скачать книгу бесплатно
– Ты вот что, Сергей Станиславович, потрудись сам поднять и извиниться.
– Ты смелый или просто глупый? – спросил тот и скривился. – Небось, ты ему сейчас эту мелочевку и отвалил?
– Я долг отдал, – спокойно ответил Булат. – А тебе, гнида рыжая, последний раз говорю: подними и извинись.
– Булатников! – Полицейский попытался убрать с плеча руку, но Булат надавил ему под ключицу.
Участковый охнул и уселся на его место. Булат перешагнул через скамейку и медленно подошел к возмутителю спокойствия.
– Куда ты лезешь? – глядя на него снизу вверх, процедил сквозь зубы Сергей Станиславович, сделал шаг в сторону и бросил старшему лейтенанту: – Какого хрена ты опять моих рабочих проверял?
Булат понял, что его пытаются игнорировать, и решился на крайние меры. Удар напряженной ладонью в ухо был сродни взрывной волне. Затрещали кусты, и крепыш оказался на земле.
Булат шагнул к нему.
– Пошел отсюда!
– Вот это да! – Сергей Станиславович, оглохший от удара, говорил громче обычного. – Ты хоть знаешь, какие проблемы сейчас заработал?
– Не знаю. Но вот если ты сейчас не уберешься, то у тебя они точно будут.
Не сводя взгляда с Булата, Сергей Станиславович медленно поднялся с земли. Он понимал, что перегнул палку, не решился обострять ситуацию, вернулся на тропинку и стал отряхивать костюм.
– Ты еще здесь? – не выдержал Булат.
– Конец тебе! – пятясь задом, прошипел Сергей Станиславович. – Пока тренируйся молоко через трубочку пить!
– Лучше водку, – с трудом сдерживая смех, выдавил из себя Ленька, пунцовый от напряжения.
Он склонился над доской так низко, что почти уткнулся в нее носом.
– Между прочим, это уже статья, – оправившись от происшедшего, неожиданно напомнил о себе участковый. – Угроза убийством. Шел бы ты…
– С тобой тоже поговорим, – заверил Сергей Станиславович. – В другом месте.
– Кто это? – провожая взглядом джип, отъехавший от бордюра, спросил Булат полицейского.
– Это теперь наша с тобой головная боль, – с тоской в голосе сказал участковый.
– Почему?
– Пекарь так это не оставит.
– Почему ты его не задержишь? – продолжал возмущаться Булат. – Этого клоуна ведь под статью подвести легко можно. Я свидетель!
– Это главный спонсор нашего ОВД. – Участковый тяжело вздохнул. – Пекунов Сергей Станиславович, директор компании, которая ведет строительство в районе.
– Чего же директор по кустам лазит? – удивился Булат.
– Беспредельщик. – Участковый наклонился, взял фуражку, отряхнул тулью, собрал деньги и бросил их на стол.
– Сидел? – продолжал допытываться Булат.
– В девяностых. – Полицейский закатил глаза в небо. – Дали четыре, но выпустили по амнистии. Уделал до полусмерти своего рабочего. Бедняге почку удалили, глаз перестал видеть. Пекарь тогда еще отделочной бригадой рулил. Потом его хотели за торговлю оружием привлечь. То ли выкрутился, то ли заплатил кому надо.
– И чем ты ему помешал? – продолжал допытываться Булат.
– Вокруг куча строек, на всех гастарбайтеры. Жильцы со своими жалобами уже вот здесь! – Полицейский провел ребром ладони по горлу. – Пишут, будто с наступлением темноты во двор боятся выйти. Вот мы и прошлись по его объектам. Больше половины работяг – нелегалы.
– Понятно, – кивнул Булат. – Значит, этот Пекарь – нечто вроде олигарха местного розлива?
– Я бы не сказал, – тусклым голосом возразил полицейский. – На самом деле жилье строит другая организация, а этот фрукт перебивается подрядами на отделочные работы. Но деньги у него водятся.
– Ладно, что-то мне наскучила ваша компания. Нигде, кроме дома, спокойно посидеть невозможно, – неожиданно заявил Булат и направился к подъезду.
– А это? – раздался оклик за его спиной.
Он обернулся. Участковый показывал папкой на водку и сок.
– Забыл?
– Расхотел, – отмахнулся Булат и направился дальше.
Глава 2
Камень преткновения
Ильетас, укрытый звездным небом, спокойно спал. Самый тихий город Майорки не раздражал рекламой, здесь не было ресторанов и баров. Он удобно расположился между холмов, покрытых южными соснами, и притягивал к себе не только любителей одиночества и тихого семейного отдыха. Здесь можно было укрыться от преследования полиции и спецслужб.
Именно к этой категории людей относился хозяин роскошной виллы, пристроившейся на небольшом плато. На пятачке размером в половину футбольного поля, зажатом со всех сторон лесом, время словно остановилось. Аркадий Юрьевич Веселов, украинский олигарх русского происхождения, приготовил себе надежное убежище уже довольно давно. Это было заметно по разросшемуся саду, замшелым камням, позеленевшей бронзе небольших ангелочков в фонтане и особенному запаху, присущему только строениям, имеющим какую-то историю. Посреди кусочка рукотворного рая, утонувшего в темноте, стояла беседка. Ее ограждение представляло собой ажурное хитросплетение плюща, винограда и еще каких-то непонятных растений. За столом, ломившимся от экзотических закусок, сидели шестеро мужчин.
Федор Степанович Морочко обливался потом. Он то и дело утирал платком толстую шею и лоб, из-за залысин заканчивающийся где-то на макушке. Однако его мясистый нос и пухлые щеки тотчас снова покрывались бисеринками влаги.
Федор Степанович знал, что дискомфорт вызван не духотой и затянувшимся ужином. Главной причиной было беспокойство, повсюду преследующее его на протяжении последнего времени. Вдали от родины он особенно остро понимал, что за хаос, воцарившийся сейчас на Украине, его организаторам когда-то придется отвечать. В том числе и ему лично.
Депрессия стала усиливаться с конца февраля. Федора Степановича мучили бессонница и ночные кошмары. После каждого события, участником которого он становился, переживания охватывали его с новой силой. Вот и сейчас тремор рук, потливость. Все ли он сделал правильно?
Федор Степанович вновь посмотрел на Веселова, сидящего по другую сторону длинного стола. Олигарх не переставал заливать в себя вино, при этом практически не хмелел. План сделать из Веселова разоблачителя финансовой деятельности бывшего президента Украины был детищем Морочко. Но это только предлог.
Лишь бы Веселов выбрался из своего убежища и приехал в Киев. Тогда Федор Степанович найдет способ вернуть часть денег, похищенных так называемой семьей. Пусть не в казну, так хоть в карман своих покровителей. Глядишь, и ему что-то перепадет.
Недаром Веселова и его дружков по бизнесу знающие люди называли кошельками прежней власти. Они занимали ключевые посты в правительстве и министерствах, контролировали почти все денежные потоки.
Но круг обличителей, из которого предстояло выбрать надежных людей, негласно очертил Запад. Зарубежные покровители не велели арестовывать активы молодых олигархов, несмотря на требования Майдана их раскулачить.
– Что-то вы приуныли, – проговорил Веселов.
– Просто душновато тут. – Федор Степанович изобразил на лице улыбку и неловко развел руками.
С его вилки при этом свалилась оливка, упала на голову Бондаренко, отлетела и покатилась по столу между тарелок.
– Извините, – промямлил Федор Степанович и смутился.
– Я успел привыкнуть к духоте, – делая вид, будто ничего не заметил, сказал Веселов. – Кругом море. А вообще-то, конечно, у нас лучше.
– Это где? – спросил Федор Степанович. – В России или на Украине?
– Мне кажется, если иметь в виду климат, особой разницы нет. – Собираясь с мыслями, Веселов взял салфетку и прижал к губам.
Было заметно, что олигарх задет вопросом, который подчеркнул его русское происхождение.
«Зря я так! – следя за его реакцией, подумал Федор Степанович. – Вышло так, как будто я ему показал на его место».
– А почему с нами нет вашей супруги? – попытался он сменить тему.
– Надежда Николаевна лишь сегодня прибыла из Москвы в Мадрид и только утром будет здесь. – Олигарх отпил вина. – Да если бы и была, то в такой поздний час она предпочитает застолью сон.
– Ваша супруга находилась в Крыму, да? – спросил Хайкл.
Этот чопорный очкарик был сотрудником американского посольства в Испании и будто бы случайно оказался среди гостей. На самом деле все понимали, что таким образом Госдепартамент внимательно следит за всеми процессами, происходящими на Украине и вокруг нее.
Веселов изменился в лице. Такая осведомленность американца явно разозлила его.
– Меня настораживает, что вы об этом знаете, – заявил он.
– Ничего особенного, – ответил Хайкл от стола. – Просто мне не безразлична безопасность всей вашей семьи. Наверное, Надежда Николаевна решала какие-то вопросы, связанные с закрытием ваших проектов на полуострове?
– Почему я должен там что-то закрывать? – удивился Веселов. – Мои дела вне политики.
– Сейчас в Крыму нет условий для развития бизнеса, – заметил Федор Степанович.
– Я с вами не согласен, – заявил Веселов. – Скоро эта возня вокруг полуострова затихнет.
Федор Степанович вскипел. Он знал, что у Веселова в Крыму есть свои интересы. Еще в начале нулевых он выкупил там несколько курортов, приобрел акции маслобойного комбината и полным ходом вел работы по изучению газовых месторождений полуострова. Сейчас Веселов решил в очередной раз позлить украинцев, приехавших, по сути, с челобитной. Он не переставал наслаждаться своей исключительностью, чем просто бесил их.
– Бред! – Федор Степанович вскочил, но тут же сел на свое место.
– Вы мне не доверяете? – Брови Веселова взметнулись на середину лба.
– Доверяю, – сказал Федор Степанович, разъяренный словами олигарха. – Но что касается так называемого волеизъявления крымчан – это однозначно подтасовка! Я знаю, как проходил референдум. Могу представить, каким образом протолкнули это решение в парламенте.
– И каким же? – осведомился Веселов, склонив голову набок.
– Купила там Москва всех с потрохами, вот и все.
– Так или иначе, но Севастополь теперь наш.
– Помнится, Аркадий Юрьевич, в свое время русские вынудили вас покинуть страну. Почему вы говорите «наш»? – раздался голос Рахильского.
Все как один повернули головы в сторону худощавого мужчины, которого до этого момента словно не замечали. Бесцветные глаза, бледное морщинистое лицо и седина делали этого человека похожим на моль. Арон Александрович был историком, доктором наук и одним из сторонников идеи великих укров. В команду переговорщиков его рекомендовал Коломский, которого почему-то больше всех волновало возвращение олигарха в Украину.
– Хочу уточнить, меня никто не вынуждал. Я сам уехал, поскольку здесь мне комфортнее. – Веселов воткнул палец в стол. – К тому же часть моего бизнеса на Украине. Почему я так говорю? Все просто. Я чуточку патриот.
– Нельзя быть чуточку беременной, – с трудом сдерживая ярость, пробормотал Федор Степанович.
Веселов приподнял бокал, предлагая выпить.
Все нерешительно переглянулись.
– Не зря вы носите такую фамилию, – попытался увести разговор в другое русло Хайкл.
– Вы подумали, я шучу? – Веселов прищурился и покачал головой. – Нет, я сказал на полном серьезе. Севастополь – символ русской славы, и это нельзя не признать.
Напряжение, начавшее было спадать, обрело новую силу.
– Позвольте не согласиться, – проскрипел Рахильский.
– Позволяю, Арон Александрович, – великодушно разрешил Веселов. – Мне даже интересно услышать ваши доводы.
– Как вам известно, ваш покорный слуга еврей, выросший в Севастополе. То есть лицо своего рода нейтральное. Я не состою в родственных связях ни с украинцами, ни с русскими, а тем более с татарами.
– Почти как в Германии – истинный ариец, – пошутил Веселов. – Хотя ваше отчество указывает на русские корни.
– Вы глубоко заблуждаетесь. – Рахильский самодовольно улыбнулся. – Имя «Александр» лишь звучит по-гречески. Оно является чисто еврейским. Многих мальчиков в Израиле называют так в честь Александра Македонского, который не позволил своим воинам разрушать наши святыни.
– Удивлен, – признался Веселов.
– Я начинал свою карьеру на историческом факультете Львовского университета, – не обращая внимания на реплику, продолжал Рахильский. – Мне приходилось работать с историческими материалами, которые невозможно подвергнуть сомнениям. Севастополь прославился в середине девятнадцатого века, одновременно показал слабость России, начисто проигравшей Крымскую войну. Да будет вам известно, что обороной города тогда руководили адмирал Нахимов и простой матрос Петр Кошка. Это они, украинцы по национальности, как ни странно, сделали Севастополь городом русской славы.
– Но оба находились на государевой службе, – заметил Веселов.
– Дворянский род Нахимовых начался с выходца из Полтавы Мануила Тимофеевича Нахименко. – Рахильский пропустил слова Веселова мимо ушей. – Он был прадедом адмирала и сотником Ахтырского слободского украинского казачьего полка.
– Не верю. – Веселов мотнул головой. – Не надо делать из меня дурака. Я знаю, как на Украине с девяностых годов промывают мозги и пишут новую историю. Слышал я и про укров, которые выкопали Черное море и были предками ариев. Так и здесь! Нашли в церковных метриках похожую фамилию и объявили о родстве. Хотя зачем искать? – Он пожал плечами. – Тогда это была Русь. Помнится, что даже Тарас Бульба себя русским называл. Или Николай Васильевич Гоголь тоже врет?
За столом воцарилась тишина. Все ждали, чем парирует историк столь смелое высказывание олигарха.
– Смею поспорить. Потому как факт, упомянутый мною, доказал русский историк, специалист по геральдике и генеалогии Вадим Модзалевский, – стоял на своем Рахильский.
– Это он из пальца высосал, – продолжал упорствовать Веселов. – Да и фамилия у него польская.
– Но это ваш соотечественник! – с возмущением напомнил Рахильский.
– Ну и что? – изумился Веселов. – Сколько сейчас моих соотечественников, тех же российских депутатов, скачут на украинском Майдане? Предатели и провокаторы были во все времена.
– Теперь другой момент, – продолжил Рахильский. – Матрос Петр Кошка родился в крестьянской семье, в деревне под Винницей. Данных о численности белорусов, украинцев и русских, участвующих в обороне города, нет, потому как все они считались российскими воинами. Хотя различия в национальной принадлежности были по полкам. В составе крымской армии имелись Черниговский, Казанский, Донской казацкий и Одесский уланский полки. Там воевали гусары из Киева, а бастионы оборонял даже еврейский полк.
– Как же без них-то! – Олигарх повеселел и осведомился: – Так почему тогда Тель-Авив не предъявляет никаких притязаний Киеву?
