Похищение Елены

скачать книгу бесплатно

– Если ты такой умный…

– Не надо драться, юноши!..

– Ум… мник… на!.. шел!.. ся!!!..

– А-а-а!..

– Трисей, разними же их!..

– Так что ты там говорил про мои мозги, а?..

– Трисей!!!

– А-а-а-а-а-а-а!!!..

Даже Иванушке стало понятно, что в пяти шагах от него происходит что-то не то.

Он попытался подняться, и со второго захода преуспел. Голова, правда, еще слегка кружилась, но уже не от зелья, которым их опоили на корабле.

– Что случилось? – обратился он в никуда, не надеясь получить ответ, просто для того, чтобы снова услышать звук своего голоса. – Что мы тут делаем?

– Я… учу… этого… пижона… Геноцида… обращаться… ко мне… с уважением! – неожиданно для царевича отозвался Трисей, не отрываясь от заявленной деятельности.

– Уй!.. Ай!.. Ой!.. – подтвердил тот.

– Мы заблудились… – в несколько голосов обреченно вздохнули остальные.

– Совсем?

– …нет, наполовину!.. Ауй!..

Иван на мгновение задумался, и тут же лицо его просветлело. Настолько, что если бы просветление это выражалось в киловаттах, то его хватило бы для освещения пары вечерних игр на самом большом стадионе.

Здесь он был как у себя дома. Этот способ выбраться из любого места самого непроходимого и запутанного лабиринта описывался на странице тысяча шестьсот тридцать восемь «Приключений лукоморских витязей», когда королевич Елисей черной магией маниакального карлика – владельца бриллиантовых копей – забрасывается в самый центр подземного огненного лабиринта на летающем острове Коморро. И, самое важное, этот способ уже был однажды опробован Иванушкой на практике – в том самом ярмарочном лабиринте, куда они с матушкой зашли, не дождавшись сопровождающего, и где благополучно умудрились потеряться уже через три минуты. Тогда спасение царицы Ефросиньи заработало ему дополнительный урок стрельбы из лука в неделю, но, увы ненадолго – до первой занозы в пальце…

Иван мотнул головой, отгоняя невесть откуда взявшуюся ностальгию, и заявил:

– Я выведу вас отсюда. Следуйте за мной.

– Что, еще один умник? – оторвался от лупцевания Геноцида и ревниво прищурился Трисей.

– А ты откуда знаешь дорогу?

– Даже Трисей не смог найти обратный путь!

– Даже волшебный клубок не помог!

– Ты что – был тут раньше, что ли, а?

– Еще за тобой будем семь часов сейчас ходить!

– Нет уж!

– И так с ног валимся!..

– Повезло Минозавру – раз, и все!

– Что ты сказал?..

– А-а-а-а-а!!!..

Царевич вздохнул и закатил глаза. Кажется, полноценно общаться с этими людьми, не вызывая лавины дурацких вопросов, можно было только одним методом. Интересно, что бы сделал на его месте Волк?.. Конечно, без сомнения, использовал бы этот метод.

– Боги Мирра меня поведут! – сурово изрек он. – Кто сомневается в воле богов, поднимите руки!

Двенадцать пар рук синхронно спрятались за спины. Только Ирак остался стоять, покачиваясь и блаженно улыбаясь.

– Вперед! – воззвал царевич. – И да ведут нас боги Мирра!

И все дружною толпою устремились за ним.

Часа через четыре уставшие иолкцы уже во всю ставили под сомнение не только его компетенцию как проводника воли богов, но и существование самих богов, божественного провидения и Мирра вообще, и всего остального окружавшего их когда-то мира – в частности. Некий Платос выдвинул философскую теорию, нашедшую горячую поддержку в массах, о том, что окружающая реальность субъективна, и является лишь отражением нашего представления о ней, то есть, пока мы думаем, что мы в лабиринте – мы будем в лабиринте. Но стоит нам прилечь отдохнуть, и к нам придет иной сон, более приятный, и мы окажемся где-нибудь на берегу моря, или во фруктовом саду, или в тенистом лесу.

Откровенно говоря, Иван-царевич с удовольствием и сам стал бы приверженцем этой теории, потому что ноги под ним заплетались и подкашивались, тонко намекая, что день был у них сегодня трудный – но не успел. В лицо ему внезапно пахнул соленый ночной ветер.

Еще несколько десятков торопливых шагов – и вместо пропитанного клаустрофобией склепа лабиринта восторженных иолкцев[4 - А так же торжествующего лукоморца и отрешенно-счастливого ванадца.] встретила бесконечным звездным объятием ласковая старушка-ночь.

– Трисей!..

На могучую грудь слегка смущенного героя откуда ни возьмись упала девица. При свете факела царевич узнал ту девушку из храма, которая украдкой передала Трисею клубок.

Нижняя челюсть Иванушки с грохотом упала на песок, – «Вот это красавица!!!»

– Ты жив, Трисей! И мой клубок с тобой! Он все-таки помог тебе выбраться! О, Боги Мирра, слава вам, слава! Но почему ты привязал нить так далеко от входа? Я уже начинала беспокоиться – уж не случилось ли с тобой чего… А что с Минозавром? Ты победил его? Пойдем скорее на корабль – а не то мой отец хватится меня, и если он узнает, что я помогла тебе выбраться из этого ужасного лабиринта, то он меня убьет на месте! Хвала богам, что сейчас ночь!..

– Так значит… Так нитку… Значит, надо было…

И Трисей в свою очередь возблагодарил богов, что сейчас ночь, и что не видно ни цвета, ни выражения его лица.

– Так значит, ты хотела спасти нас, о незнакомая дева? – только и смог произнести сконфуженный герой.

– Да, конечно, Трисей, спасти тебя! Как только я тебя увидела – сразу поняла, что если ты умрешь – то я тоже умру! А зовут меня Адриана, и я дочь царя Мина. Ну что же ты молчишь? Я из-за тебя так рисковала!

Трисей, мучительно нахмурясь, совершил умственное усилие, достойное героя, и через минуту выдал:

– Царевна?

– Да!

– Согласишься ли ты войти в дом моего отца моей молодой невестой?

– Ну право же, я не знаю… Твое предложение так неожиданно… Так внезапно… Мне надо подумать…

Могучие плечи Трисея колыхнулись.

– Ну если ты не хочешь…

– Я уже подумала! Я согласна! Пойдем скорее на твой корабль!

– Скорее, друзья! – обняв тонкий стан царевны Адрианы, взмахнул рукой Трисей. – Капитан Геофоб ждет нас!

И Иван, закрыв, наконец, рот, устремился вслед за веселой гомонящей толпой стеллиандров, не переставая повторять: «Согласишься ли ты войти в дом моего отца моей молодой невестой… Согласишься ли ты войти в дом моего отца моей молодой невестой… Согласишься ли ты… Надо запомнить… Надо запомнить… Надо запомнить… Как все просто… Как все легко… У других. Если бы царевна Адриана не то, чтобы дотронулась до меня, а просто обратила бы внимание… или просто посмотрела бы… или невзначай задела краем своего балахона… Я бы ведь на месте тут же умер! Или еще того хуже – стоял бы, краснел и молчал, как язык проглотил… Как последний дурак. А Трисей… Как он так может? Не согласитесь ли вы войти… моей невестой… КАК ВООБЩЕ ОНИ ВСЕ ТАК МОГУТ?! И почему этого не могу я?.. Наверное, все девушки как-то чувствуют, что я такой… такой вот… вот такой… И поэтому не обращают на меня внимания. А какие простые слова и нужны-то, чтобы полноценно общаться с противоположным полом. Только где же их взять… Не согласитесь ли вы войти в мой дом отца… моей невестой… Надо не забыть!..»

Черные паруса весьма пригодились.

Подняв их сразу же, как только спасенные поднялись на борт, и возблагодарив миррских богов за попутный ветер, корабль тайком вышел из спящего порта Мина и взял курс на Иолк.

Усталые, но счастливые молодые иолкцы быстро соорудили трапезу из мяса, козьего сыра и хлеба и, энергично запивая все это неразбавленным вином, шепотом возносили хвалу непобедимому Трисею. С каждой новой амфорой шепот становился все громче, а тосты все замысловатей, и иногда и тамада, и слушатели забывали к концу, о чем говорилось в начале. Но это не мешало всеобщему веселью: скорее, даже, наоборот.

Под конец вечеринки, когда уже добрая половина пассажиров была повержена алкоголем на еще теплую после жаркого дня палубу, просветление опустилось, наконец-то, и на Ирака, и он с живостью стал поддерживать все тосты, и даже предложил парочку от себя. Один из них был за Ивана.

– Хочу выпить за человека… или не человека… или не совсем человека… смертного, так сказать… только я этого не говорил… потому, что кто-кто, а я-то точно смертный… предлагаю, значит… за Иона – что значит «идущий»… Что он пришел к нам ко всем, когда… когда это было угодно бессмертным богам… Только я этого не говорил… Это, то есть, когда было угодно ему… До дна!

– До дна! – шепотом взревели гуляки. – За Иона!..

Глубоко за полночь во вменяемо-вертикальном состоянии оставались только Трисей и Иванушка. Первый в силу своей массы, которую надо было измерять, скорее, не в килограммах, а в центнерах, а второй – по причине незаметного выплескивания большей части доставшегося ему вина за борт. Потому что если бы это выплескивание стало бы заметным, то долгосрочная горизонтальность положения была бы ему обеспечена разошедшейся к тому времени публикой досрочно.

К тому времени улеглись спать и матросы, и капитан Геофоб, и дежурный, который спать не должен был по определению, и царевичи остались стоять на корме в одиночестве. Казалось, с каждым дуновением ветра хмель выветривался из Трисея, как дым.

– А теперь поведай-ка мне, Ион, кто ты такой, откуда прибыл ты в Стеллу, и чего ищешь.

– Откуда ты знаешь, что я что-то ищу?

– Люди, которые ничего не ищут, сидят дома у своих очагов, – двинул плечом Трисей.

– Изволь, расскажу. Зовут меня Иван. Ну или Ион по-вашему. А приехал я в Стеллу в поисках золотого яблока Филомеи. Я и мой друг Сергий по прозванью Волк. Только во время сегодняшней бури мы потеряли друг друга. Я вот очутился здесь, а его даже и представить невозможно, куда могло унести… Теперь кроме этого яблока придется искать еще и его. Кстати, если ты знаешь, что это за яблоко, и где его можно найти, наша благодарность не знала бы границ в известных пределах, что значит, что я бы был глубоко признателен за твою помощь, – заученной когда-то давно фразой из похищенного на ночь учебника старшего брата по дипломатии Иванушка завершил представительскую речь.