скачать книгу бесплатно
– И сгорела? – спрашиваю.
– Вчистую! Одни угольки остались.
Смотрю на детишек, а у них у самих глаза, как угольки светятся, уши каждое маринкино слово ловят.
– М-да, – говорю. – Что же вы такой ценный экземпляр не уберегли? Наука теперь и не узнает, как эта рыба выглядела.
– Я знаю! Я! – закричала вдруг курносенькая девочка, подбежала к стене, провела по ней рукой…
И тут я, ребята, чуть не сел, где стоял. Стена осветилась во всю ширину, будто солнце в окно заглянуло, небо голубое засияло, а далеко внизу, смотрю, земля. Дома, деревья, дорога – и все летит навстречу.
– Вы… где это такую штуку взяли? – шепчу.
– С собой привезли, – Серега деловито так. – это глаз осы. Что она видит, то и мы.
– Вот она, рыба! – радуется девчонка.
И вижу – действительно. С кучи на кучу мусора пересигивая, несется здоровенная монстяра – рыбий хвост, рог на носу, зубастая пасть, а по бокам – лапы так и мелькают! И непросто несется, а приближается со спины к каким-то людям в военной форме.
Вдруг Маринка как закричит:
– Да ведь это наши! Стой! Не надо! – и к выходу.
Остальное я уж набегу сообразил, прыгая за ней через ступеньки.
Глаз осы. Телекамера на летящем беспилотнике. А там, в подвале – экран. Значит, Баир, Глеб и Славка лежат в засаде и не знают, что сзади к ним зверюга приближается.
Как же я бежал! Но Маринка все равно впереди оказалась.
– Баир, зажигалку! – вопит, перепрыгивает через лежащих и прямо нос к носу сталкивается с рыбой.
Та только рогом мотнула – Маринку отбросило через всю улицу, как куклу, и в стену дома ударило. Я на бегу сажу в рыбью морду из Макара номер 2873, но без заметного эффекта. А эти трое все глазами хлопают.
– Да поджигай же ее, суку! – ору Баиру.
И тут, наконец, полыхнуло. Глеб со Славкой еле успели отскочить с опаленными мордами. Баир кое-как уберегся, только хэбэшка на нем загорелась. Но мы его быстро притоптали – и к Маринке. Лежит, не шевелится, голова запрокинута.
– Девочка моя, – шепчу, – пожалуйста, будь жива!
– Руки убери, – стонет. – Знаю я вас…
Утер глаза рукавом по-быстрому. Вроде, никто не заметил.
– Ну, что, тореадор, – спрашиваю, – крепко приложилась?
– Нога… ох! И ребро. Ничего, терпимо. Помогите встать.
Подхватили мы ее под руки и бегом назад, в подвал. От рыбы точно, одни угольки остались, но ведь рыба эта, наверняка не последняя тут.
– Главное, я был уверен, что ты детишкам заливаешь! Так, для налаживания контакта… Баир! Почему не доложили, про такую экзофауну?
Удивляется.
– Да я в первый раз такую вижу!
– Ничего-то ты, командир, не понял, – тихо говорит Маринка.
Это уж точно. Ладно, разберемся. Вот и подъезд. Спускаемся по ступенькам… Стоп. Подвальная дверь закрыта. Не просто закрыта, а заперта на все свои стальные запоры. Стучу рукояткой пистолета.
– Бесполезно, – говорит Маринка. – Они не откроют.
– Почему это не откроют?
– Потому что игра не окончена. Солдатики еще живы.
– Какие солдатики?! О чем ты?
Сияет глазищами своими загадочно.
– А ты не заметил, Витя, что было самое странное в этих детях?
Ничего себе вопрос!
– Да в них вообще все странное! Что ты хочешь – дети войны!
Качает головой.
– Не то. Самое странное – у них не было ни одной игрушки – ни куклы, ни медвежонка, ни самолетика. Какая бы ни была война, дети должны играть.
– Ну и что?
– Они играют в нас.
Таак. Этого мне только не хватало! Я послал ребят следить за обстановкой на улице, а сам присел возле Маринки.
– Ты только не волнуйся, – говорю. – У тебя просто легкая контузия. Головой ударилась…
– Подожди, послушай. Эту рыбу я действительно придумала. Ничего такого раньше не было.
Опять двадцать пять за рыбу деньги!
– Как не было?! – спрашиваю. – А кто ж тогда тебя рогом…
Но она договорить не дает.
– Это они ее создали. Так же, как раньше – каменных гигантов, секача, шипохвоста… Это все их игрушки – экзофауна и солдатики. Они напускают на нас зверей и смотрят через осиный глаз, кто победит.
– Ни черта себе, игры! Да разве может нормальный человек…
– Они не люди, Витя.
– А кто?!
– Не знаю.
Сижу я рядом с Маринкой на полу под дверью, прислонясь к железу затылком – так легче соображать – но все равно чувствую себя таким же контуженым. Потому как начинает мне казаться, что она дело говорит!
– То есть ты хочешь сказать, что вот эти мальчишки и девчонки – и есть наши враги?
– Нет. Они хоть и не люди, но все равно – дети. Просто им рассказывали плохие сказки.
С ума я сойду от этих сказок!
– И что же нам теперь делать?
– Им нужно помочь.
– Во-от. – вздыхаю облегченно. – Слава Богу, ты начинаешь приходить в себя. Вывести их отсюда мы впятером не можем. Можем только попытаться дойти до своих и вернуться со спасателями.
– Им не нужны спасатели, – улыбается Маринка. – Им нужна мама… А вы идите.
– То есть как это – идите?! А ты?!
– А я буду сидеть здесь и рассказывать сказки.
– Где здесь? Под дверью?! Они тебя даже не услышат!
– Услышат, – смеется. – И увидят.
И показывает куда-то на потолок. Я поднимаю голову. Прямо над нами на потолке, вцепившись лапками в известку, сидит белая оса…
Оставался самый сложный участок перед станцией. Землю здесь будто трактором вспахали. В любой момент из-за бугра может появиться клешня секача, щелкнет наобум, и ничего не успеешь сделать, сколько ни поливай себя дезодорантами…
– Баир! Рви первым! Славка, за ним! Глеб!
Нормально прошли ребята. Теперь я. Последнему идти труднее всего. Если секач почувствовал сотрясение почвы, мог уже и подрыться поближе. Прыгаю с кочки на кочку. Но вот, наконец и стена. Можно передохнуть. Однако, только присели, как совсем рядом, за стеной вдруг просыпалась щебенка.
Так, ребята. Похоже, у нас гости. Баллоны приготовить. Толовые шашки. Да, и зажигалку на всякий случай. Сам же оттягиваю затвор своего верного Макара номер 2873. Толку от него мало, но как-то мне всегда с ним спокойнее…
Шорох ближе. Еще ближе… Вот сейчас появится из-за угла… Кто? Секач? Шипохвост? А может, сразу оба?
И тут они появились. Вдвоем. Плюшевый медведь и веселый розовый поросенок. Оставляя в пыли круглые нечеловеческие следы, они бодро зашагали по дороге, распевая во все горло:
– Куда идем мы с Пятачком – большой, большой секрет! И не расскажем мы о нем! О, нет, и нет и нет!
Московский охотник
«…Проволочная петля ставится на свежей тропе, на уровне головы зверька, маскируется травой или снегом внатруску. Как правило, зверек, попав в петлю, не способен освободиться самостоятельно. Он тянет прочь, бросается в разные стороны, но тем лишь наматывает проволоку на колышек или деревце, у которого она закреплена, и часто удушает сам себя. Поднять тушку следует не позже, чем через сутки, иначе ее попортят падальщики или нежданная оттепель…»
(Л. П. Савватеев. «Наставление московскому охотнику»)
Саня вышел из метро под дождь. Не обманули, сволочи! Еще на перроне насторожил его встречный дядька, лезущий в вагон с незачехленным зонтом в руке. А уж на эскалаторе, где чуть не каждый бегущий навстречу остервенело тряс мокрым пучком, рассыпая водяные искры, стало окончательно ясно – выходить придется в ледяную мерзость, что в Москве зовется «дождь со снегом».
Саня поднял воротник куртки и заранее нахохлился – втянул голову в плечи, козырек кепки надвинул на глаза. Эх, жизнь коммивояжерская! По грязи, по холоду беги туда, где не ждут. А там – пой, пляши и унижайся. Чаще всего без толку.
Хреновый, однако, из меня вояжёр, подумал Саня. Воя много, а на жор не хватает…
Дождь со снегом не подвел – ударил в лицо сразу за дверью. У ларьков, пестрящих разноцветными пивными этикетками, стойко топтались до блеска вымокшие мужички с початыми бутылками. Казалось, они как зачалились тут с лета, так и не придумали себе другого занятия, по сезону. Саня вздохнул не без зависти, но твердо прошагал мимо. Холодно. И некогда. И некстати сейчас будет на клиента перегаром дышать. Да и денег-то кот наплакал…
Миновав пивной киоск и обогнув табачный, Саня нырнул в знакомую дыру между ним и витриной цветочного аквариума. За сияющим стеклом извивались хвосты лиан, и жадные зевы насекомоядных орхидей ожидали денежной жертвы. Снег, секущий стекло, разлетался горячими брызгами.
С разгону Саня влетел было в штабель пивных ящиков, но вовремя осадил, не порушив пирамиды, принял вправо, перепрыгнул торчащий из асфальта гидрант, шарахнулся от спокойной, сытой крысы, обходящей владения вечерним дозором, снова повернул, перешагнул, пролез… и оказался перед выходом из метро.
Что за черт? Где-то свернул не туда. Мужички у пивного ларька посмотрели на Саню без интереса и отхлебнули.
А, может, это судьба? Постоять минут десять тут с мужиками, сладко потягивая пивко? Совсем ведь забегался, в трех будках заблудился…
Нет!
Саня мотнул головой, стряхивая наваждение. Сегодня надо обойти еще пяток контор, как минимум. А рабочий день кончается. Прокайфуешь тут с бутылкой и никого не застанешь. Вперед! Волка ноги кормят!
Он решительно влился в поток граждан, выходящих из метро, и двинулся в общем строю – с народом не заблудишься. От метро в дальнейшее пространство вела широкая полоса взбитой ногами грязи, отчетливо чернеющая меж убеленных трав газона.
Промесив вместе со всеми метров тридцать, Саня почувствовал, что выдыхается. Граждане шли споро, широко отмахивая руками, даже старушки с сумками на колесиках бодрячком змеили узкоколейные следы, а ему под ноги то и дело лезли какие-то рытвины да комки, кирпичные половинки, торчащие гвозди и прочие знаки препинания. Саня начал отставать. Тут еще на пути попался открытый канализационный люк, пришлось взять левее, сойти с народной тропы, по шаткой доске перебраться через черную, как провал, лужу, глотающую снег без остатка, даже свет фонарей не отражался в тягучей гуще.
Впереди открылся проходной двор, тесный от гаражей-ракушек. Плутая среди них, Саня старался поворачивать каждый раз направо, чтобы вернуться на оставленную дорогу. Наконец, гаражи кончились, в темноте обозначился узкий проход между домами. Тут уж не ошибешься – идти больше некуда. Саня наддал, живо прошлепал слякотным коридором, стиснутым с двух сторон глухими стенами… и вышел к метро.
Цветочный павильон издевательски помахал ему сквозь витрину пальмовой пятерней. Пивной киоск лучезарно улыбнулся во все свои желтые бутылочные зубы. Мужики возле киоска перепархивали с места на место, как пташки, кормящиеся у туши блохастого слона.
Сволочи, справедливо подумал про них Саня. Не дождетесь!
Он развернулся и почти бегом бросился в противоположную сторону, в глубине души уже понимая, что все напрасно, никуда ему не убежать, не уйти, не уползти с этого пятачка перед выходом из метро. Но бежать необходимо, потому что если не убраться отсюда вовремя, случится что-то очень нехорошее…
Через полчаса Саня выдохся. Пытаясь унять колокольный бой сердца, он оперся на узенький прилавочек пивного киоска, так и не отпустившего его от себя. Прилавочек, запорошенный снегом, был покрыт круглыми отпечатками пивных донышек, как цепочкой следов. Следы вели в черный провал окошка, словно в нору затаившегося зверя.
– Ну, чего тормозим? – сварливо проскрипел бомжеватый старичок, подстерегавший стеклотару за углом киоска. – Денег, что ли, жалко? Мне тут тоже не фруктовый йогурт – жопу морозить! Бери Болтик-девятку! Не допьешь – дедушку угостишь…
Старичок уковылял дальше, агитировать неторопливых прихлебателей «Золотой бочки», а Саня вдруг почувствовал себя немного лучше. По крайней мере, одышливая бездумная истерика сменилась неким подобием мысли.
А что, в самом деле, подумал Саня, не глотнуть ли пивка? Ясно ведь, что работе на сегодня кранты. Боком она выходит, эта работа. Загонял сам себя, как зайца по кустам, аж в глазах мельтешит. Постоять нужно, охладиться, поразмыслить неторопливо – может и отпустит.
Он сунул руку в карман и выгреб небогатые свои финансы.
М-да.
Сумма не для бизнеса. На мобильник, и то не положишь – засмеют. А вот на пиво – в самый раз.
Саня шагнул к окошку, сунул деньги в темноту и с запинкой вымолвил:
