скачать книгу бесплатно
– Нет. Даже понятия не имею. Это ведь семнадцать лет назад было!
Когда-нибудь я брошу врать…
– Пьянчини, Джузеппе, 9-й кавалерийский Неаполитанский… лейтенант…
– Налево, следующий.
За дверью пахнет миром. Цветущим садом, морем, едва заметно – нефтью от громоздящихся на окраине вышек. Тень листвы рябит на пыльном асфальте плаца. У ворот деловито стучит молотком усатый грузин сапожник, латающий обувку разомлевшему часовому. И никакого пороха, никаких выстрелов, никаких газов. Всё. Война кончилась. По крайней мере для нас.
Пленные щурятся от южного солнца, нестерпимо яркого после темноты барака, но не идут в тень, подставляя бледные небритые лица тёплому свету.
– Морской болезнью страдаете? – ухмыляется сидящий в тенёчке возле бочки с водой молодой караульный.
Я перестаю щуриться и отворачиваюсь от неба.
– Чем?
– Укачивает? – караульный облокотился щекой о поставленную между сапог винтовку, хитроватая улыбка морщит его облупленный на солнце конопатый нос.
– Нет… вроде.
– Ну, ну.
– Нас же по железячной дороге в дом повезут? – путаясь в непривычных русских словах спрашивает ефрейтор Хропачек.
– Как же… – караульный ехидно кивает на голубое зеркало моря – в Закаспийские лагеря поплывёте. Революция у вас.
Стройный аккуратный чиновник оглядывает запылённый строй у затерянного в степи полустанка.
– Солдаты! – у него хорошо поставленный адвокатский голос и безукоризненное произношение, – я представляю чрезвычайную комиссию по надзору Закаспийского округа. Мне доложили, что вы категорически отказываетесь от щедрого предложения нашего правительства.
Строй загудел выкриками:
– Вы не имеете права… это нарушение конвенции о военнопленных… вы не можете заставлять нас работать… обязаны вернуть нас домой… перемирие…
Конвойный казак с жёлтыми лампасами на сизых шароварах досадно сплёвывает в пыль.
Чиновник поднимает руку. Строй чуть затихает.
– Вы совершенно правы. Перемирие. Не мир. Революция потрясает Тройственную монархию, император Леопольд отрёкся и нам просто не с кем сейчас заключить мирный договор.
Толпа взрывается возмущёнными криками. Казаки подбираются, где-то клацает затвор. Седоусый вахмистр со вздохом качает головой и поворачивается к чиновнику.
– По краю ходите, Александр Фёдорович…
Тот лишь улыбается, заложив руки за спину, и ждёт. Погалдев, строй утихает. Чиновник делает полшага вперёд.
– Российское правительство никоим образом не желает задерживать вас, но пока не будет заключён полноценный мирный договор, вам придётся оставаться на нашей территории. Однако, чтобы облегчить ваше положение мы готовы дать вам работу. Оплачиваемую, замечу, работу. Все, кто примут участие в строительстве Трансвосточной магистрали, могут рассчитывать на получение жалования по нормативам, принятым для вольнонаёмных рабочих, а также и усиленного питания.
Снова крики и шум. Снова улыбка и ожидание.
– Мы никого не принуждаем. Кто не желает – может оставаться в лагере. А добровольцы – шаг вперёд.
Вахмистр Кубелик подталкивает меня в плечо.
– Вызывайся, взводный…
– Что, вахмистр, никак оголодал совсем?
– Да чёрт с ним с пайком… Ты в бараке сидеть в потолок глядя – не озвереешь?
– Да уж выдержу как-нибудь…
– … да и сбежать со стройки проще.
Я бросаю удивлённый взгляд на вахмистра и делаю шаг вперёд.
Равнина. Холмы. Земля, сквозь плоть которой выступают скальные кости. Низкая пожухлая трава. И пронзительный горный воздух, такой непривычный на почти ровном месте. В низинке тянется змеиным хребтом железнодорожное полотно. Рядом копошатся рабочие. Кто в гражданском, кто в запылённой и выцветшей форме. Вахмистр Кубелик смотрит в густо аметистовое безоблачное небо над степью и затягивается папиросой.
– Не куришь, взводный?
– После газовой атаки – нет…
– Я договорился с Хольцки и капралом Болдини из второй бригады. С ними нас будет семеро.
– Не нравится мне эта затея. Голая степь. Как цыплят на дворе переловят.
– Южнее, на сопках, есть старые каменоломни и шахты. Там можно укрыться. До южной границы всего километров сто, а до восточной немногим больше. Уйдём в Коканд или Джунгарию, а там сразу в британское консульство. Англичане нам считай, что союзники, не выдадут. А там уже можно и домой. Или куда хошь. Весь мир открыт.
– Вот только эти сто километров надо как-то пройти.
– Отобьём коней у местных. Нужно лишь оружие. А верхами по степи… Я гусар или не гусар, в конце концов?
– Ты-то гусар. А я – пехота, – скептически разглядываю стоптанные и готовые в любой момент испустить дух импортные армейские ботинки, подарок британской короны воюющей Тройственной державе.
– Ну, жить захочешь, верхом поедешь. Сам понимаешь – мариновать нас здесь будут до второго пришествия господа нашего, – вахмистр вдруг набожно крестится, – и дело не в мирном договоре. Война там у нас. Гражданская. И каждый отпущенный здесь пленный – там солдат. А русским не нужны там лишние солдаты.
Я лишь молча оглядываю степь и перебрасываю колосок в другой угол рта.
Вахмистр Кубелик сладко потягивается, и добавляет.
– Сейчас самое время. Тигр вчера ещё одного киргиза в тугаях задрал. Конвойные теперь больше сами себя стерегут. К тому же на инспекцию путей какая-то важная шишка к нам заехала. Говорят, чуть ли не князь из Петербурга. Да ещё со всей семьёй. Так что почитай добрая половина казаков теперь не нас караулят, а смотрят, чтоб зверюга кем из вельможных гостей перекусить не вздумала. Другой такой удачи может уже не выпасть…
На склоне хрустят камни. Я снова передвигаю колосок по зубам, и мы с вахмистром поворачиваемся. Над бугром появляется разгорячённое красное лицо под сизой фуражкой с жёлтым околышем.
– Кончай гулять. Ваша смена.
Вахмистр бросает окурок, и мы не торопясь бредём вниз, к недостроенным путям, незавершённой работе и почти законченным планам.
Ботинок всё ж таки лопнул. Теперь бултыхается по ноге, мешает бежать. Надо было не жадничать, купить у хитрюги Мольцкера новую пару. Ну и что, что на размер больше. Не меньше же. Лишнюю портянку накрутить…
Посвист и стук копыт уже ближе. Оглядываюсь. Догоняет. Лицо азартное и злое. И в руке не нагайка – шашка. Паршиво дело. Рубить будет. Чёртов Кубелик. «Никто и не заметит, все князя да княгиню с княжной охраняют, а кто не охраняет – тигру по тугаям ловят». Трепло. Если все там, то кто, скажите на милость, нас сейчас по степи гонит?
В бурьяне на склоне дыра, окаймлённая гнилыми досками. Каменоломни. Да! Кубелик – ты гений!
Как в омут, головой вперёд ныряю в полузаваленную дыру. Пыль, щебёнка, темнота. Отплёвываясь, качусь вниз, обдирая руки, Вроде слышен треск рвущегося сукна. Так, мундир тоже приказал долго жить. Над головой на секунду вспыхивает свет – видать второй ствол шахты – за ним снова темнота, пыль и камни. Поворот, ещё один. Дно.
Сверху голоса. Похоже, лезть им неохота. Ну и ладненько, ну и молодцы. Оружия у меня всё равно нет, но булыжников вокруг хватает, а может и кайло брошенное нащупаю.
Что-то с металлическим стуком катится вниз по стволу. Решили покидать в меня камни? Чёрт! Граната! Фронтовая привычка вжимает лицом в сухой каменистый пол. Он вздрагивает и наступает тишина.
Темнота вязкая и густая. Во рту противный известковый привкус. Ничего не видно, лишь прощупываются под руками камни. Блиндаж накрыло. Надо выкапываться. Наверху тихо, значит, обстрел закончился… Нужно надеть противогаз. Перед атакой обязательно будет газомётный залп. Он всегда бывает. Где мой противогаз. Почему у меня нет противогаза?
В голове что-то щёлкает и приходит осознание, что война кончилась. Плен. Лагерь. Трансвосточная железная дорога. Побег. Шахта. Граната. Они бросили вниз гранату. Но я выжил. Интересно, почему? Неважно.
Я наскоро пытаюсь себя ощупать. Тело саднит и болит считай везде, но это от бега и падения. Руки-ноги двигаются, дышать могу, кашля нет, крови особо не нащупывается. В голове лишь слегка звенит. Вроде цел. Ничего не вижу, но так шахта давно заброшена. Откуда здесь свету взяться? Стоп. У меня был коробок спичек.
Огонёк кажется почти нестерпимо ярким. Но это хорошо. Я могу видеть. Надо попробовать выбраться. Скорее всего они решили, что меня убило гранатой и ушли.
Выбираюсь за поворот и упираюсь в груду камней, из которых торчат обломки прогнившей крепи. Взрывом обвалило потолок. Скверно. Пламя обжигает пальцы, я с чертыханием выбрасываю спичку и трясу в темноте рукой. Попробуем идти в другую сторону. Там вроде был туннель. Может он выведет на свет?
Если в итоге он и ведёт наружу, то очень не сразу. Бреду уже долго. Часто наощупь – стоит экономить спички. К счастью боковых штреков нет, так что сбиться с пути некуда. Хуже, что воды тоже нет. В шахте сухо и душно. Хочется пить. Не думал, что под этими пыльными, выжжеными солнцем, холмами такие пещеры. Интересно, кто и когда их вырубил? Не монгольские же ханы?
Вспомнился Кольридж.
Где Альф бежит, поток священный,
Сквозь мглу пещер гигантских, пенный
?Впадает в сонный океан.
Не скажу про океан, но вот поток священный был бы весьма кстати. Или хотя бы просто ручеёк. Да и лужа бы сошла.
Вдруг ощущаю, что и без спички могу что-то разглядеть. Поднимаю руку и шевелю пальцами. В полумраке движутся их чёрные силуэты. Ура. Похоже, я угадал. Туннель ведёт на свет.
Проход завален крупными обломками, но вполне можно протиснуться. Лучи падают отвесно сверху. Судя по всему, обвалилась часть туннельного свода, образовав идущий к поверхности узкий разлом. Приглядываюсь – вряд ли можно будет вылезти. Скверно.
– Не подходите, я буду стрелять!
После тишины подземелья голос кажется неожиданно пронзительным и громким. А может он и действительно такой высокий. В полумраке виднеется ствол и барабан, с медными рыльцами патронов. Карманный дамский револьвер. Его водит из стороны в сторону чуть не от стены до стены.
– Я не шучу!
Голос женский. Я поднимаю руки.
– Не стреляйте. Я безоружен.
– Это ничего не значит. Я знаю, что беглецы – штурмовики и гвардейцы. Самые отпетые. Головорезы. Вы же не думали, что я не узнаю ваш мундир?
Я окинул взглядом едва прикрывавшие меня изорванные, запылённые лохмотья неопределённого цвета.
– Честно говоря, это меня удивило… Я бы точно не узнал.
– Не пытайтесь заговорить мне зубы. Если что – я сразу стреляю!
Приглядываясь могу различить за револьвером забившуюся в угол фигурку в походном жакете с пробковым шлемом и юбке для верховой езды. Правая нога в высоком ботинке нелепо отброшена в сторону. Испуганное бледное лицо напоминает маску без губ, с одними широко раскрытыми глазами. Сжимающие револьвер руки дрожат и ходят ходуном. Если она в меня и попадёт – только случайно. Или рикошетом. Стрелять в заваленной камнями тесной пещере – не самая лучшая идея.
– Я так понимаю, вы сюда упали? – не опуская рук, киваю на пролом над головой.
– С чего вы взяли?
– Ну… а как ещё вы могли здесь оказаться?
– Просто… просто гуляю.
Я не сдержался и фыркнул.
– А что вы смеётесь?!
Девушка сперва нахмурилась, потом замолчала, и её саму стал разбирать смех.
– Перестаньте меня смешить, или я не смогу в вас попасть…
– В этом и заключался мой коварный замысел. Что у вас с ногой?
– Я… она… а с чего вы вообще взяли, что у меня что-то с ногой?
– Если бы с ней всё было нормально, не думаю, что вам было бы удобно так сидеть.
– Я… я её немного ушибла, – девушка чуть заметно прикусила губу.
– Боюсь, что вы могли её сломать. Если так – то вы поразительно мужественно держитесь.
– И что с того?
– Если вы уберёте револьвер, я мог бы попробовать помочь… Если что – меня зовут Танкред.
– Странное имя…
– Есть немного. Так как насчёт револьвера?
Девушка колебалась.
– А вы на меня не броситесь?
– Я похож на того, кто может броситься на раненую девушку?
Она скептически окинула взглядом мою помятую фигуру.
– Ещё как.
