скачать книгу бесплатно
Фатима. Дар
Тарана Азимова
Фатима самая обычная восточная девушка, которая живет размеренной жизнью, помогает матери знахарке и сама немного лечит. Но все меняется, когда ее насильно хотят выдать замуж. В ней просыпается дар, о существовании которого она не подозревала. Что же это за дар? И в чем его смертоносная сила? И сможет ли юная девушка справиться с соблазном.
Тарана Азимова
Фатима. Дар
Том первый
Глава 1
Наступил последний вторник перед праздником Пламенной весны. Именно сегодня распускаются пламенные цветы Сапинда. Именно сегодня все молодые девушки гадают перед великим праздником весеннего равноденствия.
Все родственники собираются в доме аксакала, кушают сладости, которые заботливые хозяева выставляют в больших подносах, рядом такие же подносы с сухофруктами и орехами.
Вот и в доме Фатимы сегодня с утра суматоха. Дедушка давно скончался, и бабушка считалась старейшиной рода, поэтому вся семья сегодня соберется у них в доме. И хотя сладости были испечены заранее, все равно оставалось много дел. Невестка – жена старшего брата, с утра помогала маме накрывать на длинный стол, раскладывать посуду и приборы. Братья с отцом поехали на базар за свежей бараниной. И только Фатиме, как самой младшей, не поручали никаких важных дел. Однако ей было уже пятнадцать, и она могла много чем помочь, но ее попросили только принести воды, чтобы наполнить самовар, и щепок, чтобы его закипятить.
Возможно, ей это только казалось, но в последнее время ее будто стали отстранять от домашних дел, старались выпроводить из дома.
Мать чувствовала себя хуже и не могла лечить столько людей, сколько лечила раньше. Фатима и тут могла помочь! Она без чьей-либо просьбы собирала и засушивала лечебные травы. Тому ее с детства обучала мать. И, несмотря на то, что у самой Фатимы дар так и не проснулся, она многое умела и без него. Но мать ее к больным не подпускала, особенно в последние недели.
Фатиме всегда нравилось возиться с водой. Та словно сама вливалась в ее руки, и не давила на пальцы тяжестью, когда Фатима несла ведра. Вот и сейчас, возвращаясь со вторым ведром, она шла легко, не ощущая веса. Издалека увидела идущего ей навстречу Кямрана – среднего брата.
– Уже вернулись с базара?
–Да, – сказал он, перехватывая у сестры ведро, – и угадай, кто с нами? Дядя Али с женой и дочками. Только не визжи от восторга.
– И не собиралась.
Но на лице у самой уже сияла радостная улыбка.
– Сейчас начнут щебетать про свои наряды, сурьму и хну.
– Тебе какое дело?
– Да вы все уши мне прожужжали. С прошлого раза звон в ушах, – добродушно улыбнулся он.
– Это потому, что тебя Имран на тренировке утром треснул, – рассмеялась Фатима.
Они дошли до ворот, и Фатима мигом бросилась через сад к дому.
Встретив своих сестер Алмаз и Солмаз, она очень обрадовалась, и девушки действительно стали щебетать о своем, о девичьем. А самое главное, о гадании. Кямран только глаза закатил, проходя мимо.
Отца не было видно. Он заперся с дядей Али у себя в кабинете и о чем-то очень эмоционально рассуждал или даже спорил с дядей. Но этого Фатима не заметила. Как не заметила блеска в глазах тети Соны и грусти в глазах матери.
– Мир вашему дому! – громко поздоровался дядя Тамерлан, входя в дом со своей семьей: женой, сыном и дочкой. Его дочь Сэфия была застенчива, но и ее девочки утащили в спальню Фатимы, чтобы обсудить и хорошенько подготовиться к гаданию.
– Пока все будут за столом, пойдем к дверям. Только чарыки свои возьмите. Именно свои должны быть. Поворачиваешься спиной к двери и бросаешь чарык через левое плечо. Если носом к двери упадет – значит, в этом году замуж выйдешь.
Фатима об этом пока не думала. Из всех двоюродных сестер она была самой младшей, поэтому знала – сначала выдадут их, а потом уже ее. Да и брат средний был не женат. Пока он не женится, ей и думать о замужестве нечего.
Но гадать интересно!
На ужин все гости собрались за большим столом. Бабушка сидела во главе стола и руководила мамой и невесткой: указывала, что куда ставить, кому положить добавки, кому долить вина, когда нести следующее блюдо.
Отведав ароматный плов с сочной бараниной и сухофруктами, девушки улизнули из-за стола. Подойдя к двери, стали бросать по старшинству. У Алмаз чарык упала пяткой к двери, у Солмаз – носиком.
– Все равно раньше меня замуж не выйдешь, – смеялась Алмаз. – Я старшая, значит, меня первую выдадут.
– А ко мне, значит, раньше посватаются, – дразнилась Солмаз.
Сэфия бросила, и ее чарык упал поперек, да еще и вверх подошвой.
– Этот год дома останешься, – многозначительно произнесла Алмаз.
Настала очередь Фатимы. Она развернулась спиной к двери, взяла чарык и бросила.
Сестры молча смотрели на башмачок, не произнося ни слова. Фатима обернулась. Чарык не упала плашмя, а носиком упиралась в дверь.
– И что это значит? – спросила, недоумевая, она.
– Что тебя уже сосватали, – удивленно произнесла Алмаз.
Глава 2
«Этого не может быть!» – думала Фатима.
– Ты что, скрыла, что к тебе сваты приходили? А ну, рассказывай, кто он?
– Что за глупости? Не приходил никто, – начала отнекиваться Фатима.
Тут, словно выручая сестру, появился Кямран.
– Девочки, а что вы тут стоите? Идем костер разжигать. Прыгать будем!
Во дворе уже загодя натаскали кучу дров и сухих веток. Братья возились, разжигая костер. А девочки все щебетали между собой. Только Фатима стояла задумчивая.
«Глупости все это. Не может быть, чтобы меня кому-то сосватали и мне не сказали».
Вся семья собралась у костра. Искры летели высоко вверх, а языки пламени переливались от кроваво-красного до бледно-голубого. В каждом дворе сегодня зажигают костры, знаменуя приход Пламенной Весны.
Когда огонь чуть поутих, молодежь стала прыгать через него, загадывая желания и оставляя все плохое, скопившееся за прошлый год, за плечами сгорать в огненных волнах.
Фатима тоже прыгала и веселилась, вспоминая плохие моменты уходящего года и символически сжигая их в костре. И даже не думала, что самое плохое ждет ее впереди.
***
Утром за завтраком снова собралась вся семья. Гости заночевали тут же в гостевых комнатах.
Мать выглядела еще бледнее, чем обычно. Отец был подавлен. Зато дядя Али – старший брат отца, выглядел весьма довольным.
– Доченька, – обратился отец к Фатиме. – У нас отличная новость, – хотя голос его звучал совсем не радостно.
– Да, – перебил его дядя Али, – пока все в сборе, хочу сообщить, что тебя посватал Касум бей – весьма уважаемый и состоятельный человек, – потирая руки, сообщил он.
Сестры тихо зашептались. Фатима только хлопала глазами. Она посмотрела на мать, которая опустила глаза; на отца, который отвел взгляд. И поймала взгляд Кямрана, который с таким же недоумением смотрел на нее.
«Что происходит? Как это вообще возможно? Через среднего брата! Мне только исполнилось пятнадцать! Я еще очень юна! Зачем это?» – вопросы кружились в ее голове, но ответа на них она не находила.
– Со свадьбой тянуть не будем, – между тем продолжал дядя. – Во время празднования Пламенной весны принесут хончу[1 - Хонча – подносы или коробки со сладостями и разнообразными подарками для невесты.]
с подарками, а после и свадьбу сыграем.
– А кто он таков? – спросила бабушка. – Богат ли, знатен ли?
– Он бей, очень уважаемый и богатый человек. Из нашего селения.
***
Как во сне пролетели эти несколько дней. Фатима почти не ела и не пила. Против воли родителей она пойти не решилась бы, поэтому тихо смирилась. Мать увещевала ее, что это даже к лучшему.
– Посмотри, тебя берут в жены раньше других. Значит, ты достойна, красива.
Фатима, и вправду, была хороша собой. Небольшого роста, стройная, с узкими кистями и тонкими пальцами. На светлой коже четко выделялись темно-карие глаза, обрамленные густыми ресницами. Темные, как смоль волосы, крупными волнами струились по спине до поясницы. Они были гордостью Фатимы. Она расчесывала их, умасливала ароматными настойками. Хотя чаще собирала их в косу и убирала под косынку – чужим не положено было видеть девушку простоволосую.
– Селение, в котором живет Касум бей совсем недалеко, – продолжала приободрять Фатиму мать, – всего два дня пути на лошади. Мы будем часто видеться.
– Я не хочу замуж, – слезы текли по щекам Фатимы, – я же еще маленькая.
– Что ты! Ты уже давно взрослая. Женские хвори у тебя с двенадцати лет, а значит, ты давно готова выйти замуж.
Фатима только утирала слезы.
– Если бы у тебя был дар, мы бы могли еще выторговать для тебя несколько лет, что мол, ты нашему селению нужна как лекарь. Но твой дар спит, доченька. Не плач. Замуж выйти – это не беда.
Так утешала ее мать, прижимая к себе, прекрасно понимая, что после замужества дочь уже не будет ее, а полностью будет подчинятся семье своего мужа. И от тех будет зависеть, как часто будут видеться мать с дочкой.
Средний брат Кямран, видя состояние сестры, ходил взбешённый и постоянно запирался с отцом в кабинете, что-то выговаривая тому на повышенных тонах.
Пришли сваты. Самого жениха до свадьбы Фатиме видеть было не положено. Она сидела нарядная, на голове полупрозрачная косынка, прикрывающая лицо, по которому текли слезы. Но она показала себя достойной дочерью своих родителей: была покорной и молчаливой. А в груди все кипело. И словно натягивалась какая-то струна до предела. Казалось, Фатима даже слышит ее звон.
И вот наступил день свадьбы.
Фатиму нарядили в красную шелковую рубашку, поверх нее надели парчовую кофту с множеством пуговиц от талии и доходящих до груди. Атласные шаровары, поверх них струящуюся красную шелковую юбку с глубокими разрезами по бокам.
Глаза подвели сурьмой, губы подкрасили свекольным соком, нарумянили щеки. Голову украшал платок, закрывающий лицо, поверх которого одели бусы с золотыми монетами. На руках и ногах также были золотые браслеты с монетами, которые побрякивали при ходьбе.
На кистях рук нанесли замысловатые узоры хной.
Слез уже не было. Но внутренняя натянутая струна никуда не делась. Ее звон казался почти осязаемым. Порой девушка чувствовала, как по телу бегут мурашки. Наверное, это просто волнение.
Как в тумане прошла церемония. На талию невесты повязали красную ленту – символ целомудрия. Затем началась свадьба. Во дворе поставили два шатра: один для женщин, другой для мужчин.
Звучала музыка. Женщины танцевали, притоптывая ножками в вышитых золотом чарыках, и выводили кистями рук в воздухе замысловатые узоры.
В шатре у мужчин тоже было веселье. Порой оттуда доносились взрывы громкого смеха, и мужчины, в отличие от женщин, не скупились на шумные разговоры и песни.
Постепенно веселье стихло.
Фатиму отвели в отдельный шатер, приготовленный специально для молодоженов. Полы были выстланы коврами, вокруг пестрели подушки разных цветов, а ложе было устелено белоснежной простыней, чтобы на утро на ней отчетливо были видны следы выполнения молодоженами супружеского долга.
Две женщины усадили Фатиму на ложе, а сами вышли.
Она сидела ни жива, ни мертва. Порой ее била крупная дрожь. От страха и неизвестности темнело в глазах. Наконец, полог у входа отодвинулся, и в проеме показалась грузная мужская фигура.
Глава 3
Мужчина не торопясь вошел в шатер, и плотно задвинул полог.
– Здравствуй, красавица, – чуть хрипловато заговорил он. Хотя Фатима не видела отчетливо сквозь фату, но по голосу поняла – он не молод. Подобрала ноги, обхватив их руками.
– Ну что ты боишься, лань моя, – продолжал он, медленно приближаясь. – Я не сделаю тебе ничего плохого, – продолжал он, уговаривая.
Фатима чуть отстранилась, когда мужчина наклонился и, подобрав край фаты, медленно приподнял и перекинул его через голову девушки.
– Ай, какая красавица.
А Фатима уставилась на толстяка. Мелкие глазки блестели на заплывшем от жира лице. В масле от плова рот и лоснящиеся обвислые щеки. Из-под жилета выпирал большой живот.
Он снял папаху со своей лысеющей головы. Посмотрел на Фатиму с каким-то странным выражением, которое она не смогла распознать, но которое ей очень не понравилось.
Мужчина начал снимать свой жилет. А она отползла к самой стеночке шалаша.
– Ну что ты, розочка моя, – говорил он, уже снимая рубашку и обнажая волосатую грудь и объемный живот. – Цветочек мой, не бойся. Раскрою твои лепестки, тебе понравится. Больно не будет, а если и будет, то твоя мать ведь знахарка, в два счета тебя подлечит.
Он начал приближаться, на ходу расстегивая пояс. Фатима закрыла лицо руками.
– Нет!
– Ну что ты, – продолжал приближаться он.
– Нет! Пожалуйста!
Фатима почувствовала, как та самая струна, которая была натянута все эти дни, вдруг лопнула, и по телу пробежал жар.
Но ничего не понимая и не осознавая, она, зажмурившись, вытянула руки в защитном жесте и выкрикнула:
– Стой! Не подходи!
