скачать книгу бесплатно
Меньше чем через пять минут я был на месте. Тут уже толпились пассажиры и матросы. Дверь в каюту была распахнута, в нескольких метрах от нее, буквально обвившись вокруг вертикальной стойки (кажется, моряки зовут их пиллерсами) и уцепившись ногами за стенной кронштейн для спасательного круга, висел в метре над палубой некрупный чернявый мужчина.
– Что случилось? – к месту событий протиснулся кто-то из судовых офицеров.
– Т-т-там… – пробормотал мужчина с густым сицилийским акцентом, и, не теряя равновесия, ухитрился указать рукой в направлении каюты.
– Что там? – сурово поинтересовался офицер.
– Это… господи Иисусе, я думал мое сердце разорвется… – поведал мужчина, по-прежнему оставаясь в подвешенном состоянии.
– Что «это»?
– Слава святым Модесту и Кресценции, я спасся… клянусь, никогда больше…
Разочаровавшись в попытках выяснить что-то у набожного сицилийца, офицер шагнул в каюту. Секунду спустя он выпрыгнул оттуда, сопровождая свои перемещения впечатляющим набором ругательств сразу на нескольких языках…
Офицер остановился в нескольких метрах и вытер рукой вспотевший лоб. Его лицо пошло белыми и красными пятнами и выражало крайнее удивление и некоторый испуг.
– Клянусь всеми святыми, Розарио Агро никогда больше, – продолжал тем временем свой монолог мужчина на пиллерсе.
– Там змея… – выдохнул офицер, осторожно заглядывая в дверь каюты с безопасного расстояния.
Я последовал его примеру. Ровно посреди комнаты свернулась кольцами черная блестящая лента. Видимо заметив нас, рептилия раздула капюшон, и угрожающе зашипела. Мы немедленно ретировались.
Не то чтобы я панически боялся змей… но все же. Не самое приятное соседство, надо сказать. Вот чего я, скажу честно, действительно боюсь, так это высоты. Точнее даже не высоты, а края – балконов, карнизов, мостов… Доктора говорят это проблемы с чувством равновесия. Может оно и так.
– Позвольте… пропустите… да пропустите же, – к нам пробился через толпу Гульельмо Пикколо.
– Ваша? – спросил я его, показывая на дверь.
Профессор заглянул туда, всплеснул руками и вбежал внутрь. Я сделал шаг и опасливо посмотрел за край проема. Профессор схватил какую-то тряпку и самым неосторожным образом стал дразнить кобру. Та снова зашипела и попыталась атаковать кусок ткани. Но в этот самый момент профессор ловко ухватил ее за шею позади головы, и поднял над полом. Кобра шипела и бессильно извивалась. Герпетолог открыл какую-то из своих коробок и засунул рептилию внутрь.
– Ума не приложу, как ей удалось освободиться, – развел руками итальянец, ковыряясь в своих ящиках и коробках.
– Вы что, перевозите ядовитых змей в каюте?!! – ужаснулся офицер, предусмотрительно оставаясь снаружи.
– Ядовитых всего пара экземпляров, и я абсолютно надежно все запер, не представляю, как это могло случиться!
– Кстати, а вы что делали в нашей каюте? – поинтересовался я у сицилийца, который наконец-то попытался слезть с пиллерса.
– Кто? Я?!
– Именно…
Сицилиец грузно съехал на палубу, и растерянно почесал в затылке.
– Я… это… того…
– Смотрите!! Кто-то сломал замок! – торжествующе воскликнул профессор, потрясая в воздухе какой-то железкой.
Я обернулся, а когда снова перевел взгляд на сицилийца, тот уже исчезал за поворотом коридора. Я бросился за ним. Следует отдать ему должное, бежал он быстро. Но и я был настроен, во что бы то ни стало, выяснить причины его появления в моей каюте. Расстояние между нами медленно, но неуклонно сокращалось. Казалось еще чуть-чуть, и я смогу его схватить… И тут передо мной возникла створка внезапно распахнутой двери, внезапно преградившая путь. Только чудом я не разбил об нее лицо. Этой помехи хватило, чтобы убегавший сицилиец сумел перескочить через преграждавший проход тросик, и шумно скатиться по лестнице куда-то вниз… Я пробормотал какие-то невнятные извинения застывшему у злосчастной двери пассажиру, чье желание прогуляться прервало мою погоню и, игнорируя висевшую над лестницей табличку – «Только для команды. Пассажирам вход воспрещен», – спустился палубой ниже.
Увы. Расходившиеся в разные стороны проходы были пустынны. Зато возникший словно из ниоткуда сурового вида моряк, укоризненно качая головой, попросил меня покинуть служебные помещения. Как ни обидно, но пришлось последовать его указанию.
Когда я вернулся в каюту, профессор был занят объяснениями с капитаном.
– Это немыслимо! Я, Гульельмо Бенедетто Джакопо Пикколо, – профессор Туринского университета! Секретарь Венского общества испытателей природы, почетный член Британского географического…
– Мистер Пикколо, несмотря не все ваши регалии, я имею полное основание высадить вас в первом же порту как контрабандиста!
– Нигде не сказано, что мне нельзя перевозить мою научную коллекцию!
– Ядовитые змеи не являются научными экспонатами.
– То есть, как это не являются?
– Элементарно, это живой груз, перевоз которого создает опасность для остальных пассажиров.
– Ни малейшей, упаковка абсолютна надежна…
– Тем не менее, одной из кобр удалось вырваться…
– Это злой умысел, кто-то взломал коробку!
– Вы обвиняете моих людей в проникновении в вашу каюту?
– Нет, но кто-то же проник сюда и открыл коробку с коброй? Или дверь в каюту тоже сама открылась? Я отлично помню, что запер ее перед тем как подняться на верхнюю палубу.
– Могу подтвердить, – вмешался я в разговор, – дверь была заперта.
– Хмм, – задумался капитан, – я проверю. Тем не менее, я настаиваю, чтобы ваши «экспонаты» были перемещены в грузовой отсек и надежно заперты.
– Они нуждаются в уходе и регулярном кормлении…
– Пожалуйста, только не на пассажирских палубах.
– Вы предоставите мне отдельное помещение для моей коллекции?
– Да, полагаю это возможно.
Я облегченно вздохнул. Провести остаток плавания в компании змей и крокодилов мне как-то не хотелось. На всякий случай я проверил саквояж. Он остался нетронутым. Возможно, сицилиец элементарно хотел поживиться, но лучше быть настороже… Копии ценностей стоит постоянно носить с собой. На всякий случай. Я сложил прорезиненную папку вдвое и убрал ее во внутренний карман костюма. К счастью тот был достаточно емким.
Как стемнело, профессор Пикколо отправился в трюм кормить своих питомцев. Я же остался готовиться ко сну. Однако этот процесс был достаточно скоро прерван стуком в дверь. Я открыли и слегка обомлел. Опять! Передо мной стоял человек, который по моим представлениям должен был сейчас ворочать камни где-то среди гейзеров и попугаев Новой Зеландии… Адриано Феличетти.
Видя мою растерянность, гость вежливо улыбнулся.
– Да, это я, ты не ошибся.
– Но как?!
– Сбежал из тюремного поезда… Это долгая история, Танкред. Ты разрешишь мне войти?
– Конечно…
Я отступил на несколько шагов. Адриано был одет в безупречный костюм шоколадно-коричевого цвета в тонкую полоску, светлую шляпу и лаковые туфли с белым верхом. Он всегда был щеголем.
– Чем обязан? – я отложил полотенце на столик к зубной щетке.
Я не испытывал особых иллюзий. Адриано был профессиональным вором и аферистом, и вряд ли его привело в мою каюту сентиментальное желание пообщаться со старым знакомым.
Феличетти по-хозяйски опустился в кресло.
– Видишь ли, Танкред, твои похождения в Каире создали ряд проблем…
– Откуда ты…
– Не важно. Но итальянское правительство не любит когда всякого рода проходимцы расхищают древние сокровища.
– Я не…
– Ну не строй из себя ребенка. Я же тебя знаю. Напомнить, чем ты зарабатывал на жизнь, вернувшись с фронта?
– Не стоит. Чего ты хочешь?
– Лично я ничего, но люди, на которых я работаю, желают обсудить с тобой кое-какие детали.
– Полагаю, они хотят напомнить мне старую истину – «делиться надо»?
Адриано усмехнулся, откинулся на спинку и достал из внутреннего кармана пилочку для ногтей.
– Я так понимаю, твои наниматели не собираются ждать до утра? – поинтересовался я.
– Естественно…
Я накинул пиджак, и стал обуваться.
– Не забудь саквояж, – назидательным тоном заметил Адриано, не отрываясь от маникюра.
Я хотел было возразить, но решил, что в данной обстановке это будет не слишком полезно.
– Я готов.
Адриано не спеша убрал пилочку, поднялся с кресла и оглядел меня. Потом окинул взглядом комнату.
– Что это? – его взгляд остановился на лежавшем на тумбочке кожаном бурдюке, купленном по пути в порт.
– Сувенир из Александрии…
– Тоже возьми.
– Зачем? – я искренне удивился.
Адриано лишь приподнял бровь.
Я пожал плечами и забрал бурдюк с собой.
На улице было уже свежо. Мы прошли полкорабля поднялись и спустились по нескольким трапам, и в итоге достигли полутемной каюты, где нас уже ждали.
Сказать, что я был удивлен, значит, ничего не сказать. Я даже не смог удержаться от не слишком уместного восклицания.
– Черт побери, Адриано, с каких пор ты работаешь на правительство!
– С тех пор как оно вытащило его с французской каторги, – ответил мне сидевший за столом человек, – присаживайтесь синьор Бронн. Чувствуйте себя как дома.
Я последовал приглашению. Человек, чье присутствие меня так поразило, был Никколо ди Мартти – комиссар итальянского правительства при Национальном Археологическом совете, правая рука Виченцо Моретти – всесильного руководителя любых раскопок в итальянских колониях в Африке.
– Коньяк, сигару? – дон Никколо был подозрительно щедр.
– Я не курю…
– Тогда Вам придется терпеть, – улыбнулся ди Мартти, – я курю.
Он затянулся. Я воспользовался паузой, чтобы оглядеться. В полумраке за спиной комиссара я разглядел пару неясных фигур.
Никколо отряхнул пепел с сигары, и расправил белоснежный галстук, ярко выделявшийся на фоне черной рубашки. Золотая запонка с римским орлом и ликторской связкой указывала на высокий статус своего обладателя в государственно-партийной иерархии.
– Чем я обязан вниманию столь значительной персоны? – поинтересовался я.
– Вашей исключительной везучести, – дон Никколо снова улыбнулся, – Вы ухитрились пару раз избежать как нашего… хм, воздействия, так и посягательств нашего французского коллеги дю Понта.
– Неужели? – у меня в голове что-то словно щелкнуло, – так катастрофа «Виллема Оранского» ваших рук дело!?
Мои представления о миропорядке несколько пошатнулись. Ди Мартти официальное лицо, с каких пор диверсии на международных авиатрассах стали обычным занятием государственных органов?
– Это было не лучшее решение, – вздохнул комиссар, – но нам иногда приходится прибегать к разного рода, скажем так, неофициальным методам. Особенно когда по-другому остановить напор нашего французского друга не удается…
– Вы хотите сказать, что Виченцо Моретти и итальянское правительство было в курсе этого!? – произошедшее все еще не хотело укладываться у меня в голове.
– Мы предпочитаем не беспокоить дона Виченцо такими мелочами, а он, со своей стороны, не проявляет излишнего любопытства. Главное, что дело было сделано.
– Но это немыслимо!
– Не будьте наивны, синьор Бронн, – он затянулся сигарой, – времена благородства и рыцарства прошли. Все эти кодексы чести, открытые забрала – пыль ушедших эпох. Сейчас все решают прагматичность и здоровый цинизм.
Я ничего не ответил.
– Посудите сами, – продолжал он, – кем я был при Империи? Мелким землевладельцем, перед которым пресмыкались крестьяне, но ни один напыщенный миланский аристократ не подал бы мне руки, не говоря уже о должности в правительстве. «Мафиозо» – фыркали эти чванливые фанфароны. И что? Где теперь они и где я? Новые власти сочли разумным воспользоваться моими услугами и нисколько о том не пожалели.
– Да уж, – только и смог произнести я.
