 г. РВС СССР)] на совещании работников политотделов 8-й и 9-й армий Южного фронта говорил: «Казачество – это класс, который избрало царское правительство себе в союзники, опора трона. Казаки подавили восстание 1905 г. Их история запятнана кровью рабочего класса. Они никогда не станут союзниками пролетариата. Уничтожить как таковое, расказачить казачество – вот наш лозунг! Снять лампасы, запретить именоваться казаком, выселить в массовом порядке в другие области» [184, с.22].

24.01.1919 г., на заседании Оргбюро ЦК РКП (б) была принята циркулярная инструкция за подписью председателя ВЦИК Якова Свердлова (Яков-Аарон Моисеевич Свердлов) «Ко всем ответственным товарищам, работающим в казачьих районах», известная как «Директива о расказачивании».

В документе прямо говорится о необходимости истребления казачества: «Необходимо, учитывая опыт года Гражданской войны с казачеством, признать единственно правильным самую беспощадную войну со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления. Никакие компромиссы, никакая половинчатость пути недопустимы. Поэтому необходимо:

1. Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямо или косвенно участие в борьбе с советской властью. К среднему казачеству необходимо применять все те меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против советской власти.

2. Конфисковать хлеб и заставить ссыпать все излишки в указанные пункты, это относится как к хлебу, так и ко всем другим сельскохозяйственным продуктам.

3. Принять все меры по оказанию помощи переселяющейся пришлой бедноте, организуя переселение, где это возможно.

5. Провести полное разоружение, расстреливая каждого, у кого будет обнаружено оружие после срока сдачи…» [248].

После этого начались массовые репрессии против казаков, в том числе принудительное переселение. В марте 1919 г. начальник Отдела гражданского управления Донбюро С. И. Сырцов[4 - Сырцов Сергей Иванович (1893—1937) – русский, в 1912—1916 гг. учился в Петербургском технологическом институте. Исключен из него за революционную пропаганду. Кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП (б) с 21.01.1929 г. по 01.12.1930 г. Член ЦК ВКП (б) в 1927—1930 гг. Кандидат в члены ЦК РКП (б) – ВКП (б) в 1924—1927 гг. В 1929—1930 гг. Председатель СНК РСФСР. Выдвиженец В. М. Молотова. В марте-сентябре 1918 г. заместитель председателя Совнаркома Донской советской республики, комиссар по делам народного хозяйства. После самороспуска Донского советского правительства комиссар 12-й армии, член РВС Южного фронта. В 1919 г. член Донкома РКП (б), затем председатель Донбюро РКП (б). В январе-апреле 1919 г. начальник отдела гражданского управления при реввоенсовете Южного фронта. Один из инициаторов «расказачивания» казаков Дона. В апреле 1919 г. на заседании Оргбюро ЦК РКП (б) выступил с докладом «О положении дел на Дону, о казацком восстании в Вешенской и других округах». Предложил по отношению к южному контрреволюционному казачеству проводить террор, принудительно выселять их в другие губернии, заселять хутора выходцами из Центральной России. По его приказу только в одном Вешенском районе было расстреляно 600 человек. Расстрелян в 1937 г. [144]] требовал направить на принудительные работы в Воронежскую губернию и другие районы всех казаков-мужчин от 18 до 55 лет. Одновременно планировалось и даже велось принудительное переселение на Дон крестьян из Центральной России: в апреле 1919 г. в Донскую область прибыли первые 700 переселенцев из Тверской, Череповецкой и Олонецкой губерний, по всей видимости, поголовно истребленные белоказаками [307].

Станицы переименовывались в волости, а хутора – в села. Во главе станиц ставили комиссаров, населенные пункты обкладывались денежной контрибуцией, развёрстываемой по дворам. За неуплату часто производился арест или ссылка в концлагерь[5 - В мае 1919 г. Президиум ВЦИК рекомендовал в некоторых губернских городах создание специальных концентрационных лагерей для казаков. Казаки объявлялись вне закона [292].]. В трёхдневный срок объявлялась сдача оружия, в том числе старых шашек и кинжалов. За невыполнение этого приказа производился расстрел виновного. Всех не согласных с этими мерами гнали на Север. Казакам запрещалось ношение военной формы [293].

На Дону хватали людей только за то, что они по мобилизации были в войсках генерала Краснова[6 - Краснов Пётр Николаевич (1869—1947) – генерал от кавалерии Русской императорской армии, атаман Всевеликого войска Донского. Один из руководителей Белого движения на Юге России. Во время Второй мировой войны (с 31.03.1944 г.) занимал должность начальника Главного управления казачьих войск Имперского министерства восточных оккупированных территорий Германии. В мае 1945 г. взят в плен англичанами. Затем передан СССР и приговорен к смертной казни через повешение]. Семьи казаков, ушедших с белыми, расстреливали. По хуторам разъезжали трибуналы, которые производили немедленные расправы. Карательные отряды отбирали скот, продовольствие. Там же, на Дону, некоторые работники советских учреждений открыто проповедовали лозунг: «Пока не вырежем казачество и не населим пришлым элементом Донскую область, до тех пор советской власти там не бывать». В некоторых станицах было уничтожено до 80% жителей. Только на Дону погибло от 800 тысяч до миллиона человек – около 35% населения [292].

Московский коммунист М. Нестеров, посланный на Дон, писал: «Партийное бюро возглавлял человек, который действовал по какой-то инструкции из центра и понимал её как полное уничтожение казачества… Расстреливались безграмотные старики и старухи, которые едва волочили ноги, урядники, не говоря уже об офицерах. В день расстреливали по 60~80 человек… Во главе продотдела стоял некто Голдин, его взгляд на казаков был такой: надо всех КАЗАКОВ вырезать! И заселить Донскую область пришлым элементом…» [248].

Другой московский агитатор, К. Краснушкин, писал: «Комиссары станиц и хуторов грабили население, пьянствовали… Люди расстреливались совершенно невиновные – старики, старухи, дети… расстреливали на глазах у всей станицы сразу по 30—40 человек, с издевательствами, раздевали донага. Над женщинами, прикрывавшими руками свою наготу, издевались и запрещали это делать…» [248].

В ответ на репрессии, в ночь с 10 на 11 марта 1919 г. на Дону в районе станиц Казанская-Вешенская, вспыхнуло восстание. Примечательно, что первой восстала станица Казанская, незадолго до этого чуть ли не хлебом-солью встречавшая большевиков. В кратчайший срок повстанцы захватили окружную станицу Вешенская и здесь впервые высказали свои требования: «Мы подчиняемся, власти Советов, но власть эта должна быть выбираема из среды своего населения, должна знать все нужды и особенности быта, быть истинной выразительницей воли народа. Долой коммуну и расстрелы! Да здравствует народная власть!» [292].

Восстание стремительно разрасталось. Во многом этому способствовало поведение карательных частей Красной Армии не только на Дону, но и в других казачьих регионах.

Проанализировав сложившуюся ситуацию в казачьих регионах, 16 марта 1919 г. ЦК партии большевиков по предложению Г. Сокольникова[7 - Сокольников Григорий Яковлевич (Бриллиант Гирш Яковлевич; 1888—1939) – советский государственный деятель. Член ЦИК СССР 1, 2, 7-го созывов. Член ЦК РСДРП (б) (1917—1919 и 1922—1930), кандидат в члены ЦК (1930—1936). Член Политбюро ЦК РСДРП (б) (октябрь 1917 г.), кандидат в члены Политбюро (1924—1925). Убит в Верхнеуральском изоляторе по приказу Л.П.Берии [151]] (Гирш Яковлевич Бриллиант) приостановило действие циркулярного письма. Но каких – либо иных методов борьбы с повстанцами местные власти и военное командование на юге России не признавало. Практически в это же время член Реввоенсовета Южного фронта Колегаев[8 - Колегаев Андрей Лукич (1887—1937) – член ЦК партии левых эсеров. Нарком земледелия в составе Совнаркома (ноябрь 1917 – март 1918), один из авторов законопроекта о социализации земли. Участник заседания Учредительного собрания 5 (18) января 1918 г., сторонник его роспуска. В знак протеста против Брестского мира сложил полномочия наркома. Один из организаторов партии «революционных коммунистов». Во время Гражданской войны был членом Революционного военного совета и председателем продовольственной комиссии Южного фронта. Осенью 1919 г. вступил в РКП (б). В 1937 г. расстрелян] приказал войскам, посланным против восставших казаков, применять по отношению к повстанцам:

«а) сожжение восставших хуторов;

б) беспощадный расстрел всех без исключения лиц, принимающих прямое или косвенное участие в восстании;

в) расстрел через 5 или 10 человек взрослого мужского населения восставших хуторов;

г) массовое взятие заложников из соседних и восставших хуторов;

д) широкое оповещение населения хуторов, станиц и т. д. о том, что все станицы и хутора, замеченные в оказании помощи восставшим, будут подвергаться беспощадному истреблению всего взрослого мужского населения и предаваться сожжению…» [292].

Советские каратели двигались по казачьим землям целенаправленно выполняя жестокий приказ. Побывавшие в восставшей Вешенской лётчики Бессонов и Веселовский докладывали Войсковому Кругу: «В одном из хуторов Вешенской старому казаку за то только, что он в глаза обозвал коммунистов мародёрами, вырезали язык, прибили его гвоздями к подбородку и так водили по хутору, пока старик не умер. В ст. Каргинской забрали 1000 девушек для рытья окопов. Все девушки были изнасилованы и, когда восставшие казаки подходили к станице, выгнаны вперед окопов и расстреляны… С одного из хуторов прибежала дочь священника со „свадьбы“ своего отца, которого в церкви „венчали“ с кобылой. После „венчания“ была устроена попойка, на которой попа с попадьей заставили плясать. В конце концов батюшка был зверски замучен…» [456].

8.04.1919 г. Донбюро РКП (б) разработало резолюцию по циркулярному письму Оргбюро ЦК от 24.01.1919 г., исполнение которого было приостановлено, но не отменено. 22.04.1919 г. ЦК утвердил резолюцию Донбюро РКП (б), и она стала директивным документом, выражающим курс партии большевиков по казачьему вопросу и открыто декларирующим официальное расказачивание. В ответ на репрессии белые стали расстреливать красных без суда. Началась война без пленных, с сожжёнными станицами и хуторами, когда к сводкам потерь и трофеев прибавилась графа «расстреляно при занятии станиц». Число жертв такой войны исчислялось многими тысячами.

Нужно отметить, что за уничтожение казаков выступали также представители высшего офицерского состава Русской императорской армии, перешедшие на сторону большевиков. Так, бывший полковник царской армии, а затем глава Вооружённых сил Советской республики в годы Гражданской войны Иоаким Вацетис[9 - Вацетис Иоаким Иоакимович (1873—1938) – полковник Русской императорской армии, командир Земгальского полка, во время октябрьского переворота перешел на сторону большевиков. С марта 1918 г. – командир Латышской стрелковой дивизии, с июля – командующий Восточным фронтом, с 1 сентября по 9 июля 1919 г.– главнокомандующий всеми вооруженными силами РСФСР. В 1935 г. произведён в командармы 2-го ранга. Расстрелян] в статье «Борьба с Доном», опубликованной в февральском номере газеты «Известия Народного Комиссариата по Военным и Морским Делам» 1919 года, писал «Казачья масса ещё настолько некультурна, что при исследовании психологических сторон этой массы приходится заметить большое сходство между психологией казачества и психологией некоторых представителей зоологического мира… Старое казачество должно быть сожжено в пламени социальной революции. Стомиллионный русский пролетариат не имеет никакого нравственного права применить к Дону великодушие… Дон необходимо обезлошадить, обезоружить и обезногаить и обратить в чисто земледельческую страну» [424].

Выполнение циркулярного письма сознательно доводили до абсурда. Так, например, в начале февраля 1919 г. Уральский областной Революционный комитет разослал местным советским организациям инструкцию, в которой предписывалось: «объявить вне закона казаков, и они подлежат истреблению». В целях реализации этих указаний для содержания арестованных казаков были использованы имевшиеся, старые концентрационные лагеря, и развёрнут ряд новых лагерей [292].

Согласно выпущенной Уральским областным ревкомом инструкции, все оставшиеся в рядах восставшей казачьей армии после 1 марта 1919 г. объявлялись вне закона и подлежали беспощадному истреблению. Все семьи членов казачьей армии после 1 марта объявлялись арестованными и заложниками. Все перебежчики, перешедшие на сторону Красной Армии после 1 марта, подлежали безусловному аресту. Все семьи казаков, оставшихся в рядах восставшей казачьей армии, объявлялись арестованными и заложниками. В случае самовольного ухода одной из семей все семьи, состоящие на уч1те в данном Совете, объявлялись заложниками. В случае самовольного ухода одного из членов семьи объявлялись заложниками и подлежали расстрелу все члены данной семьи. Все сражавшиеся против Красной армии с оружием в руках и перебежавшие позже к красным лишались права голоса [292].

В ночь на 6—7 мая 1919 г. из содержащихся в Уральской тюрьме 350—400 человек 9-го и 10-го Уральских казачьих полков, перешедших на сторону красных ещё в марте 1919 г. с оружием в руках, было расстреляно 100—120 человек. Арестованные из двух камер без всякого разбора и суда были утоплены в реке Урал. Многих казаков сотнями расстреливали и бросали в Урал. Трупы плыли вниз по Уралу и были самой лучшей агитацией против Советской власти. Красные войска по мере продвижения сжигали все вокруг. Так, Чапаевская дивизия в ходе продвижения от Лбищенска до станицы Скворкиной выжгла все станицы на протяжении 80 верст в длину и 30—40 в ширину [292].

Реализация политики репрессий на юге Урала проводились не только путём расстрелов и арестов, но и реализацией некоторых экономических мер. Например, местные органы Оренбуржья нередко принимали заведомо невыполнимые решения по продразверстке, когда у казаков изымался в 1919—1920 гг. практически весь хлеб. Так, райпродком Краснохолмского района требовал иногда свозить на ссыпные пункты от станиц в два раза больше хлеба, чем они вообще имели. Так, например, было со станицей Татищевской. Подобное совершалось и в районе Илецкого райпродкома и в других местах. В станице Никольской продовольственная комиссия из центра приказала обмолотить зимой весь хлеб и увезти его из станицы на 30 верст. Это вызывало недовольство, которое появлялось у казачества и приводило его к выступлениям против Советской власти [292].

Аналогичная политика проводилась большевиками и в отношении казачества Сибири. Например, в станицах Петропавловского уезда после выполнения казаками продразвёрстки по хлебу приехали представители области и под угрозой расстрела и конфискации хлеба заставили казаков повторно сдавать хлеб. Некоторые представители центра под видом обысков просто грабили казаков. В некоторых местах Сибири проводилась откровенная политика полного искоренения казачества. Делегат от Омска Полюдов на I Всероссийском съезде трудовых казаков заявил, что у нас казаков в Сибири нет и больше не должно быть [292].

Важным элементом политики Советского руководства против казачества стало отчуждение казачьих земель в ряде регионов. Например, в результате проведенных преобразований бывшие казачьи земли между Миусом и Мариуполем отошли к Украине. Все северные территории бассейна рек Медведицы и Хопра вошли в состав будущей Сталинградской области, несмотря на то, что названные районы были сплошь заселены казаками и исторически входили в состав Войска Донского. В марте 1920 г. решением Совнаркома было предложено образовать новую Донскую губернию, в состав которой вошли некоторые округа Донской области: Таганрогский, часть Черкасского и Донецкого. Так, в эти годы исчезли с географической карты Кубанской области 16 наименований станиц, населённых казаками [292].

В Астраханской губернии казачеству было запрещено пользоваться лесными угодьями и рыбной ловлей. Всех недовольных арестовывали. В Царицынской и Астраханской губерниях концлагеря были переполнены казаками. Например, в Астраханской губернии в 1920 г. в концентрационных лагерях содержалось до 2000 казаков разных казачьих войск.

После разгрома Деникина в марте 1920 г. репрессии против казачества продолжились.

К концу 1920 г. остатки Кубанской армии – преимущественно рядовые казаки, – сложив оружие, расходились по домам. В ответ, Советская власть усилила репрессии. В одном из отчётов 9-й армии учтены карательные акции за время с 1 по 20 сентября: «Ст. Кабардинская – обстреляна артогнем, сожжено 8 домов… Хутор Кубанский – обстрелян артогнем… Ст. Гурийская – обстреляна артогнем, взяты заложники… Хут. Чичибаба и хут. Армянский – сожжены дотла… Ст. Бжедуховская – сожжены 60 домов… Ст. Чамлыкская – расстреляно 23 человека… Ст. Лабинская – 42 чел… Ст. Псебайская – 48 чел… Ст. Ханская – расстреляно 100 человек, конфисковано имущество, и семьи бандитов отправляются в глубь России… Кроме того, расстреляно полками при занятии станиц, которым учета не велось…» И вывод штаба армии: «Желательно проведение в жизнь самых крутых репрессий и поголовного террора!..» Ниже – зловещая приписка от руки: «Исполнено» [186].

В Забайкалье, Приамурье и Приморье после ухода японских и белых войск большевики поручили проводить репрессии против казачества партизанам, которые без суда и следствия расстреливали всех неугодных из числа казаков. При этом партизаны иногда репрессировали казаков чисто из соображений личной антипатии и мести.

После репрессий органы Советской власти начали заселение пустующих казачьих станиц. Так, в Приморье вместо казаков было вселено 50000 семей корейцев. Казаки и крестьяне встретили их враждебно. Шли постоянные стычки, дома, запасы продовольствия, сено, дрова, инвентарь у корейцев постоянно поджигались. В район Читы и Верхнеудинска было прислано до 3500 переселенцев из Центральной России, которых отправили по бывшим станицам и другим местам. В Приморье прибыло из Тамбова, Полтавы и Чернигова 6000 человек. В Амурскую область переселились в станицы и другие места 4753 человека. Население также встретило их враждебно. Казаки продолжали своё противодействие властям – отказывались платить налоги, убивали коммунистов, а в 1924 г. в 16 волостях подняли восстание. На выборах в Амурской области в 1925—1926 гг. казаки отказались поддержать коммунистов и их кандидатов. В Забайкальской области были аналогичные настроения. В качестве ответных мер органы власти начали новые репрессии в виде выселения и арестов. В Амурской области было выселено 300 семей казаков за антибольшевистские настроения. Тюрьмы и концлагеря пополнились новыми арестованными. Так, в концлагере и тюрьмах в Антипихе в 1925 г. недалеко от Читы находилось 400 офицеров и казаков, и их количество постоянно увеличивалось. Из-за переполнения тюрем и концлагерей в Никольск-Уссурийске в марте 1925 г. всех заключённых перевели во Владивосток. Из переполненной Благовещенской тюрьмы многих арестованных отправили на Соловки. Большая часть арестантов были казаки [292].

Активное истребление казаков шло до 1924 г., после чего наступило некоторое затишье. Аресты продолжались, но количество бессудных расправ уменьшилось. Советская власть, изображая «гражданский мир», добивалась возвращения эмигрантов (дабы окончательно ликвидировать угрозу с их стороны). Первое время «возвращенцев» не трогали…

25.01.1931 г. была проведена обширная операция по депортации казачества с Кубани. Около 9000 семей (45000 человек) из приморских и лесогорных районов Кубани и Черноморья были выселены в засушливые, не обустроенные районы Ставрополья и Сальские степи. Одновременно проводилось заселение казачьих земель другими жителями, причём зачастую с использованием принудительных методов. В течение 1930—1931 гг. было арестовано и депортировано не менее 300000 казаков из различных регионов, в большей степени из Уральской области и бывших территорий казачества на Северном Кавказе [447].

В конце 1932 – начале 1933 гг. – депортированы свыше 61 тыс. кубанских казаков главным образом из станиц Армавирского района (выселяли на Европейский Север). В их дома переселили 50 тыс. русских крестьянских хозяйств, включая 20 тыс. бывших красноармейцев. К 10.04.1934 г. в Азовско-Черноморском крае насчитывалось уже 48 тыс. красноармейцев-переселенцев с членами семей [369].

Почему казаков депортировали, объяснил партийный функционер Л. М. Каганович[10 - Каганович Лазарь Моисеевич (1893—1991) – сын купца первой гильдии. Советский государственный, хозяйственный и партийный деятель, сподвижник Иосифа Сталина. Кандидат в члены ЦК РКП (б) (1923—1924), член ЦК партии (1924—1957), член Оргбюро ЦК ВКП (б) (1924—1925, 1928—1946), секретарь ЦК ВКП (б) (1924—1925, 1928—1939), кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП (б) (1926—1930), член Политбюро (Президиума) ЦК (19301957)], выполнявший указания И. В. Сталина[11 - Сталин (Джугашвили) Иосиф Виссарионович (1878—1953) – российский революционер, советский политический и государственный деятель. С 3 апреля 1922 по 10 февраля 1934 года – генеральный секретарь, затем – секретарь ЦК ВКП (б) (с 1952 г. – КПСС), с 19 декабря 1930 года, после занятия должности Вячеславом Молотовым председателя Совета народных комиссаров СССР вместо Алексея Рыкова, фактический руководитель СССР. Народный комиссар обороны СССР (с 19 июля 1941 года), Председатель Совнаркома СССР и Председатель Государственного комитета обороны СССР. Генералиссимус Советского Союза. Фактический основатель тоталитарной диктатуры в СССР]: «…надо, чтобы все кубанские казаки знали, как в 21 г. терских казаков переселяли, которые сопротивлялись Советской власти. Так и сейчас – мы не можем, чтобы кубанские земли, земли золотые, чтобы они не засевались, а засорялись, чтобы на них плевали, чтобы с ними не считались… мы переселим вас» [277, с.9—10].

Депортация помещиков и землевладельцев в 1924—1925 гг.

Деревянный усадебный дом XIX в. в. д. Кашубинцы Щучинского р-на Гродненской области. Последние хозяева усадьбы дворяне Марьян и Мария Блавдзевичи [107]

Рассмотрим депортацию помещиков и что они представляли собой, на примере Гомельской области.

Большая часть состоятельного дворянства в 1918—1919 гг. эмигрировала за границу. Эмигрировать с Гомельщины было очень сложно. Даже купить билет на поезд между пунктами в пределах губернии не представлялось возможным. Без пропуска от специальных органов и заявленной цели поездки, пассажиров снимали на первом же полустанке. Для жизни за рубежом нужны были средства. Большинство помещиков были ограблены при реквизициях и национализациях. Если же средства имелись, то их невозможно было вывезти из-за анархии и произвола, царивших в стране – банды грабили поезда. Границы с Польшей и Украиной были линиями фронта. Поэтому эмигрировать можно было при оккупации немцами в 1918 г. и при их отходе на запад в январе 1919 г. Был ещё очень опасный вариант уйти с войсками В.В.Стрекопытова[12 - Стрекопытов В. В., штабс-капитан РИА, в ноябре 1918 г. командир батальона. По политическим убеждениям социал-демократ, был арестован ЧК по обвинению в контрреволюционной агитации, освобожден и переведён на должность зав. хозяйственной частью 68 полка 2-й Тульской бригады 8-й дивизии РККА. 25.03.1919 г. провозгласил создание Русской Народной Республики с центром в Гомеле. После отступления из Гомеля, в УНР к С.В.Петлюре добрались 6 тыс. человек. Остальные мятежники попали в плен к красным (около 2 тыс., 150 из них были расстреляны). При этом, на подавление мятежа Стрекопытова к Припяти вблизи Мозыря, был направлен бронепоезд с отрядом китайцев] в конце марта 1919 г., которым часть дворян воспользовалась.

Мелкопоместные дворянство из-за отсутствия средств оставалось жить в своих усадьбах при большевиках, вплоть до 1925—1927 гг. При этом, у них конфисковали практически все движимое и недвижимое имущество. Зачастую помещики, грамотные аграрии и экономисты, брали в аренду свои бывшие усадьбы, создавали артели и успешно вели хозяйство в период НЭПа[13 - Новая экономическая политика (НЭП) – проводившаяся в 1921—1924 гг. в Советской России экономическая политика, пришедшая на смену политике «военного коммунизма» и предсталявшая попытку вывести страну из кризиса. Кризис большевистской политики «военного коммунизма» проявился в сокращении посевных площадей, уменьшению валового сбора сельскохозяйственной продукции на 45%, что стало причиной возникновения в 1921 г. голода, в результате которого погибло почти 5 млн. человек. Это привело к антибольшевистским выступлениям крестьян, рабочих и военных с требованиями политического равенства всех граждан, свободы слова, установления рабочего контроля над производством, поощрения частного предпринимательства и др. Переход от «военного коммунизма» к НЭПу был провозглашён Х съездом Российской коммунистической партии 8—16 марта 1921 г. В сельскохозяйственной сфере продразвёрстка была заменена более низким продналогом. В 1923—1924 гг. было разрешено вносить продналог продуктами и деньгами. Была разрешена частная торговля излишками. Легализация рыночных отношений влекла за собой перестройку всего хозяйственного механизма. Был облегчён найм рабочей силы в деревне, разрешена аренда земли. Была проведена денационализация мелкой и средней промышленности (передача предприятий из государственной собственности в частную аренду). Допускалась ограниченная свобода частного капитала в промышленности, торговле. Разрешалось использовать наёмный труд, появилась возможность создания частных предприятий. Наиболее крупные и технически развитые фабрики и заводы объединились в государственные тресты, работавшие на хозрасчёте и самоокупаемости («Химуголь», «Государственный трест машиностроительных заводов» и др.). На государственном снабжении первоначально остались металлургия, топливно-энергетический комплекс, частично транспорт. Развивалась кооперация: потребительская сельскохозяйственная, культурно-промысловая. Уравнительная оплата труда, характерная для времен Гражданской войны, заменялась новой поощрительной тарифной политикой, учитывающей квалификацию рабочих, качество и количество производимых продуктов. Была отменена карточная система распределения продовольствия и товаров. «Пайковая» система заменена денежной формой зарплаты. Отменена всеобщая трудовая повинность и трудовые мобилизации. Восстановились крупные ярмарки: Нижегородская, Бакинская, Ирбитская, Киевская и др. Открывались торговые биржи. В 1921—1924 гг. была проведена финансовая реформа. Создана банковская система: Государственный банк, сеть кооперативных банков, Торгово-промышленный банк, Банк для внешней торговли, сеть местных коммунальных банков и др. Введены прямые и косвенные налоги (промысловый, подоходный, сельскохозяйственный, акцизы на товары массового потребления, местные налоги), а также плата за услуги (транспорт, связь, коммунальное хозяйство и др.). В 1921 г. началась денежная реформа. В конце 1922 г. в обращение была выпущена устойчивая валюта – советский червонец, применявшийся для краткосрочного кредитования в промышленности и торговле. Червонец обеспечивался золотом и другими легко реализуемыми ценностями и товарами. Один червонец приравнивался к 10 дореволюционным золотым рублям, а на мировом рынке он стоил около 6 долларов. Для покрытия бюджетного дефицита продолжался выпуск старой валюты – обесценивавшихся советских знаков, вскоре вытесненных червонцем. В 1924 г. вместо совзнаков были выпущены медные и серебряные монеты и казначейские билеты. В ходе реформы удалось ликвидировать бюджетный дефицит. НЭП привел к быстрому оживлению экономики. Появившаяся у крестьян экономическая заинтересованность в производстве сельскохозяйственной продукции позволила быстро насытить рынок продовольствием и преодолеть последствия голодных лет «военного коммунизма». Однако уже на раннем этапе НЭПа признание роли рынка сочеталось с мерами по его упразднению. Большинство руководителей коммунистической партии отнеслось к НЭПу как к «неизбежному злу», опасаясь, что он приведёт к реставрации капитализма. Охваченные боязнью НЭПа, партийно-государственные верхи принимали меры по его дискредитации. Официальная пропаганда всячески третировала частника, в общественном сознании формировался образ «нэпмана» как эксплуататора, классового врага. С середины 1920-х гг. меры по сдерживанию развития НЭПа сменились курсом на его свертывание. Отходу от НЭПа способствовали такие факторы, как слабость отечественного частного предпринимательства, ставшая следствием его длительного запрещения и излишнего государственного вмешательства. Неблагоприятный мировой экономический фон (экономический кризис на Западе в 1929 г.) трактовался как «загнивание» капитализма. Экономический подъём советской промышленности к середине 1920-х гг. затруднялся отсутствием новых реформ, необходимых для поддержания темпов роста (например, создания новых промышленных отраслей, ослабления государственного контроля, пересмотра налогов). В конце 1920-х гг. резервы иссякли, страна столкнулась с необходимостью огромных капиталовложений в сельское хозяйство и промышленность для реконструкции и модернизации предприятий. Из-за нехватки средств на развитие промышленности город не мог удовлетворить сельский спрос в городских товарах. Ситуацию пытались спасти повышением цен на промтовары («товарный голод» 1924 г.), что повлекло утрату интереса крестьянства к продаже продовольствия государству или невыгодному обмену его на промтовары. Снизились объёмы производства, в 1927—1929 гг. обострился кризис хлебозаготовок. Печатание новых денег, удорожание сельскохозяйственной и промышленной продукции привели к обесцениванию червонца. Летом 1926 г. советская валюта перестала быть конвертируемой (операции с ней за границей были прекращены после отказа от золотого стандарта). Столкнувшись с нехваткой государственных финансовых средств на развитие промышленности, с середины 1920-х гг. все нэповские мероприятия были свернуты с целью большей централизации имевшихся в стране финансовых и материальных ресурсов, а к концу 1920-х гг. страна пошла по пути планово-директивного развития индустриализации и коллективизации [261].], этим вызывая зависть у крестьянской бедноты и коммунистов. Поскольку бывшие помещики работали в полном соответствии с советским законодательством, к ним невозможно было придраться.

Однако 31.05.1924 г. нарком земледелия А. П. Смирнов (выходец из крестьян Тверской губернии, рабочий, старый большевик) издал Циркуляр №370/166, предписывавший выселение всех бывших помещиков и крупных землевладельцев из их бывших имений. Компания «буксовала» и 24.11.1924 г. он разослал в 70 адресов новый циркуляр (№2887), пеняющий на то, что на местах недостаточно прониклись императивным духом первого циркуляра и требующий закончить всю эту работу к завершению уборочной 1925 г.

Согласно циркуляра депортация осуществлялась в административном порядке и без каких бы то ни было расходов и компенсаций со стороны правительства. Формально выселению подлежали – «все крупные помещики и крупные землевладельцы, пользующиеся землёй в бывших своих имениях единолично или в составе артелей, не оформившие при этом своих прав». В случае же, если таковые права были оформлены («всеми правдами и неправдами», как сказано в циркуляре), то и таких умников всё равно надлежало выселять из их бывших имений «используя для этого все находящиеся в Вашем распоряжении средства». Оставшиеся же после депортации земли и постройки брались на учёт Отделами Госземимущества и использовались в соответствии с последующими директивами Наркомзема.

Помещиков выселяли «в сторону Сибири» (перечень губерний, куда мог переехать бывший помещик со своей семьей, был строго ограничен). И только в другой губернии эта персона имела право на обычный крестьянский надел земли из колонизационно-переселенческого фонда.

Под постановление в Гомельской области «попало» 155 семей. Из них: 84 – дворяне, 37 – мещане, 21 крестьяне и 13 – прочие. К 15.10.1924 г. сто семей помещиков, стоявших на учёте в комиссии, были депортированы из родных мест. В первую очередь, дворяне, затем мещане и купцы и в самой меньшей степени – крестьяне. С крестьянами расправились позже, во время компании по раскулачиванию.

Немного о депортированных.

Июлия Антоновна Райсмюллер, из дворян, одинокая, проживавшая на хуторе Женино Брагинской волости. В её имении был дом – деревянный, крытый железом, ветхий, из пяти комнат и кухни, оценённый комиссией в 300 рублей. Возле дома на 25 сотках – десятилетний сад из 25 деревьев. Помимо этого, женщина владела 3 десятинами сенокоса (десятина земли = 1,09 га), представлявшим собой болотистую, поросшую кустарником местность, а также сараем, ледником и курятником.