скачать книгу бесплатно
– Да ну их! Надоело. И потом – это же работа. Изо дня в день одно и то же! Мне бы вот что-нибудь такое… С полетом!
Потом позвонила 37-летняя Марина. И тоже жаловалась на тяжелую судьбу телевизионного редактора – какая, мол, это скучная и однообразная работа, высасывающая все соки из ее незамужнего тела.
– Да… – тяжело вздыхала Марина после того, как кем-то там был в очередной раз отклонен пилот передачи, где она впервые выступила как режиссер. – Я, наконец, поняла, что знаменитым режиссером уже не стану, миллион долларов не заработаю. Бросать надо к черту эту работу и выходить замуж.
– Это за кого же? – с любопытством поинтересовалась я, поскольку всю жизнь Марина ставила личный вопрос на последнее место. Сначала главное было – получить второе высшее экономическое, потом выучить английский, потом повысить квалификацию и закончить Высшие курсы кинематографии, потом подтянуть французский, потом научиться играть на гитаре. А то ведь без всего этого карьеру не сделаешь и миллион не заработаешь! И вот теперь все эти интеллектуальные сокровища она готова бросить кому-то под ноги?
– Да все равно за кого, – выдвинула неожиданно низкие требования Марина. – Главное, чтобы он был богатый, – совершенно неромантично продолжила она. – Знаешь, для меня идеальный муж будет такой: чтобы он приходил раз в месяц к моим дверям, клал под коврик тысячи две долларов, возвращался к своему "лексусу" и звонил оттуда: "Дорогая, денежки на месте. Люблю, целую, пока!" И чтоб еще месяц я его не видела и не слышала. – А ты что в это время?
– А я бы в это время занималась творчеством. Например, научилась бы рисовать картины. И годам к пятидесяти все-таки прославилась бы, как Фрида Кало!
В общем, я сильно ошиблась, когда предположила, что Марина как-то там сильно душевно эволюционировала. Потом знакомая Любочка, трудившаяся менеджером по закупкам в компании оптовой торговли винно-водочными изделиями, тоже вдруг захотела творчества и начала клясть цифры, накладные и акты приемки. Но она оказалась человеком дела: уж если захотела, то начинает воплощать в действительность. Уже через пару месяцев страданий она позвонила мне радостная:
– Я нашла то, что нужно! – возбужденно докладывала Люба. – Единомышленниц! Я тут со своими со многими поговорила. И Оксанка, которой надоело дома сидеть, а муж на работу не пускает, предложила гениальную идею. Мы сделаем свой театр! И будем заниматься творчеством сколько влезет! Пока будем собираться по вечерам у нее в Вешках раз в неделю.
На всякий случай я дала телефон моей энергичной закупщицы и двум другим своим знакомым, страждущим самореализации. И вот через некоторое время Марина уже снова мне звонила:
– Лен… – В трубке было слышно, как Маринка нервно курит. – Срочно нужна пьеса. Напиши, а? Ну ты же литератор, в журнале вот работаешь. А то я ничего подходящего найти не могу.
Оказалось, что Маринку уже выбрали режиссером: образование сыграло-таки второй раз в жизни свою волшебную роль. И теперь ей срочно требовалась пьеса – для восьми женщин примерно одного возраста и без актерского образования. И чтоб ни единого мужчины на сцене. В скромных декорациях. И чтобы ни одна из них не играла какую-нибудь мымру: все они должны изображать нечто среднее между Золушкой и Скарлетт. И чтобы никто не погибал по ходу действия – все женщины оказались на редкость суеверны и склонны к мистике. Я честно пыталась отказаться, но Маринка взяла-таки меня "на слабо".
– Ты все можешь, – сказала она. – Ведь ты же гений!
– Ты тоже так думаешь? – спросила я, стараясь не обращать внимания на внутренний голос, который подсказывал, что мною грубо манипулируют, давя на слабое место. Мучилась я сильно, но недолго. И уже через пару недель представила на суд Маринки некий опус про восемь несправедливо обвиненных овечек, запертых в одной камере СИЗО. Конфликт, правда, был несколько искусственным и заключался в том, что одна из них все время хотела повеситься с горя, бесчестья и разочарования. Четыре – боевые и стойкие, все норовили ее спасти и говорили: "Выйдешь – отомстишь". А другие три все больше соглашались с нею, что смерть – единственно возможный способ сосуществования с таким несправедливым миром. Восхищались ее решимостью и пытались изготовить для нее яд в кустарных условиях. Естественно, в конце всех оправдывали, и больше никто не хотел умирать. В общем, не смешно. Сама знаю. Зато за две недели. Как ни странно, пьесу приняли и начали репетировать. Теперь Маринка звонила мне чаще и все глубже затягивалась в трубку.
– Нет, это кошмар! – жаловалась она. – С этими курицами совершенно невозможно работать! – И тут же спохватывалась: – Только это между нами, ладно? Без передачи, хорошо?
Потом она как-то позвонила и сказала, что актрисы требуют автора. Пригласила в Вешки на чай. Мне тоже стало интересно познакомиться с женщинами, отрывающими себя от семьи ради моего текста и своего удовольствия. И я поехала. Оказалось, что остальные четыре дамы тоже, как и Люба, впервые вступили в особые отношения с искусством. Одна из них работала риэлтером и специализировалась на офисных помещениях, другая – менеджером по кадрам, третья, как я поняла из разговора, была чем-то вроде селз-менеджера в известной гостинице, четвертая – маркетологом где-то в области металлургии. Словом, внушительная компания. Марина представила меня и объявила:
– Так что у кого какие вопросы к автору, милости прошу.
– Ленк, я вот тут подумала, – разрезая торт, сказала пиарщица Катя, – ведь не можем же мы ставить пьесу сами для себя. Вот было бы круто, если бы ты там в своем журнале анонсик тиснула, а?
Я чуть не поперхнулась чаем и с ехидством спросила:
– А что, у вас премьера в "Ленкоме" запланирована?
– Пиар дело десятое! – вступила в разговор риэлтерша. – Надо бы сначала определиться с помещением. Вот, например, тут на Ленинградке освобождается офис скоро. Небольшой. Но камерный театрик вполне можно устроить. Мест на пятьдесят. А что? И всего 250 долларов за метр – специальная цена для вас!
– Погодите вы с помещением! – простонала Марина. – Тут автор!
– И правда, погодите вы с помещением, – перебила ее женщина-маркетолог. – Есть более первичные вопросы! Вот мы тут уже кучу времени убили на зубрежку этого… – замялась женщина, должно быть, почувствовав нечто угрожающее свободе слова в моем лице, – этого… интересного текста, а кто-нибудь провел исследования рынка? У меня вот лично большие сомнения насчет коммерческого потенциала пьесы. Люди хотят веселья, а им тут смесь мелодрамы и трагедии. Пусть и хорошей мелодрамы, – посмотрела она еще раз в мою сторону, – но… Маринка откинулась на спинку кресла и нервно сосала сигарету.
– Кстати, – вступила женщина-HR, – раз уж мы почти выучили текст, думаю, самое время пригласить театрального художника по декорациям. Я вот тут принесла парочку резюме, может быть, посмотрим, а? И вот насчет музыкального оформления. Кстати, раз мы снимаем помещение, нам, наверное, понадобятся билетер и уборщица? Это я за пару дней, конечно, могу организовать.
– Да какие там уборщицы, если еще вопрос с помещением не решен! – продолжала волноваться риэлтер. – Вариант уйдет! Не смогу же я держать его вечно!
– Без помещения может быть антреприза! – весомо сказала женщина-селз. – А вот без отлаженной системы продаж билетов все бессмысленно. – И принялась чертить что-то там в блокнотике.
– Вот будет пиар – распространители сами к нам в очередь за билетами выстроятся! – снова встряла Катька.
И только Оксана все с интересом слушала, всем кивала и наливала чай. Закрывая за нами дверь, Оксана была очень довольна:
– Ой, девчонки, с вами так интересно! Обязательно приходите на следующей неделе!
Мы с Маринкой подождали, пока "актрисы" рассядутся по машинам, и забрались в ее автомобиль.
– Ну, что скажешь? – стряхивая пепел мимо пепельницы, спросила Маринка.
– Ну… – замялась я.
– И так на каждой репетиции! – с болью в голосе сказала Маринка, и в глазах ее появились слезы. – Все крутится вокруг помещения, продаж, кадров, маркетинга. Ну разве с ними станешь великим режиссером? Разве на них заработаешь миллион американских тугриков?
– Эх, Маринка, на них уже кто-то зарабатывает миллионы тугриков. Но совсем другим способом.
– Раз они так любят свою работу, что только о ней и говорят, так и останутся они на всю жизнь безвестными селзами, маркетологами и пиарщиками! – размазывая слезы, прорыдала Маринка.
– Ничего, ничего, – принялась я утешать ее, – зато ты у нас настоящий режиссер!
– А ты писатель и драматург, – сказала она и как-то нехорошо засмеялась.
Проверка на крепость
Если друг оказался вдруг партнером по бизнесу – жди беды.
Леха Соловьев и Денис Елисеев дружили давно. Со времен распространения демократических листовок по захваченной коммунистами Москве. Собственно, они и сошлись на политическом родстве душ и обоюдном стремлении в светлое рыночное будущее. Когда это будущее начало превращаться в настоящее, Леха и Денис бросились доказывать превосходство либеральной идеи делом: первый открыл рекламное агентство, а второй основал фирму по программированию и веб-дизайну. Когда Соловьев и Елисеев перестали бегать по чужим домам с вопросами типа "ты выписался из коммунистов?", дружба их заметно поувяла. Но в память о славном боевом прошлом они продолжали оказывать друг другу знаки внимания. Леха подкидывал Денису лакомые заказы на конструирование сайтов для компаний, рекламировавшихся через соловьевское агентство. Денис отвечал ему взаимностью и выставлял за работу весьма умеренные цены. Ну и заключение каждой сделки, естественно, сопровождалось совместным распитием качественных спиртных напитков и воспоминаниями о том, как молоды мы были. В последние недели ушедшего (уходящего?) года Соловьев и Елисеев снова сильно сдружились. А точнее говоря, стали чаще встречаться и обсуждать политическую ситуацию в стране – чего только не бывает с людьми после выборов!
– Да, узок наш демократический круг! – вздыхал Соловьев.
– Страшно далеки мы от народа! – поддакивал Елисеев.
– Надо держаться вместе! – конструктивно мыслил Леха.
– Слыхал, есть такая модная штука, тим-билдинг называется?
– Тренинг, что ли? – уточнил грамотный в корпоративной культуре Елисеев. – Выработка командного духа у сотрудников?
– Ну, – подтвердил Леха. – Надо провести этот самый тим-билдинг! Чтобы один за всех и все за одного!
На следующий день Соловьев уже звонил одной своей знакомой, которой пару раз доводилось писать халтурку про этот самый тим-билдинг. (Точнее говоря, мне.)
– Леш, могу тебе порекомендовать парочку фирм по производству командного духа, – милостиво согласилась я.
– Да не надо мне никаких специалистов! – запротестовал Соловьев. – Ты мне на пальцах объясни, а дальше мы сами справимся – чай, не глупые, университеты кончали.
Я сильно засомневалась, чему именно учился Леха в университете, но спорить не стала: этот если решил, то выпьет обязательно.
– Так вот, Леша, тим-билдинг – это игра. Игра для взрослых мальчиков, в ходе которой они должны понять, что они – одна банда!
– Банда? – Голос Лешки заметно потеплел. – Излагай правила, я записываю.
– Условия игры придумываете сами, исходя из обстоятельств, – умно сказала я. – Главное, чтобы каждый научился доверять товарищам и поддерживать их. Чтобы результат зависел от общих усилий. А не от порыва одного лидера-энтузиаста.
– Ага, понял, целую! – Креативная мысль Соловьева уже заработала, и он бросил трубку, даже не сказав "спасибо".
Что ж, это очень похоже на Соловьева. Я приготовилась через некоторое время выслушать его триумфальный отчет о проделанной работе: своими успехами Лешка делится со всеми, кто находится в пределах досягаемости. Прошло больше двух недель – Соловьев не звонил. Я начала волноваться и набрала его номер.
"Все нормально? – спросила я. – Как там тим-билдинг?" Лучше бы я об этом не спрашивала. Лехин креатив был прост, сезонен и отсылал к классике. В общем, игру назвали "Взятие снежного городка". Поначалу планировался совместный выезд его и Денискиных подчиненных в подмосковный пансионат. Где сначала совместными усилиями надлежало построить тот самый снежный городок. А потом, разбившись на команды, разыграть картину живописца Сурикова в лицах. Одна фирма защищает крепость, а вторая берет ее штурмом. Идея была всеми принята на ура. От уик-энда на природе за счет фирмы не отказался никто. Принялись обзванивать пансионаты. Свободных мест в подмосковных домах отдыха в новогодние каникулы не оказалось. А те, что были свободны, стоили столько, сколько, по мнению Лехи, не стоила даже корпоративная пьянка в Кремлевском дворце. Но Леха, как я уже говорила, если чего решил… ну, в общем, вы помните.
– Что ни делается – к лучшему, – сказал Соловьев. – Устроим однодневный тим-билдинг. Арендуем автобус, выедем на снежную равнину и будем резвиться весь день.
Секретарши заметно приуныли и нехотя принялись обзванивать автобазы. К их разочарованию, автобус нашелся. В назначенный день соловьевцы и елисеевцы, бодро позвякивая багажом, погрузились в интуристовский "Икарус". Знаток жизни Соловьев тут же прошел по рядам и отобрал у трудящихся все, что хорошо звенело.
– Это вам не банальная пьянка! – громыхал он. – Это культурное мероприятие. Я бы даже сказал – оздоровительное.
Крепость строили часа три. К обеду она была готова. Программисты румяные, от мороза чуть пьяные, направились к мангалу. Где рекламистки, сбивая снег с каблучков, плясали вокруг свиных шашлычков. Подкрепившись, команды вышли на поле тим-билдинга. Никто не хотел обороняться. Все хотели атаковать. В конце концов бросили монету. Быть защитниками снежного городка выпало Соловьеву и его команде.
– Хорошо, ребята! – закричал Леха. – Будем стоять до конца, как защитники Брестской крепости!
Елисеевцы тут же обиделись – они не хотели быть фашистами. Сам Дениска тоже расстроился и с горя тайком приложился к спрятанной в рукаве фляжке с "Хеннесси". Если честно, он не очень-то одобрял введенный Лешкой сухой закон – мороз все-таки.
– Да ладно, братан! – хлопнул его по плечу Соловьев. – А вы будете суворовцами, штурмующими турецкий Измаил!
Команды заняли позиции. По русской традиции никто не хотел бить первым. Пацифисты собрались, понимаешь. Рядовые обеих армий, в рядах которых были и девушки, начали глупо хихикать. Это задело Соловьева за все неотмороженное живое. Он ловко слепил снежок и пульнул его в нестройные ряды новоиспеченных суворовцев. Снежок, описав крутую дугу, шмякнулся в лобовое стекло автобуса. Водитель выругался и отъехал подальше от места баталии.
– Наших бьют! – завопил Елисеев, вспомнив о том, что аренду этого автобуса оплачивала его фирма и Соловьев до сих пор не внес свою долю.
Дениска тут же слепил снежок и повел свою армию на приступ. Первый удар со стороны противника был рассчитан математически безупречно: снаряд угодил Дениске прямо в глаз.
– Япона мать! – взвыл он. – Мне послезавтра на переговоры с англичанами! Что они обо мне подумают с такой рожей?
Снежки залетали, как комары на летнем болоте. Теплые ладошки девушек штамповали патроны и подавали их бойцам. Елисеевцы отважно карабкались на снежные стены, скатывались с них под холодным огнем противника и снова шли вперед. По мере того как к пострадавшему лицом Денису прибавлялось все больше и больше товарищей по несчастью, смеха становилось все меньше. Елисеев вошел в раж. В какой-то момент секретарша зазевалась и не успела вовремя подать ему снежок. Отчаянно не желая прекращать огонь хоть на минуту, Дениска метнул в противника то, что у него было под рукой. То есть в рукаве. Фляжку с ароматом "Хеннесси". Фляга просвистела над головой Соловьева и сбила с него меховую шапку. Леха оценил степень опасности. И понял, что пора переходить к решительным действиям.
– Ах, так! – взревел он и выпрыгнул из крепости прямо в гущу елисеевцев. – Ну вы уроды! А ты, Деня, вообще! – Леха задыхался от недостатка слов и переизбытка эмоций. – Да вы все! Да я вас! И вообще, у вас дизайнер – отстой! Тоже мне команда! Да я ваш последний дизайн еле впарил!
– Да ну? – выступил ему навстречу Дениска. – На себя посмотрите! Корпорация дебильных монстров! За июльские заказы еще не рассчитались, а строят из себя!
– Да я хоть завтра рассчитаться могу! – взвился Леха. – А твой дизайн как был убогим, так навеки убогим и останется!
– Вот ты и рассчитайся завтра! – неожиданно резво предложил Дениска.
Битва остановилась – рядовые напряженно внимали полководцам. Поглядывали на стан неприятеля. Чувства были взаимными. Дизайнер Федька, уже не стесняясь, достал из ближайшего сугроба бутылку "Гжелки".
– У тебя вообще полконторы надо увольнять! – продолжил гнуть свою линию Соловьев.
– А у тебя всю бухгалтерию! – нашелся Елисеев.
По рядам заинтересованных слушателей пронесся нестройный ропот.
– Денис Алексеевич, а у вас тут варежечка упала! – встряла секретарша и томно посмотрела в глаза начальству.
– Алексей Викторович, вот ваша шапочка, – тут же отреагировала Лешкина помощница.
– Зажигалки не найдется, Алексей Викторович? – попытался наладить отношения ведущий программист елисеевской конторы.
– О! Пиппо! Вы такой слоган классный придумали этим зажигалкам: "Папа любит Пиппо"!
– Ну, это не я, это вот Наташка, – засмущался Леха, доставая зажигалку. Сам потянулся за сигаретой и лукаво подмигнул Дениске: – Слушай, а ведь работает!
– Кто работает? – нервно дернулся Елисеев.
– Тим-билдинг!
– Думаешь? – подозрительно покосился Дениска.
Сотрудники обеих команд уже услужливо совали начальникам по пластмассовому стаканчику и вытягивали из сугробов заначки.
– Так, внимание! Каждый чокается с представителем фирмы-партнера! – скомандовал Соловьев и подал пример, чокнувшись с елисеевским дизайнером Федькой.
На следующий день Денис Елисеев пришел на работу и объявил совещание.
– С компанией Соловьева мы больше не работаем, – объявил он. – Во-первых, они нам задолжали. А во-вторых… – Дениска приложил к синяку под глазом ледяную пепельницу. – А во-вторых, нет у них уважения к партнерам.
Не делайте из культа еды
Нам не дано предугадать, в ком наше блюдо отзовется. И как.
В позапрошлые выходные Дениска Елисеев ни с того ни с сего заманил нас всех на обед, который его молодая жена Танечка, представьте себе, состряпала собственноручно, а не закупила горы готовых салатиков в супермаркете и не разогрела из полуфабрикатов. Как она утверждает, даже непривычного вкуса котлеты она крутила на недавно купленной мясорубке лично.
– В чем же дело? – спрашивали резко одомашившуюся Танечку изумленные гости, не привыкшие к такому селф-мейду.
Причина внезапно проснувшейся хозяйственности и любви к книжке Елены Молоховец "Подарокъ молодымъ хозяйкамъ" оказалась весьма неожиданна и занятна.
Кулинар-неофит Танечка трудится юристкой в одной из столичных юрконсультаций. Контора их не то чтобы большая, но и не маленькая – пять юристов скромно ютятся в офисе прямо в здании одного из московских судов. Суд, как и большинство общественных учреждений, почему-то находится вдалеке от оживленных трасс, в углу, не избалованном обилием кафе, ресторанчиков и блинных. И вот в один прекрасный день в их консультации появился новый юрист по имени Андрей. Довольно симпатичный, хотя и женатый. К тому же весьма толковый. Словом, ничто ему не предвещало беды. Аккурат до обеденного перерыва.
В районе рабочего полдня в дверях консультации появилась очаровательная мадам с нехилой коробочкой под мышкой.
– Андрюшенька, котик мой! – запела она с порога и бросилась в жадные объятья Андрея.
В коробке оказалась микроволновка.
– Главное – хорошее питание, – продолжала заливаться пассия нового сотрудника. – Вкусная и здоровая пища очень помогает правильной умственной деятельности.
С этими словами девушка извлекла из не замеченной поначалу коллективом сумочки какие-то пластмассовые контейнеры, термос и коробочки. Все это поместилось в микроволновку.
– Вот! Теперь я за тебя спокойна! – подвела итог хлопотунья, когда контейнеры были извлечены из микроволновки после краткого писка механизма, возвещающего о готовности продуктов к употреблению. – Кушай, маленький! Здоровье надо беречь.
И нимфа испарилась. Вместо нее помещение наполнили пьянящие запахи свежезажаренной рыбы и картошки-пюре. К тому же, откуда ни возьмись, к ним еще примешался запах свеженького салатика из огурцов и помидоров. Юристы начали заинтересованно принюхиваться:
