скачать книгу бесплатно
ОРАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР
Если вы нашли в себе черты орального характера, придумайте персонаж, который эту субличность воплощает и поселите в следующую комнату. Спросите, чего он сейчас хочет и дайте ему это. Нарисуйте его на другой странице альбома или напишите его имя. И фразу: «Я буду тебя любить» тоже.
Помните: ему в первую очередь необходимо научиться понимать свои потребности и удовлетворять их, заботиться о себе и учиться способам самоуспокоения. Развивать умение просить о помощи и обращаться за ней. Научиться создавать отношения любви вместо зависимости и созависимости, выражать агрессию для самозащиты.
А теперь навестите свою шизоидную субличность, если она есть, спросите, как у нее дела, нужно ли ей что-то еще. Напишите или нарисуйте это в ее комнате в альбоме.
СЕСТРА. ТЕНЬ ИЛИ ХАМЕЛЕОН
Симбиотический характер
Так она и жила в своем придуманном мире, пока вдруг ею не заинтересовалась старшая сестра. Было ей тогда лет 12. Так началась их тесная дружба, которая длилась много лет. Сестра во многом заменила ей родителей, учила ее тому, что сама умела и знала, давала ей книги, делилась своими секретами и переживаниями. Все бы хорошо, но сестра была старше на 10 лет, то есть на столько же умнее и красивее. И наша героиня, не успев толком обрести свою идентичность, потеряла ее настолько основательно, что сама себе стала напоминать тень сестры. Копировала ее мысли, слова, носила ее одежду… Временами они напоминали близнецов, но с разницей и в возрасте, и в темпераменте.
Сестра была веселая, общительная, а Ева – очень застенчива и совсем меркла в лучах обаяния старшей. Даже хуже – все чаще ее застенчивость воспринимали как угрюмость, мрачность, что не добавляло ей ни веселья, ни открытости – результат был обратный тому, к которому она стремилась. Она мечтала быть такой же обаятельной и так же всем нравиться, как сестра, но становилась все более темным фоном для сестриного сияния и только прибавляла сестре очков в этом соревновании. Зато она больше не была одна – было с кем поделиться и получить дельный совет. Затем она неожиданно стала тетей (потеряв, правда, при этом свою комнату и заняв место на диване в гостиной), зато обрела еще одно существо, о котором могла заботиться и чувствовать себя нужной и значимой.
Так она и жила, плывя по течению чужих желаний и решений, не думая, чего она сама хочет, что ей нравится, в чем она сильна и на что в себе может опираться. В чем-то слишком взрослая, в чем-то удивительно инфантильная. Не научившись решать взрослые вопросы с чужими людьми, отстаивать свое мнение (еще толком его не имея), просить и озвучивать свои желания и чувства. Отражая других и копируя их манеры и идеи. Выбрав профессию, как у родителей, и еще потому, что в ней было больше мужчин, чем женщин. Копируя модели одежды из журналов, мысли сестры или героев своих книг, твердо уверенная в том, что она вовсе не творческая личность и не особо привлекательная женщина. Как-то они с сестрой умудрились вынести из детства и слов родителей идею, что старшая красивая, а младшая умная. Идея эта была совсем не хороша для обеих, но на нее хотя бы можно было опираться в понимании своего персонального «Я» и того, чем она отличается от сестры.
Интересно, что спустя много лет, когда она спросила у матери, почему их никогда не хвалили в детстве, мать была в недоумении: «Как не хвалили??? Мы так вами годились, всем рассказывали, какие у нас красивые и умные (заметьте, все вместе!!!!) дочери». «А нам почему никогда не рассказывали?» Мать снова удивилась: «А зачем? Вы и сами это знали» … (Немая сцена на тему «Откуда мы должны были узнать, если вы нам не говорили???»)
В общем, к «девочке из чулана» добавилась та часть, что выходила в свет, и была она, как вы понимаете, очень примерной и плохой копией старшей сестры, тенью, повторявшей за ней мысли, суждения и действия, слившейся с ней в тесном симбиозе.
Симбиотический характер
Плохо представляют собственное Я, свои вкусы, потребности и желания в отдельности от других (партнера). Для них непереносима мысль об отделении в любой форме – это вызывает тревогу, страх, иногда агрессию. При окончании одних отношений стремятся немедленно перенести свою потребность в слиянии еще на кого-то.
Все, что может привести к сепарации – расхождение во мнениях, успех, иные желания – вызывает страх.
Неспособны к четкому установлению границ «Я-другие», развитию чувства безопасности в рискованных ситуациях, чувства самоценности и в целом – положительного ощущения собственного Я. Вместо этого происходит развитие фальшивого Я, похожего на хамелеона, при котором личность находит себя не в своей уникальности, а копируя другого и мимикрируя под него. Стивен Джонсон, «Психотерапия характера».
«Девочка, которая жила в чулане», все детство предоставленная самой себе, с восторгом восприняла появление сестры. Она наконец-то выбралась из чулана, но, как ей стало понятно через много лет, лишь для того, чтобы развить в себе «близнецовый эффект», приняв сестру как безоговорочный авторитет и идеализированный объект для подражания. Критическое восприятие в ней еще не было развито, так что она «глотала, не разжевывая», все, что приносила ей сестра, подавляя одновременно свои различия с ней. Она обожала сестру, не мыслила себя отдельно от нее. Но почему-то, когда она брала напрокат ее одежду (у сестры же все было на 10 лет взрослее и лучше), она (случайно) рвала, пачкала, теряла сестрины вещи. Как сейчас мы понимаем, так выражались ее подавленная агрессия, зависть и ревность по отношению к сестре – ведь как ни старайся, та все равно неизмеримо лучше…
Мы назвали эту субличность нашей героини «тень, или хамелеон». Работа по ее превращению во что-то истинное и реальное во многом была направлена на создание у нее воображаемого зеркала, где она могла бы разглядывать и формировать свое истинное «Я».
ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ:
СИМБИОТИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР
Если вы нашли в себе черты симбиотика, придумайте для него подходящую субличность. Поселите ее еще в одну комнату и дайте ей зеркало. В нем она сможет разглядывать и изучать себя, чтобы узнать, какая она и чем отличается от других. Нарисуйте ее или напишите имя. И фразу: «Я буду тебя любить» тоже.
Для симбиотического типа в первую очередь нужно работать над созданием и усилением ощущения своего Я. Учиться находить и выражать собственную индивидуальность, справляться со страхом одиночества и покинутости, виной по поводу своей отдельности и персонального самовыражения. Необходимо найти и поддерживать безопасную (оптимальную) дистанцию с другими через понимание и принятие своих импульсов близости и отдаленности.
И проведайте тех, кто уже живет в вашем альбоме. Может, им что-то еще понадобилось?
МУЖ
Прошло много лет, она вышла замуж, родила ребенка, но в ее психике мало что изменилось. Она так же была «слеплена» с сестрой, носила ее вещи, делилась с ней отношениями с мужем, друзьями, досугом – словом, всем, что у нее было. Продолжала избегать взрослых дел и отношений, прячась в своем домашнем убежище вместе с ребенком от перестройки, которая смела все старые правила и устои, лишившись профессии, друзей и всего, что было для нее связано с работой и личной жизнью.
После 10 лет брака
Она становилась все больше зависима от мужа. Он помог ей уйти в декрет и потерять привычный образ жизни, поощрял ее инфантильность, делая за нее все, чего она боялась, и бурно реагируя на ее попытки проявить себя вразрез с его интересами.
Муж стал еще одним авторитетом, которого она отражала, копировала, повторяла его слова и мысли. Но поначалу она не ощущала этой зависимости, защищалась от нее, чем могла. Собиралась найти работу, пойти на курсы, заняться чем-то новым. Она игнорировала тот факт, что у нее нет ничего своего, что она превратилась в маленькую девочку «на ручках» у мужа.
Но случилось страшное событие, которое разрушило почти все ее защиты и иллюзии. Сестра потеряла мужа, молодого, сильного мужчину, осталась одна с ребенком на руках. Она должна была дальше сама строить свою карьеру, жизнь и справляться со страшной потерей одновременно. Ева отреагировала тем, что вцепилась мертвой хваткой в своего мужа, осознав в одно мгновение, что и он может так же неожиданно и безвозвратно исчезнуть и что у нее тоже есть ребенок. Но, в отличие от сестры, нет профессии, которая может принести реальный доход, нет навыков взрослой жизни в новом мире. Мертвая хватка заключалась в том, что она старалась оградить его от любых опасностей, контролировала все, что он делал, ел, пил, смотрел, слушал, говорил. Она задалась целью отучить его от всех вредных привычек, приучить к здоровому образу жизни – в общем, стала совершенно невыносимой в своем неврозе потери.
Мужа это стало сначала напрягать, потом раздражать, а затем – тяготить. Он хотел носить на руках «принцессу», а не «занудную мамочку-контролера» или зависимую, практически парализованную «девчонку-инвалида», которая не может стоять на своих ногах. То есть то, что они вместе создали, лишив ее собственной жизни и привязав намертво к мужу и ребенку, вошло, наконец, в свою логическую завершённость. Не умея заботиться о себе, не имея внятной идентичности, она стала еще больше тенью. Тенью сестры в своей женской части, тенью мужа в профессиональной, духовной, материальной области. Это становилось все более явным, поскольку карьера мужа стремительно шла вверх, он становился все более значимым, влиятельным, богатым, известным.
Она рядом с ним выглядела все более бледно, создавая ему, как в прошлом сестре, все более темный фон. Вот только в его случае это не прибавляло, а убавляло ему очков, порождая много вопросов из разряда «почему такой успешный человек женат на такой малоинтересной женщине». Тем более, что чем выше он поднимался, тем больше женского внимания привлекал.
Все чаще он проводил время не дома, а в компании таких же успешных, как он, женщин и мужчин. А у Евы рухнула еще одна иллюзия и появился новый страх – что муж может не умереть, а просто уйти, развестись с ней, и все, что они вместе сделали из него, достанется другой женщине.
Впрочем, не все было так однозначно и мрачно.
ДЕТИ
Девочка-мать
Дети всегда были ее самой большой радостью и гордостью. «Это лучшее, что я сделала в своей жизни, – говорила она. – И всегда поражаюсь, как это так хорошо у меня получилось». Она обожала своих детей и искренне считала из самыми красивыми, умными и талантливыми на свете. Со старшим ребенком она вначале перегнула с ограничениями, а с младшим – со вседозволенностью, но постепенно баланс стал более ровным и благоприятным для их роста. Сначала она научила их плавать, потом есть, потом читать. «На этом долг мой был выполнен», – шутила она. Но, конечно, он только начинался.
Потом ее часто спрашивали друзья, осуждавшие исходно ее стиль воспитания, позволявший детям пить колу и играть в комп столько, сколько нужно: «Как тебе удалось воспитать таких успешных детей?» «Именно потому, отвечала она, – что я никогда не пилила детям мозг по мелочам типа колы и ПК, а настаивала на своих главных ценностях – уважении к себе и другим, честности, трудолюбии, доброте». И еще она таскала их по всем секциям и музеям мира, пока они были маленькие и их можно было таскать. Она научила их, где можно найти красоту, здоровье, развитие, а потом дала им возможность жить по своему усмотрению, но всегда рядом, чтобы помочь, если будет нужно.
Ей удалось учесть удачи и ошибки своих родителей и опекунов – она научилась относиться к детям (и их друзьям) с таким же уважением, как ко взрослым, не мешать в их делах и развлечениях и при необходимости всегда помогать и поддерживать в их потребностях. Иногда – ценой своего горя, боли, бесконечного самопожертвования. «Материнский долг трагичен, – говорила она. – Хорошая мать будет растить, холить и развивать детей, пока они не вырастут, а после – должна отпустить и благословить на отдельную жизнь, как бы далеко эта жизнь не находилась и как бы ей ни хотелось навсегда остаться с ними».
А еще дети многому ее учили, например, тому, что душевная привязанность не зависит от физической дистанции, или тому, что можно и нужно делать то, что хочешь. Или обращали ее внимание на ситуации, где ее интересами пренебрегали, а она этого не замечала. Временами она просто таращила глаза от изумления, какие они умные и как ей с ними повезло. Дети, впрочем, платили ей тем же – любовью, уважением и дружбой. «Лучшая мама на свете», – так они говорили, и, как ни странно – ведь хорошей она себя не воспринимала, а уж лучшей тем более – она была с ними согласна.
(Материнство, конечно, благодатная среда для оральной личности с ее потребностью быть нужной, отдавать себя другим, служить им)[4 - Подробнее об этом вы можете прочесть в статье "Жертва во имя ребенка" во 2 части книги.]. «Самая лучшая мама на свете» – и хорошо, и плохо, очень трудно от такой мамы уйти, найти женщину, хоть как-то напоминающую ее. В процессе терапии Ева поняла все опасности такой конструкции и пыталась, как могла, внести в свой образ больше земного и настроить детей на то, что для них хорошо и правильно отделяться и жить своей жизнью, а не быть «слепленными» с ней.
Так что то, что она умела лучше всего – инвестировать все свои силы и таланты в других – приносило хорошие плоды. Муж при ее поддержке становился все более успешным и все больше зарабатывал. Сыновья росли здоровыми, красивыми, талантливыми. Она устраивала праздники для друзей и родных, готовила необычные блюда, придумывала подарки, шила и вязала (хотя, по-прежнему, считала себя совершенно не творческим человеком). Все больше заботилась обо всех, кроме себя. А потом мама сказала ей как-то: «Ты у нас глава семьи», – и ей стало очень страшно. Она вздрогнула и робко пробормотала: «Не надо, я не хочу!»
Но тогда вырваться из своего невроза зависимости и самоотвержения у нее еще не было сил. И помогло ей, как ни странно, именно то страшное событие, которое заставило ее вцепиться в мужа – смерть мужа сестры.
Как говорится – не было бы счастья, да несчастье помогло.
ТРАВМА
Это был, наверно, первый раз, когда она смогла использовать энергию травмы себе на пользу.
Возможно, вам известно, что экстраординарные события рождают внутри нас экстраординарную энергию. И вопрос только в том, как с этой энергией обойтись. Можно использовать ее на защиту, созидание или разрушение. Есть яркий пример в литературе – мать смогла голыми руками приподнять автомобиль, который наехал на ее грудного ребенка.
Энергия травмы
«Мы оказываемся подверженными травме (травмированными), когда осознаваемая или ощущаемая нами угроза по силе превосходит нашу способность адекватно ей противостоять.
Когда ситуация воспринимается как угрожающая жизни, и разум, и тело мобилизуют огромное количество энергии, готовясь к борьбе или спасению бегством. Сила такого рода обеспечивается обильным приливом крови к мускулам и мощным выбросом стресс-гормонов, таких как кортизол и адреналин.
Выброс энергии из организма, который происходит, когда опасная ситуация завершается, служит информационным сигналом для головного мозга – о том, что настало время снизить уровень секреции стресс- гормонов, потому что угроза миновала.
Если мозг не получает сообщения, позволяющего вернуться к работе в нормальном режиме, он продолжает поддерживать высокий уровень производства кортизола и адреналина, и организм оказывается в состоянии все нарастающей энергетической перегрузки. Пока человек не найдет способа избавиться от избыточной энергии, его организм будет упорно реагировать на все происходящее в жизни так, будто он все еще страдает от боли и чувства беспомощности, даже спустя много времени после того, как будут излечены его раны». Питер Левин, «Пробуждение тигра. Исцеление травмы».
Если энергию травмы не удается использовать, она может уйти внутрь и напоминать о себе постоянным беспокойством. Кроме того, мы будем бессознательно повторять травмирующую ситуацию, пытаясь разрешить ее снова и снова. Но если эту энергию использовать конструктивно, она помогает совершать большие дела и добиваться важных перемен.
И нашей героине удалось найти в себе силы для того, чтобы, наконец, выбрать себе новую профессию и пойти учиться ей. Причем такую, в которой можно было зарабатывать довольно неплохо, не проводя сутки в офисе, как делал ее муж. Которая позволила бы ей проводить много времени с детьми, заботиться о доме и даже иногда о себе.
Понятно, что далеко от своего невроза она не ушла и выбрала профессию психолога, а потом и психотерапевта – то есть все тот же механизм заботы о других ценой своих сил, помещение клиента в фокус заботы вместо себя самой. Но этим она сделала первый шаг на пути к материальной автономии и психическому здоровью, поскольку уже в процессе учебы узнала много нового о мире и о себе, а также получила первые часы психологической помощи. Закончив учебу, она начала искать работу, а нашла вместо этого себе учителя и психотерапевта.
ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ
Подумайте, какие у вас были физические и психологические травмы, и какие из них вызывают по-прежнему сильные чувства. Здесь описать работу с травмой у меня нет возможности, так что хочу порекомендовать для этого книгу Питера Левина «Исцеление травмы. Авторская программа самопомощи при травме». И/или работу с психотерапевтом по исцелению от старых или новых ран.
Глава 4. Терапевт №1. Начало самопознания. Агрессия
Важно не то, что сделали из меня, а то, что я сам сделал из того, что сделали из меня. Жан-Поль Сартр.
Первая психотерапия Евы, как мы уже знаем, началась с запроса «Помогите спасти мужа!». Но терапевт объяснила, что мужа спасти нельзя, поскольку он сам не хочет ни спасаться, ни быть спасенным. И предложила в качестве альтернативы спасти себя, что интереса, как вы понимаете, у «девочки-матери» вызвать никак не могло. И отношения ее с психотерапией могли закончиться, так и не начавшись, если бы искушенная в делах зависимых и созависимых терапевт, увидев разочарование на ее лице, не поспешила добавить: «Тогда вы сможете спасти его, если/когда он попросит вас об этом». Спустя 20 лет она все еще вспоминает эту фразу как начало своего пути с огромной благодарностью, с одной стороны, но с сомнением с другой – правда ли терапевт хотела ее спасти или просто заманивала в еще одну зависимость???
Потому что терапия была ознаменована тем, что она, наконец, «отклеилась» от сестры и перестала смотреть ей в рот, зато вместо этого начала смотреть в рот психотерапевту. Та попутно объяснила, что сестра ей завидует, что еще больше вызвало «отклеивание-приклеивание». Тем более терапевт охотно отвечала на вопросы, да еще и цитируя классиков, что придавало ей еще больше убедительности.
Так продолжалось два с половиной года. Многие были отодвинуты от Евы, некоторые придвинуты к терапевту и тоже стали смотреть ей в рот, пока на пути терапевта не оказался сам Евин муж. Ему все больше мешала появляющаяся (все-таки), личность жены, а также бесконечное цитирование ею терапевта, что снижало уровень его собственной значимости для нее в его голове (конструкция сложная, но легко объяснимая через нарциссизм, о чем речь пойдет позже). В краткой неравной схватке «либо я, либо она» победил, конечно же, муж, терапевт был отставлен, а Ева стала судорожно искать, в кого бы ей вцепиться теперь. Ведь муж держал ее только за одну руку, да и сам мог взять и утонуть…
Так что от симбиоза в этой терапии она, конечно, не излечилась, но плюсы в ней, несмотря на минусы, тоже были.
Во-первых, Ева научилась отвечать на вопрос «Кому я нужна в этом мире?» не только «мужу, родителям, детям и клиентам», но и совершенно невероятным способом, который ей самой в голову прийти никак не смог и его подсказала терапевт. Ответ: «Себе самой» выглядел крайне странно, так же, как и список ее субличностей в ответе на еще один вопрос: «Кто я такая?»
Насчет субличностей – она легко перечисляла: жена, мать, дочь, невестка, сестра, клиент и т. д. Но опять же терапевту пришлось напомнить ей, что она еще, подумайте только! Человек и женщина, вот что!
Она почувствовала, что в пустом кресле (помните образ ее одиночества?) кто-то тихо зашевелился, и ей это понравилось. Так что захотелось все же купить что-нибудь не пополам с сестрой, а себе самой. Хотя до индивидуальности в одежде и образе себя было еще далеко.
Во-вторых, она познакомилась с понятием «агрессия», которое раньше никак не вписывалось в ее жизнь[5 - Подробнее об агрессии и работе с ней вы можете прочитать во второй части книги в статье «Агрессия, границы и самозащита».].
В ее семье с агрессией было совсем плохо, поскольку мама всегда была «ангелом и святой женщиной», а ее собственная агрессия объяснялась исключительно тем, что она «голодная, или усталая, или не выспалась, или хочет спать». Поскольку еда и сон, конечно, помогали поднять настроение, и мама говорила: «Вот видишь, вовсе ты не злишься, ты добрая девочка», она перестала верить себе, что вот это самое чувство – это злость. Агрессию мог проявлять только отец, и, если она злилась в ответ, обязательно должна была просить прощения, что обидела папу. Папе просить у нее прощения почему-то не полагалось, хотя в их конфликтах виноваты были, как правило, они оба. И начинал чаще отец, а не она. После ссоры он переставал ее замечать, а мать уговаривала, что хорошие девочки так себя не ведут и нужно это признать и повиниться уже наконец. И, устав противостоять им обоим, она смирялась с неизбежностью просить прощения, после чего в доме немедленно воцарялся мир, как будто ничего и не происходило пять минут назад.
Впрочем, если посмотреть на ее расширенную семью – большую дружную интеллигентную семью – их история была продолжением общей. Мужчинам разрешалось злиться, ворчать, (интеллигентно) скандалить и возмущаться. Женщинам же было положено закатывать глаза, обмениваться понимающими взглядами за мужскими спинами, терпеть, относиться к мужчинам как к неразумным детям (типа что с него взять, мужчина, – поскандалит и успокоится). При этом роль детей сводилась к тому, чтобы утешать и оберегать обиженного папу от самих себя.
Так что терапевту (которая, правда, злиться на мужчин, в частности на мужа, категорически не давала), удалось невероятное. Героиня наша с ее помощью (спустя два года) смогла признать, что ее мать не ангел и не святая, что временами мать относилась к ней не так уж заботливо и с любовью, что в ней есть не только белое, но и черное. Отец, ранее поставленный на черный пьедестал, оказался не так уж плох и даже временами добрее к Еве, чем «святая» мать. Это была крайне важная точка для лечения ее психики, точка, в которой она смогла преодолеть первое расщепление (детский механизм психической защиты[6 - Психические защиты – понятие глубинной психологии, обозначающее неосознаваемые психические процессы, направленные на минимизацию отрицательных переживаний.]), научиться испытывать противоречивые чувства и видеть во всем две стороны, а не одну.
Еще немного теории
Расщепление – это мышление «в чёрно-белом цвете», иначе говоря, в терминах крайностей: «хороший» или «плохой», «всемогущий» или «беспомощный» и др. Дети не могут еще воспринимать реальность во всех ее красках и полутонах, переживать противоречивые чувства, видеть хорошее и плохое одновременно в одном и том же объекте или субъекте.
Разделение всего на белое и черное помогает ребенку упорядочить мир вокруг себя. Взрослые люди используют эту защиту, когда не могут по-другому переварить и осмыслить противоречивый опыт. Можно «расщеплять» людей на плохих и хороших, свои чувства к одному человеку на двух и более людей, или себя, видя себя иногда, например, сильным и смелым, иногда – слабым и трусливым, но по очереди, а не одновременно.
Для преодоления расщепления необходимо научиться соединять в себе две стороны одной медали, видеть оттенки, нюансы, допустить всю гамму цветов между полюсами черного и белого, испытывать одновременно (а не по очереди) противоречивые чувства, даже такие сильные, как любовь и ненависть, принимать и проживать дуализм во всем, начиная с жизни и смерти. Зрелая личность способна видеть мир во всем его многообразии, не только черным или белым, но и серым, и цветным, и объемным. «Во всем хорошем есть плохое, и наоборот» – эта конструкция способна свести незрелую детскую психику с ума. Но для взрослого человека этот способ справляться с реальностью и доступен, и необходим.
Расщепления, как выяснилось, было в жизни Евы более чем достаточно – ее две жизни (в чулане и гостиной, летом и зимой), хорошая мама и плохой папа, она умная, сестра красивая, и так далее… Так что преодоление пропасти, лежавшей между черным и белым, создание между ними целого континуума оттенков стало огромным достижением для ее психики и Я- концепции.
Третьим огромным достижением терапии было допущение в ее домашнюю систему человека, про которого она два года даже слышать не хотела – няни для детей. «Зачем??? – два года вопрошала она. – А как же бабушки? Они обидятся!»
А, правда, зачем? Как вы думаете?
Черно-белое мышление
Позже на этот вопрос она отвечала так: «Няне платишь деньгами, и она за это делает только то и так, как ты ей говоришь. Бабушке отплатить можно только благодарностью, и очень сложно (практически невозможно) командовать, указывать, предписывать, соблюдая уважение и субординацию. И спорить тоже сложно. Дети разного возраста, и пока няня нянчит одного, бабушка везет в школу или из школы другого». Тем более, Ева пошла, наконец, учиться, а бабушкам становилось тяжело управляться с двумя мальчишками. Кроме того, им с мужем обязательно нужно было время для них двоих, для выходов (или даже выездов на несколько дней), чтобы укреплять свою пару. Этому тоже научила ее терапевт – что пару надо оберегать, пестовать и уделять ей время.
С учебой тоже помогла психотерапевт. Рассказала, что открываются две учебные программы – по семейной психотерапии и клиент-центрированной, и моя героиня выбрала вторую. Выбор, правда, строился по принципу «мой психотерапевт идет учиться на семейную и потом все равно мне все это расскажет, так что я пойду на клиент-центрированную». То есть, как видите, до «я сама хочу и выбираю» было еще ох, как далеко.
Правда, терапевт пришла учиться и на ее программу, но, к счастью, на второй день оттуда ушла. Не потому, что преподаватели запретили находиться в одной программе вместе клиентам и их терапевтам (к чему нам такие строгости?), а потому что их интерпретация Карла Роджерса ей не понравилась.
В этом месте остановлюсь на строгостях поподробнее.
Дело в том, что у каждого человека существуют личные границы. Границы тела, личного пространства и психики. И если их начинают нарушать очень рано, то ребенок вырастает со знанием, что с ним так можно поступать.
Чем больше нарушены границы и спутаны роли, тем хуже для детской психики. Поэтому психотерапевты должны свято соблюдать границы своего клиента и иметь только одну роль по отношению к ним, иначе вместо лечения наносится вред психике клиента. Именно так формируются секты и прочие культивирующие личность сообщества – на спутывании ролей. Терапевт номер 1 была, несомненно, знакома с этим (основополагающим!) принципом, вот только соблюдала его крайне редко и всегда себе на пользу. Например, Ева приезжала на терапию к ней домой, а потом везла ее на своей машине в то место, где уже начала работать и где терапевт арендовала помещение для проведения (внимание!) УЧЕБНО-ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ группы (думаю, всем ясно, что это еще одно очевидное спутывание мух и котлет вместе), где Ева была участником…
Сколько ролей они меняли за несколько часов? Я насчитала 5. Немудрено, что мозг вместе с психикой у крайне склонной к зависимости Евы немедленно устремился в сторону безумия и культа личности. Так что, несмотря на все огромные свершения в ее жизни за время первой терапии, вышла она оттуда не потому, что выздоровела, а потому, что культ личности мужа и симбиоз с ним оказался сильнее, чем с терапевтом[7 - Подробнее про то, как выбрать себе надежного психотерапевта, можно прочесть во 2 части книги.].
Если вернуться к плюсам терапии – под конец они даже начали обсуждать тему сексуальности, про которую Ева раньше даже думать боялась, но вмешательство супруга прикрыло эту тему еще на какое-то время. То есть узнать, что она-таки женщина, она узнала, а вот до того, какая женщина, дело так и не дошло.
А еще в ее жизни произошло, наконец, событие, о котором она страстно мечтала много лет – ее взяли на работу. И там она немедленно нашла еще одну руку, в которую вцепилась мертвой хваткой – руку директора/хозяина психологического центра, где она начала консультировать.
Глава 5. Работа, свой бизнес. Экзистенциальная философия
Истина – то, что нужно каждому человеку для жизни и что он не может ни у кого получить или приобрести. Каждый должен непрерывно рождать ее из себя, иначе он погибнет. Жизнь без истины невозможна. Может быть, истина и есть сама жизнь. Франц Кафка.
И вот, наконец-то, у Евы появилась работа. Поначалу народу в офисе оказалось неожиданно много, и потребности у всех были разные. Кто-то хотел тусоваться, пока мужья на работе. Кто-то – создавать свой культ личности, кто-то – его поддерживать… Первые курили и выпивали на кухне, вторые в зале обмахивались дипломами МГУ, цитировали Роджерса и иже с ним и смотрели с плохо скрываемым презрением на психологический диплом скромного Евиного института и ее дурацкую (!) идею здесь работать и зарабатывать деньги.
Единственным человеком, который ее идею не просто понимал, а разделял на все сто, был владелец сего заведения, вложивший в него немалые деньги и (почему-то) ожидавший прибыли или хотя бы возмещения затрат. Сначала они пытались раскрутить то, что есть (Ева быстренько научилась делать сайты, писать рекламные тексты и прочие листовки), но продавать, кроме себя самих, было, честно говоря, некого. Так что через два года хозяин помахал ручкой бывшим партнёрам, отдал им ту фирму, что они создавали вместе, и открыл на прежней территории новый офис вместе с Евой. Так она из наемного работника неожиданно для себя превратилась в хозяйку бизнеса, да еще и его директора. Это было одним из самых невероятных событий в ее жизни – сначала она попала на работу в место из своих снов, где ей нравилось все – дизайн, интерьер, место расположения. А потом стала его хозяйкой и уже сама могла выбирать, кого взять на работу, а кого нет.
И у нее было целых два партнера по бизнесу – муж (он поддержал ее и пожелал участвовать) и бывший хозяин, а ныне равноправный партнер. Последний, помимо прочего, вселил в Еву любовь к экзистенциальной философии, ставшей ее опорой на всю жизнь.
Она читала запоем все экзистенциальные книги, двигаясь все глубже и дойдя до Аристотеля, которого считают основоположником экзистенциализма. Ницше, Кьеркегор, Сартр, Мэй, Тиллих и Бубер помогли ей сформировать свой взгляд на мироздание и подарили тезисы, которые помогали и в жизни, и в работе. А Эрих Фромм и его «Искусство любить», «Бегство от свободы», а позже – «Человек для себя» стали своего рода Библией, где она могла найти ответы на свои вопросы и поддержку своему взгляду на жизнь.
Значение этого события было огромным – ведь она в первый раз цитировала не сестру, не психотерапевта, не мужа или партнера!
Впервые она «смотрела в рот» не отдельным людям, а целой философии, которая подходила ей по духу и разуму. Это вселяло в нее уверенность в своем мнении, своих мыслях и чувствах. Она проживала свое отношение к экзистенциальным данностям по мере прочтения о них в книге Ирвина Ялома «Экзистенциальная психотерапия», обсуждала их с коллегами и клиентами, все больше ощущая их своим фундаментом, на котором, наконец, начала строить новый дом для своей Я-концепции.
Экзистенциальные данности
Четыре конечные данности нашего существования (факторы, являющиеся неотъемлемой, неизбежной составляющей бытия человека в мире) – это смерть, свобода, изоляция и бессмысленность. Экзистенциальный конфликт порождается столкновением человека с любым из этих жизненных фактов. Ирвин Ялом, «Экзистенциальная психотерапия».
Спустя год партнеры перестали ей помогать – муж занялся своими проектами, а бывший хозяин окончательно разочаровался в психотерапии как источнике дохода, продал ей свою часть бизнеса и исчез из ее жизни навсегда. Экзистенциальный фундамент был еще совсем свежим, так что она снова провалилась в ужас покинутости, одиночества и тревоги.
Пришлось вцепиться в новую руку – коуча по бизнесу, который практически заставил ее сформулировать миссию своей организации и видение ее будущего.
Так она впервые задумалась об одной из экзистенциальных данностей – бессмысленности.
Четвертая конечная данность существования – бессмысленность. Мы должны умереть; мы сами структурируем свою вселенную; каждый из нас фундаментально одинок в равнодушном мире; какой же тогда смысл в нашем существовании? Почему мы живем? Как нам жить? Если ничто изначально не предначертано значит, каждый из нас должен сам творить свой жизненный замысел. Но может ли это собственное творение быть достаточно прочным, чтобы выдержать нашу жизнь? Этот экзистенциальный динамический конфликт порожден дилеммой, стоящей перед ищущей смысла тварью, брошенной в бессмысленный мир». Ирвин Ялом, «Экзистенциальная психотерапия».
Чтобы понять, в чем миссия ее центра, Еве пришлось искать смысл того, чем они с коллегами занимались. Так появилась фраза «Делаем мир светлее», которая потом стала и ее личной миссией и одним из смыслов ее жизни.
