скачать книгу бесплатно
– Есть, товарищ полковник, – козырнул дежурный.
Ворошилов ещё раз полистал дежурную сводку за текущий день, больше машинально, для порядка, так сказать, поскольку он её помнил почти наизусть. Расписался в журнале проверяющих и вышел с Саенко на улицу.
Долг платежом красен
Недалеко от управления, на обочине, стояла неприметная машина Пряхина. Сам он сидел за рулём, рядом Родин, сзади расположились Варкун и Мурин. Когда дверь управления распахнулась и на улицу вышли Ворошилов и Саенко, Пряхин, потирая ладони, с удовольствием произнёс:
– Ну что, прав я был, не прошло и получаса, а начальство – вот оно, никакая сила Саенко от баньки да с шашлычком не отвернёт, хоть потоп! Как говорится, только смерть разлучит нас.
– Ты-то чего такой радостный? Завтра сексуальная жизнь начнётся. Все будут иметь тебя, и преимущественно в извращённой форме, – сказал Мурин.
– Вот вам крест, что я завтра повешусь, а сегодня я просто напьюсь, – промурлыкал отрывок из песни Пряхин и завёл машину.
– Андрей, как твои опера без тебя обойдутся? – спросил Родин.
– Саенко-младший сам вызвался руководить, а мне разрешил немного залить за воротник. Да и дел-то там – ничего особенного, обычный поквартирный обход.
Пряхин вырулил на дорогу и тут же свернул в переулок.
– Всё-таки шифруешься, – с усмешкой заметил Варкун.
– Бережёного и Бог бережёт – сказала монашка, надевая на свечку презерватив, – как всегда, схохмил Пряхин.
– Договор договором, а если кто стуканёт шефу, мало не покажется.
Искусно лавируя между домами по дворам и подворотням, Пряхин добрался до гаражного кооператива и, подъехав к своему гаражу, заглушил машину. Сказать, что у него был свой гараж, значит, не сказать ничего. Понятно, что весь мужской пол, имеющий гаражи, так или иначе приспосабливает их для проведения досуга. Но то, как шедеврально сделал это Пряхин, заслуживает особого внимания. По сути, и гаражом-то это помещение назвать нельзя. Это была и сауна, и бар, и комната отдыха одновременно. При этом всё располагалось на каких-то тридцати квадратных метрах. Стенки искусно отделаны рейкой в сочетании там, где это нужно, с кафельной плиткой или обоями. Обустроен подвесной потолок, при этом не видно источника освещения, свет мягко стелется как бы из ниоткуда. На одной стенке изображён космический пейзаж, который в сочетании с необычным освещением представил фантастическую картину. На другой – разместились охотничьи трофеи Пряхина, в том числе шкура медведя, рога сохатого. В углу был уютно обустроен столик с сиденьями.
– Юра, бери уголь там, в углу, иди растапливай мангал: что мы рыжие, что ли? Сейчас и у нас шашлык будет, и банька тоже.
Затем достал из холодильника мясо, лук, зелень, помидоры и поставил на стол.
– Ну, господа офицеры, подтвердите свою квалификацию лучших шашлычников, – обратился он к Родину и Варкуну, – а я пока баньку сгоношу, веники запарю.
Родина и Варкуна, у которых уже сосало под ложечкой от голода, долго упрашивать не пришлось, они с энтузиазмом принялись за дело. Пряхин не голословно назвал их лучшими шашлычниками. Дело в том, что они дружили с Вачиком Гаспаряном, а тот был просто виртуоз шашлычного дела. Вот и научил Вачик Родина с Варкуном, как из любого мяса за полчаса сделать отличный шашлык, поэтому, как правило, на любом мероприятии они были желанными гостями.
Примерно через час всё было готово, и после парилки вся компания расположилась за столом. Пряхин сел таким образом, что рога сохатого оказались как раз у него над головой. Этот момент тут же был прокомментирован.
Варкун, кивнув на рога, иронично спросил:
– Андрей, на поворотах не заносит?
У Пряхина с чувством юмора было всё в порядке, и он, сделав серьёзную мину, ответил:
– Да говорил Светке, чтобы аккуратнее рога наставляла, а то в дверь уже не прохожу, цепляюсь, а она никак…
Шутку все поняли, в розыске без чувства юмора вообще делать нечего – сгоришь за год, психопатом или параноиком станешь.
– Ну что, господа, – на правах хозяина произнёс Пряхин, – давайте поднимем эту рюмку за дедов наших, за тех, кто дошёл до Победы и кто нет, за их самопожертвование. За тех, кто, не жалея своей жизни, день за днём ковал Победу, за тех, кто подарил нам мирное небо и кто навеки вписал себя в страницы Книги памяти и доблести.
Было видно, что Пряхин говорит от чистого сердца, и, шутивший минуту назад над собой, он вдруг полностью преобразился. В этом духовном порыве слышались те нотки, по которым безошибочно определишь настоящего мужчину, патриота своей страны, как бы это громко ни звучало. Все встали, выпили.
– Первая пролетела, вторую крылом позвала, – сказал Мурин и снова наполнил рюмки. Второй тост произнёс Родин, а дальше уже по накатанной, закусывая шашлыком и виноградом с лавашом. Когда дошли до нужной кондиции, вновь заговорили о работе.
Пряхин обратился к Родину:
– Серёга, у тебя сейчас горящих дел нет вроде? Поможешь мне с этим убийством?
– А, дак вот тут по какому поводу банька с шашлыком! Как это я сразу не вкурил?! Подозрительно же с самого начала было, когда Саенко тебя вдруг ни с того ни с сего бухать отпустил.
– Да ты чего, Серёга? – сделал обиженный вид Пряхин. – Это всё от чистого сердца, по работе просто к слову пришлось.
– Ладно, не оправдывайся, – ответил Родин, – чем смогу, помогу, мне самому интересно, первый раз такое убийство вижу. Только давай между нами, Саенко не говори, а то будет высказывать мне за раскрываемость, вот же хохлятская натура, уже больше семидесяти процентов, а ему всё мало.
– Ты особо внимания на него не обращай, он орёт больше так, для порядка.
– Ладно, поехали, завтра рапорта своих оперов занесёшь. Хочу посмотреть, чего они там находили по квартирам, а потом прикинем с тобой, чем заниматься.
– Договорились! Давай ещё по одной двинем!
Выпили ещё, закурили. К разговору присоединились Мурин с Варкуном, которые до этого активно обсуждали план предстоящей рыбалки.
– Андрей, как думаешь, за что его так жёстко убили? – обратился к Пряхину Варкун.
– Родион, я после того случая, когда ублюдок Лопатов своего деда за тысячу рублей в кусок мяса превратил, не знаю, что и предположить. Ведь вполне может быть хулиганская выходка каких-нибудь малолетних ублюдков.
– Нет, Андрей, – вмешался в разговор Родин, – малолетки тут ни при чём. Во-первых, по всему видно, что убийца был один. И рядом с трупом, и на месте убийства – следы одного человека. Во-вторых, способ убийства – практически профессиональный удар ножом, малолетки истыкали бы его ножом как ёжика. В-третьих, эта голова… как убийца отделил её от тела… и кисть тоже. Так что, Андрюха, человек он хладнокровный, расчётливый, который всё заранее предусмотрел, и искать его придётся долго и упорно. Один только просчёт, но очень большой, он допустил.
– Какой просчёт, Сергей? – спросил Мурин. – Вроде всё безукоризненно выполнил.
– Да голова эта, Юра. Понимаешь, не смог он отказать себе в удовольствии продемонстрировать свою силу, устрашить кого-то.
– Кстати, Андрей, я бы на твоём месте прямо сейчас выставил у дома пост скрытого наблюдения, потому что когда убийца осознает, какую он оплошность совершил, то почти наверняка предпримет попытку убрать свидетеля. А если мы там поимеем второе убийство, то и концы в воду, отыскать его потом вообще вряд ли возможно будет.
– Вот чёрт, – ругнулся Пряхин, – как я сам-то не догадался?! Мужики, вы посидите тут, а я мигом смотаюсь, организую наблюдение.
С этими словами Пряхин встал и торопливо вышел из гаража. Компания продолжала общение уже на отвлечённые темы.
Будни
Утро следующего дня выдалось, как специально, хмурым, моросил мелкий дождь, было холодно.
На планёрке Саенко, под стать погоде, был хмурым и неразговорчивым. По всему было видно, что с утра ему уже досталось от вышестоящего начальства.
– В общем, так, – сказал он без всякого предисловия, – у нас есть ровно неделя, чтоб раскрыть это преступление. Если оно не будет раскрыто, я пойду на заслуженный отдых. А если пойду я, то уж не сомневайтесь, что с собой я прихвачу как можно больше вашего брата, потому как одному мне скучно. И ещё – убийство на личный контроль министр взял. Думаю, никому объяснять не надо, что это значит. И уж совсем непонятно, как об этом пронюхали корреспонденты с центрального телевидения. Хотя чего тут непонятного? Не зря здесь этот Зайченко из газеты отирался. Слил информацию, сучонок, а те теперь репортаж хотят сделать. У нас и так информации кот наплакал, а после репортажа можно и вовсе забыть про раскрытие этого убийства. Значит так, Саенко, Пряхин, создавайте следственнооперативную группу, включайте туда того, кого посчитаете нужным. Они освобождаются от всех обязанностей и занимаются только убийством. О результатах докладываете мне два раза в день. Закроете до конца недели – выхлопочу вам максимальное поощрение, нет – все поедете в народное хозяйство.
– Вот видишь, а ты боялась, даже юбка не помялась, – подмигнул Пряхин Родину. – Сейчас включим тебя в группу официально, и всё в шоколаде.
– Слышь, Пряхин, на хрен мне такая радужная перспектива – через неделю в народное хозяйство пойти?! Мы с тобой, как и договаривались: я тебе помогаю, но Саенко не знает.
– Что-то не узнаю тебя, Родин: то сам на стол Саенко рапорта бросаешь, а тут народного хозяйства испугался.
– Ты божий дар с яичницей не путай, я рапорта бросаю, когда сам на подъёме, когда прицепиться не к чему, чтоб поиметь что-то.
– Корыстный ты человек, Родин, шантажируешь начальство, а мне тут про долг заливаешь.
– А как ты хотел, с голой жопой ёжиков только хорошо ловить, а Саенко не обеднеет, если оперрасходами поделится, чай, не свои отдаёт, а они всё равно все в дело идут.
Как ни отбрыкивался Родин, в опергруппу его всё же включили. Пришлось принять этот факт как данность. Единственное, что безапелляционно себе выбил Родин, – это возможность работать самостоятельно. Не любил он коллективный труд и разум коллективный не признавал. Кстати сказать, и примеров-то таких не было, чтоб убедить его в обратном. Дескать, смотри, Родин, мы тут коллективно такую серию преступлений раскрыли. Такими показателями, какие были у Родина, даже близко похвастаться никто не мог. Кстати сказать, сам он своими успехами никогда не хвастался, но, если сильно доставали, на место поставить мог.
Собравшись в кабинете Саенко-младшего, оперативники стали составлять план неотложных мероприятий.
– Николай, – обратился к Саенко Родин, – я думаю, надо двух-трёх человек выделить. Пусть всех мясников отрабатывают. Сколько их тут будет на рынках, оптовом складе? Думаю, пятнадцать-двадцать человек. Если уволенных за один-два года взять, ещё человек семь. В любом случае много времени не займёт, мы знаем, что рост убийцы сто восемьдесят – сто восемьдесят пять сантиметров, размер обуви сорок четыре, так что круг быстро сузится, ну и алиби проверить.
– Согласен, – кивнул Саенко. – Веселов, Семаков, Левин, займитесь этим. Может, заодно и охотников отработать?
– Коля, это нереально, у нас только официально их больше двух тысяч, всему отделу месяц заниматься.
– На телевидение надо как-то информацию дать, – вклинился Пряхин.
– Жалко, голову не покажешь, не разрешат, а может, договоримся?
– Ты умней-то ничего не придумал? – осадил его Саенко. – Представляешь, какие слухи по городу поползут? Да и убийца на дно заляжет. Давай так: сделаем фоторобот и запустим как без вести пропавшего. Если жена, родственники есть – должны отозваться. Сергей, займись этим, – обратился он к Родину.
– Не, Викторович, я лучше рапорта вот по вчерашнему обходу проштудирую, вдруг что нащупаю, а технурой пусть кто другой занимается. Если ко мне вопросов нет, я пошёл.
Родин взял со стола Саенко папку рапортов и вышел из кабинета.
– Что он там собирается искать? – обратился Саенко к Пряхину. – Я их вчера два раза перечитал все – хоть бы какая зацепка…
– Да пусть читает, ты же знаешь, он и на пустом месте какую-нибудь хрень да выловит.
– Ладно, Мурин, на тебе всё одно потеряшки, займись и этим вопросом с телевидением.
Определив фронт работы каждому участнику группы, Саенко и Пряхин остались наедине.
– А мы чем займёмся, Коля? – спросил Пряхин.
– Для начала выпьем по чашке кофе, а потом займёмся самой скучной работой. Составим план оперативно-следственных мероприятий и подготовим задания агентурному аппарату. Кстати, как вы вчера посидели? Родин обрадовал чем-нибудь?
– А чем он обрадует? Пока только одни предположения.
– Не скажи, Андрей, когда он с самого начала занял противоположную позицию, мне показалось, что он как в прошлый раз, помнишь? Информацию уже получил, а нас будет до талого за нос водить, издеваться, а потом отдаст как с барского леча, типа облагодетельствовал. Агентура-то у него отменная, он по городу любое движение знает, прежде чем оно началось.
– В этот раз я ничего такого не заметил, он сам озадачен тем, кто бы это мог быть.
– В любом случае ты от него не отходи ни на шаг, любая информация, любая новость, должна у меня первого быть, понял?
– Да уж куда понятнее, – отозвался Пряхин.
Не любил он такие поручения Саенко. Это всё равно, что в бане за бабами подсматривать. Да и с Родиным у него были хорошие отношения, может, дружескими их не назовёшь, но тёплые, приятельские – точно. Поэтому поручения Саенко он выполнял чисто формально, только для того, чтоб тот не стал искать себе нового заместителя. И как ему казалось, Родин вполне себе догадывался о тех задачах, которые Саенко ставил Пряхину, и даже с удовольствием ему подыгрывал, лишнего от него всё равно не узнаешь.
Умел Родин язык за зубами держать, никаким количеством коньяка его развязать нельзя было. Пряхину даже грешным делом пару раз приходила мысль: «А если его сывороткой правды кольнуть? Интересно, развяжет она ему язык?» И сам себе отвечал: «Вряд ли».
Пряхин вышел от Саенко и направился в свой кабинет, чтобы подготовить агентурные задания. Как он ни старался, не мог отогнать от себя мысли об этом убийстве. Ночью ему даже приснилась отрезанная голова, причём она с ним разговаривала голосом Саенко. Пряхин уже не раз подумывал уйти из уголовного розыска или хотя бы из убойного отдела, а то пугающе часто стали убиенные сниться, так и до психушки недалеко.
Родин
Выйдя от Саенко, Родин заглянул к Сазоновой.
– Валя, будь добра, сделай распечатку по всем жильцам семнадцатого дома со всеми концами, какие найдёшь.
– Хорошо, Серёжа, сейчас Саенко справку доделаю и займусь. Подходи минут через сорок.
Родин зашёл в свой кабинет, где в ожидании томились Варкун и вновь назначенный на должность молодой опер Молочников.
– Серёга, мы с тобой? – поинтересовался Варкун.
– Нет, Родя, я пока сам, а ты бери молодого и отработайте СТО-шки, пусть он к делу приобщается, а то научится, только как штаны просиживать. И не давай ему просто сидеть, пусть хоть что-то делает, хоть крестиком вышивает – лишь бы занят был, иначе бездельника вырастим.
– Крестиком вышивать – это ты хорошо придумал, я пяльца у матери возьму.
Потом, обратившись к Молочникову, с улыбкой сказал:
– Ну что, Молоко, пойдём, тебе ещё колёса на машине подкачать надо.
– А почему я? – поинтересовался Молочников. – Есть же слесарь в гараже.
– Слесарь уже две недели в запое, а моложе тебя, к сожалению, нет никого. Но ты не переживай, путь к званию великого сыщика всегда начинается с банальной подкачки колёс, – иронично заметил Варкун, и оба вышли из кабинета.
Родин вспомнил, что закончился кофе, выглянул в коридор и окрикнул Молочникова. Когда тот подошёл, Родин протянул ему деньги.
– Давай, брат, сгоняй до магазинчика, возьмёшь кофе, молоко и печенье какое-нибудь.
– Это что – тоже путь к званию великого сыщика? – обиженно спросил Молочников.
– Ещё какой! – ответил Родин. – Вот тебе попутно задание. Там продавец – девушка. Твоя задача – узнать, как её зовут, замужем она или нет, как зовут её мужа, детей, если они есть, где они живут, при этом она не должна даже догадываться, что ты работаешь у нас. А поскольку я её хорошо знаю, лапшу мне навесить тебе не удастся. Это мероприятие называется зашифрованный разведдопрос. У тебя в распоряжении пятнадцать минут, вперёд!
Молочников бегом кинулся исполнять задание шефа, а Родин, пока появилось свободное время, заглянул потрепаться в кабинет к малолеткам. Малолетками называли оперативников, которые занимались преступлениями, совершёнными несовершеннолетними.
– Привет, Шура в Квадрате! Что-то подгузников, сосок, пустышек не наблюдаю, кончились, что ли?
– Здравствуйте, дядя Лодин, – подыграл ему один Шура.
Поскольку и того, и другого звали Шура, их и называли Шура в Квадрате.
– Что в яслях про убийство говорят?
– Не шей мокруху нам, начальник, – отозвался второй Шура, – наши не при делах.
