Сенсограм

Бабкин Пётр

Седьмое небо

Часть I: Побег в Неизвестность

Отрок распахнул глаза, ощущая лёгкую свежесть гидроколыбели. Её мягкие, пульсирующие стенки, напоминавшие колыбель из живой ткани, отпускали его в новый день, наполненный предвкушениями и открытиями. В доме уже царила утренняя суета, а дед, вечный страж домашних ритуалов, уже бодрствовал. Из кухни доносился характерный, чуть скрипучий звук его антикварной соковыжималки, предвестник стакана свежевыжатого мангового сока. Золотистый, ароматный напиток ждал Отрока на кухонном столе, пока дед, в привычной позе, погружённый в бесконечное редактирование своих мемуаров, лишь коротко кивнул, пожелав внуку, который залпом выпил сок на ходу, «хорошего и интересного дня». Он был поглощён воспоминаниями о далёких звёздах и своих бесчисленных миссиях, и лишь иногда его глаза загорались знакомым озорным огоньком, когда он замечал какую-то новую деталь, требующую уточнения в его бесконечной хронике.

По пути к учителям, по широким проспектам, пронизанным невидимыми полями, на Отрока накатывали волны сенсорной рекламы. Эти тонкие, почти неуловимые импульсы проникали прямо в сознание, рисуя образы далёких галактик, экзотических ландшафтов и удивительных существ. Внетелесные интергалактические путешествия – вот о чём мечтали все его ровесники, ожидая скорого совершеннолетия и заветного допуска к «большой игре». Даже отредактированные, урезанные отрывки чужих жизней на далёких планетах – их ощущения, эмоции, запахи и прикосновения – интриговали и будоражили воображение до предела. Юнцы проводили часы, обсуждая мельчайшие детали чужих сенсограмм, пытаясь предугадать, каково это – чувствовать ветер Марса на лице или вдыхать аромат флоры Юпитера. А ведь с допуском можно было не просто почувствовать чужие записи, но и воплотиться на любой планете, в любом местном существе, прожить его жизнь целиком, полностью адаптировавшись к чужим условиям. Это было несравнимо лучше, чем короткие экспедиции в громоздких скафандрах, где неудобная гравитация, токсичные атмосферы и мелькающие слишком быстро светила омрачали бы всё впечатление. Это был истинный, безопасный, полный опыт, позволявший раствориться в другом мире, стать его частью, не подвергая собственное тело риску.

Погружённый в мысли о возможном воплощении в каком-нибудь экзотическом примате с далёких лесных планет, Отрок не заметил, как свернул к космодрому. Путь напрямик через его базальтовые поля был короче, хоть и официально не поощрялся. Ступая по гладкой, отполированной поверхности, которая поглощала звуки шагов, Подросток воображал себя космонавтом, точь-в-точь как его дед. Он мысленно примерял скафандры, прикидывал траектории взлётов и посадок, рассматривал припаркованные для обслуживания и дозаправки космические корабли. Благодаря обширной домашней библиотеке, тысячам просмотренных сенсограмм и бесчисленным байкам деда, парень разбирался в космических суднах едва ли не лучше взрослых инженеров, зная каждую модель, каждый двигатель, каждую систему жизнеобеспечения.

Вдруг вдалеке, на горизонте, появился знакомый силуэт корабля, похожего на гигантское, идеально гладкое яйцо. Отрок вспомнил, как дед восторженно рассказывал о них, об их независимости и самодостаточности. Эти «Яйца» теперь летали по всей Вселенной в полностью автоматическом режиме, сея жизнь на бесчисленных планетах, выполняя роль своего рода космических садовников. Каждый такой автомат, оснащённый передовым роботом-биоинженером, мог в короткие сроки очистить планету от последствий горнорудной и промышленной деятельности, которую некогда оставили после себя другие цивилизации. Он мог наполнить её воды, сушу и небо тщательно подобранной симбиотической флорой и фауной, способной к саморегуляции и процветанию. Более того, эти корабли были способны заложить определённые генетические алгоритмы для самообучения и эволюции этих существ, обеспечивая их адаптацию к меняющимся условиям и формирование полноценных экосистем. Эти корабли были живыми семенами, несущими новую жизнь сквозь звёздные просторы, воплощением великой миссии по распространению жизни во всех её формах.

Неподалёку от одного из таких «Яиц» группа служебных роботов только что закончила свою работу, и рампа оставалась открытой, словно приглашая любопытного Отрока. Он никогда ещё не видел настоящий космический корабль изнутри, тем более легендарную модель, о которой так много рассказывал дед. Шанс был слишком велик, чтобы его упустить! Он, ни секунды не колеблясь, юркнул внутрь. Рампа за ним запыхтела, тяжело поднялась и герметизировала космическое судно, отрезая путь к отступлению. Внутри всё блестело, как новенькое, пахло озоном и едва уловимыми ароматами синтетических материалов. Действительно, ни одно живое существо теперь не летало в этих моделях, полностью доверяя безупречной автоматике и роботам, способным принимать самостоятельные решения в миллионы раз быстрее человека. Дед Отрока, к слову, оплодотворил тысячи планет во Вселенной, его слава была неоспорима, и теперь к тем популяциям дистанционно подключались клиенты Сенсограмма, желающие прожить целую жизнь этого существа на той планете. Они стремились почувствовать каждую его эмоцию, каждый шорох ветра, каждое касание, каждый запах, передаваемый комплектом встроенных сенсоров. Каждое существо, к центральной нервной системе которого подключался своей нервной системой внетелесный путешественник, жило своей жизнью, одновременно передавая все свои чувства, эмоции и ощущения путешественнику и в огромную базу данных Сенсограмм для всех желающих почувствовать всё в реальном времени или в записи. Это был бесконечный калейдоскоп жизней, доступный по щелчку нейронного импульса, позволяющий познать Вселенную, не покидая уютного дома.

Блуждая по кораблю, Отрок прошёл мимо двенадцати уютных кают, где могли бы отдыхать члены экипажа, миновал просторную столовую с миниатюрной оранжереей, наполненной экзотическими растениями, и наконец добрался до рубки пилота. Обычное кресло пилота мгновенно адаптировалось под его анатомию, обволакивая мягкими, но прочными фиксаторами, и стоило ему залезть в него, чтобы «поиграть в космонавта», как включился нейросенсорный интерфейс. Он и не ожидал, что сможет так легко завести космолёт! ИИ корабля ответил ему, назвав именем его деда и напомнив: «Сколько лет, сколько зим!» Это было старое, фамильярное приветствие, которое ИИ использовал для своего прежнего пилота. Получается, система приняла его за его деда, обнаружив в своей памяти генетические совпадения и активировав полный доступ. Теперь он способен нейронно управлять этой посудиной! Без колебаний он выбрал автопилот, и сам того не понимая, запустил алгоритм автоматической миссии к новым планетам, где должны были быть обустроены новые биосистемы, которые позволят ещё большее число подключений для безопасных сенсорных приключений. Кресло не передавало ему ни дрожи двигателей, ни ускорения, ни величественных видов открытого космоса после выхода из атмосферы. Корабль летел по своим делам, а Подросток играл в космонавта, полностью поглощённый симуляцией. Но когда он обнаружил банк сенсограмм своего деда, пролистывая записи о далёких звёздных системах и первых контактах, его осенило: это был корабль деда! Его личный звездолёт! Ему очень захотелось тут же рассказать об этом удивительном совпадении деду, и подросток понял, что заигрался, и стал вылезать из кресла. По пути к выходу он заметил, что в иллюминаторах сияют только звёзды, а родная планета исчезла за кормой. Осознание пришло с оглушительной силой: он летел в этом Яйце с биолабораторией и генетическими образцами к очередной планете по заданному алгоритму, далеко от дома.

Сразу с осознанием того, что он теперь настоящий космонавт, пришло и понимание, что он управляет кораблём, и способен вернуться на исходное место на космодроме в любой момент. Эта мысль успокоила его, наполнив чувством удивительной, хоть и незаслуженной, ответственности. Пока он размышлял о своих следующих действиях, в стекле иллюминатора мелькнуло отражение, и он обернулся. Перед ним стоял его Дед, но его более молодая версия, без морщин и седины, а в руке был стакан мангового сока, который он предложил Отроку.

Часть II: Новый Рассвет на Планете Семь

«Дед» признался, что он старый боевой робот, которого настоящий дед Подростка таскал с собой и ремонтировал с молодости, пока не вышел на пенсию. Это был его верный спутник, переживший тысячи приключений, бесчисленные поломки и модернизации. Дед часто использовал этого робота как дублёра во время особо опасных миссий, и со временем сделал их очень похожими во всём – от манеры говорить до едва заметных мимических проявлений. Робот оказался на удивление разговорчивым, его синтетический голос был полон ностальгии, когда он с удовольствием рассказывал Подростку истории про его деда – захватывающие, смешные и поучительные, о приключениях в далёких галактиках, первых контактах с инопланетными цивилизациями и о том, как трудно, но увлекательно было заселять необитаемые миры. Они оба представляли себе идеальную жизнь на пенсии. Дед мечтал поселиться вблизи космодрома и спокойно писать мемуары, наслаждаясь видом взлетающих кораблей, а робот грезил о собственной планете, где он хотел поселить всю свою огромную коллекцию живой природы, собранную в виде клонируемых образцов ДНК за все годы своей службы. Эта идея абсолютной свободы и воплощения мечты о создании собственного райского уголка пришлась по душе и Подростку.

Робот не выдержал, и с мерцающим внутренним светом, словно экран активированного проектора, показал парню ту планету, где более 70% поверхности – вода, а атмосфера и сила тяжести были идентичны планете, где жил Подросток. Это была Планета Номер 7, некогда заброшенная и списанная, отмеченная в старых картах как «рудник» или «свалка отходов», но теперь сияющая в базе данных Мозга как истинный рай, очищенный и готовый к новой жизни. Они, не сговариваясь, запрограммировали автопилот на эту планету, уселись в уютной оранжерее, где ароматы земных цветов смешивались с далёкими запахами космических странствий, и продолжили рассказывать друг другу свои истории, пока не долетели до огромной звезды и до самой Седьмой Планеты. Она была третьей по счёту от Звезды и блестела своими океанами, как гигантская, идеально чистая капля воды, отражающая свет далёких галактик. Робот подтвердил посадку, и его внутренние системы загудели, готовя насадки, лабораторию и коллекцию образцов ДНК к разгрузке. Яйцо коснулось планеты недалеко от белоснежного пляжа, и пока робот налаживал оборудование и лабораторию, Подросток, не в силах противиться искушению и поддавшись древнему зову природы, пошёл искупаться в тёплом и солёном море, ощущая его ласковое прикосновение.