скачать книгу бесплатно
– Пройди посмотри, что там, – не оборачиваясь, сказал он Полынцеву, опустившемуся на одно колено позади него.
Солдат, которые шли вместе с ними, оставили в километре от этого места, на всякий случай объяснив, как идти дальше, если они не появятся.
Осторожно ступая, Сергей обошел Антона и двинулся к ближайшему сооружению. Он пересек дорожку и направился вдоль стены корпуса, пригибаясь под зияющими пустотой оконными проемами. Периодически заглядывая в них, он мог видеть лишь пустые помещения с валяющимся на полу мусором. Пахло кострищем.
Дойдя до конца, запрыгнул в последнее окно и прошел на другую сторону здания. По всей видимости, здесь были спальные помещения. В одной из комнат он даже наткнулся на несколько раскуроченных кроватей с панцирными сетками.
– Первый, это Полынь, все чисто, – доложил он Антону.
– Понял, – отозвался Филиппов. – Иду к тебе.
Едва он закончил говорить, как вышел на связь Завьялов.
Они находились с другой стороны лагеря и также успели обследовать ближайшее к ним здание. Оно тоже было пустым.
Позади Сергея послышались легкие шаги. Он обернулся. Рядом опустился Антон.
– Ну, что, – он выглянул в окно на следующее строение, – давай дальше.
Полынцев взялся за подоконник, намереваясь перемахнуть через него, но Антон неожиданно схватил его за локоть и, надавив, вынудил опуститься на пол.
– С торца здания, напротив, машина. – Он взглядом указал на угол соседнего, почти полностью разрушенного корпуса.
В кустарнике и зарослях лебеды в предрассветных сумерках было отчетливо видно две колеи примятой растительности и заднюю часть стареньких «Жигулей».
Филиппов с Полынцевым вернулись в коридор и направились по нему в самую дальнюю комнату, откуда, по их мнению, можно было лучше разглядеть машину. Опасения подтвердились, в салоне отчетливо можно было различить силуэты троих человек. Судя по шевелениям, они о чем-то переговаривались.
– Возможно, где-то еще человек прячется, – высказал предположение Полынцев.
– Или два, – согласился с ним Филиппов. – На заднем сиденье трое свободно умещаются.
С минуты на минуту должны были подъехать Иса и Джабраилов, а они еще не имели понятия, какими силами их здесь встречают.
– Первый, – послышалось в эфире, – это Дрон. Видим двух человек на въезде со стороны шоссе. Находятся за остатками забора. Ведут себя спокойно. Вооружены.
– Где вы?
– В пятидесяти метрах от них, – после небольшой паузы ответил тот. – В помещении столовой.
– С торца второго здания автомобиль «Жигули». В нем трое. Их берем живыми. – Антон посмотрел на часы. – Людей на входе убрать. Желательно бесшумно.
После этого они с Полынцевым вышли с другой стороны здания и направились к машине.
Тем временем Завьялов и Дорофеев вернулись за территорию лагеря, обозначенную остатками забора, и, прикрываясь им, выдвинулись к въезду. Шамиль остался на месте, прикрывая их из столовой.
Последние двадцать метров Игорю с Василием пришлось преодолевать с максимальной осторожностью. Забор был когда-то деревянный, а основание, высотою меньше полуметра, выложено кирпичом. Доски, по всей видимости, растащили для хозяйственных нужд или просто для топки печей, а несколько рядов кирпичей остались нетронутыми. Прикрываясь ими, спецназовцы почти вплотную приблизились к бандитам.
Они уже отчетливо слышали негромкие голоса на чеченском. Завьялов положил автомат и вынул из нагрудного кармана разгрузки нож. Его примеру последовал и Дорофеев. Однако в левую руку он, на всякий случай, взял «АПС» и прикрутил к нему глушитель.
Пользоваться огнестрельным оружием, даже с прибором бесшумной стрельбы, было опасно. В машине, до которой было меньше полусотни метров, могут расслышать стук механизма затвора. Как назло, было очень тихо. Казалось, природа замерла, с трепетом ожидая восхода солнца. А может, все застыло в предчувствии страшной развязки? До боевиков оставалось не больше двух-трех метров, когда, обменявшись взглядами, они приподнялись и двинулись на голоса. Перемахнув через кирпичную кладку, офицеры одновременно оказались над ничего не успевшими понять бандитами. Оба сидели прямо на земле, положив рядом с собой оружие.
Быстро зажав им руками рты, разведчики молниеносными ударами сверху вогнали ножи в область шеи под ключицы. Еще с минуту обоим пришлось удерживать конвульсирующие тела, не давая кричать. Постепенно бандиты затихли.
– Доложи, – устало оттолкнув от себя труп, прошептал Завьялов.
Доклад о том, что въезд свободен, Филиппов получил одновременно с появлением на дороге машин.
Антон не стал корректировать план, а поэтому надобность выхода на связь с Митрофановым отпала. Тем более он наверняка слышал Дрона и сообразил, что все нормально.
Машины свернули с шоссе к въездным воротам лагеря и, не останавливаясь, проехали между корпусами.
Сидевшие в салоне «Жигулей» боевики оживились. Они вышли наружу и, не закрывая дверей, прихватив с собой автоматы, направились навстречу «гостям».
Приподнявшись, Антон с Полынцевым осторожно двинули следом.
Батаев-младший и Митрофанов уже заметили бандитов и, не доезжая до них, остановились. Иса сразу выскочил из машины, подошел к «Ниве», за рулем которой ехал Митрофанов, выволок его из-за руля, бросил на землю:
– Лежать, не двигаться!
На другую сторону, изображая из себя тяжело раненного, выбирался Джабраилов.
Самый маленький из троих боевик, который был водителем «Жигулей», бросился к Вахиду и, перебросив его руку через свою шею, развернулся навстречу двоим бандитам.
Антон в это время как раз перебегал из-за угла к какому-то ящику, намереваясь укрыться за ним. В его планы не входило, что боевик обернется. Однако тот заметил его. Одновременно увидел Антона и Джабраилов. Поняв, в чем дело, он с силой сдавил шею своему помощнику и пригнул его к земле. Еще мгновение, и у того между лопаток уже торчал нож.
Антон чертыхнулся, ловя в прицел щиколотку самого рослого боевика. Полынцев должен был поразить правую цель, потому как находился правее Антона. То, что Сергей одновременно с ним понял о провале плана, он догадался по приглушенному хлопку его автомата. Почти одновременно нажал на спуск и Филиппов.
Вскрикнув, бандит словно поддел без размаха ногой невидимый мяч и упал на спину. Второй, охнув, присел и, повернувшись в сторону Полынцева, вскинул автомат. Однако сзади на него навалился Джабраилов.
Через несколько минут оба бандита сидели, прислонившись к стене одной из комнат недавно обследованного Антоном и Сергеем здания прямо на полу. У рослого была прострелена лодыжка, его напарнику пуля попала под коленный сгиб. Не церемонясь, спецназовцы замотали им раны бинтом прямо поверх грязных камуфлированных штанов. Руки обоим связали и, обыскав, развели по разным комнатам с таким расчетом, чтобы они не могли слышать друг друга. После этого Антон отправил Полынцева за двумя бойцами-срочниками, которых они на время проведения операции оставили в лесу, а Завьялова и Ису выставил в охранение.
Один забрался на крышу здания, куда завели боевиков, второй вернулся к выезду.
– Фамилия, имя, отчество. – Антон открыл паспорт, обнаруженный в нагрудном кармане камуфляжной куртки чеченца, которого он подранил и сейчас допрашивал.
– Шиврани Гинакаев, – морщась от боли, выдавил тот из себя.
– Что здесь делал, Шиврани?
– Корову искал, – ошарашил чеченец. – Вместе с дядей и соседом. Соседа вы убили!
– Хорош врать! – Антон слегка подвинул лежащую на полу радиостанцию носком ботинка. – Эта игрушка настроена на частоту станции отделения разведчиков, которое погибло несколько дней назад. Что ты на это скажешь?
– Ничего. Это сосед с собой брал. Вы его убили. – Боевик осторожно пощупал связанными руками повязку на ноге. Поморщился. – Оружие тоже его. Опасно сейчас...
– В общем, так, – Антон присел перед боевиком на корточки, – или ты мне сейчас рассказываешь, куда вы должны деть машины и находящееся в них оборудование, либо все останетесь здесь навсегда.
Шиврани некоторое время смотрел прямо в глаза Антону, наконец, не выдержав его взгляда, отвернулся:
– Я же сказал, ничего не знаю. Машины увидели, вышли...
Позади хрустнуло раздавленное стекло. Обернувшись, Филиппов увидел Дорофеева, который должен был допрашивать второго боевика. Вид его был растерянный. Он бросил взгляд на пленника, затем виновато посмотрел на Антона:
– Мой умер...
– Как? – Антон выпрямился, не сводя глаз с Василия. – Вы что, специально пленных мочить взялись?
Дорофеев отбросил в угол одноразовый шприц:
– Я не врач. Вколол ему скополамин, а у него, оказывается, невосприимчивость. Анафилактический шок...
До Антона дошло. Никакого специального препарата группа на этот раз с собой не брала. На его применение, даже если бы оно было, он лично отдает приказ. Просто Дрон либо уже все узнал, либо перестарался, и сейчас его пленник без сознания.
– Значит, ты у нас один остался. – Антон принял условия игры и развернулся к Шиврани. – Так будешь говорить или нет?!
Боевик молчал.
– Слушай, какой смысл от того, что ты молчишь? – неожиданно заговорил Джабраилов. Он в коридоре освободился от бинтов, которые закрывали его лицо, надел черную маску с прорезями для глаз и присоединился к Антону. – У тебя семья – шесть детей. Трое еще совсем маленькие. Родители немолодые, им уже тоже помогать надо. Что будет с ними, если ты умрешь?
– На все воля Аллаха, – Шиврани брезгливо поморщился и неожиданно перешел на родной язык: – Я вижу, что ты чеченец. Откуда знаешь о моей семье?
– Перед тем как брать вас, мы навели справки о каждом члене банды, – соврал Джабраилов, тоже перейдя на чеченский. – Ваших родственников ждут неприятности.
На самом деле Вахид уже давно узнал земляка.
Работая начальником отделения милиции, он не раз получал информацию о Гинакаеве из Автуры, который не очень жаловал новые порядки, а при старом режиме занимался разбоями.
– Сын за отца не отвечает, – в голосе пленника появилось раздражение.
– Сын, может быть, и нет, – согласился с ним Джабраилов. – А вот жена, которая знала о том, что ты хранишь дома оружие, отец, скрывший вечером, где ты на самом деле находишься, пойдут как участники вооруженного бандформирования.
– Как они могут пойти? – усмехнулся чеченец.
– Молча, – Джабраилов навалился плечом на стену. – Мы убьем тебя, а им скажем, будто ты перед смертью сказал нам об этом. Более того, нам поверят, что ты выполнял волю отца, который очень пострадал в период сталинских репрессий и был насильно переселен вместе с твоей матерью в Казахстан...
Вахид хорошо знал свой народ. Зачастую горцы предпочитали смерть сдаче в плен, а тем паче сотрудничеству со следствием. Но он имел богатый опыт заставлять своих земляков говорить и прекрасно понимал – самое страшное, это надавить на родственные отношения, и сейчас умело этим воспользовался.
Шиврани нахмурился. Казалось, он забыл о боли в простреленной щиколотке.
– Ну, так что? – Антон вопросительно посмотрел на Джабраилова. – Не хочет? – Он развернулся к Дорофееву. – У тебя препарат остался?
– А если он тоже, того? – Сергей с жалостью посмотрел на бандита и вынул еще один одноразовый шприцтюбик.
– Сейчас тебе вколят наркотик, о котором ты наверняка слышал. – Антон прошел в угол комнаты и уселся на какой-то ящик. – После него человек отвечает на любые вопросы.
– Если сразу не умирает, – подтвердил Полынцев, протискиваясь в окно комнаты напротив. – Только получение информации таким способом противозаконно, и мы не оставляем свидетелей живыми.
– Вы меня и так убьете, – хмыкнул бандит. – Я же знаю, что Доку от этого умер.
– Его тела не найдут, – уверенно заявил Дорофеев. – А без экспертизы это недоказуемо. Сейчас все преступники в России кричат, что из них таким способом информацию выбивают. Поэтому к твоему заявлению в прокуратуре не отнесутся серьезно. – С этими словами Сергей подошел к пленнику и обернулся к Джабраилову:
– Помоги, мне его рука нужна.
– Не надо, – Шиврани неожиданно побагровел. – Спрашивайте.
– Вот это другой разговор, – повеселел Антон, поднимаясь со своего места. – Так куда вы должны перегнать машины и чью команду выполняете?
* * *
На древний город давно опустилась ночь, но было еще жарко. Впитавшие за день тепло, камни и бетон сейчас медленно отдавали его.
Аль Фазим был привыкший к летнему зною, однако все равно плохо переносил период с середины июля до начала августа, когда солнечная активность достигала своего апогея. Покрытый коврами, пол верхнего, третьего этажа его особняка был теплый до самого утра. Можно было, конечно, на это время уезжать куда-нибудь туда, где более умеренный климат, но он очень привык к Шардже, культурной столице арабского мира.
Ему нравилось в этом городе абсолютно все. Древние мечети, базары, сочетающиеся с фешенебельными отелями и офисными зданиями, фонтаны, ухоженные парки. Здесь нельзя было увидеть пьяного, потому как действует сухой закон и алкоголем нельзя даже торговать. В любое время дня и ночи можно спокойно бродить по улицам и не опасаться за себя. Он вырос в этом городе и впитал в себя его традиции вместе с ароматом старых камней, аккуратных газонов и садов.
Только что приехавший из Дубаи Салех Зарзур стоял у мраморного ограждения огромного полукруглого балкона и, словно провинившийся школьник, переминался с ноги на ногу. Вид его был усталым. Белая рубашка и брюки выдавали то, что их хозяин долго находился в кресле автомобиля или самолета. Он позвонил из аэропорта, как только остановились двигатели аэробуса, прилетевшего из Москвы, где Салех пробыл два дня, и сразу дал понять, что привез плохие вести.
В Россию он летал по делам торговой компании, поставляющей туда текстильные товары, однако основной его задачей было узнать, как продвигаются дела в подготовке организации политического кризиса в этой стране. Аль Фазим никак иначе не мог назвать, по сути, подготовку к теракту. В священном для мусульман Шардже он даже мысленно не проговаривал это слово.
Поднявшись из плетеного кресла, рядом с которым стоял такой же столик с вазой для фруктов, он прошел к ограждению и посмотрел вниз, на подсвеченный из глубины квадрат бассейна, в котором застыла, будто превратившись в твердый и абсолютно прозрачный минерал, вода. Несведущему человеку могло даже показаться, что прямоугольная яма, дно и стены которой выложены кафелем, пуста. Лишь на колоннах, подпирающих площадку балкона, едва заметно, лениво шевелились бледно-зеленые блики.
– Почему молчишь? – он обернулся к Салеху Зарзуру.
Тот едва слышно вздохнул:
– Русским удалось обнаружить схрон, машины, тайники с оборудованием и документами.
– Как? – Аль Фазим спросил это спокойно, словно речь шла о потерянной шариковой ручке или неосторожно оброненном носовом платке.
– Наш человек в Курчалое сказал, будто случайно...
– Ничего не бывает случайно. – Аль Фазим вернулся за столик. – Сядь.
Салех Зарзур прошел к креслу напротив и осторожно опустился в него. Вид его был такой, как будто он был виновен в происшедшем. Хотя на Востоке это было в крови. Еще в древности гонцу, привозившему плохую весть, рубили голову. Аль Фазим едва заметно улыбнулся. Его помощнику не было известно, но он предполагал такое развитие событий. Можно сказать, что он даже больше бы расстроился, если бы машины и оборудование остались целыми. Ведь тогда фотографии случайных людей, на которых оформлены документы, не попали бы в руки спецслужб. Этим он ввел в заблуждение силовые структуры русских, которые сейчас сосредоточились на розыске мифической команды.
– Как дела у Кивинова? – переключился он на другую тему. – И почему я должен тянуть из тебя ответы?
На его лице появилось недовольство. Как раз тема, касающаяся деятельности депутата, в данный момент волновала араба больше всего.
– Я встречался с Орешиным, – кашлянув в кулак, встрепенулся Салех. – Здесь тоже не все благополучно.
– Не тебе делать выводы о том, что благополучно, а что нет, – строго сказал Аль Фазим. – Докладывай.
С того момента, как территориальные воды Турции покинуло судно, на которое были загружены контейнеры с радиоактивными материалами, араб стал менее либерален в отношении своих помощников. Операция вступала в основную фазу, и, если хоть чуть-чуть ослабить власть или неправильно принять решение, все пойдет насмарку.
– Кивинов совершил глупость. Сразу по приезде в Москву он направился к одному из чеченских коммерсантов. – Салех вздохнул. – Попытался через него решить стоящие перед ним задачи.
– И что?
