banner banner banner
Невинная. Подарок для демона
Невинная. Подарок для демона
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Невинная. Подарок для демона

скачать книгу бесплатно


Глава 3

Едва успев облачиться в свою одежду, я услышала щелчок замка, и входная дверь открылась, вошла мадам Лиаж. Окинула взглядом, кивнула и обронила:

– Пойдём. Господин Эм уже приехал.

Мы пошли обратно переходами и коридорами, и когда вернулись в холл, я с беспокойством отметила, что за окнами стемнело. Несколько часов в купальнях пролетели совершенно незаметно… А час моей расплаты за долги умершего брата неумолимо приближался, и по спине спустилась волна колких мурашек, пальцы похолодели. Я невольно замедлила шаг, увидев знакомую фигуру, ноги налились свинцом. Господи Эм, услышав нас, повернулся, и пришлось брать себя в руки, справившись с минутной слабостью. Я удостоилась ещё одного взгляда, от которого внутри образовался ледяной ком, а потом мой хозяин сказал:

– Что ж, чудно. Даже в этих обносках она выглядит свеженькой и цветущей. Дорогая моя, ты волшебница, – а это уже мадам Лиаж.

– О, для вас всё, что угодно, дорогой мой, – прощебетала она и подтолкнула меня к мужчине. – Забирайте своё сокровище.

Рука в перчатке взяла мои безвольные пальцы, и мы вышли из купален, сели в знакомую карету и поехали дальше, к портному, если правильно помню. По пути не разговаривали, да я и не имела желания, забившись в угол и стараясь унять лихорадочную круговерть мыслей, с каждой минутой ощущая себя всё неуютнее. И когда карета снова остановилась, я настолько погрузилась в переживания, что почти не запомнила, как меня обмеряли, просили примерить что-то, служанки помогали переодеваться в нечто воздушное, лёгкое, полупрозрачное и совершенно неприличное. По крайней мере, в таких нарядах я ни за что не выйду на улицу. Да и вообще, даже из комнаты. Они больше открывали, чем скрывали, а ещё… большинство из них не подразумевало белья, вообще никакого. Мои щёки пылали, когда я мельком видела себя в зеркало, казалось, от стыда все эти воздушные развратные одежды сгорят на мне в момент. А мужчины, Господин Эм и портной, разглядывали и одобрительно кивали, словно я манекен, а не девушка. В результате, договорившись, что всё, что подошло, пришлют в особняк, где я теперь буду жить, мой сопровождающий вернул меня в экипаж.

– Что ж, славно, – довольно произнёс он, когда мы тронулись. – В девять вечера за тобой заедет экипаж, я встречу уже на месте. Как раз успеешь поужинать, но много не ешь, – он издал двусмысленный смешок. – Лучше приехать на вечер налегке.

Я не стала уточнять, почему, подозревая, что ответ мне не слишком понравится.

– Слуги в доме есть, но они без лишней надобности не появляются на втором этаже, где расположены твои комнаты, – продолжил пояснять Господин Эм. – Да и вообще предпочитают не попадаться на глаза. Не переживай, я плачу им достаточно, чтобы они не болтали, а за слухи они знают, как я умею наказывать, – голос мужчины стал жёстким. – И просить их помочь бесполезно, надеюсь, ты это понимаешь, крошка.

Опустив взгляд на свои судорожно сцепленные пальцы, я еле выговорила непослушными губами:

– Мне… некуда идти…

– О, рад, что ты осознаёшь это, – непринуждённо отозвался Господин Эм. – Тогда мы договорились, ты ведёшь себя, как послушная девочка, выполняешь все мои приказы, и у тебя есть шанс выбраться из этой истории вполне обеспеченной женщиной.

Я ничего не ответила на его слова. Обеспеченной, может быть, но… Какая жизнь ждёт меня после? Только если уехать туда, где обо мне никто не будет знать, и попробовать начать жизнь сначала, постараться забыть эти дни, проведённые в лапах моего хозяина. Между тем, экипаж остановился, и Господин Эм вышел, протянув мне руку.

– Добро пожаловать, теперь это твой дом, дорогая моя.

Едва взглянув на большой трёхэтажный особняк и постаравшись скрыть дрожь, я пошла за проводником к крыльцу, поднялась, зашла в просторный и гулкий холл с широкой мраморной лестницей, покрытой тёмно-синей дорожкой. Нас никто не встречал, дверь мужчина открывал своим ключом. Мы поднялись наверх всё так же молча, я смотрела под ноги, совершенно не интересуясь убранством особняка. Передо мной распахнули очередную дверь, и я переступила порог роскошной, большой спальни, совмещённой с гостиной.

– Гардеробная и ванная вон за теми дверьми, – любезно уведомил Господин Эм. – Одежду должны скоро привезти, об ужине я распоряжусь, его принесут сюда. Ну, до вечера, отдыхай, готовься, экипаж приедет за тобой в девять, – приподняв мою голову за подбородок, он коснулся губами лба, и кожа вспыхнула, как будто там остался след от поцелуя. – Твой сопровождающий скоро подойдёт, – со смешком добавил он, и я вздрогнула.

После чего, мужчина развернулся и вышел, оставив меня одну. Я обняла себя руками, потерянно оглядевшись. Просторная, даже слишком для меня одной, комната. Роскошная кровать с мягким изголовьем, обрамлённым изящной деревянной рамой с множеством позолоченных завитушек, в изножье – резные столбики. Балдахин с тонкой кисеёй полога, сейчас убранного по обе стороны и подхваченного атласными лентами. Изящный туалетный столик с ящичками и овальным зеркалом, пуфик около него. Стены обиты шёлком с вышивкой, на полу толстый ковёр с длинным ворсом, около мраморного камина, прикрытого красивой ширмой с вышивкой стеклярусом. Ещё, там же стояла низкая и широкая кушетка с бархатным сиденьем и спинкой, около неё столик, украшенный мозаикой и перламутровыми накладками, и – глубокое, мягкое кресло. Гостиная часть отделялась от спальной занавеской, состоявшей из множества длинных нитей с крупными хрустальными бусинами, ярко сверкавшими в свете ламп. И вся отделка приглушённого малинового цвета и его оттенков, удивительно не резавших глаз и создававших интимную и уютную атмосферу.

Ничего вульгарного или вычурного, всё элегантно, дорого. Интересно, кого сюда приводил Господин Эм? Может, своих любовниц? Или… таких, как я, жертв его манипуляций, вместе с… клиентами? Во рту стало горько, я сглотнула вязкую слюну и поспешила зайти в гардеробную. Тоже довольно большая комната с зеркалом в полный рост и низким диванчиком, пока пустая, но ненадолго. Отсюда вела отдельная дверь в ванную, и я пошла исследовать свои покои дальше. Помещение для водных процедур назвать простым словом «уборная» язык не поворачивался. Стены украшала мозаика из тёмно-фиолетовых и белых кусочков, на возвышении, утопленный в пол, располагался целый маленький бассейн, на стене – полки с множеством флакончиков и коробочек. В узком шкафу я обнаружила халат и полотенце, а из блестящих медных кранов шла горячая и холодная вода. В углу виднелся фарфоровый унитаз, и я слегка покраснела. Да, особняк устроен по последнему слову техники, водопровод имелся только в самых богатых домах, могущих оплатить такую роскошь.

Прерывисто вздохнув, я позволила себе грустную улыбку, осматривая всё это великолепие. Да, мне здесь нравилось. Да, как любая девушка, я хотела красивой жизни, достатка, платьев, драгоценностей и красивого дома. Но не собиралась получать это нечестным путём или выгодной женитьбой, как другие молодые особы моего возраста. Может, наивно и неправильно, но мне хотелось верить в любовь и в то, что я встречу достойного мужчину, способного обеспечить нас всем необходимым. А сейчас… Сейчас мне предстояло жить здесь ровно до тех пор, пока не отработаю чужой долг. Никлас был моим братом, я его любила, но его долги – это его долги, и почему же он не подумал обо мне, когда садился за карточный стол?!

Прикусив губу и запретив себе плакать, я решительно нажала ручку и вышла обратно в спальню. И замерла, настороженно уставившись на сидевшего в кресле незнакомого мужчину. В рубашке, штанах и расстёгнутом жилете, камзол небрежно валялся на кушетке. Темноволосый, с аккуратным хвостиком на затылке, лицо привлекательное, с лёгкой щетиной, а выражение на нём непроницаемое. Полные губы слегка сжаты, глаза прищурены, и их цвет никак не разглядеть – слишком большое расстояние. Стопу одной ноги он положил на колено другой, рука на подлокотнике, и вся поза выглядела небрежной, расслабленной. А у меня внутри всё упало: кажется, Господин Эм говорил про то, что за мной присмотрят, и мой сопровождающий скоро придёт…

– Кто вы? – тихо спросила я, не торопясь подходить.

– Морган Айрэн, – ответил гость приятным, мягким голосом. – Твой наблюдатель. Внизу приехал портной, я велел горничной принести всё сюда, и сейчас подадут ужин. А потом начнём готовить тебя, – он усмехнулся, и от предвкушения в его словах я вздрогнула, прижавшись к двери в ванную комнату.

Ещё, в них отчётливо прозвучал недвусмысленный намёк, и появилась уверенность, что эта самая подготовка в понимании Моргана пройдёт далеко не так спокойно и безобидно, как мне казалось. Да, Господин Эм и про это говорил же, что мой надсмотрщик может и обучить кое-чему. Ох. Ну, по крайней мере, он не противный на вид. Тут же молча зашла горничная с большим подносом, на котором стояли тарелки, и споро составила всё на стол.

– Диана? – он выгнул бровь, и я мимолётно удивилась, откуда он знает моё имя, а потом сама же и объяснила себе: наверняка Господин Эм ему сказал.

Повинуясь повелительным ноткам в тоне Моргана, я молча подошла к столу, избегая смотреть на мужчину и чувствуя себя в его компании всё неуютнее с каждой минутой.

– Приятного аппетита, – любезно пожелал он, а я снова подумала, что как бы не подавиться куском под его изучающим, оценивающим взглядом.

К счастью, в спальню зашла ещё одна горничная, увешанная свёртками и пакетами, за которыми её почти не было видно – как бедная женщина не споткнулась, не понимаю. Морган тут же поднялся и направился к гардеробной, небрежно махнув служанке.

– Идите за мной, любезная, посмотрим, что там у вас есть интересного.

Они скрылись за дверью, а я принялась торопливо есть, почти не ощущая вкуса ужина. Нет, мясо было изысканным и нежным, в сливочно-пряном соусе, тушёные овощи мягкими и сочными, а вино, которое я лишь пригубила, безусловно, приятным. Но я спешила закончить с ужином, пока не появился Морган, хотя не знаю, зачем ему понадобилось смотреть, что прислал портной. Ведь это мне предстоит одеваться к предстоящему вечеру…

Мужчина пробыл в гардеробной достаточно долго, чтобы я успела поужинать, и, признаться, в какой-то момент в мою голову закрались подозрения не совсем приличного толка. Однако из гардеробной не доносилось никаких звуков, только иногда шорох и смутные голоса, спокойные и без всяких… лишних дополнений. А буквально через пару минут, как я отодвинула пустую тарелку, чувствуя себя сытой, из гардеробной наконец вышли Морган и служанка.

– Благодарю, сегодня вы больше не понадобитесь, – небрежно кивнул он, и горничная, опустив взгляд и наклонив голову, быстрым шагом покинула спальню, даже не посмотрев в мою сторону.

Мы остались одни, и внутри всё тревожно замерло: Морган повернулся ко мне, склонив голову к плечу и снова внимательно рассматривая.

– Что ж, – медленно произнёс он, и его губы растянула усмешка, а в глазах зажёгся огонёк. – Полагаю, пришла пора переодеваться, дорогая Диана. Этот балахон уж точно не слишком подходящая одежда для вечера, куда ты поедешь сегодня. Встань и подойди к зеркалу, – скомандовал он.

Я не сомневалась, что если начну выказывать строптивость, меня живо поставят на место, поэтому молча встала и выполнила повеление, хотя колени подгибались, а по спине безостановочно бегали холодные мурашки. Морган неторопливо приблизился ко мне, остановился за спиной, теперь рассматривая в отражении моё испуганное и напряжённое лицо. А потом вдруг усмешка стала шире, и на мои плечи легли горячие ладони, чуть сжав их.

– Снимай свои обноски, – мягко произнёс он, наклонившись, и ухо защекотало его тёплое дыхание. – Я помогу, Диана.

И его пальцы, едва ощутимо пробежавшись по изгибу шеи, взялись за первую пуговичку на застёжке моего платья.

Глава 4

Сердце скакнуло к горлу, и я нервно сжала юбку, глядя в лицо Моргана в зеркале расширенными глазами, паника молоточками застучала в висках.

– П-простите… Я и сама могу… – едва слышно попробовала возразить я, однако не двинулась с места, не зная, чего ожидать от мужчины.

Ведь мне ясно дали понять, что мои желания никого здесь не волнуют, но не попытаться я не могла. Господи, меня раздевает мужчина, которого я вижу впервые в жизни и познакомилась с ним всего лишь этим вечером! Немыслимо с точки зрения скромности и воспитанности, и в лицо плеснула горячая волна стыда. Губы моментально пересохли, от острого смущения сбилось дыхание, а между тем, пальцы Моргана уже справились с пуговичками, и ладони вернулись на плечи. Он приблизился вплотную, почти прижавшись ко мне, и нос уловил тонкий, горьковато-свежий аромат полыни и лимонника, и совершенно неожиданно для себя я вдруг осознала, что… он взволновал меня. Взбудоражил, заставил задышать чаще, и моё смущение усилилось, я в замешательстве отвела глаза.

– А мне хочется сделать это самому, – мурлыкнул Морган, стягивая ткань с плеч, и тут же повелительно бросил. – Не опускай взгляда, Диана! Этот очаровательный румянец так идёт тебе, малыш-шка, – выдохнул он, и я почувствовала прикосновение горячих губ к местечку чуть пониже уха.

Вздрогнула, ощутив, как по телу прошлась горячая волна, и внизу живота стало странно тяжело, а мышцы свела болезненная истома. Что со мной?.. Может, что-то в еде было?! Я же не могу так реагировать на совершенно бесстыдные прикосновения почти незнакомого мужчины?.. Ладони между тем спустились до самых локтей, оставляя за собой шлейф жарких мурашек, и дрожь усилилась, как и моя растерянность. Очень хотелось отойти, поправить платье, соскользнувшее с груди, закрыться от жадного взгляда мужчины за моей спиной, и я даже дёрнулась в сторону, прикусив губу. Руки метнулись вверх – тонкий батист нижней сорочки почти ничего не скрывал, и мой оторопелый взгляд замер на тёмных кружочках сосков, странно напряжённых и пульсировавших в такт рваному ритму, в котором билось сердце. Стало ещё жарче от собственного вида, но Морган перехватил мои запястья, без труда опустив их вниз.

– Диа-ана, – протянул он с явным удовольствием. – Стой спокойно, иначе мне придётся связать тебя, – бархатистым шёпотом предупредил мужчина, и его язык пощекотал кожу чуть пониже уха. Я судорожно вздохнула, и глаза широко распахнулись от вспышки ощущений, почти ослепившей и заставшей врасплох.

– Что… вы делаете? – едва слышно вырвалось у меня, и я сглотнула пересохшим горлом.

Одна его рука обвилась вокруг моей талии, а вторая… легла на грудь, едва прикрытую сорочкой, и я запоздало пожалела, что в последние недели не надевала корсета. Да и то сказать, после исчезновения горничной в одиночку справиться с этой деталью нижнего белья сложно. Хотя, подозреваю, для Моргана избавить меня и от него не составило бы труда.

– Раздеваю тебя, Диана, – жарко выдохнул он, и его пальцы мягко сжали мою грудь, помассировав. – А ещё, соблазняю, – ещё один лёгкий поцелуй оставил огненный след на шее, заставив беззвучно ахнуть, мой заворожённый взгляд не отрывался от отражения, где пальцы Моргана уже стянули батист с округлого холмика, полностью обнажив. – Ты такая невинная, неискушённая, не могу устоять…

Вкрадчивый голос отзывался странной дрожью внутри, заставлял нервы вибрировать, и острый стыд мешался с волнением и внезапным нездоровым любопытством. Я вдруг осознала, что мне хотелось узнать, что же будет дальше, и нравилось то, что я чувствовала. Откровенные, уверенные прикосновения Моргана к напряжённому шарику соска рождали жаркое томление, кровь стала тягучей, вязкой, а между ног словно пульсировало маленькое, горячее солнце. И… там всё было влажным, ткань панталон намокла, и это рождало ещё большее смущение, вносившее пряную нотку в то, что творилось со мной. Сопротивляться уже не хотелось, а хотелось прислониться, прикрыть глаза и… позволить этому мужчине продолжать… Всё равно не он, так кто-то другой это сделает.

Мелькнувшая невесёлая мысль внесла горчинку в сладкий коктейль эмоций, и я прерывисто вздохнула, прикусив губу и на мгновение напрягшись. Сквозь негу пробилось беспокойство, вспомнилось, что говорил Господин Эм про мою невинность. А вдруг этот Морган не знает?! И… ох, боже мой, я стою, полуголая, в спальне, наедине с мужчиной, и позволяю ему бесстыдно прикасаться и ласкать, млея от ощущений, желая ещё… Я задохнулась от волны стыда, издала невнятный звук и снова дёрнулась, вцепившись в запястье Моргана. Нет, нет, не буду поддаваться, я же приличная девушка, господи!

– Ш-ш-ш, – рука на талии сжалась крепче, никуда не пуская, а в голосе мужчины послышались предупреждающие нотки. – Диа-ана, я всё равно это сделаю, – тихо, непреклонно произнёс Морган, легонько поглаживая твёрдую горошину соска, обводя её и щекоча подушечкой. – Господин Эм, знаешь ли, разрешил подготовить тебя, – вкрадчиво добавил он, и в следующий момент его зубы чувствительно прикусили мочку уха, а пальцы сжали вершинку.

Острая вспышка удовольствия прошила всё тело и отозвалась тягучей болью внизу живота, и я от неожиданности всхлипнула, так и не расцепив пальцев.

– П-подготовить? – тоненьким от волнения и тревоги голосом переспросила я, запнувшись.

Мягкий смех защекотал щёку, а потом Морган, легко стряхнув мои руки, уверенно стянул сорочку совсем, полностью обнажив грудь. И обнял двумя ладонями снизу, приподняв и глядя на наше отражение, большие пальцы медленно гладили ареолы по кругу, не касаясь розовых бутонов. Я замерла с колотящимся сердцем и сумбуром в мыслях, не в силах отвести взгляда от провокационного и непристойного зрелища. Руки Моргана странным образом смотрелись на мягких полушариях очень естественно, и я задышала чаще, опять поймав себя на том, что…

– Не волнуйся, твоя невинность не пострадает, – мне почудилось, в его голосе кроме непонятной насмешки промелькнули ещё какие-то эмоции, но Морган проложил цепочку лёгких поцелуев по изгибу шеи, и думать стало сложно.

Я вновь утонула в яркой вспышке ощущений, жаркими волнами расходившихся по коже, и бессильно прислонилась к Моргану. Мысли путались, щёки горели от не желавшего уходить смущения, и вместе с тем, с трудом удавалось удержаться от того, чтобы не выгнуться навстречу, бесстыдно напрашиваясь на продолжение ласки. Мысленно застонав, я всё-таки прикрыла глаза, не в силах справиться с замешательством и растерянностью, оттенявших остальные эмоции.

– Тебе ведь нра-авится, правда, Диа-ана? – протянул Морган, уверенно лаская мою грудь, играя с сосками, перемежая волнующие поглаживания с пощипываниями.

Иголочки боли лишь добавляли перчинки, Морган умело останавливался на самой грани, когда его действия могли бы быть в самом деле неприятными. Твёрдые горошины налились кровью, набухли и стали крайне чувствительными, вспыхивая от малейшего прикосновения. Я кусала губы, всё же подаваясь навстречу, непристойно выгибаясь и судорожно сжимая пальцы. Хотелось усилить это болезненно-сладкое наслаждение, получить больше, а между ног разгорелся настоящий пожар, заставляя мышцы живота скручиваться в узел от непонятных, смутных и пугающих своей силой желаний. Наверное, стоило попытаться прийти в себя, очнуться от опасного и одновременно притягательного дурмана. Отбиваться до последнего, защищаться, не поддаваться…

Но я даже представить не могла, как быстро этот Морган разбудит во мне нечто тёмное, спавшее до поры, до времени, и сейчас завладевшее телом и разумом почти полностью. И этой сущности нравилось, боже мой, как же ему нравилось то, что со мной делали! Нравилось отзываться на ласки, жадно поглощать тот жар, что разливался в крови, желать большего и покорно подставляться под бесстыдные прикосновения… Господи, когда я успела стать такой развратной?! В жизни не мечтала ни о чём подобном, даже тайно, даже наедине с собой! Отчаяние лишь вспыхнуло падающей звездой и кануло в нараставшем урагане, и я всё же не сдержала тихого стона, когда пальцы Моргана в очередной раз сжали набухшие бутоны сосков. Около уха резко выдохнули, и я словно сквозь вату услышала бормотание:

– Какая ты чувствительная, малыш-шка, однако. Проверим, насколько, м-м?

И его ладони, оставив мою грудь, заскользили вниз по телу, стремительно избавляя от платья, а заодно и от сорочки. Дыхание перехватило от очередного острого приступа смущения, я проследила за тем, как платье осело на пол, прикрыв ноги до щиколоток и оставив меня в одних панталонах и чулках. Время, казалось, застыло, повисло в воздухе разноцветным бисером, и вдруг сознание на несколько мгновений охватили странное спокойствие и отстранённость. В конце концов, этот Морган вполне привлекательный мужчина, пусть и бесчестный и крайне невоспитанный, раз позволяет себе такие вольности с незнакомой и беззащитной девушкой. Но… Мне приятны его откровенные прикосновения, и пусть уж лучше первый раз я окажусь с этим мужчиной, чем с кем-то совсем незнакомым и непонятно, в каком месте. Неизвестно, что ждёт вечером, а сейчас…

Никто ведь не узнает. Нас никто не видит, и всё это останется только в моей памяти. И сомневаюсь, что Морган будет направо и налево рассказывать, для него я – всего лишь очередная девушка, и сколько их ещё будет. Он всё равно сделает то, что задумал, и… Мне было помимо всего прочего, очень интересно, что же это, если моя невинность останется нетронутой. А ещё, где-то в самой глубине души упрямо теплилась надежда, что вдруг… Ну, вдруг мне захотят помочь, если я расскажу свою историю…

Прикосновение ладоней к животу поверх тонкого батиста панталон вернуло в настоящее, и я поймала горящий неприкрытой страстью взгляд Моргана в зеркале.

– И что у нас тут? – выдохнул он, и в следующий момент пальцы нырнули в прорезь, заставив вздрогнуть и судорожно вздохнуть.

Господи, там до сих пор никто не касался, никогда. Так откровенно и бесстыдно, поглаживая гладкий холмик, избавленный от волос. И… я ничего не могла поделать, задохнувшись от волны горячих, пряных ощущений, оставшихся на языке привкусом корицы с шоколадом. Я замерла, часто дыша и прикрыв глаза, смущение не желало проходить, мешаясь с другими жаркими эмоциями, и не знала, чего хочется больше. Отпрянуть в попытке избежать прикосновения или… податься вперёд, позволив Моргану сделать то, что он хотел. И зеркало, оно отражало всё безжалостно и бесстрастно, и я видела сквозь ресницы. Мой яркий румянец, приоткрытые губы, беспомощный взгляд широко раскрытых глаз. Грудь с вызывающе торчащими, твёрдыми вершинками. Я выглядела растерянно и в то же время непристойно, и что-то было в этом зрелище полураздетой меня, с мужскими ладонями на моём теле, отчего дыхание учащалось, и становилось ещё жарче. Хотелось отвернуться, и в то же время я не могла отвести зачарованного взгляда, наблюдая, как вторая ладонь скользит вниз, оставив мою грудь, и стараясь не обращать внимания на кольнувшее разочарование.

– Такая гладенькая, ну надо же, – снова голос Моргана около уха, и… его пальцы отвели края батиста, открывая мягкие складочки, и я едва не охнула, потерявшись в замешательстве.

А он на этом не остановился, медленно погладил, отчего дрожь стала сильнее, и… раздвинул, обнажая нежную, розовую сердцевину, красноречиво влажную. И потом прикоснулся к самому сокровенному, слегка нажав.

– Продолжим? – вкрадчиво мурлыкнул мой личный демон-искуситель, пока я пыталась справиться с сорвавшимся с цепи сердцем и сбившимся дыханием.

Глава 5

– А ты не такая, как все, – задумчиво протянул Морган, а его палец продолжал обводить по кругу пылавшую огнём точку, заставляя кусать губы и едва сдерживать рвущиеся с губ стоны. – Не плачешь… Не вырываешься… Не бьёшься в истерике… – шептал он, а мои бёдра бесстыдно подавались вперёд, за новой порцией откровенно непристойной ласки, и я ничего не могла с этим поделать.

Тело не подчинялось мне, сгорая в проснувшемся огне, желая утолить странный голод, терзавший душу и лишавший воли. И поэтому я могла лишь откинуться на Моргана, тихонько всхлипнув, ноги уже не держали. Да, я не буду сопротивляться, потому что… не хочу. Сейчас – не хочу. У меня нет никого в этом мире, моё будущее туманно и пугает сильнее, чем настоящее. Всего через несколько часов ко мне будет прикасаться другой мужчина, и я даже не знаю, вызовет ли он у меня такие же чувства и желания, или… придётся заставлять себя не сопротивляться. А так, хотя бы не буду мучиться неизвестностью. Около уха раздался шумный вздох, а палец проник глубже, дальше, настойчиво скользя по нежной плоти, и я не сдержалась, ахнула в голос, выгнувшись навстречу и крепко зажмурившись.

– Горячая, и мокрая, – с тихим, довольным смешком озвучил очевидное Морган, и лицо вспыхнуло от его слов, а по телу прошлась горячая дрожь. – И такая нежная, Диа-ана, – его язык пощекотал мочку, прошёлся по внешнему краю, и я едва слышно всхлипнула, чувствуя, как от шеи до пяток прокатилась волна щекочущих мурашек. – Хочешь меня, пра-авда?

– Н-не знаю, – с трудом выговорила непослушным губами, правда теряясь в ярких, незнакомых ощущениях, накрывших с головой. – Я никогда…

– Это называется желание, малыш-шка, – не дал договорить Морган, снова легонько прикусив мочку и послав молнию удовольствия до самого низа живота. И одновременно я вдруг почувствовала его палец внутри, там, где всё в самом деле было мокро и скользко. – И ты хочешь, чтобы я продолжил, Диана.

Не вопрос, утверждение, и возражать не осталось сил. Хотела. Очень. До сведённых судорогой мышц, до разноцветных мушек перед глазами. Я не знаю, что со мной случилось, откуда это, откуда эти эмоции, желания, и как от одних только прикосновений этого Моргана я превращаюсь в пылающий факел. Всхлипнув, я тихо простонала, подавшись бёдрами навстречу, жаждая большего, чтобы глубже, дальше… Мышцы сжались, послушно втягивая и даря новую вспышку пряных, как горячий мёд, ощущений…

– Да-а!

И палец тут же пропал, оставив мне пустоту и разочарование. Я готова была захныкать, выпрашивать ещё непристойных ласк, но не успела: Морган вдруг негромко зашипел, пробормотал ругательство и со странной досадой бросил:

– Да к чёрту!

А в следующий момент развернул меня к кровати и довольно сильно подтолкнул к ней, скомандовав:

– Сядь. Раздвинь ноги.

Словно во сне я подчинилась, послушно опустилась на край и вцепилась в него, медленно разведя колени. Собственная непристойная поза вызвала всплеск огненного фонтана желания, внизу всё болезненно сжалось в ожидании ласки. Морган стремительно шагнул ко мне, наклонился, опершись ладонью о кровать, и ухватил за подбородок, прижавшись к моим губам. Настойчивый язык властно раздвинул их, ворвался в рот, а пальцы надавили, открывая шире. Он пил моё дыхание, целовал жадно, глубоко, чувствительно покусывая, ловил мой язык и втягивал в свой рот, заставляя неумело, но отвечать. И от этого первого в жизни настоящего, страстного поцелуя кружилась голова, руки сами тянулись зарыться пальцами в тёмные волосы, прижать ближе и отдаться на его волю полностью. Утонуть в жарком, тёмном мареве, и не думать больше ни о чём…

Напряжённые соски заныли, напрашиваясь на ласку, я невольно прогнулась, подавшись вперёд, и бёдра сами раскрылись шире, а между ними всё тяжело, горячо пульсировало. А Морган вдруг оторвался от моих припухших, саднящих губ и снова толкнул, опрокидывая на кровать, и лишь на мгновение кольнули смутная тревога и волнение. Потом всё смела могучая волна предвкушения, лишившая на несколько мгновений возможности дышать, и было уже всё равно, помнит Морган или нет об условии Господина Эм. Если он захочет сделать меня своей прямо сейчас, я не остановлю. Пусть сгорю в тёмном пламени, пусть потом мне будет стыдно и плохо, но это потом. Всё равно, к прежней спокойной и тихой жизни возврата уже нет и не будет.

Губы Моргана проложили дорожку из поцелуев вдоль шеи, спустились к груди, оставляя на коже огненные узоры, и наконец язык медленно обвёл твёрдую вершинку, оставляя влажный след. Я стиснула покрывало, запрокинув голову и сходя с ума от бушевавшего в крови пожара. Да, да, да, вот та-ак… Боже, это оказывается так сладко, поддаться пороку, сдаться на милость развратным желаниям, дремавшим до поры до времени где-то очень глубоко в душе. И как оказалось мало надо для того, чтобы пробудить их. Между тем, язык Моргана пощекотал горошину соска, заставив прерывисто вздохнуть, а потом его горячие губы захватили в плен, сильно, глубоко втянув. Я охнула и тут же прикусила губу, чувствуя, как разбегаются обжигающие змейки, воспламеняя каждую клеточку. А Морган не останавливался, посасывая, аккуратно прихватывая губами и тут же зализывая, то усиливая ласки до острых, на грани, ощущений, щедро приправляя удовольствие болью. То прикасаясь невесомо, едва ощутимо, обволакивая жаркой негой набухший бутон. Умелый рот играл и дразнил, доводил до исступления, и я окончательно потеряла голову, бессвязно шепча что-то и послушно выгибаясь навстречу.

Его ладонь между тем накрыла вторую грудь, пальцы чувствительно сжали вершинку, заставляя стонать и царапать покрывало. Кости плавились, а тело превратилось в податливый воск, я растворялась в эмоциях, позволяя себе жадно впитывать их, позволяя себе… быть такой. Открытой, доступной, порочной. Позволяя удовольствию заполнить до предела, растечься по венам сладким ядом и с радостью ныряя в это опасное наслаждение. Зубы Моргана снова прихватили, сжали и оттянули, и я длинно застонала, захлебнувшись в терпкой волне переживаний, окативших до самых кончиков пальцев.

В какой момент Морган отстранился, я так и не поняла, просто неожиданно горевшие от ласк соски обжёг прохладный ветерок, с моих губ сорвался всхлип, а это всего лишь он осторожно подул, добавляя контраста в ощущения. А жадные губы уже выкладывали замысловатые узоры на моём животе, спускаясь всё ниже, и только когда нетерпеливые пальцы дёрнули завязки панталон, освобождая от ненужной ткани, на самой границе сознания мелькнуло тревожное волнение. Ч-что он…

Язык прочертил влажную дорожку до самых складочек, пощекотал, а потом… Я испуганно охнула, когда его ладони надавили на внутреннюю сторону бёдер, заставляя открыться, и в следующий момент ощутила осторожное, лёгкое прикосновение к самой середине. Рефлекторно попыталась сдвинуть ноги, от острого приступа замешательства на несколько мгновений пропал дар речи, и я приподнялась на локтях, вынырнув из вязкого тумана чувственного желания.

– М-морган, – пробормотала, запнувшись, и уставилась на него ошалевшим взглядом.

– Ш-ш-ш, – он поднял голову и улыбнулся порочной, многообещающей усмешкой. – Я всего лишь покажу, что, возможно, ждёт тебя вечером, Диа-ана, – от того, как тягуче он произнёс моё имя, вдоль спины прокатилась волна горячей дрожи. – Если тот, кто за тебя заплатит, захочет это сделать.

Потом он снова опустил взгляд и… его пальцы раздвинули влажные лепестки, обнажая беззащитную, горевшую в предвкушении плоть, и я поспешно зажмурилась, облизнув сухие губы. Слова Моргана отрезвили, но лишь на миг, потому что я почувствовала, как его язык снова коснулся моего лона, обвёл трепещущий бугорок, не касаясь, тщательно вылизывая все потаённые уголки… Спустился чуть-чуть вниз и даже скользнул в упругую глубину, отчего я издала невнятный звук и не успела удержать порыв податься навстречу, приподняв бёдра. Колени сами раздвинулись ещё шире, бесстыдно раскрываясь, предлагая продолжить, и в голове не осталось больше ни одной мысли. Только пожирающее кости и плоть пламя, туманившее разум и забравшее с собой последние остатки смущения и замешательства. Губы Моргана прижались к влажному, скользкому местечку, жадно посасывали, язык играл с чувствительной точкой, то легонько дразня, то прижимая, и бёдра послушно двигались в такт, повторяя рваный ритм.

Я стремительно падала в колодец без дна, наполненный вязким, жарким удовольствием. Порочные, но такие сладкие ласки сводили с ума, и внутри натягивалась невидимая струна, грозя порваться в любой момент. Я дрожала, кусала губы и слизывала выступившие бисеринки пота, металась по кровати, беспомощно хныча и бормоча имя Моргана. А он лишь усиливал напор, и между ног всё тяжело пульсировало, болезненно вспыхивало от малейшего прикосновения к набухшим складочкам. Да простит меня Господь, но мне нравилось то, что делал со мной этот мужчина. Нравилось изгибаться под его ртом и пальцами, нравилось захлёбываться в водовороте пряных, с привкусом запретного, эмоций. Нравилось быть развратной… И хотелось ещё и ещё.

Снова ощутила неглубокое проникновение, и мышцы напряглись, пытаясь продлить острое удовольствие, но – нет, Морган строго соблюдал условие… А потом он прихватил зубами горевший кусочек плоти и чувствительно сжал, и я закричала, выгнувшись, ослеплённая обрушившейся волной наслаждения. И ещё одной, и ещё, пока Морган, крепко сжимая мои ягодицы, не давал отстраниться, а я же откровенно прижималась к его порочному рту, впитывая эмоции всем существом, купаясь в них, захлёбываясь. Ох, боже, как это упоительно, оказывается!

Только в следующий момент, даже не дав мне толком прийти в себя, Морган вдруг выпрямился, обжёг тяжёлым, хмельным взглядом и сквозь зубы процедил снова ту же фразу, что чуть ранее:

– Да к чёрту!

И неожиданно одним движением перевернул меня на живот. Я упёрлась ладонями в покрывало и привстала, попытавшись оглянуться и посмотреть на Моргана – что он задумал? Разнеженное недавним взрывом эмоций тело двигалось вяло и неохотно, ещё не до конца прошла слабость, да и голова оставалась звонкой и пустой.

– М-морган… – пробормотала я, пока он зачем-то подсовывал мне под живот подушку.

Мужчина же вдруг навалился, прижав к кровати, и обжёг ухо горячим дыханием.

– Если этого не сделаю я, то это сделают с тобой те, кто захочет развлечься с тобой вечером, – тихо произнёс он, а я вздрогнула, обескураженная словами Моргана. – И я более чем уверен, меньше всего они будут думать о твоём удовольствии, крошка.

Они. Он сказал – они. Значит… Их может быть несколько?! Однако всерьёз я испугаться не успела, как и дальше задуматься: губы Моргана, горячие, влажные, прижались к основанию шеи, язык пощекотал позвонок, и я беззвучно ахнула, выгнувшись и упёршись ладонями в покрывало. А поцелуи, жаркие, жалящие, оставляющие на коже огненный след, спускались всё ниже по спине, и я снова погружалась в тёмную пучину желания, будто и не испытала эйфорию несколько минут назад.

Глава 6

Когда рот Моргана добрался до поясницы, мурашки разбегались по коже, оставляя на ней невидимые узоры, и я уже не контролировала собственное тело. Оно изгибалось, подставляясь под прикосновения, провокационно отставляло попку, и ноги сами раздвигались, открывая сокровенное местечко для непристойных ласк. Да, мне снова их хотелось, и внутри зарождалась знакомая дрожь предвкушения, а нежная плоть налилась жаром и тяжело пульсировала в такт неровным ударам сердца. Язык Моргана пощекотал ямочки, ладони сжали ягодицы, и я задохнулась от всплеска эмоций, хватая ртом воздух и бесстыдно приподнимая бёдра.

Тихий, довольный смех Моргана отозвался в самой глубине моего существа вспыхнувшим солнцем. Я стиснула пальцами покрывало, прикусив губу и разведя колени до предела, до тянущей боли в мышцах. Пряная волна захлестнула с головой, лишая дыхания и оставляя лишь дремучие инстинкты, и я снова подчинилась им, сдалась, даже не попытавшись вернуть ясность мыслей. Не хотела… И мне было всё равно, что задумал Морган, я плавилась от его прикосновений, поглаживаний и поцелуев, а его ладони уже широко раздвинули упругие ягодицы, и я послушно подалась навстречу, чувствуя, как мышцы нетерпеливо сжались. Ещё несколько мучительных мгновений ожидания – я была уверена, что Морган рассматривает открывшееся непристойное зрелище, – и наконец долгожданное прикосновение. Нежное и одновременно настойчивое.