скачать книгу бесплатно
Лече Истрапилов приезжал домой с наступлением темноты на машине ОВД. Старенький «УАЗ» развозил после окончания рабочего дня сотрудников по домам.
* * *
За высоким и узким окном, больше похожим на бойницу, моросил дождь. Стоящий рядом с ним коренастый, с большими залысинами и высоким лбом мужчина, кутаясь в домашний халат, задумчиво наблюдал, как, невзирая на непогоду, нанятый для приведения в порядок территории пожилой англичанин подстригает кусты, придавая им формы шаров. В сущности, его не интересовало, чем занят садовник. Просто это была единственная живая фигура на словно замерзшем и превратившемся в пейзаж видимом из окна кусочке двора. Выражение болотного цвета глаз было отрешенно-задумчивым и рассеянным. Он, не переставая, потирал подбородок, разделенный пополам глубокой ямочкой, иногда дотрагиваясь до широкого, мясистого носа пальцем. В кабинете, из-за жарко горевшего камина, было тепло и сухо. Толстый темно-зеленый ковер с замысловатым рисунком по краю, забитые книгами полки старинных шкафов, запах, присущий только английским домам с многовековой историей, располагали к размышлениям. Эдакий кусочек душевного рая среди нагроможденных в конце семнадцатого века серых камней на одном из холмов с живописным дубовым лесом. Большая часть этого дома пока не отапливалась. Приобретенный Беспаловым Леонидом Абрамовичем, боссом стоявшего у окна коротышки, архитектурный памятник располагался в тридцати минутах езды от Лондона. Вложив в него и прилегающий участок почти треть состояния, тот, по оценкам своего экономиста, потратит еще столько же, чтобы довести этот уголок спокойствия, создаваемый для встречи старости, до стандарта. «Деньги – ерунда, – любил говорить Беспалов, – они на то и существуют, чтобы их расходовать. Одни тратят на вещи, другие – на женщин, водку, недвижимость. Кто-то открывает свое дело. В общем, эти бумажки, какого бы цвета они ни были, всегда заканчиваются, пропиваются, проигрываются, проматываются. Некое испытание человека Богом. Кто-то сходит после этого с ума, хотя можно свихнуться и от ситуации, когда их непомерно много и сваливаются они на голову неожиданно».
Стоящий у окна мужчина думал как раз почти об этом. На деньги с того самого момента, как они появились, делалось все: революции, войны, заключался мир и вновь рушился, создавалось и ликвидировалось сверхоружие, доведшее некоторых из его создателей до сумасшествия.
Многие считают, что именно вложения кайзеровской Германии привели Россию на край пропасти в девятьсот семнадцатом году прошлого века. Да, Александр Парвус сделал очень много, чтобы ввергнуть страну в хаос, но не ему принадлежит заслуга в окончательном крахе Великой империи. Именно здесь, в стенах старинных замков, дворцов, в секретных бункерах под тихими лондонскими улочками, решалась окончательная ее судьба.
Ослабленная войной Германия, разрываясь на два фронта, была практически на краю гибели из-за Восточного фронта, где гибли тысячи русских солдат, когда в умных головах политиков Старого Света появились идеи убить двух зайцев. Что будет после победы над немцами? Экономический рост на волне патриотизма, а значит, еще один конкурент на мировом рынке. Новая сверхдержава. Именно здесь пришла лордам и сэрам идея договориться с Временным правительством без боя отдать власть в руки большевиков. Еще в пути находились так называемые «опечатанные вагоны» с разного рода нечистью вроде большевиков, меньшевиков, анархистов и эсеров, а здесь уже сделали ставку на Ленина. Зараженные разными видами болезней, количеством почти в тысячу человек, особи, рванувшие под улюлюканье и свист ненавидящих Россию бюргеров, янки и сэров, должны были проверить на собственном народе силу приобретенных в Европе и США заболеваний. Кто заразит больше, тот лучше. Чем больше умрет, тем качественней вложили деньги немцы, не подозревая, что тем самым помогают не только себе, но и хитроумным и нерасторопным англичанам. Старый Свет глубоко консервативен. Его принципы и устои незыблемы на протяжении многих веков. Британия никогда не желала видеть сильной Россию. Привычка туманного Альбиона видеть в русских постоянную скрытую экономическую и военную угрозу повлияла на решение Беспалова в выборе страны для дальнейшего проживания, когда на родине зашаталась и стала быстро уходить из-под ног почва. Прихватив с собой трех рабочих лошадок, которым также нужно было спасаться, олигарх покинул Россию.
Мужчина отошел от окна, вернулся за большой старинный письменный стол, покрытый зеленым сукном, и щелкнул мышью компьютера. Пробежав взглядом по статье, опубликованной в российской газете «Деловой мир», откинулся на спинку кресла:
– Хохол!
Почти сразу бесшумно распахнулись двустворчатые двери, и в комнату вошел Олешкевич.
Круглолицый, угловатый мужчина с неимоверно длинными руками и добрым взглядом выжидающе уставился на своего хозяина.
Некоторое время Олег Дмитриевич рассматривал помощника, пытаясь найти ответ на давно мучивший его вопрос: как человек с такими внешними данными стал незаменимым специалистом в окружении Беспалова? Простое лицо, толстые губы, большие печальные глаза, похожий издалека на лыжную шапочку бобрик черных волос, непослушно торчащих в разные стороны. Мозг гения, ловкость обезьяны и хладнокровие маньяка.
Взвалив на тройку своих лучших людей чрезвычайно опасную работу, наделив Грибанова Олега Дмитриевича всей полнотой власти, миллиардер свалил на другую сторону Ла-Манша для участия в сборище таких же, как он, толстосумов. В сущности, таким образом Беспалов создавал себе алиби, одновременно подставляя Грибанова, и от этого на душе было нехорошо. Если у него на пару с начальником службы безопасности Роговым возникнут накладки, они оставшуюся часть жизни проведут за решеткой. Рог также понимал положение вещей. Его, как и Гриба, уже давно утомило выполнять грязную работу, и от этого вдвойне было обидно видеть, с каким цинизмом распоряжается их судьбами босс. Этот факт стал основной причиной того, что Грибанову без труда удалось уговорить Рога устранить Беспалова. Уж если рисковать, то только ради себя, а не работать на дядю. Оставалось склонить на свою сторону Хохла. На нем замыкаются основные финансовые потоки, оборот акций предприятий торгово-промышленной империи Беспалова. Без Олешкевича прибрать все это хозяйство к рукам будет трудно.
Олешкевич был в свое время человеком Свиста. Перед глазами Олега Дмитриевича всплыл образ худощавого, рано поседевшего и подвижного компаньона, на пару с которым в начале девяностых он урвал себе кусок запеченного в духовке приватизации пирога в виде нескольких контрольных пакетов акций уральских заводов. Когда в стране стало нечего хапать, а свора новоиспеченных промышленников, банкиров, бизнесменов начала увеличивать свои богатства путем устранения конкурентов, подстав, рейдеров, Олег Дмитриевич удвоил свой капитал самым обычным и простым способом. Попросту убрал компаньона, прикарманив его долю и забрав в довесок Олешкевича. Причем последний до сих пор не знал, как именно поскользнулся в сауне его прежний хозяин.
Произошло все обыденно. Свист, изрядно набравшись пива и водки, взбирался на полок парилки, когда стоящий позади него Олег Дмитриевич вдруг увидел, что синий от наколок дружок, смешно взмахнув руками, полетел на спину. Левая рука бывшего работника прокуратуры сама собой легла на голову Свиста и слегка поправила направление падения. В результате гражданин Сиволгин странным образом ударился именно височной областью об угол металлического каркаса печи.
Сколько раз Олег Дмитриевич ни пытался прокрутить в памяти этот момент, так и не мог понять, кто направлял тогда его руку. Он никогда не задумывался над тем, как устранить Свиста. У него даже не было в мыслях, и на тебе!
А потом был страшный и неприятный разговор с Беспаловым. Владелец большого количества предприятий на Урале давно положил глаз на компанию Грибанова и Свиста. Как оказалось, этот ловкач имел возможность знать, что творится даже в туалетах офиса, который Грибанов уже считал только своим. В одночасье Грибанов стал исполнительным директором Беспалова, а говоря простым языком, рабом его империи.
– Что? – вытянув шею, как бы между прочим спросил Олешкевич, по-видимому, начав подозревать, что шеф уснул с открытыми глазами.
– Список приготовил?
– Я еще утром вам докладывал, – кивнул Хохол.
– Принеси.
Исчезнув, помощник тут же возник вновь, и на стол лег стандартный лист бумаги с компьютерным текстом. Всего было пять фамилий людей, напротив каждой из которых значились адрес проживания и краткая биография.
– Добавим сюда товарища Беспалова, – пробежав взглядом по строчкам, хмыкнул Олег Дмитриевич и напрягся. Наступил ответственный момент. От того, как поведет себя Хохол, зависело многое.
– Леонида Абрамовича? – упавшим голосом уточнил Хохол.
– А ты знаешь еще кого-то с такой фамилией? – Олег Дмитриевич поднял на помощника брезгливый взгляд. – Что, очко сыграло? Почему побледнел? Ах, я же совсем забыл, это ведь твой хозяин. – Он назидательно поднял указательный палец вверх: – Только знай, это он Свиста замочил, поэтому мы теперь на побегушках.
Грибанов медленно поднялся и, обойдя вокруг стола, подошел к Хохлу:
– Чего замолчал?
– Не знал. – Хохол отстранился от подошедшего шефа. – Просто неожиданно. Он вроде как ваш…
– Друг? Компаньон? Ну, смелее! – Грибанов переменился в лице. – Родственник?
– Да нет, – Хохол вконец растерялся.
Испуганно хлопая глазами и пожимая плечами, он отступил к дверям.
– Еще что-то вякнешь без разрешения, – Грибанов перешел на более спокойный тон, – лично порву на куски. Ты, в отличие от этих людей, – он, не оборачиваясь, показал пальцем в сторону стола, на котором остался список, – никому не нужен. Знать не знают никакого Костю Олешкевича по кличке Хохол. Из пыли появился, в нее и уйдешь!
Бесшумно открылись двери, и на пороге возник начальник службы безопасности Рогов Виталий Андреевич. В свое время этот человек возглавлял одно из подразделений, занимавшихся обеспечением безопасности официальных должностных лиц на уровне правительства. В империи Беспалова он был старше всех по возрасту. Помнил не только последних членов Политбюро, но и привычки этой канувшей в Лету категории правителей. Седой, коренастый, с крупным, как картофелина, носом и испещренным глубокими морщинами лицом, Рог обладал незаурядными способностями. Умел выделить из многотысячной толпы злодея, стрелял, дрался на зависть молодым охранникам.
Грибанов некоторое время смотрел на него немигающим взглядом, приходя в себя после разговора с Хохлом, потом наконец выдохнул:
– Чего надо?
– Хамзат приехал…
– Хохол! – Гриб удивленно и зло посмотрел на замешкавшегося помощника, который, не получив указаний по поводу людей, значащихся в списке, не мог выполнить главного условия – исчезнуть из апартаментов после доклада начальника службы безопасности.
– Шеф, – Рогов с опаской покосился на двери, – Горец снова может показать свой характер и уехать…
– Пригласи.
Хамзат Витригов по кличке Хамза нашел убежище в Англии, когда на родном Северном Кавказе до предела сгустились тучи над этим среднего роста грузным чеченцем. Большинство полевых командиров его уровня уже давно предстали перед верховными, всевышними и другими судьями. Мелочь, проводившая небольшие вылазки за фальшивые доллары, как правило, его уже не интересовала. Сейчас этот круглолицый чеченец отрабатывал деньги своих покровителей другими способами.
– Ну, здравствуй, Олег, – покосившись на Рога и Хохла, чеченец обменялся приветствием с Грибом, бесцеремонно прошел к стоящему вдоль одной из стен дивану и опустил свое тело в его кожаное ложе. – Как дела? Семья? Дети?
– Спасибо, Хамзат, – едва заметно склонившись в благодарном полупоклоне, Грибанов нервно потер руки. – У тебя как?
– Ты же знаешь, – чеченец изобразил на лице скорбь. – У меня никого нет.
– Извини, – Грибанов глубоко вздохнул и обернулся к шкафчику с баром. Однако от Хохла и Рога не ускользнула ирония, промелькнувшая в глазах шефа. Все трое прекрасно знали, что в Турции у Хамзы семья, а в одном из горных аулов на юге Чечни живут и здравствуют мать, отец и многочисленные родственники, которых он прячет, опасаясь кровной мести.
– Беспалов сказал, что ты пока за него. Я пришел сказать, что все условия с моей стороны выполнены в полном объеме. За дверями мой бухгалтер. У него все документы. Распорядись, чтобы его пригласили.
Появившийся через минуту наполовину лысый мужчина быстро представил Хохлу все материалы, касающиеся перечисления привезенных денег.
Ни Хамза, ни его так называемый бухгалтер не обратили внимания на то, как Грибанов едва заметно кивнул Рогу.
– Не хочешь, Хамза, осмотреть апартаменты нашего босса? – когда все было кончено, слащаво улыбнувшись, спросил Грибанов.
– Холодно, но пройду с тобой, – улыбнулся чеченец. Его настроение не было испорчено даже тем, что вскоре на счета Беспалова ляжет больше десяти миллионов долларов. Эти деньги собраны его братьями со всего мира для самого решительного боя с человеком, отдавшим приказ покорить его маленький гордый народ.
Они пошли по многочисленным комнатам и залам, поднимались и спускались по лестницам, пока не оказались в небольшом помещении, которое в перспективе должно было стать ванной. Здесь пол был застелен толстым полиэтиленом. Повсюду стояли ведра с красками и малярные кисти.
– Слушай, дорогой, – Хамзат странно посмотрел на Грибанова, – сколько мы ходим, а я еще ни разу не видел ни одного рабочего, хотя, судя по всему, вы затеяли большой ремонт.
– Хозяин давно занимается реконструкцией страны, которую мы ненавидим, а здесь, – Грибанов обвел взглядом помещение, – умрет человек, смерть которого я спишу на российские спецслужбы.
– Интересно, кто это? – Лицо Хамзата вытянулось от удивления.
– Ты, Хамзамчик. Представляешь, какой поднимется шум? ФСБ ликвидирует финансиста арабского мира незаконными способами на чужой территории! Так что ты покинешь этот мир во славу Аллаха!
– Шайтан! – Пухлая рука эмиссара по привычке потянулась за отворот пиджака. Но Грибанов прекрасно знал: с некоторых пор чеченец не носит оружие.
Двое людей Рога ворвались в комнату. Один ткнул помощнику чеченца кулаком в живот, и тот, выронив ноутбук, упал. Второй, вынув из рукава кусок автомобильного стекла, аналогичный лобовому «Лексусов», которым отдавал предпочтение чеченец, профессионально вогнал его Хамзе в горло.
– Где его охрана и сколько их? – спокойно глядя на то, как корчатся на полу, наматывая на себя полиэтилен, чеченец и его помощник, спросил Рог.
– Спят в машинах, – доложил один из крепышей. – Баллоны с газом мы уже убрали. Один экипаж, как всегда, Хамза оставил за воротами.
– Сами газа не наглотались? – испытующе глядя в глаза своим подчиненным, спросил Рог.
– Обижаешь, шеф, – фыркнул тот, что убирал Хамзата.
– Рог, – Грибанов внимательно посмотрел на своего помощника, – а ничего, что они прямо на выезде из дома Беспалова на воздух взлетят?
– Больше вероятности, что поверят, будто это дело рук русских. Не будешь же ты прямо у своего нового жилища валить друга. Да и следы взрывчатки, причем аналогичной той, что заложена в машинах, мы у кого надо на одежде оставили.
– Действуй, – выдохнул Грибанов.
* * *
Спецназовцы заняли позиции с таким расчетом, чтобы в случае остановки машины напротив ворот дома Истрапиловых оказаться позади нее.
– Шах, – вслушиваясь в доносившиеся с утонувшей в темноте улицы звуки, позвал Антон, – ты и Шаман с правой стороны. Ждете, когда откроются двери, хватаете и бросаете их на землю. Бить жестко. Не дай бог, кто-то придет в себя. Джин и я со стороны водителя. Джин, шоферюга твой.
– Понял, командир, – с присущим ему спокойствием ответил чеченец.
– Ясно, – запоздало отрапортовал Шах.
– С каждой стороны у нас по чеченцу, которые знают Лече, поэтому не должны ошибиться и взять другого.
– Шеф… – голос Шаха заставил насторожиться. Была в нем какая-то растерянность.
– Что, Марат? – Антон попытался разглядеть в темноте лицо Шаяхметова.
– А если его папаша выйдет встречать?
– Оценка «отлично». – Антон не предусмотрел этого варианта и теперь искал лихорадочно выход. Отец с автоматом в воротах – это серьезно.
– Может, тогда пусть Дрон не включает свет? – предложил Шаман. – В темноте-то он не будет без разбору мочить.
– Не пойдет. – Антон, взвесив все «за» и «против», принял решение: – Джин, работаешь без меня. Тебе легче с левой стороны. Пока водила сообразит, в чем дело, отоваришь того, кто сидит за ним.
– Это Дрон, – прошуршал наушник переговорного, – едут.
Все замерли. Действительно, в начале улицы гремел самопальным бензином двигатель «УАЗа».
– Работаем, парни. – Антон, дождавшись, когда огни машины протрясутся мимо их укрытия, перемахнул через некое подобие забора. Его примеру последовали остальные.
Задача разведчиков-диверсантов заключалась в следующем. Заблокировав «УАЗ» с двух сторон, дождаться, когда Лече Истрапилов и сопровождавший его до ворот сотрудник покинут машину, напасть, нейтрализовать милиционеров, в чем немаловажная роль отводилась Дрону. Светом стоящей напротив машины спецназовцев он должен был сбить с толку милиционеров, тем самым отыграв секунду-другую. После всего нужного разведчикам сотрудника предстояло вывезти за пределы Гудермеса.
Скрипнув тормозами, автомобиль замер. Разведчики затихли позади него. Было слышно, как милиционеры прощаются. Щелкнули дверные замки.
– Вперед! – шепнул Антон.
Три тени метнулись к машине, сам он в два прыжка оказался у ворот. На дороге раздались вскрики и глухие удары. Вспыхнул дальний свет Дрона. Антон увидел, как на земле копошатся несколько фигур. В это время со двора Истрапилова донесся лай собаки, который был заглушен выстрелом из охотничьего ружья. Пока старик пальнул вверх. Послышались шаркающие шаги к калитке. Едва она распахнулась, Антон, не мешкая, схватил за цевье двустволку и, задрав ее вверх левой рукой, локтем правой двинул чеченцу в солнечное сплетение. Хватка ослабла.
Взревела мотором «развалюха» диверсантов. Дрон едва не зацепил милицейский внедорожник. Еще секунда – и послышался автомобильный сигнал. Антон выхватил ружье и, отбросив его в сторону, бросился к начавшей движение машине.
Проблемы с Истрапиловым начались еще до выезда из города. Невесть как, несмотря на сидевших по бокам офицеров, милиционер сумел вышибить боковое стекло задних дверей ногами. Он на чем свет стоит поносил своих похитителей, обидчиков его друзей, а больше всего угрожал тому, кто поднял руку на отца. Милиционер не мог видеть, что произошло с Истрапиловым-старшим, но по выстрелу и звукам, донесшимся со двора, наверняка предполагал самое страшное.
– Будешь работать на нас, оставим твою голову на плечах, – присев спустя полчаса перед ним на корточки, спокойным голосом проговорил Джин. – Нет – уйдешь к праотцам. Кстати, твой отец живой. Просто пришлось отобрать у него оружие. Старые и слабые руки, сам понимаешь…
– Убивайте и не тратьте время на разговоры, словно женщины. – Истрапилов сидел, прислонившись к стене разрушенного дома давно брошенного селения. – Вы дети ишаков! Вам страшно даже снять маски!
– Это тебе за детей ишаков. – Шаман, не размахиваясь, двинул Истрапилову ногой в грудь.
– Кончай с этим шайтаном, – неожиданно на русском скомандовал Антон. – У нас еще есть время поквитаться с его родственниками.
– Попробуйте! – Истрапилов рассмеялся разбитыми губами. – Отец встретит вас как мужчина! Мы окажемся с ним в раю, и нам никогда не будет стыдно друг за друга…
Забросив автомат за спину, Джин схватил Истрапилова за грудь и, с силой тряхнув, приставил к горлу лезвие кинжала:
– Прощайся с жизнью, овца!
Милиционер, скривившись в брезгливой улыбке, сплюнул:
– Режь, трус…
– Все. – Филиппов снял маску и устало вытер со лба пот. – Кончай спектакль. Проверку прошел.
– Да, – протянул Джин, – а вот за детей ишаков я бы все-таки его еще попинал.
– Развяжи его. – Антон посмотрел на Дрона и, уперев руки в колени, нагнулся над ничего не понимающим старшим лейтенантом: – Спецназ ГРУ. Россия. Таким образом была проведена проверка на вашу профпригодность для дальнейшего прохождения службы в нашем подразделении.
Некоторое время Лече переваривал услышанное, переводя взгляд с одного силуэта на другой. Ему развязали руки. Он нерешительно встал. Шаман осветил его лицо, и вовремя. В тот же миг стоявший ближе всех к нему Антон только по одному взгляду угадал, что последует дальше, и, пригнувшись, отскочил в сторону. Одновременно в противоположную стену ударился кусок кирпича, который милиционер подхватил в темноте, едва его освободили.
Дрон схватил чеченца сзади:
– Ты полегче! Тебе правду говорят!
Истрапилов расслабился. Однако во взгляде по-прежнему не было ничего, кроме ненависти.
– А если я не соглашусь?
