скачать книгу бесплатно
– Как он её описал?
– Сказал, будто ану… анализировал Ничто. С большой буквы «Н». Анализировать – это значит разбирать что-то на части, вроде того, как… – принялась объяснять Валона, не дождавшись реакции Тиренса, но тот рассеянно её перебил:
– Я знаю, что такое «анализировать».
– Значит, вы поняли, что имел в виду Рик? – встревоженно спросила Валона.
– Может быть, девочка.
– Староста, а разве можно делать что-нибудь с Ничем?
Поднявшись на ноги, Тиренс коротко улыбнулся:
– Ну, как же, Валона! Неужели ты не знаешь, что наша галактика состоит в основном из Ничто?
На её лице не было и тени понимания, однако она нисколько не усомнилась в его словах. Староста – образованный человек. Внезапно она поняла, что Рик, её Рик, ещё более образованный, и преисполнилась гордости.
– Пойдём. – Тиренс протянул ей руку.
– Куда?
– Где сейчас Рик?
– Дома. Спит.
– Прекрасно. Я тебя провожу. Не нужно, чтобы патрульные застали тебя одну на улице.
Ночью деревня казалась вымершей. Фонари едва освещали единственную улицу, делившую рабочий посёлок надвое. Накрапывало. Тёплый дождик моросил почти каждую ночь. Совсем слабенький – зонты или плащи не требовались.
Валона никогда ещё не бывала на улице в столь поздний час в рабочую пору и боялась. Она старалась ступать как можно тише и прислушивалась, не доносятся ли шаги патрульных.
– Не надо идти на цыпочках, Валона, – сказал Тиренс. – Ведь с тобой я.
Его голос прозвучал так громко, что она подпрыгнула и послушно ускорила шаг.
В домике Валоны было темно, как и во всех прочих, поэтому они вошли внутрь с осторожностью. Тиренс родился и вырос в подобной лачуге, и хотя потом долго жил на Сарке, а теперь занимал трёхкомнатный дом с отдельной ванной, он почувствовал некоторую ностальгию. Обстановка была простой, ничего лишнего: гладкий цементный пол, кровать, комод, два стула да шкаф в углу.
В кухне и ванной необходимости не было: ели все в фабричной столовой, а мылись в общественных душевых, чьи ряды тянулись на задах домов. Климат на Флорине мягкий, и защищать окна от мороза и дождя не требовалось. Во всех четырёх стенах имелись загороженные ширмами отверстия, которые прикрывал от ночной мороси широкий карниз.
Тиренс включил прихваченный с собой фонарик и увидел, что один угол отгорожен старенькой ширмой. Он вспомнил, как сам раздобыл её для Валоны, когда Рик стал уже скорее мужчиной, чем ребёнком.
– Разбуди его, Валона, – кивнул он на угол.
– Рик, Рик! – Она постучала по ширме. – Вставай, маленький!
Оттуда захныкали.
– Это я, Лона.
Они зашли за перегородку. Тиренс посветил сначала на их с Валоной лица, потом на Рика. Тот заслонился от яркого света:
– Что случилось?
Тиренс присел на край койки, обратив внимание, что Рик спит на нормальной кровати. Когда-то Тиренс нашёл для него старую расшатанную раскладушку, но, как оказалось, Валона оставила её себе.
– Рик, Валона сказала, что к тебе возвращается память.
– Да, староста.
С Тиренсом он всегда держал себя очень почтительно, поскольку тот был самым важным человеком в посёлке. Даже управляющий фабрики относился к старосте с должным уважением.
Рик рассказал о вернувшихся днём воспоминаниях.
– А с тех пор ты больше ничего не вспомнил?
– Ничего, староста.
– Хорошо, Рик. – Тиренс отрешённо потёр руки. – Спи.
Валона проводила его до двери, крепясь изо всех сил, но то и дело вытирала глаза тыльной стороной своей широкой ладони.
– Староста, ему придётся меня бросить, да?
– Ты ведь уже взрослая, Валона, – серьёзно ответил Тиренс, беря её за руку. – Я заберу его ненадолго, а потом обязательно верну.
– А что дальше?
– Я не знаю. Пойми, сейчас для нас нет ничего важнее воспоминаний Рика.
– Вы думаете, всё будет так, как он сказал? Люди на Флорине умрут?
– Только никому об этом не говори, Валона. – Тиренс сжал её пальцы. – Иначе придут патрульные и заберут Рика навсегда. Вот о чём тебе надо думать.
Он не спеша вернулся домой, в задумчивости не замечая, как дрожат руки. Сон не шёл. Проворочавшись час, Тиренс достал наркополе. Оно было из того немногого, что он привёз с собой с Сарка, когда его назначили старостой на Флорине. Наркополе облегло голову, словно тонкая фетровая шляпа. Тиренс выставил таймер на пять часов и нажал кнопку.
Едва он успел устроиться поудобнее, как аппарат, с небольшой задержкой, отключил бодрствующие центры его головного мозга, мгновенно погрузив в сон без сновидений.
Глава 3. Библиотекарь
Они оставили скутер в боксе, на стоянке у окраины Города. Скутеры в Городе – редкость, а Тиренс не хотел привлекать лишнее внимание. Ему вспомнился Верхний город с диамагнитными наземными автомобилями и гироскопами-антигравами. Ну, так на то он и Верхний, здесь всё иначе.
Рик смотрел, как Тиренс закрывает бокс, прижимая палец. Чувствуя себя немного неудобно в новом комбинезоне, он неохотно двинулся за старостой под сооружение, похожее на высокий мост, – первую опору Верхнего города.
У всех прочих городов на Флорине были имена, этот же назывался просто Городом. На планете считалось, что рабочим и поселянам, обитавшим в нём самом или в его окрестностях, несказанно повезло. В Городе и врачи лучше, и больницы, больше фабрик и винных магазинов, даже роскошь какая-никакая имелась. Сами жители относились ко всему этому с меньшим восторгом. Ведь они жили в тени Верхнего города.
Тот же полностью оправдывал своё название. Город был жёстко разделён горизонтальным слоем бетоносплава площадью в пятьдесят квадратных миль, который поддерживали около двадцати тысяч опор из стальных балок. Внизу, в тени бетоносплава, обитали туземцы. Над ними, под чистым небом, жили нобили. В Верхнем городе трудно было поверить, что находишься на Флорине. Его населяли почти исключительно уроженцы Сарка с «вкраплением» патрульных-наёмников. Высший класс в самом что ни на есть буквальном смысле.
Дорогу Тиренс знал. Шёл быстро, стараясь не встречаться взглядом с прохожими, смотревшими на одежду старосты с неприязнью и завистью. Коротконогий Рик семенил следом, пытаясь не отстать. Свою предыдущую поездку в Город он помнил плохо. Теперь всё здесь казалось другим. Тогда было облачно, сегодня светило солнце, его лучи падали сквозь щели в плитах, и тёмные полосы делались ещё темнее на фоне ярких. Чередование света и тени завораживало Рика, почти гипнотизировало.
На солнышке грелись старики в креслах на колёсиках, медленно передвигаясь за ползущим лучом. Временами кто-то начинал клевать носом и оказывался в тени, пока его не будил скрип колёс. Иногда световую полосу заполняли мамочки с колясками.
– А теперь, Рик, держи себя в руках, – предупредил Тиренс. – Мы поднимаемся.
Они остановились перед коробом, протянувшимся между четырьмя опорами до самой плиты.
– Я боюсь, – сказал Рик.
Он догадался, для чего служит это сооружение, – это лифт, ведущий на верхний уровень.
Лифты, разумеется, были необходимы. Производство располагалось внизу, а потребители жили наверху. В Нижний город отгружались химикаты и основные продукты питания, однако готовые пластмассовые изделия и изысканная пища оставались привилегией Верхнего. Наверху требовались горничные, садовники, шофёры, строительные рабочие. Лишнее население копошилось внизу.
Тиренс не обратил внимания на испуг Рика. Его удивило собственное сердце, неожиданно ёкнувшее. Не от страха, нет. Скорее от предвкушения. Совсем скоро он вновь шагнёт на священную поверхность и оставит на ней грязные отпечатки своих ботинок. Тиренс имел право туда подняться. Да, он был флоринианцем, но вместе с тем старостой, а следовательно, ему дозволялось входить в Верхний город в любое время.
О, галактика! Как же он их ненавидел!
Тиренс глубоко вздохнул и вызвал лифт. Какой смысл пестовать ненависть? Он много лет прожил на Сарке, в самом гнездилище нобилей. Тиренс научился переносить всё молча. Однако не следовало забывать и то, что он узнал вчера. И не только вчера.
Загудел, опускаясь, лифт. Стена, перед которой они стояли, ушла вниз. Лифтёр глянул на них с отвращением.
– Тут что, только вы двое?
– Да, только мы двое. – Тиренс шагнул внутрь, Рик – за ним.
Лифтёр не спешил поднимать заслонку.
– Сдаётся мне, парни, вам придётся подождать до двух пополудни. Мне не след гонять эту громадину туда-сюда ради двух туземцев, – сказал он и сплюнул, постаравшись, впрочем, не попасть на пол лифта. – Где ваши трудовые книжки?
– Я – староста, – ответил Тиренс. – По одежде не видишь?
– Одежда ничего не значит. Я не хочу потерять работу из-за того, что кто-то где-то слямзил одежду. Показывай бумаги.
Тиренс молча предъявил папку с документами, которые обязаны были иметь при себе все уроженцы Флорины: регистрационный номер, служебное удостоверение, справку об уплате налогов. Папка была открыта на странице с алой лицензией старосты. Лифтёр мельком глянул.
– Ну, хорошо, хорошо. Может, конечно, ты стибрил и лицензию, но это уж не моя забота. Тебя я, так и быть, пропущу, хотя, по моему простецкому разумению, староста – тот же туземец, только в профиль. А что насчёт второго?
– Он – со мной. Вы нас пропустите или мне вызвать патруль, чтобы они заставили вас исполнять ваши обязанности?
Самому Тиренсу меньше всего сейчас хотелось столкнуться с патрульными, однако он произнёс эту фразу с подобающим высокомерием.
– Да ладно, не кипятись.
Стена поднялась, лифт, подрагивая, пошёл вверх. Лифтёр продолжал что-то недовольно бурчать под нос.
Тиренс скупо усмехнулся. Это было практически неизбежно. Люди, работавшие на нобилей, охотно отождествляли себя с хозяевами, компенсируя собственную неполноценность тем, что истово соблюдали правила сегрегации и глядели на своих собратьев свысока. Как же, ведь они были «высотниками»! К таким прочие флоринианцы испытывали особенную ненависть, лишённую взращённого в их сердцах благоговейного страха перед нобилями.
Лифт поднялся всего на тридцать футов, однако дверь открылась в совершенно иной мир. Как и другие саркские города, Верхний город представлял собой буйство красок. Отдельные здания, будь то жилые или общественные, были элементами сложной мозаики. Вблизи она казалась бессмысленной мешаниной цветов, но уже с расстояния ста ярдов превращалась в сложную палитру оттенков, плавно перетекающих один в другой и меняющихся в зависимости от угла зрения.
– Пойдём, Рик, – сказал Тиренс.
Тот застыл, разинув рот. Вокруг не было ни ростка, ни деревца! Лишь камень и краска. Рик не подозревал, что дома могут быть такими огромными. В памяти что-то шевельнулось. На миг ему померещилось, что в этих громадах нет ничего странного… Затем проблеск воспоминания потух.
Мимо проехала наземная машина.
– Это нобили? – прошептал Рик.
Тиренс успел заметить короткие стрижки, длинные расклешённые рукава из атласной однотонной ткани различных оттенков синего и фиолетового, бархатные бриджи и лёгкие чулки, блестевшие так, словно были сотканы из тончайшей медной проволоки. Люди в машине даже не взглянули в сторону Рика и Тиренса.
– Молодёжь, – ответил Тиренс.
Он не видел нобилей вблизи с тех пор, как покинул Сарк. Нобили и там-то не вызывали у него тёплых чувств, но на Сарке, по крайней мере, они были дома. Здесь же, в тридцати футах над адом, эти ангелы казались совершенно чуждыми. Тиренс вновь поморщился, подавляя бессмысленную ненависть.
С шипением приблизилась двухместная автоплатформа. Новая модель со встроенным пневмоприводом. Она скользила в двух дюймах над землёй, края её блестящего плоского дна были загнуты вверх, чтобы снизить сопротивление воздуха. Тем не менее остававшегося сопротивления хватало, чтобы платформа производила характерное шипение, означавшее для всех: «Едет патруль!»
Патрульные были здоровенными детинами. Смуглыми, плосколицыми, широкоскулыми, с прямыми черными волосами. Местным они все казались на одно лицо. Глянцевитая чернота мундиров подчёркивалась сверкающими серебряными пряжками, расположенными в стратегических местах, и декоративными пуговицами и ещё больше сглаживала индивидуальность лиц и усиливала их сходство.
Один патрульный остался на платформе, другой легко перепрыгнул через невысокий бортик и гаркнул:
– Документы!
Привычно пролистав папку, он сунул её обратно Тиренсу.
– Что вам здесь надо?
– Я хотел бы посетить библиотеку, сэр, – ответил Тиренс. – Мне позволено.
– А ты кто? – патрульный посмотрел на Рика.
– Я… – начал тот.
– Он мой помощник, – быстро сказал Тиренс.
– У него нет привилегий старосты.
– Под мою личную ответственность, сэр.
– Ну, смотри. – Патрульный пожал плечами. – У вас, старост, есть привилегии, но вы – не нобили. Не забывай об этом, приятель.
– Ни в коем случае, сэр. Кстати, не подскажете, как пройти в библиотеку?
Патрульный ткнул тонким стволом игольчатого пистолета, указывая направление. С того места, где они стояли, библиотека выглядела ярким пятном, причём цвет менялся от киновари нижних этажей к кармину верхних. По мере приближения кармин словно стекал вниз.
– Страшная какая, – неприязненно произнёс Рик.
Тиренс бросил на него удивлённый взгляд. Он привык к подобному декору на Сарке, но даже ему пестрота Верхнего города представлялась несколько вульгарной. Ко всему прочему, Верхний город был саркским даже больше, чем сам Сарк. На Сарке далеко не все являлись аристократами. Хватало и бедноты, живущей немногим лучше среднего флоринианца. Здесь же обитали «сливки», и здание библиотеки было наглядным тому свидетельством.
Громадное, намного выше прочих, сравнимое разве что со зданиями на самом Сарке – во всяком случае, намного большего размера, чем требовалось Верхнему городу, – оно демонстрировало преимущества дешёвой рабочей силы. Тиренс остановился у пологого пандуса, ведущего к главному входу. На пандусе цветом создавалась иллюзия ступеней, сбившая с толку Рика. Она придавала библиотеке дух архаики, свойственный академическим зданиям.
Просторный центральный зал был прохладен и почти пуст. Библиотекарем служила женщина. Сидя за единственным письменным столом, она казалась одинокой сморщенной горошиной в чрезмерно раздутом стручке. Увидев их, она привстала.
