Гниль Кирилла Петрова

скачать книгу бесплатно

Гниль Кирилла Петрова
Роман Бабаян

Станции атмосферной вакцинации установлены по всей земле.Людям больше не требуется ходить в больницы для получения очередной прививки от гриппа. Вместе с удобствами пришли и ужасы. Вирус выпущен наружу и распространён по всей земле за один день, захватывая разум ничем не связанных между собой людей и устраивая настоящий зомби-апокалипсис. Пять историй, объединённых общим сюжетом в цикле «Гниль». Книга содержит нецензурную брань.

Гниль Кирилла Петрова

Роман Бабаян

© Роман Бабаян, 2021

ISBN 978-5-4498-3338-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Гниль Кирилла Петрова

Плотный поток косой и режущей влаги стремительно втыкался в почву. Ежеминутно высыпая на землю сотни миллиметров осадков и окрашивая кремовый кирпич построек в темные тона. За окном лил дождь, а решетчатые окна открывали мрачные угодья спрятанные в лесу. Учреждение находящееся в отдалении от города, но тем не менее огороженное ото всех высоким забором и территорией тянувшиеся на многие километры. Облагороженный участок поддерживаемый в хорошем состоянии постояльцами этого места и персоналом. В глубине леса стоял бастион построенный сотню лет назад, все здания из добротного обожжённого камня: администрация, дома для служащих и сам корпус с жильцами и исследовательскими кабинетами. Замок скорби посреди современной страны и городов. Злая шутка проектировщиков и инженеров нашла свое воплощение в столь разнобоком синтезе лечебницы для душевнобольных «Приют ангела».

Перенесемся внутрь: мимо коридоров с людьми в комбинезонах цвета морской волны, помещений без намека на обычные ножницы, канцелярские ножи или других вещей критично влияющих на самообладание местных жителей. Дальше кабинет, а внутри, как обычно доктор и больной. Комната для исследования пациентов и наблюдения за прогрессом их лечения. Обычный, в светлых тонах, не обремененный лишней захламленностью и деталям, что могут на подсознательном уровне выводить больных из стабильного состояния. За деревянным столом с округленными краями сидели двое. Доктор Николай Васильев: красивый мужчина с приятными прямыми линиями лица и выразительным носом, его узкое лицо и яркие голубые глаза прятались за квадратными очками в золотой оправе. Высокий, худой, с длинными русыми волосами собранными в хвост. Уже не юный по возрасту, ветеран докторских наук, почетный член академии исследований мозга и сознания, награжденный орденом Дарвина за вклад в клиническую психологию, дважды. Николай работавший уже второй год в «Приюте ангела» заканчивал свой научный труд, чтобы оставить очередной существенный след в истории психиатрии, тем самым обеспечивая себе прыжок в более благоприятное место за новыми свершениями. Молодой и голодный до открытий энтузиаст, неутомимый исследователь мозга, сделал всё, что хотел в этом учреждении и теперь ждал перевода, а чтобы ожидание проходило более быстротечно он беседовал со своими пациентами сопровождая их бесконечное лечение.

– Кирилл, как ты себя чувствуешь сегодня? – Голос Васильева был мягок и добр, он уже с дружился со своими больными, но четко видел грани дозволенного. Здесь содержалось слишком много неординарных личностей и то, что сейчас перед ним был пациент общего режима, не отменяло смертельной или любой иной опасности. Молодой человек совершенно нормального вида, склада ума и жизнепонимания. Симпатичный по своему, но все равно уже имевший отпечаток пребывания с сумасшедшими.

– Спасибо доктор, хорошо, а вы? – Кирилл Петров был обычен и прост. В его карточке стоял первый диагноз и характеристика установленная доктором Харламовым, чьим приемником и стал Васильев. Там было написано следующие: невротическая обсессия с навязчивыми идеями основанными на сверх возможностях индивида, импульсивность, хитрость, живой ум и развитый интеллект, агрессивен и пассивен, лунатизм и склонность к членовредительству.

– Я отлично, дописал работу теперь жду момента, чтобы вынести ее на суд общественности. Думаю скоро я покину вас. – Рассказывая о себе Николай следил за давно изученной реакцией лица и тела молодого человека. Петров был умен, как и говорил Харламов, только с его знаниями и еще работающим сознанием, он мог вполне себе притвориться нормальным и покинуть заведение через главные ворота, но вот почему-то этого не делал. – Кирилл, ты не хочешь покинуть это место?

– Я? Я же псих доктор, разве меня держали здесь уже третий год, если бы я был нормальным? – Петров смотрел в глаза доктору. Они оба сейчас говорили взглядом, мимикой, реакциями, но только не словами, и в этом судьбоносном диалоге от Васильева ускользало главное. – Вы знаете я могу покидать свое тело, меня поэтому тут и заперли, хотя сейчас каждый может изучать осознанный сон и выход из тела. Представляете сколько всего я вижу ночью?

– Что например? – Николай хотел понять его мотивы, он ясно для себя понимал, что этот парень нормальный, но он специально вдалбливал всем окружающим обратное.

– Страшное, очень страшное и скоро это всё вырвется наружу, а чтобы я не договорил меня сейчас заберут. – Кирилл улыбнулся так искренни и добросердечно, как будто оставляя небольшую недосказанность и посыл на будущий разговор. Позади затрещал магнитный замок и в комнату вошли два огромных санитара в сопровождение их начальника Котова.

– Мелкий засранец, ты зачем воткнул в пациента карандаш, да и где ты его вообще взял. – Недоумение на лице главного блюстителя порядка перетекало в ненависть. – Господин Петров, вы знаете где проведёте очередные выходные? Парни! – Андрей Котов был санитаром старой школы, а именно, ненавидел своих постояльцев и знал те их темные стороны, которые ускользали от психиатров и всех остальных.

Взяв под руки словно ничего не весящего манекена два дюжих парня выносили Кирилла из кабинета. Доктор Васильев провожал его взглядом полным непонимания мотивов, слов, смысла сказанного этим пареньком. То, что он сделал с другим пациентом не может быть выдумкой, но его слова. Бред или? Дилеммы и дальнейший анализ остался за Николаем в гордом одиночестве, больше говорить ни с кем не хотелось. Собрав документы в тоненькую папку он намеривался вернуться в личный кабинет и поработать. Но испорченное настроение и подброшенная информация о теории заговора окончательно выбели из калии. Петрова несли по мрачным коридорам психиатрической лечебницы. Общие палаты и люди которые уже осточертели: человек-маятник, мертвые рок-звезды, Иисус, Ленин, Брут, пара супергероев и десяток обычных шизофреников более лёгких форм. В такой компании и здоровый съедет с катушек, поэтому иногда нужно побыть одному, только, чтобы этого добиться следует творить нечто плохое, только знать меру, иначе увезут в дальнее крыло, сделают лоботомию и будешь ходить до конца дней и пускать слюну, как старик Гаврила. Мимо всех постояльцев ведущих свой безмятежный образ жизни проносили молодого парня бившегося в агонии и осыпавшего ругательствами своих надзирателей.

– Петров поедет в мягкие комнаты! – Человек-маятник извиваясь в неконтролируемых порывах в сторону пола и обратно весело оглашал остальным новую и уже избитую новость. – Петрова в мягкие комнаты, Петрова в мягкие комнаты!

– Будешь сидеть тихо и думать о своем поведение мелкий реформатор! – Брут опоясанный простыней с довольной миной провожал еще одного врага империи.

– Мы потеряли очередного героя революции! – Ленин грустил и развернувшись на пятке возвращался в общий зал, чтобы сыграть партию в преферанс с Иисусом.

– Сиди смирно парень, ночью я пройду сквозь стены и вытащу тебя! – Сидоров был готов прийти на помощь. Человек с возможностью проходить сквозь стены, искренни веривший в свои способности, и поэтому постоянно имевший заплывшее лицо.

– Заткнитесь придурки, а то я пройдусь по вам резиновой дубинкой! – Огромный санитар распихивал зевак, увидевших еженедельное шоу. – А ну все по комнатам, кому сказал!

Пациенты расходились по палатам, им нравился Кирилл, он был нормальным, а это самое ненормальное в дурдоме. Тяжелый лифт индустриальной эпохи в котором находились молодой человек и два санитара, спускался на стальном тросе еще пару этажей ниже и вот они на месте. Котов отправил их одних сам намереваясь заполнить бумаги и немного поспать. Недолгий спуск, прогулка по знакомым закоулкам и вот они уже видны. Оббитые мягкими тканями апартаменты, для индивидуумов предпочитающих темноту и одиночество. Одна и та же палата, один и тот же распорядок дня, те же охранники и их привычки. Идеальное место, чтобы вести свою подпольную деятельность раскрывающую истинную личину происходящего здесь.

– Встретимся через пару дней придурок. – Бросив в комнату человека тяжелая дверь закрывалась на старинный ключ делая комнату цельным войлочным квадратом.

– Отлично. – Выдыхая Петров растирал виски. Пришлось выпить таблетки которые давали вчера, после них всегда тяжело ловить нить происходящего, но ничего, этого кретина Эдика скоро уволят. Не зря ему были положены в личный шкафчик запрещенные для выноса препараты. Кирилл был доволен, минус одно большое препятствие для его тайной деятельность внутри «Приюта ангела». – Нужно проверить все ли на месте и тогда можно будет немного вздремнуть.

Подойдя к двери, развернувшись на сто восемьдесят градусов он сделал два шага вперёд, один вправо, один вперед, повернулся налево сделав три шага почти уперся в стену. Для чего нужен был этот ритуал, да просто в той кромешной темноте в которой его держали найти свой тайник он не мог, а вот этот способ был всегда стопроцентный. Засовывая руку между складок он извлек тетрадь и небольшой бархатный мешочек. Заняв позицию, чтобы поймать тоненький лучик света пробивающийся сквозь дверную щель идущей по горизонтали сверху. Небольшой источник давал видимость в полторы строчки, но если приноровится то вполне можно читать, а если практиковаться вне этих стен то и писать. Тетрадь была почти полностью исписана и представляла опасность, как для служащих «Приюта Ангела»: так как имела фиксацию их фобий, страстей и вредных привычек включающих в себя издевательства и сексуальные отношения с пациентами. Так и для самой больницы, но об этом чуть позже. Проверив целостность записей и самого тайника, Кирилл убрал всё обратно и пошел спать. Нужно было дождаться ночи и только потом действовать. Погружавшись глубже в своё сознание Петров ощущал сдвиги в пространстве и ощутимое разделение со своим телом. Сила которая пронизывала его душу была такой легкой и мощной, что дух вытолкнуло из тела еле ощутимым порывом ветра. Поднявшись к потолку можно было осмотреть помещение, которое стало светлым и своё измотанное тело. Худой, с сальными патлами заменившими шелковые волосы и царапины с синяками которые попросту не успевали заживать. Смотреть на себя со стороны было всегда тяжелым событием, и даже по прошествии нескольких лет практики не заканчивалось. Создавался эффект присутствии при собственной кончине.

– Хорошо, эфир сформировался, я готов. Начнем с Саши, потом подвал. – Сфокусировавшись на воспоминаниях о своем брате, полупрозрачное тело начало вибрировать. Находясь на том же самом месте его сознание улетало куда-то далеко сквозь туннели времени и тысячи километров.

Кирилл всегда знал, где его брат и чем занимается. Он бросил их переполненную странностями семью и отправился в свое собственное путешествие. Бедная Маша, она единственная осталась в доме, где правил деспот отец с матерью истеричных наклонностей, приправленные примесью садизма. Он часто болел и был странен, кричал по ночам и говорил, что видит мертвых. За эти новости папаша выколачивал дурь из всех детей сразу. Саша был замкнут и погружен в свой созданный мир, но ремень отца мигом возвращал его в суровую реальность. Бедная Маша, старшая сестра которая выполняла все обязанности по дому и хозяйству пока оба ее братьев находились в мире грез. Каково ей было ходить в школу, где каждый день в нее тыкали ненормальностью ее семейки. Дети росли, а родители старели. Легче от этого не было. Их запросы и упреки были также грандиозны, как и нелепы. Кирилл старался скрыть свой дар или первые признаки шизофрении, Александр пытался найти себя в попытках писать на клочках бумаги или украденной тетради из числа сдаваемых на проверку. Мария же мечтала о том, чтобы родители умерли и оставили их в покое, было сложно и она до сих пор винит себя за эти мысли.

– Бедная девочка, я слышу твои молитвы и раскаянье. – Через Кирилла проходили все внутренние диалоги брата с сестрой, но помочь им он не мог, тогда не мог. Пытаясь поймать нить исходившую сейчас от Марии он проговаривал вслух все ей сказанное, чтобы лучше сконцентрироваться на приеме. – Прошу тебя, помоги моему брату. Он здоров, но не хочет покидать это проклятое место. Разве я мало страдала за свою жизнь, разве я еще не искупила грехи своих родителей, так-как сама кроме побоев и унижения ничего не получала. – Всхлипы и слезы мешали слушать. – Если только выходной на рождественские праздники когда я могла побыть одна в саду, но потом его голос звучал из гостиной, чтобы вернуть всё на привычные места. Где мой второй брат, что с ним, хочет ли встретиться или они со своим агентом заодно. Господи, пожалуйста, дай мне пожить для себя, у меня нет сил справляться с этим.

Отринув от нее Кирилл пытался сбросить те потоки, что она отправляла в небо, туда, где ее молитвы не пробьются сквозь сотни тысяч других с более меркантильными и мирскими просьбами. Так живые которым воистину нужна благодать думают, что их не слышат, но все дело в бюрократии небесной канцелярии и ограниченности добрых дел в сутки. Петров всем сердцем желал помочь сестре, освободить ее от этого тяжкого груза, но уже было поздно. Скоро настанут времена намного хуже всего того, что она испытывала в юности, скоро их ощутят все. Горе, страх, скорбь, ненависть, убийство и отчаянье. Нужно связаться с Сашей пока не поздно.

– Брат, где же ты братишка? – Проплывая сквозь вселенную и ища брата, мимо проносились мириады звезд и параллельных галактик. Жизнь осталась только в нашей и если народ не сплотиться, чтобы выдержать испытание, ее больше не будет нигде. – Саша, Александр, Саша!

Копаясь в эфире из многих миллионов душ и духов Кирилл разгребал и отодвигал в сторону все лишние, естественно пропуская через себя. Это было всегда сложно, именно поэтому он выглядел старше своих лет, а его органы собирались отказать от такой концентрированной темной энергии. Он имел знания, как он считал полученные от высших сил еще в раннем детстве, потом пару лет в тайге с шаманами и горах Алтая для полноты знания. Медитация и концентрация, выход из тела и путешествие в астрале. С годами он преобразовал дар свыше в навык полученный от мудрецов. Только истинное происхождение оставалось загадкой, а может он реально болен? Отринув последние сомнения, которые всегда мешали сделать задуманное, он продолжил… Только ему одному не справиться в предстоящем хаосе, где же Саша. Их брат покинув дом попадал в мутные компании: алкоголь, наркотики, странные женщины и образ жизни похожий на тот, что ведет сейчас Кирилл, только в городе. Благо это кончилось. Однажды он услышал брата и подумал, что сходит с ума, смешно, но это помогло. Он бросил наркотики и вернулся к писательству, сейчас он стал известен и популярен… Может дело в этом и он не хочет нас видеть, или всё намного хуже и Саша считает нас страшилкой из его детства. Это всё неважно, скоро он поймет, что все увиденное и продуманное им в его голове ничто по сравнению с реальностью.

– Брат… Брат… Брат! – Резкий толчок в сознание. – Он почувствовал, он нашел его. Нужно сказать ему, чтобы он нашел меня, а еще он в опасности, они все в опасности. Он не хочет слышать меня, я кажусь ему наваждением. – Не отталкивай меня брат, у меня для тебя сообщение!

Связь прервалась из-за стука резиновой дубинки об решетки. Петров открыл глаза лежа на полу, тонкая полоска света падавшая ему на лицо блеснула по слюне стекавшей изо рта. Эдик: поганый фашист и изверг, напоминает покойного папашу. Эдуард Тубаев, недотепа нашедший применение своих навыков и наклонностей в психиатрической лечебнице. Больная пародия на человека, это ему самое место в этих застенках. Ничего, скоро проверка наткнётся на твой ящик и твоё пребывание здесь закончиться. Приподнимаясь на локтях Кирилл приходил в себя после очередного путешествия в высшие слои эфира. Если Эдик здесь, значит заступил на смену. Скоро он принесет пресловутый ужин, потом посидит пол часа на рабочем месте и скроется в туалете на пару часов. Чертов наркоман сексуального характера, больной ублюдок взял в привычку доставлять себе удовольствия на протяжении всего срока службы. Хорошая привычка, помогает делать дела о которых ему знать не нужно. Тяжелые шаги приближались заканчивая обход и разнос еды провинившимся, открыв тонкую металлическую полоску у самого порога, в нее просунули поднос с чем-то отдаленным похожим на еду.

– Кушать подано псих, садитесь жрать пожалуйста. – Громко засмеявшись над своей шуткой Эдик возвращался на свой пост. Этот недочеловек ненавидел Кирилла, но хорошее настроение избавило узника от порции дубинки. Обрюзгший мужчина покрытый плотным слоем гнойников, страшный и странный на вид, с глазами разного цвета. Этого точно ничто не спасет.

Оставив парня одного и уйдя восвояси, Петров посмотрел на сегодняшний ужин. Слипшаяся перловая каша приготовленная позавчера, черствый кусок хлеба и стакан воды, чтобы не сдохнуть. По нужде пациенты ходили прямо здесь, поэтому дух тут стоял крепкий и отвратительный. Отставив поднос в сторону Кирилл пошел к двери, чтобы засечь время для своей вылазки. Не зря он попадает в этот карцер в течении года. Пол часа и можно открыть дверь, чтобы узнать, чем сегодня занимался доктор Харламов в секретном лаборатории.

Глава 2. Гниль Кирилла Петрова

Потянувшись и расправив плечи, Кирилл сверился с часами, теми которые можно было увидеть в ту небольшую щель, которая дарует лучик света. Круглый и пожелтевший от времени циферблат переваливал за час после полуночи, пора. Достав из тайника тетрадь и мешочек он извлек из последнего самодельные отмычки. Замок был прост и стар, поэтому открыть его не составляло большого труда. Петров толкнул дверь после минутного колдовства над бойками. Бесшумно прикрыв ее за собой он пошел вдоль стены к самым дальним углам лабиринтов лечебницы. Неизвестный вход в тайные подвалы, место, где твориться нечто ужасное и противоестественное. Благо хоть кто-то имеет возможность опубликовать те факты зверства происходящие там, завтра он передаст собранный компромат сестре и сюда нагрянет полиция. Закончится история «Приюта Ангела» и начнётся бесконечное судебное разбирательство со сроками заключения превышающие двадцать пять лет. Идя всё глубже и дальше Кирилл остановился у стены полностью выложенной из кирпича. Надавив на один из них стенка бесшумно крутанулась словно турникет. Он видел этот вход в астральных путешествиях, к его удивлению и в реальной жизни он оказался на месте. Небольшой туннель без возможности видеть, идти приходилось на ощупь. Далее начинались коридоры выложенные белой квадратной плиткой большого размера и яркий свет люминесцентных ламп. Петров был здесь уже несколько десятков раз. Руководство не предполагает, что кто-либо помимо Харламова и работающих здесь ученых в курсе существования подвала. Поэтому поймать его им не удавалось, а камеры установленные в процедурных кабинетах записывают лишь их полоумные эксперименты. Пройдя в комнату ведущую хронику происходящего Кирилл отметил для себя время назначенное на отход и возвращение в палату. Толстая, почти полностью исписанная, тетрадь легла на стол. Листая до пустых мест в глаза бросались зарисовки людей очень странного вида, отдельные их части и деятельность на которую они способны с описанием. Ужас хранящийся в тетради не подвластен логике, но он есть, здесь и сейчас.

– Такс, посмотрим чем вы занимались на этой неделе господа ученые. – Кирилл взяв в руки компьютерную мышь заходил в архив и просматривал то, что попало в картотеку вплоть до сегодня. Найдя нужные файлы он надел наушники оставляя одно ухо следить за обстановкой и приготавливаясь вести конспект увиденного. Файлов было несколько, начав с первого и ожидая загрузку, он всматривался в монитор. Тетрадь с записями была под рукой и готова насытиться новыми фактами бесчеловечного обращения с душевнобольными. Всё, что имелось в записях поражало своей жестокостью и фантастичностью, так что взглянув на это в первый раз можно было принять всё написанное за бред сумасшедшего. Оно было бы прекрасно если бы не являлось правдой. Монитор начал мерцать и картинка отобразилась.

Запись с камеры номер шесть: кабинет исследования памяти. В помещении стояло несколько столов с возможностью фиксации подопытных к полу и столешнице железными цепями. У входа стоял охранник с электрошоком, Кирилла аж передернуло от одного его вида, и шестом для ловли диких зверей. У доски, словно изъятой из университета, стоял странного вида мужчина с надетыми на ноги кандалами и мелком в руках. Человек шатался и выглядел измученным. Доктор Харламов с безопасного расстояния тыкал в него указкой приказывая попробовать. Пациент рычал и скалился, больше агрессивных действий он не предпринимал. После десяти минут уговоров, промотанных дабы не терять драгоценное время, больной повернулся к доске и начал писать. Он расписывал простенькую школьную формулу по физике, а доктор хлопал в ладоши и как ребенок радовался успехам своего визави. Написав одну он принялся выводить еще и еще, после трех успешных задачек охранник вручил тому кусок мяса при-проваживая на свое место и пристегивая к столу и полу. Далее на сцену вывели еще одного подопытного, их в комнате помимо ученого и надзирателя было двое. Второй мужчина худощавого телосложения, такого, что одежда на нем висела, а мяса на костях почти не было. Для него перевернули доску, превратив ее в стол и установили логические тренажеры для обезьян. Участвующий в этом эксперименте должен был просовывать различные геометрические фигуры в специально предназначенные прорези. Сначала всё шло довольно хорошо, квадраты и овалы находили свое место падая в корзину позади, чем вызывали радость в докторе. Когда дело дошло до треугольников, пациент стараясь поместить его в прорези не подходящие для данной фигуры упирался в непреодолимую преграду. Шли минуты и в помещении повышался градус накала. Харламов нервничал и стучал сам себя указкой по ноге, надзирателю было плевать, поэтому он тихо зевал следя за больными. По прошествии еще одной минуты подопытный бросил треугольник на пол, снес всю конструкцию со стола и рыча пошел к ученому. Охранник чья реакция была на высоте, выхватил пистолет из кобуры и всадил в того две пули, одну в грудь, другую в голову.

– Что? – Петров не мог поверить увиденному, они просто убили его.

Второй пациент увидевший, что собирался сделать его коллега начал нервничать и пытался вырваться. Только он был так крепко пристегнут цепями, что мог лишь мотать головой, поэтому электрический разряд прямо в висок его успокоил. Вызвав по рации помощь охранник спрашивал у доктора о его самочувствии и дальнейших действиях.

– Убрать мусор, объект шестьдесят два вернуть в камеру. Далее, скажи доктору Сафиуллину и Бугрову о проведении крайних испытаний с вакциной, понял? Пошел. – Харламов смотревший на убитого был явно недоволен, он не о чем ни говорил поэтому было сложно понять, что вообще здесь происходит.

Вскоре он оставил кабинет, ему на смену пришли двое человек с носилками и забрали мертвого, после того, как они его увезли один из них вернулся и они уже совместными усилиями забрали физика. Следующая запись велась из большой лаборатории. Там присутствовал все выше перечисленное ученые. Склонившись над большим ульем оранжевого цвета они брали каждый для себя дозу, прежде чем начать.

– Господа, объект пятьдесят пять вышел из стабильного состояния. Задачка с фигурами его довела до безумия, что спровоцировало нападение. – Харламов делился с двумя другими последними событиями.

– Никто не ранен? – Доктор Сафиуллин, что было понятно по акценту и азиатской внешности задавал интересующий вопрос.

– Нет, все в порядке. Раз на сегодня у нас двоякие результаты практического характера, предлагаю испытать последнюю версию антидота, как вы на это смотрите коллеги? – Перебивая чрезмерную озабоченность он переключал их на следующий этап.

– Я согласен, ведь именно я вношу основной вклад в его разработку. – Бугров, который пытался, то ли напомнить о своей важности, то ли указать на свою значимость был крупным мужчиной с не менее, большим животом. Пытаясь, что-то довести ученым он жестикулировал руками и крайне быстро говорил, но даже с записи камеры было видно, что им абсолютно плевать.

Огромная установка и в ней словно гроздья винограда были развешены шарики с оранжевой жидкостью. Сняв один из них доктор Бугров установил его в пистолет, больше похожий на распылитель и отдал приказ привести подопытного. В помещение лаборатории на таком же шесте тащили человека. Вид у него был странный, он неестественно двигался, рычал и пытался напасть на людей в белых халатах, но всё было тщетно, охрана знала свое дело. Выставив его прямо и не давая возможности двигаться, ему в лицо была пущена струя токсичного цвета. Мужчина упал на пол, стал дергаться в конвульсиях, из его ушей и рта лилась кровь, а он сам кричал будто его убивают. После минуты агонии он успокоился не подавая признаков жизни. Ученые обступив его на порядочном расстояние, наблюдали. Было странно и совсем непонятно. Спустя некоторое время человек попытался встать. Получилось плохо и он упал на пол смотря на окруживших его докторов и охрану.

– Скажи что-нибудь! – Харламов орал так, как будто он хотел докричаться до глухого.

– Что вы сделали со мной? – Мужчина поднимался с пола держась за лицо и смотря на окровавленные руки, встать у него так и не получилось.

– А что ты помнишь? – Сафиуллин склонялся над человеком светя тому в глаза. – Не отводите глаза и отвечайте.

– Ты меня слепишь баклан. – Сначала сопротивляясь, подопытный изменил стратегию на сотрудничество. – Ни хрена я не помню, словно в страшном сне, где я маньяк который хочет убивать и эта вонь… Сумасшедший дом какой-то, кстати где я?

– В сумасшедшем доме, вы съехали с катушек и живете здесь уже десятый год. – Бугров с серьезным видом вдалбливал это, лежащему на полу человеку.

– Это ложь, чистой воды клевета! Я нормальный, меня зовут? – Переводя взгляд с одного на другого его раздирали мыслительные процессы.

– Как тебя зовут, имя фамилия? – Харламова не унимался.

– Максим Худяков, мне тридцать четыре, женат и проживаю в Тагиле всю свою жизнь. – Мужчина был ошеломлен, память и слова рождались в его голове с такой скоростью, что язык работал на уровне с мозгом. – Моя жена и дети, у меня есть сын Лёшка, собака Рекс и работа. Я работаю слесарем в «Колесо Центре».

– Отличные результаты. – Доктор Харламов отпрянув от пациента, выпрямился и посмотрел на своих коллег. Сафиуллин и Бугров записывали что-то в свои анкеты не обращая внимание на человека лежащего на полу и с выжиданием смотрящего на этих странных типов в белых халатах. – У нас всё или вы хотите попробовать еще что-то?

– Да, пускай встанет. Встань Максим. – Сафиуллин помогал Худякову подняться. Прощупав тому шею и кисть, он сделал еще несколько пометок. – Вы не могли бы пройтись по прямой и обратно?

Мужчина был в недоумении, но сейчас он был на ногах и опасности от этих странных мужчин не чувствовал. Координация была нарушена поэтому ему было самому интересно, сможет ли он пройти или нет. Сделав несколько шагов, его качнуло в сторону, но он стоял на ногах и с улыбкой обернулся на докторов. Те все обсуждали и останавливаться не собирались, говорили шепотом, чтобы больной ничего не слышал и Петров соответственно тоже. Харламов нажал большую кнопку имевшуюся у каждого словно брелок на ремне и через пару секунд в комнату прибежали пара охранников, обступив мужчину они ожидали приказа.

– Так Федя, врежь ему! – Не теряя времени названный надзиратель, стоявший слева от больного, ударил того хуком в бровь, роняя последнего на пол. – Приготовьте оружие, нужно посмотреть сможем ли мы регрессировать его состояние.

Худяков лежал на полу держа ладонью свою челюсть, из его разбитого рта лилась кровь и не останавливались. Выпучив глаза он смотрел на докторов и охрану. Начав кричать на них и обзываться, доктора сделали еще пару записей в свои анкеты после чего махнули рукой и направились по своим рабочим местам. Максим получил пулю в затылок и был транспортирован, как и предыдущий на носилках в неизвестном направлении. Кирилл не мог понять, как же можно быть такими уродами, относиться к людям, словно к мусору. Посмотрев на время у него оставалось еще десять минут до точки не возврата. Следующий файл числился сегодняшним днем. Включив воспроизведение на экране отображался небольшой конференц-зал, запись велась с камеры установленной на экране с которого, с учеными разговаривал неизвестный человек, остальные трое держали в руках папки и отчитывались.

– Мы завершили работу над вакциной, теперь мы сможем применить ее точно также как и отравляющее вещество. Мы сможем возвращать тех кто нам нужен, чтобы пополнить армию рабочих или популяцию. – Доктор Бугров был доволен собой и закончив свою речь выжидающе ждал похвалы. Только ее не было, тот кто смотрел на него с той стороны монитора распылятся на любезности явно не собирался.

– Доктор Харламов, поздравляю вас и ваших коллег. Завтра во всём мире начнется переход в новую эру, это целиком и полностью ваша заслуга. Берите все необходимое и садитесь на самолет, в аэропорту вас будет ждать специальный борт который доставит вас домой. – Кириллу это не нравилось, новости мягко сказать были удручающие.

– Какое место вы выбрали для человечества генерал? – Сафиуллин включился в разговор потирая свои маленькие и потные ручонки.

– Новая Земля, отличное место, минимальное гражданское и военное население. Географическое положение позволяющее со временем отправиться в любую точку света за необходимым или желанным. – Твердый голос говорящего был переполнен нотками жёсткости и полной отстранённости.

– Отлично, не люблю жару. – Бугров был доволен.

– Конечно не любишь, ты же жирный, как свинья. – Харламов хотел влепить коллеге пощечину, но содержался пока продолжался разговор с начальством.

– Вы подготовили все, что вам нужно в дорогу? – Ученые кивали. – Хорошо, основную партию вакцины оставьте здесь, ее заберут мои люди завтра.

– Но генерал, завтра это может произойти в любой момент. – Сафиуллин был взволнован.

– Оно и к лучшему, зачистят больницу от свидетелей и улик. Главное, чтобы вы эвакуировались, формула у вас в головах и это приоритетное. Не теряйте времени и отправляйтесь, увидимся на месте. – Связь оборвалась оставляя ученых одних в комнате.

– Значит уже завтра. – Азиат сказал так, что была слышна грусть и печаль в его голосе.

– Ты расстроен мой друг? – Харламов положил руку на плечо своему товарищу.

– Да, миллионы людей завтра погибнуть, а по земле будут ходить твари созданные в этой лаборатории. – У Кирилла выпал наушник из уха.

Озираясь по сторонам он искал часы. Время уже перешагнуло назначенный порог. Бросая все вещи на своих местах Петров бежал в направлении своей палаты. Если обнаружат, что он выходил из своего карцера сегодня, то завтрашнего свидания с сестрой ему не видать. Они говорили о миллионе жертв, они тут явно занимались делами намного хуже чем было видно по камерам. Почему так быстро? Оно и верно, подобные катастрофы никогда не чувствуются так явно, а по ощущениям произойдут когда угодно, но только не в наш век. Набирая скорость по коридору Петров шлепал босыми ногами по сырому камню. В далеке на посту охраны слышался скрип офисного стула на котором восседал Эдик. Этот деспот был на месте и благо еще никуда не ходил, а это было его первостепенной привычкой после возвращения. Кирилл вошел внутрь мягкой комнаты, прикрыл за собой дверь, повернул замок запирая себя, как было до этого. Пряча как можно быстрее заветную тетрадь и мешочек с отмычками он ложился на пол, чтобы погрузиться в раздумья. Мыслей было много, а вот времени наоборот. Лежа на полу пытаясь хоть как-то систематизировать услышанное и увиденное. Завтра будет исполнен их страшный план по уничтожению человечества, единственное безопасное место выбранное этими ублюдками располагается на острове, вакцина против убийства людей будет храниться в подвале до того момента пока ее не заберет группа зачистки. Вопрос в том, что они хотят применить? На всех записях были видны эксперименты над людьми, стандартные тесты, которые вызывали радость в ученых при малейших успехах подопытных. Странно, эти больные над которыми проводили опыты, они выглядели и вели себя достаточно агрессивно, а когда они использовали антидот то Худяков бился в агонии и страданиях пока не смог говорить. Он ничего не помнил из того, что было с ним в последнее время, лишь сумасшествие и морок требующее убивать, но потом. Доктора у него выпытывали стандартные ответы на общепринятые факты: имена, адрес, клички животных, работа и досуг. Потом его убили когда они удостоверились, что он может ходить. Было крайне непонятно.

– Эй псих, у меня сегодня хорошее настроение поэтому уличный кикбоксинг в твоей камере транслироваться не будет, хотя если ты вздумаешь сделать, что-нибудь из твоего любимого то я с радостью покажу тебе пару вертушек. – Больной дегенерат, был в своем репертуаре. В любой другой день Кирилл спровоцировал бы его и они бы дрались с ним каждый час до конца его смены. Хотя дракой это было сложно назвать. Тубаев избивал бы его дубинкой, а Петров успел бы врезать ему разок, другой. Потом бы все кончилось двухдневным восстановлением в лазарете чередуя капельницы под аккомпанемент отхаркивающейся крови.

Кирилл молчал, провоцировать этого шизанутого не стоило. Если они говорили правду, а скорее всего это так и было. То ему следует быть здоровым и сильным, он единственный знает правду, он единственный обладает информацией о которой основная часть человечества и представления не имеет, он один видел лекарство которое может остановить то, что скоро начнется. Вопрос лишь в том, что? Какое ужасное действо они задумали воплотить в жизнь. Молодой человек метался в мыслях и не мог найти покоя. Нужно было отдохнуть и никаким образом не спровоцировать охрану для продления срока заключения. Завтра должна прийти Мария, а значит они выпустят его с ней на свидание. По их мнению она успокаивала его, да и сама после посещения не появлялась около месяца, а значит наказание можно продолжить и спустя сутки. Кирилл пытался уснуть, выровнять дыхание и дотянуться до Саши. Сейчас он был бы полезен, родной человек рядом в борьбе с этими демонами задумавшими погрузить мир в огонь и смерть. Успокоить пульс и расслабиться не получилось, зато он смог дописать тетрадь оставив в ней лишь пару чистых страниц. Позже, приложив все имеющиеся силы все-таки удалось уснуть.

– Доброе утро принцесса, открывай глазки и пора возвращаться наверх. Там пришла твоя сестра и сейчас проходит все процедуры для встречи со своим любимым братом-кретином. – Поднимая за сальные и склоченные волосы с пола сразу на ноги, огромный санитар продолжал смотря в сонные глаза Кирилла. – Знаешь какие процедуры она там проходит, много интимных прикосновений и поиск запрещенного во всех тех местах куда может их засунуть твоя симпатичная сестра. Поэтому, пошли! – Крик направленный в спящего человека заставил Петрова дергаться и озираться по сторонам. Не лучшее пробуждение, хотя новость стоящая. То, что эти твари лапают женщин и насилуют больных было уже давно известно, но что с этим может сделать зарегистрированный псих.

Раскачаться и подняться собственными силами ему не дали, для ускорения процессов подъема и сборов применялся белый кроссовок-используемый персоналом, как неотъемлемая часть униформы. Эдик и его огромный напарник Филимон были самым страшным сном для пациентов «Приюта Ангела». Но сейчас был день, поэтому можно было не переживать о новых шрамах и переломах. Взяв Кирилла под руки они весело несли его по коридорам, что-то непринужденно между собой обсуждая, идти он мог и сам, но так же значительно веселее и быстрее. Дойдя до лифта и дождавшись пока тот спуститься они зашли внутрь вместе со своей ношей.

– Видел, как вчера сыграли наши? – Филимон говорил со своим мелким и прыщавым напарником.

– Нет, мне же на смену надо было. И как? – Эдик корчил странные мины обращая внимание на телевизор возле стола охраны.

– Проиграли, команда чёртовых неудачников, всю жизнь пинают мяч, а выходит плохо. – Филимон был зол и уже хотел выплеснуть всё на Петрова, но вовремя вспомнил, что у него свидание.

– Много проиграл? – Тубаев продолжал донимать его.

– Штуку и еще пятьсот на пиво с чипсами. – Корча недовольные гримасы он все же был доволен проведенным временем.

– Когда следующая игра? – Эдик хотел потусить с коллегой, друзей у него не было.

– В следующий четверг. – Следующей игры не будет придурок, пива с чипсами кстати тоже, но вам об этом уже никто не скажет. Надеясь, что этих двоих нечто из подвала уничтожит первыми, Кирилл поднимал себе настроение перед встречей с сестрой.

Двери лифта открылись и перед стоящими в нем, открылись широкие-длинные коридоры по которому сновали больные. Одно и тоже тут происходило день за днем и год за годом. Маятник бился об стены или извивался перед широким окном под лучами летнего солнца. Мертвые рок-звезды нашедшие пристанище в головах сумасшедших, готовили новый альбом аккомпанируя друг другу на батареях, столах и детских электроинструментах: в их распоряжении были маленький синтезатор на двадцать клавиш, гитара с кнопками и деревянные ложки. Конечно они возмущались, что для их уровня предоставленное барахло не подходит, но услышав о таблетках или электрошоке сразу смирялись и продолжали свою творческую деятельность. Политики и революционеры обсуждали конституцию и заговоры против начальства учреждения. Шепотом они прокручивали планы о свержении и установлении собственной власти, но не могли найти общего решения уже десяток лет. Брут желал силой убрать верхушку, но боялся крови, Черчилль с Ленином предлагали агитировать и поднимать массы, раскидывать листовки и программы для граждан. Проблема была в том, что пишущих предметов им не давали, слишком уж они были нестабильны. Поэтому все революции заканчивались до обеда. Кирилла провели в моечную, где включив пожарный шланг сбили въевшуюся грязь, а небольшой кусочек мыла помог привести волосы в более менее нормальный вид. Мылся он с удовольствием хоть струя бившая по спине и ягодицам больно обжигала кожу, зная то что сегодня произойдет, Петров должен был быть готов на сто процентов. Закончив с водными процедурами его переодели в чистую униформу, которую после свидания сдают обратно. Красивая и по размеру, пахнет цветочным кондиционером и не имеет ни одной заплатки или рваной части, с виду больше похожая на домашнюю пижаму состоящую из штанов и рубашки. Причесавшись Кирилл посмотрел в зеркало.

– Хорошо выглядишь. – В отражении на него смотрел симпатичный парень тридцати лет, волосы расправились и из склоченных патл превратились в аккуратную прическу зачесанную на бок. Под присмотром надзирателей ему позволили сбрить редкую самурайскую бороду и усы, подстричь длинные торчащие волосы в ушах и носу при помощи триммера. В общем сделать всё, чтобы его вид отражал качественное содержание и названия учреждения.

Вскоре в комнату для посетителей вошел молодой и красивый человек. Проходя по большому залу он искал глазами симпатичную девушку. Всюду были пары или небольшие группы людей которым позволили сегодня увидеть своих родственников заключенных для их же собственного блага. В дальнем углу, на их любимом месте у окна сидела девушка. Ее карие глаза отражали солнце, яркие лучики света гуляли по лицу заставляя щуриться. Она была, как всегда мила и обворожительна. Кто бы мог подумать, что подобную красавицу могли терзать все детство, каждый окружающий, а особенно родные мать и отец. Люди не желали быть к ней добры и проникнуться в глубины ее сознания, в котором она возвела цитадель ограждающую сердце от посторонних. Распущенные черные волосы падали на тонкую кожаную куртку блестя и переливаясь. Стройная и худая, тоненькие ножки и ручки, небольшая грудь и попа. Очень аккуратная, в традициях современной моды, хотя она этого не выбирала, сказывалось детство и постоянное недоедание которое и запрограммировало организм на худобу.

– Привет лисичка-сестричка. – Кирилл подходил ближе, лишь услышав его голос Мария встала. Высокая, выше брата на десять сантиметров, улыбаясь широкой и аккуратной улыбкой с ровными белоснежными зубами она тянулась за объятиями. Он такой роскошью похвастаться не мог, с его челюстью у него была постоянная борьба за сохранение светлого оттенка и количества зубов. Питание, вода и периодическое поддерживание гигиены только сохраняли удовлетворительное положение дел.

– Братишка! – Мария бросилась в объятия брата. Обнимая и целуя того в щеки она отстранила его немного от себя, чтобы лучше рассмотреть. Его глаза светились от счастья, она редко могла приехать: работа, бытовые нужды по оплате счетов за квартиру и лечение забрали большинство ее времени, но она все же была благодарна судьбе, что у нее есть родная душа в шаговой доступности. – Такой красивый, а волосы. – Трепля его шелковистые локоны она игриво прищурилась, как умела и так как этого не хватало. – Ты что пользуешься кондиционером или завел подружку?

– Спасибо родная, но нет. Так я могу выглядеть только когда ты приходишь, в основное время я похож на бомжа. – Они смеялись и не могли наглядеться друг на друга. – Пойдем во двор погуляем немножко, погода отличная.

– А тебе можно? – Ее глаза, округлявшиеся словно у кота из мультфильма, делали ее неотразимой. Такая живая и светлая, удивительная девушка за которой можно было отправиться на край света, жаль, что это была родная сестра.

– Конечно, я же на общем режиме и если бы не попадал постоянно в неприятности то мог бы работать в саду, копаться там с цветами, делать то сё. – Они понимали друг другу без слов, было приятно видеть родного человека и осознавать, что у него всё хорошо. Только вот свою жизнь она наладить и не пыталась, работала и жила для себя не заглядывая в будущее.

Не давая ей сесть обратно, Кирилл брал Машу под руку и вел гулять. Мило болтая и тихонько смеясь, потому что громко нельзя, дабы не выводить из равновесия нестабильных пациентов, они спускались по широким лестницам по направлению в общий двор. Навстречу им попался доктор Васильев, как всегда доброжелательный и обходительный, он справился, как их дела, самочувствие и настроение. Услышав утвердительный ответ на каждый вопрос довольный пошел в сторону своего кабинета располагавшегося на третьем этаже. На стойке администратора их встретили улыбками и внимательным взглядом проводили наружу, сделав пометку в журнале и сообщив охране, что еще один пациент вышел на улицу. Солнце светило ярко-ярко, отражаясь от росы после вчерашнего дождя и играясь на желтоватых стенах зданий, и лицах прогуливающихся постояльцев. В широком дворе который имел большой сад фигур из листвы и ровного газона ходили десятки людей в сопровождении невидимых санитаров и докторов. Учреждение позволяло стабильным пациентам проводить время на улице, а особенно ответственным даже присматривать за другими больными и помогать в организации их жизни здесь.

– Присядем? – Выбранная лавочка на которую он пригласил Марию располагалась ровно посередине по отношению к фонтанам, саду и выездом отсюда. По большей части ему хотелось видеть вход и момент когда приедет группа зачистки.

– Конечно, прекрасное место, почему ты не водил меня сюда раньше? – Вид был хорош, инфекционистам определенно бы понравилось.

– Даже не знаю родная, хотя и правда, место прекрасное. Как твои дела? – Оглядывая окрестности Кирилл возвращался к сестре.

– Все хорошо братишка, работаю в больнице медсестрой, ничего интересного, ставлю уколы и выношу утки. Думаю через год меня повысят и я наконец-то перестану иметь дело с этой рутинной. – Мечтательно дуя губы она уже всё распланировала, а последний год на медицинских курсах должен был бы ей в этом помочь.