banner banner banner
Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга первая
Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга первая
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга первая

скачать книгу бесплатно

Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга первая
Рахман Бадалов

Книга состоит из отдельных самостоятельных очерков, объединённых сквозной темой. Основная идея заключается в том, что сконструированные культурой образы «мужчины» и «женщины» постепенно разрушаются. Это приводит к драматическим коллизиям, особенно болезненным в странах, в которых сильны патриархальные традиции.В книге использованы примеры как из мировой, так и азербайджанской культуры.

Памяти трёх женщин моей судьбы

– Ханна, скажи, пожалуйста, не держишь ли ты меня за дурака?

– Да нет, – отвечала она, и глаза её были почти испуганными, – я держу тебя просто за мужчину…

    Ханс Йонас о Ханне Арендт

Вы идёте к женщинам? Не забудьте взять плётку!

    Фридрих Ницше

Низкий поклон…

Буду откровенен.

Многое

– как эта книга нашла меня, как писалась, как помогла в течение пяти лет сделать жизнь более осмысленной, как заставила вспомнить о многом, о чём, казалось, давно забыл —

позволяет назвать эту книгу очень личной.

В ней мой личный опыт, если считать моим личным опытом не только прожитую жизнь, но и просмотренные фильмы, телевизионные передачи, прочитанные книги, обсуждения, в которых пришлось участвовать.

Личный опыт есть итог, а может быть, и смысл моей жизни.

Главные же лица в моём личном опыте – женщины моей судьбы. Они основательно встряхнули меня, помогли освободиться от многих моих мужских стереотипов (естественно не от всех). Порой оказывался голым, подобно королю в сказке Андерсена, и судорожно пытался спрятать свою наготу. При этом они (в большей степени, Она) не подсмеивались, нет, они были доброжелательны (не всегда, не все, бывали и безжалостны), хотя всегда оставались для меня непостижимой «вещью, которая сама по себе».

Эта мысль, это чувство, и стали стимулом для работы над настоящей книгой.

Об этом приходится говорить по той причине, что подобная книга исключает серьезные обсуждения рукописи до того, как книга будет издана.

По этой же причине – буду совершенно откровенен – не нуждался в мнении других. Не стал бы всерьёз воспринимать слова «это не так», «ты не прав», если только речь идёт не о банальных фактах, которые не знал или просто перепутал. «Я так думаю», «я так чувствую», вот и весь мой ответ, и вдумчивый читатель поймёт, что речь не идёт об отсутствии скромности, самонадеянности, и прочем.

Другой вопрос, если после выхода книги скажут, что автор («автор»?) попросту «умер», окончательно растворился в мыслях других. Это может меня покоробить. Надеюсь, это не случится, и мои мысли, мои чувства, не затеряются в этом мире.

Но если я не нуждался в серьёзном обсуждении моей книги, это не означало, что не нуждался в моральной поддержке. Когда пять лет пишешь книгу, невозможно жить как в вакууме, невольно думаешь, может быть, ты безумец, давно живёшь грёзами. Начинаешь рассказывать о написанном другим, не можешь остановиться, потом понимаешь, тебя заклинило, другие от этого устают, у них своя жизнь, может быть, они хотят поделиться своим, а ты не готов слушать, только говорить самому о том, что написал сегодня, вчера, десять дней тому назад.

Вот тогда и пришла мне мысль, послать некоторые опусы различным людям, мужчинам и женщинам, не столько для обсуждения, сколько для моральной поддержки.

Послал разные тексты Фаризе Бабаевой и Гюльшен Аннагиевой, Тогрулу Джуварлы и Зейналу Маммедли, понимал, разные люди, разные вкусы, разные темпераменты. И получил от них то, в чём нуждался – моральную поддержку.

Низкий поклон им…

Мне трудно было допустить, что кто-то возьмётся прочесть мою рукопись целиком. Но неожиданно для меня Али Абасов вызвался прочесть книгу и не только прочесть, найти ошибки в написании слов, в пунктуации (слабое моё место), во многом другом. Прочёл достаточно быстро – мне бы на это понадобился год – и снял с меня часть сомнений в неряшливости, от которой до конца избавиться не в состоянии.

Низкий поклон ему…

Всё время, пока писал книгу, одновременно моей «палочкой-выручалочкой» и «скорой помощью» был Хикмет Гусейнов. Без него я точно запутался бы в старых и новых файлах, в небольших поправках, которые вносил время от времени, и забывал о них. Хикмет избавил меня от этих мучений, я знал, все файлы аккуратно хранятся в его компьютере в отдельных папках и, если понадобится, у меня будет возможность вернуться к старым вариантам.

Низкий поклон ему…

Серьёзную поддержку в течение последних лет оказывали мне Рашад Ширин и Мурад Насиббейли. Они готовы были взять на себя все проблемы, связанные с изданием книги: финансы, типография, прочее, прочее, прочее.

Слова Рашада и Мурада, от имени всех других: «это наша книга», меня буквально окрылили. Я по-прежнему не собирался вылупливаться из своего кокона, жизнь в коконе давно стала моей сутью, но, как оказалось, если не кокетничать, подобная жизнь никогда не была для меня комфортной.

Мурад сделал для меня ещё одно доброе дело. Мне казалось, что у моей книги нет читателей. Мурад собрал нескольких незнакомых мне людей, чтобы я рассказал им об идеях моей книги. Они слушали с интересом и, если и не разрушили мой скепсис, то поколебали его.

Низкий поклон им…

Друзья и коллеги привлекли многих, известных и неизвестных мне лиц для оказания финансовой поддержки в издании книги. Некоторые из моих друзей и коллег внесли свой вклад, обратившись непосредственно ко мне. У моей книги, таким образом, оказался «коллективный спонсор» и «коллективный меценат». Как говорил поэт: «ведь если звёзды зажигают – значит – это кому-нибудь нужно». Остаётся надеяться, что «коллективный меценат» и «коллективный спонсор» свидетельство того, что книга кому-нибудь окажется нужна.

Низкий поклон им…

Наконец, последнее.

Книга была бы невозможна без моральной поддержки моих родных, дочки, внучки, внуков. В период, когда писал книгу, мы вместе пережили страшный удар, после которого жизнь не могла возвратиться в прежнее русло. Если бы не их присутствие в моей жизни, вряд ли хватило бы душевных сил продолжить работу над книгой.

Не знаю, прочтут ли они, мои родные, всю книгу целиком, но может быть, – так бывало со мной, почему не может произойти с ними, – они возьмут в руки книгу, откроют наугад ту или иную страницу, и что-то в них откликнется, найдёт в них отзвук.

Низкий поклон им…

Несколько предварительных замечаний или Обращение к моему читателю

…о чём говорит настоящая книга

О том, что роли мужчины и женщины в мире поменялись, продолжают меняться, и будут ещё меняться, пока не наступит новое равновесие. Каким оно окажется, трудно прогнозировать.

О том, что слова, если хотите термины, мужчина и женщина не заданы природой, что они только кажутся само собой разумеющимися, а на самом деле всего-навсего культурные конструкции, которые в различные эпохи, в различных культурах, имеют разный смысл.

О том, что ещё со второй половины XIX века, и во весь голос уже в XX веке, проницательные писатели, художники, деятели театра и кино, прочувствовали и промыслили эти тенденции.

О том, что несколько позже эти тенденции стали осмысливать теоретики. И они, художники и теоретики, постепенно стали влиять на сознание мужчины и женщины, по крайней мере, в тех странах, которые можно назвать цивилизованными.

О том, что у нас в Азербайджане, как и во всём мире, смысл слов мужчина и женщина меняется. Но в наших головах, прежде всего, в головах мужчин, цепко держатся представления традиционного общества и патриархальной семьи, и эти представления заставляют сопротивляться любым изменениям. Так и живём в разрыве между реальной жизнью и консервативными мифами в наших головах, не понимая, почему в наших семьях и в нашем обществе всё углубляется непонимание между мужчиной и женщиной.

О том, что и у нас в Азербайджане нашлись писатели, которые скорее подсознательно, подкоркой, почувствовали эти изменения. Но наша культура, которую считаю во многом немой из-за отсутствия серьёзной рефлексии, так и не расслышала голоса этих писателей.

…формула настоящей книги

Кен Уилбер в своей книге «Краткая история всего»[1 - …примечание к «примечаниям»…Долгое время считал, что в такой личностной книге, которую предлагаю читателям, можно обойтись без примечаний. Необходимые разъяснения можно поместить непосредственно в текст.Но в какой-то момент, когда рассказывал молодым о том или ином сюжете моей книги, выяснилось, что многое из того, что нашему поколению кажется общеизвестным и не требующим особых разъяснений, им неизвестно. Например, популярный в наше время советский журнал «Новый мир». Тогда и понял, без примечаний не обойтись.Но возникла новая трудность. Они ведь очень разные, эти новые молодые, одни знают одно, другие другое, одни продвинуты в одних областях, другие в других. Как определить, что сегодня общеизвестно, а что нет. Тогда решил, не мудрствуя лукаво, поместить ссылки на любое имя, любое название, любую поэтическую строчку. Ссылки предельно краткие, кто захочет узнать больше, самостоятельно найдёт соответствующие материалы.А продвинутых читателей, которые сочтут это за неуважение к ним, прошу меня простить. В конце концов, если выше предложил читателям выбрать те разделы, которые покажутся им интересными и этим ограничиться, то точно также можно пренебречь «Примечаниями».][2 - Уилбер Кен – американский философ и писатель. Автор книги «Краткая история всего».] воспользовался триадой «я-мы-это». Воспользуюсь этой формулой и я, но в несколько изменённом виде.

Я пишу о себе, о своём взгляде, о своей точке зрения, и не пытаюсь своё «я» как-то завуалировать. Поэтому настоящая книга не только не научная, но и не исследовательская. Моя собственная судьба помещается в контекст изменения ролей мужчины и женщины, и, тем самым, сама становится предметом рефлексии.

Пьер Дрие Ла Рошель[3 - Дриё ла Рошель Пьер – французский писатель, интеллектуал.] говорил:

«Мне хочется рассказать историю. Смогу ли я когда-нибудь рассказать что-нибудь иное, кроме моей собственной истории?»

Я и не пытаюсь рассказать что-нибудь иное, кроме моей собственной истории. Если бы даже захотел, не получилось бы.

Может быть больше чем признание Пьера Дрие Ла Рошеля, мне следует повторить слова русского писателя Юрия Олеши[4 - Олеша Юрий – русский советский писатель и поэт. «Ни дня без строчки» – книга Юрия Олеши, представляющая собой цикл миниатюрных зарисовок, созданных на биографическом материале.], которые он сказал в своей книге «Ни дня без строчки»:

«…Если хотите, это книга даже с сюжетом, и очень интересным. Человек жил и дожил до старости. Вот этот сюжет. Сюжет интересный, даже фантастический».

Сюжет, в самом деле, фантастический, только в этом признании – горькая ирония. «Иных уж нет, а те далече»[5 - «Иных уж нет, а те далече» – строчки из романа в стихах русского поэта Пушкин А. В оригинале: «Иных уж нет; а те далече, Как Сади некогда сказал». Имеются в виду строчки персидского поэта Саади (Муслихиддин Абу Мухаммед Абдаллах ибн Мушрифаддин) из поэмы «Бустан».], сказал поэт. В этом всё дело: «фантастический сюжет» становится моим способом моления перед теми, кого уже нет.

И в отличие от Юрия Олеши, который рассматривает себя, старого, в зеркале и записывает: «Может быть, я не умру? Может быть, я протяжён и бесконечен; может быть, я вселенная?», в зеркало не смотрю, скучно, об «умру – не умру», не задумываюсь, давно переступил и через страхи, и через иллюзии.

«Я – вселенная» – более серьёзно. В том смысле, что вселенная и в капле воды, и в листочке на дереве, который достиг высшей красоты и упал на землю[6 - Перефразировал японское хокку, которое цитирую по памяти: «Завидую тебе кленовый лист. Ты высшей красоты достигнешь. И упадёшь».]. «Вселенная» и в том, что пытаюсь восстановить утраченную связь с теми, кто уже «далече».

Всё имеет смысл, пока веришь, что мир не кончается за порогом твоей физической жизни. Веришь даже не пытаясь разгадать, в чём заключается этот смысл.

Что касается «мы и это», то они трансформируются в настоящей книге в теории гендера – с одной стороны, анализ выбранных мною произведений литературы, театра, кино – с другой. Надо ли говорить, что во всех случаях речь идёт о моей позиции, хотя, не буду лукавить, надеюсь, что среди моих читателей найду сторонников, которые заново откроют для себя и гендер, и феминизм, и те произведения искусства, о которых пишу.

Третью часть триады составят мои публикации, так или иначе, соприкасающиеся со сквозной темой настоящей книги.

Можно сказать, что в этих публикациях моё «я» постепенно превращается в «это». Не в том смысле, что эти публикации имеют самостоятельное значение (не мне об этом судить), а потому что такова природа человека. Через слово, прежде всего, письменное слово, человек удваивается и второе его «я» отдаётся на откуп другим.

Не обязательно читателю, возможно, просто собеседнику.

…незавершённость как принцип

С самого начала задумывал настоящую книгу как некую картину, которая состоит из множества «пазлов».

Но, практически с самого начала, понимал.

Выложить все «пазлы» мне не удастся. Законченная картина так и не сложится. Многое просто не успею (возраст?!). Иные пазлы так и не смогу обнаружить (причина, уже не только в возрасте?!).

Тогда же решил, у книги должно быть сквозное мыслечувство[7 - У Аристотеля есть выражение «умное чувство», но он, скорее всего, говорит о другом. Употребляя «мыслечувство», я говорю не об умности и глупости, а о единстве мысли и чувства, какими бы не были эти мысли и эти чувства.]. «Пазлы» же, по возможности, должны быть самостоятельными. Чтобы читатель мог выбрать один или несколько, другими пренебречь.

Как выход из этой незавершённости, придумал заключительный дневник, который в какой-то степени должен компенсировать недостающие «пазлы».

Но и с учётом этого дневника книга останется незавершённой.

Рискну сказать, что незавершённость становится философским принципом всей книги.

…извинение за многословие

Отдаю себе отчёт, что многие тексты страдают многословием, можно было написать короче и внятнее. Часто повторяюсь, забываю, что об этом уже писал. Знаю, что ваяние словом не мой конёк, от косноязычия до конца не избавился.

Тем не менее, склонен считать – надеюсь не заблуждаюсь – что сквозная мысль книги может стать предметом острых дискуссий. По крайней мере, среди азербайджанских читателей. По крайней мере, среди тех из них, которые способны преодолевать свои предрассудки.

Менее уверен в форме книги, в её общей конструкции и композиции. И в том, что мои смутные впечатления во всех случаях оформляются в ясные высказывания.

Возможно и «пазлы», и «незавершённость», просто эвфемизмы, чтобы скрыть несовершенства моей книги.

…последний совет моему читателю

Возможно, мой читатель узнает из книги то, что раньше не знал. Но это для меня не главное.

Очень надеюсь, что читатель, и мужчина, и женщина, начнут сомневаться в незыблемости своих принципов, за которыми нередко прячутся предрассудки (до рассудка).

Возможно, кому-то покажется, что у него нет предрассудков.

Честно говоря, сомневаюсь, что это возможно вообще, в наших реалиях, в частности. По крайней мере, о себе могу сказать: процесс написания книги был для меня попыткой преодоления себя, преодоления собственных предрассудков.

Не знаю, насколько мне это удалось, но в процессе работы над книгой, что-то во мне изменилось.

Раздел первый

Моя гендерная «теория»: вступление в тему

…как ожило во мне неведомое ранее слово

О гендере, слове, понятии, проблеме, узнал относительно недавно. Неведомое мне слово вдруг ожило и перезагрузило мои мысли и чувства, мой жизненный опыт.

Ретроспективно выяснилось, что

гендерным оказался выбор моей любимой юношеской книги,

гендерной оказалась одна из моих юношеских миниатюр,

гендерными оказались многие мои размышления, слова, позиции в спорах.

Наконец, уже после того, как узнал про теорию «гендер», сознательно написал свои первые гендерные опусы: сюжеты для кино, статьи, эссе.

Если согласиться с тем, что гендер это не столько знание теории, сколько гендерная чувствительность, то это и про меня. Говорю это без ложной скромности.

Многое в настоящей книге случайно, писалась она спонтанно, подслушанный диалог, «антигендерное» высказывание, та или иная «гендерная» история, случившаяся сегодня или много лет тому назад. Пришло время собрать под одной обложкой то, что было написано в разные годы, и то, что не было написано, что хранилось в неведомых мне кладовых моей памяти, ждало своего часа.

Одна из целей настоящего раздела написать «вступление в тему», чтобы, хотя бы в некоторой степени, задать, если говорить музыкальным термином – основной лейтмотив книги.

Говорил, повторю. И вместе с этим «вступлением в тему» книга остаётся обрывочной, лоскутной. Для определения жанра книги более всего подходит слово мозаика. Мозаика, состоящая из пазлов, не все из которых смогу написать, мозаика, во многом, так и останется в моём воображении.

Но во всех случаях, это «мой гендер»:

моё отношение,

мой взгляд,

системный или бессистемный, продуманный или импульсивный.

И кто знает, может быть найдётся читатель, всё равно мужчина это будет или женщина, у которого, у которой, с помощью «моего гендера», перезагрузится их жизненный опыт.

…введение в гендер