Агентесса. Королевский гамбит

скачать книгу бесплатно


Разменяв восьмой десяток, Либерман бодрости духа не растерял. Наоборот, скуки ради, вспомнив профессорскую молодость, стал обучать Русика, – смышлёного соседского паренька языкам, кои сам уже основательно позабыл.  Вначале он искренне удивлялся способностям ребёнка, а потом наслаждался, слушая провансальский говор паренька.

К шести годам Баширов весьма сносно мог изъясняться на восьми иностранных языках, знал основы высшей математики, и по большому счёту мог преспокойно пойти аж в пятый класс, но выделяться среди, таких же как он «пердышей» не стал.

Отец Руслана работал в местной жилищной конторе сантехником и считался хорошим специалистом по части унитаза, вантуза, газового ключа и прочистке всех и всяческих заторов. Пользовался заслуженным уважением у начальства, шабашил понемногу, но меру знал.

Начальство ведь привыкло срать не только в душу.  Стать обладателем заветного фарфорового унитаза и гадить в тепле и неге, с работающим сливом и при тёплых батареях – это, брат, дорогого стоит.

Баширов-старший сына учил на совесть и когда он закончил местную восьмилетку, а потом и десятилетку, то ни в какие институты, или там техникумы, отпускать отрока не стал:

– Нечего тебе дуру валять по столицам. Аттестат есть, а вот ума нет. Отслужишь срочную, а потом посмотрим, – так и порешили.

Руслан хлюпиком отродясь не был – так, невзрачный серый мышонок, которого в толпе и различить было невозможно. За спинами старших он не прятался, но и напоказ не лез, инициативы и показного рвения не проявлял.

А вот то, что пару раз на Мишку – Хозяина и Прокурора местных лесов с ножом хаживал, знали единицы, но молчали, да и не поверил бы никто. Отец Баширова был заядлый охотник-браконьер, и сына пристрастил лося с одного выстрела валить. А потом килограмм пятьдесят свежатины на себе, да по сопкам и буреломам по пояс в снегу вёрст тридцать не раз тащить приходилось. Тут здоровье и силушка требуется.

В армию Руслан ушёл как все – по повестке и попал в провинциальный забытый богом и начальством военный городок. «Дедушки», как и положено по уставу, молодого припахали в первую же неделю. Мухи в руках Русика не сношались, но побои за нерасторопность он принял, даже не пикнув – традиция.

А вот когда один из ретивых дембелей решил продолжить «марлезонский балет», то получил от «молодого» в рог вполне качественно.

Это был вызов! Нарушение устоев, бунт на корабле.  В эту ночь было решено для начала, прокатить наглого «духа» на «велосипеде».

Но «поездка» сорвалась, и шестеро оболтусов отправились в медсанчасть с поломанными носами и рёбрами, причём у каждого из нападавших.

А «молодой» даже и не особо запыхался. Рельефными мышцами в духе Арни Шварценеггера Руслан похвастать не мог – жилистый был, как сыромятный ремень, а вот напавших на него сослуживцев уложил в три касания и не запыхался.

Таким, как он дурное мясо на себе таскать и не нужно, а вот в драке, на охоте, да и просто в жизни они опасны как мангусты – жёсткие и стремительные.

Офицеры, с подачи замполита, написали рапорты о случившемся, но наверху дело мягко спустили «на тормозах».

Группа поддержки из «дедов» попробовала повторить наезд, но работы местной медички только прибавилось, а вот желающих попробовать Русика «на зуб» резко убавилось. А вот когда на стрельбах все пули «сибиряка» легли в десятку, оставив на её месте зияющую дыру, начальство поскребло «репу» и на погоны комроты прилетела внеочередная звёздочка.

Докладная от Замполита улетела в дивизию – так на всякий пожарный случай. Но её опять «по-тихому» спустили на тормозах, к великой радости, всех заинтересованных сторон.

Солдат, спит, а служба себе идёт.  Вот уже и второй год пошёл, дембель замаячил на горизонте.

За год начальство выяснило, что к ним попал самородок.  Баширов не только отремонтировал гарнизонную котельную, от которой грелся весь небольшой городишко, но и водопровод заработал вполне себе исправно и даже канализация.

Зампотех попытался привлечь сержанта к ремонту автопарка, но вышестоящее руководство заявило, что помимо казённого транспорта есть и личный, а вот стоящих спецов днём с огнём не сыщешь, и пришлось Руслану заняться ремонтом Волг и Жигулей офицерского состава.

Но это, в сущности, такие мелочи. Главное – в квартирах военного городка появилось тепло, батареи стали горячими, туалеты заработали, как им и положено, а из кранов полилась вполне себе чистая вода.

ЧП случилось за три месяца до дембеля. Городское начальство выбило из области деньги, и в город прибыл груз из самой Японии с новым суперсовременным котлом, немецкими насосами и прочими прибамбасами. А с грузом и пара специалистов. Один маленький косорылый японец и толстый рыжий немец.

По-русски забугорные спецы ни бельмеса.  Лопочут что-то по-своему, по-буржуински, руками машут.

– Матерятся, сволочи, – констатировал Главный инженер местного ЖЭКа. Солидный такой дядька в годах с пивным брюшком и лысиной на всю голову.

Зам Городничего по образованию срочно командировал учительницу немецкого языка в качестве переводчика. Про японца речи пока не шло.  И тут случился казус.

Представьте себе:

Начальство, в лице Градоначальника с толпой бездельников в виде всяческих там Замов и Помов, прибывшее на монтируемый объект городской инфраструктуры, стоит с довольными рожами.  Рыжий Фриц машет перед своей мордой, какими-то бумажками и лопочет что-то по-своему, а училка, коей положено переводить всю эту немецкую тарабарщину глазами хлопает, и ни хрена понять не может. Назревает конфликт.

Прибывший Первый секретарь местного Горкома, просит учительницу немецкого перевести им, что «фриц» хочет.

– Я ничего не могу понять – смущённо заявляет женщина, виновато опустив глаза.

– Почему? – не понимает Начальство.

– Он говорит так, как нас не учили в институте, – пытается оправдаться преподавательница.

Первый секретарь, не выбирая выражений, процедил сквозь зубы такую фразу, что преподша враз побурела и чуть не опустилась своим тощим задом в лужу.

Если перевести реплику партийного Босса с матерного на общечеловеческий, то это звучало примерно так:

– Чему вы наших детей учите. Сволочи?

Ситуация становилась интересной! Эмоции уже перехлёстывали через край. Ор стоял вселенский, и непонятно чем бы всё это закончилось. И тут, откуда ни возьмись, появляется Русик со схемой подвода воды к монтируемому агрегату.

Будучи занят делом и не зная причину начальственного гнева, сержант СА спокойненько так обращается к японцу с интересующим его вопросом, на японском.

Японец, приняв вопли местного начальства за проявление «русского гостеприимства», о котором был наслышан у себя на островах, начинает объяснять русскому "инженеру" в зелёной с погонами спецовке, суть проблемы. А там и рыжий «фриц» подсоединился к разговору.

И вот эта троица щебечет себе на японском и немецком и даже толстенный атлас с чертежами расстелили на столе. А потом и вовсе умотали за угол строящегося объекта.

Начальство пялится на всё это непотребство и хлопает губами, что та окунь-рыба, на бережку.

В тот же вечер личное дело товарища Баширова легло на стол командира дивизии, и тут выяснилось, что данный товарищ свободно владеет иностранными языками, причём техническими, чему в школах не учат.

Теперь уже не просто Докладная – огромная Закладная записка улетела в Москву.

Спешно, прибывший «товарищ из Органов» после беседы с Башировым выяснил, что он не только в совершенстве владеет, немецким и японским, но и китайским, испанским, французским, не говоря уже об английском. При этом матом может крыть на всех языках, почище портовых грузчиков из означенных стран.

Самородка спешно командировали в Первопрестольную. И ему было сделано предложение, от которого, он не мог, даже если бы захотел, отказаться. Что, кстати, категоричным образом не входило в его планы, но дембель ещё не наступил.

О чём там думало начальство в высоких кабинетах в Москве непонятно, но Руслана по-быстрому дембельнули и настоятельно рекомендовали не кочевряжеться, а ехать в Питер, который в то время носил гордое имя Владимира Ильича и поступить в обычный ВУЗ на инженерный факультет.

Спорить с Органами никто не стал и заявившись на брега Невы в дембельском прикиде Баширов в Приёмной комиссии сдал требуемые документы и написал заявление на поступление сразу на трёх языках, не считая русского, в надежде, что его выпрут.

Расчёт оказался верным. Председатель приёмной комиссии, уважаемый доцент, который и родного языка, как следует, толком не знал, порвал все три заявления и дал указание: