Штормовое предупреждение. Поэзия

Штормовое предупреждение

Поэзия

Айрат Мустафин

© Айрат Мустафин, 2018

ISBN 978-5-4490-9666-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«– Вы не знаете где тропинка на небо?..»

Из Москвы дует фиолетовый ветер. Как тут пройти на небо?

Хармс

– Вы не знаете где тропинка на небо?Очень, знаете ли, хочется прогуляться по облакам.– Хм, вы, наверное, шутите. Как можно ходить в небесах?– Это страх нас удерживает от хождения по воздуху.– А что, самолёты, пилоты, дирижабли и парашютыТеперь не в счёт?– Какой пилот может шагать по облакам. Он ведь, тяжёлый.Он надеется только на свою машину.– Мужчина, вы городите чушь. Это пока невозможноПо техническим причинам.– Вот. И вы говорите пока. Это меня сильно радует.Но, вы так и не ответили, где та тропинка, по которой идутНа небо.– Наверное, там, где дует фиолетовый ветер или зелёный.– Странно, ни в Челябинске, ни в Череповце, ни в ПавлодареЯ не замечал указателя «Шагать в небесах там».– Хам! Вы меня просто разыгрываете. Или вы сумасшедший.– Нет, просто я, шедший по небу, но забывший дорогу назад.

«Как-то надо с этим жить…»

Всё покоя верлибр не даёт современным поэтам.

Владимир Монахов

Как-то надо с этим жить.Вот какое десятилетиеНе даёт покоя верлибр.Сверлит и вибрирует.Потрясает и раздражает.Рождает непривычноеИ обычное превращаетВ цепляющее.Дышит стихотворение,Сбивая своё дыханиеВслед за разворачивающимисяСобытиями.Быть ли им, верлибристам?Ребристым становится стихБез доводки рубанком рифмы,Полировки напильником.Пыльный ком слов летитПрямо в голову или сердце.Там очистится.Грязь отстанет.Устанет критик ругать безрифменное.Алмаз и без огранки остаётся прекрасным.В беспокойстве ворочается стихотворец.Во сне он возводит дворецПод названием «Верлибр» —Веяние новой архитектуры.Жизнь продолжается.

«Деревья зелёные шапки…»

Деревья зелёные шапкиНадвинули на самые брови —Глаз не видать.Руки зелёные спряталиВ карманы почти незаметныеПрямо в стволах —Не выпросишь показатьЗелёные ладони.Только клён возделРастопырено пальцыК небуС просьбой остановитьЖару хоть ненадолго,Пролив наконец-то водуИ охладив пыл,Остановив расплавлениеЗелени.Сосна тихо плачет —Жарко ей, снега желает.Сгрудились облака,Нахмурилось небо,Залепило ватностью Солнце,Взвыло от боли и жалостиК деревьям и зарыдало,Обливая землю и зеленьДождевыми слезами.Зашумели благодарноДеревья,Склоняя слегкаСвои зелёные головы.

«Здесь нет пристани…»

Лодка самым наглым образом приставала к берегу.

Из школьного сочинения

Здесь нет пристани.Лодки сами выбирают себе порты.Впрочем, зачем так громкоИменовать их временное пристанище.Берега кромка, выступ удобный —Лодка любит здесь находиться.Перевозит туда-сюда людей и садится тихо,То и дело, касаясь берега.Здесь не нужно выбираться на самый песок —Здесь колышек есть.К нему привязаться и болтаться рядомЛюбит лодка.А когда нахмурится небо, чем-то расстроенное,То лодка нагло ляжет прямо на берег,Переждать грозу собираясь.А когда сезон этих встреч подошёл к концу,То лодка заплакала,Расставаясь со своим берегом.Тихо, и так,Чтобы никто не заметил.

«– Эй, мойщик окон!..»

– Эй, мойщик окон!– Нет, он не моет окна,Он запускает свет.– Входи, свет.Располагайся, разливайся по комнатам.Присаживайся поочерёдно на диван,На кресло.По полу скользи.Наполняй собою посуду в серванте.Удивительно, когда светИмеет возможность прийти к нам.Мы можем им наполнять бокалы.Мало ли что ещё можно делать со светом.Марафетом занимается девочка,Сидя у окошка.Рисует себе ресницы и брови.Теперь ей светло.Мальчик посылает ей солнечного зайчикаОбломком зеркала.Свет, приходи к нам чаще.

«Феофилакт Косичкин почёсывает бакенбарды…»

Феофилакт Косичкин почёсывает бакенбарды.Макает перо в чернила и тихо строчит стихи.Рисует профили милые, кусает перо зубами,И подбирает рифму, чтобы лились ручьёмСтихи.Феофилакт Косичкин тихо ругает БулгаринаВ «Литературной газете» и пишет письма Дельвигу,Чтобы узнать как дела.Повесил сюртук на спинкуСтула, по-венски выгнутого,И держит рукой Пегаса за нерасчёсанный хвост.Феофилакт Косичкин знакомый до неприличия,Отличный от всех поэтов – великое наше всё.

«Пульс времени застыл в наших шеях…»

Пульс времени застыл в наших шеях,Сдерживаемый крик о том, как надо —Комом заткнул наши глотки.Маршрут выверен с точностью до шага.Подвиг пастора Шлага —Укор нам нынешнимМолчаливым.Там, на сцене бегают и даже скачут —В рамках выделенной площадкиИ согласованной пьесы.Бесы вырвались прямо из книги,Из прошлого просочились в настоящее.Голос вывел из оцепенения,Выбил пробки из наших трахей.ГолосРазогрел застывшую кровь,Разбудил нашу совесть.Голос.ГолосОглушил бесов, заставил остановиться.Слушайте голос,Он даст вам силы молчание прекратить.

«Пустой стул у письменного стола…»

Пустой стул у письменного стола.Хозяина нет. Стул никто не займёт.Никто не присядет, чтобы сделатьЗаписи в дневнике, ответить на письма,Полистать книгу.Стул пустой.Вытерта ткань на сгибах,Лак кое-где исчез.БезНегоНиктоНе займёт теперь этот стул.Пусто.

«Сердце наружу…»

Сердце наружу.Нет у него доспехов.Успехи и неуспехи все на виду.Бьётся, артериями коронарными,Будто нитями авоськи опутано.Путано что-то рассказываетПерепуганный гражданин,Отхлёбывая воду из гранёного стакана.Странно выпучены глаза,Взмокшая на спине рубаха.Привиделось чудаку, что в лесу —Палач и подобие плахи.Страхи, страхи заставляют сердца,Выворачиваться наружу.А когда всё уже позади, то обратноВ грудь прячется миокард.А кто-то с самого началаИ навсегдаСердце своё оставляет снаружи.Считает, что так честнее.Но так и особо больно.

«Свойство внутреннего магнита…»

Свойство внутреннего магнитаПритягивает людейИ хорошие события.Из небытия вытягиваетСломанные конструкцииИ неизменно их чинит.Чинно шагает картонный чиновник.Он почитает толькоПлакатных начальников.Нет, не печально,Что бумага не может притягивать так,Как внутренние магниты.Притяжение.Видимо, это свойство – стержневая основаНастоящего человека.

«Разноцветные звёзды радуют наши глаза…»

Учительница отправила второклассника

переделывать рисунок космоса, так как он,

неправдоподобный.

В «Роскосмосе» с ней не согласились:

«На самом деле звезды бывают и голубые,

и белые, и желтые, и оранжевые, и красные».

Разноцветные звёзды радуют наши глаза.Пусть далеко не все различают такое.Да, бывают красными и голубыми звёзды.Можно отыскать на ночном небе белые,Жёлтые и оранжевые.Наверное, это не специально,Но дети это ещё видят,А взрослым просто некогдаВглядываться в небо.А ведь там такая разноцветная красота.Строгая учительница наказала второклассникуПеределать его рисунок космоса.Звёзды должны быть стандартными —Разнообразия здесь не потерпят.Вот как утвердят изменения,Только тогда можно рисовать такКак видишь,А сейчас только так,Как положено.Отложенные было в сторону краскиВновь пригодились.У второклассника появилисьРозовый медведь, зеленоватый с отливом слон,Бегемот ярко-жёлтый и синяя трава.Эту картину он не покажет в школе.

«– Эй, Карл, привет! Ты что такой маленький?..»

Тысячелетиями люди рождались великанами,

и общество превращало их в карликов.

Павел Дуров

– Эй, Карл, привет! Ты что такой маленький?Опять начитался газет?– Нет. Просто я невысокий человек.– Веки красные – плакал?– Нет, я не умею плакать. Всю ночь читал книгу.– Густав, ты что так сник? Посмотри на КарлаКак он велик.– О чём твоя книга, Карл?– О милосердии.– Смотри, Густав, Карл стал великаном.– Карл, дай и нам почитать твою книгу.– Пожалуйста. Растите на здоровье.

«Умей читать между строк…»

Умей читать между строк.Ок.Ты бы смог прочестьМежду строк убористого почеркаВ солдатском треугольникеВеликой Отечественной войныСны о мирной жизни,Гарь подожженного танка,Банку тушенки на четверых —Так получилось?Страх перед атакой,Спрятавшийся между строкО любви.Выцвели чернила,Пожелтели листы.Рок определяетБудет ли следующее письмо.Моросит дождь,Скрывая дрожь и влагу на глазах.Жахнули где-то в 42-ом орудия.Сыпануло землёй на бумагу,Исписанную мелкими буковкамиПочти школьного почерка.

«Он на полном серьёзе утверждает…»

Он на полном серьёзе утверждает,Что небо красное.А может быть он и прав.Его светофильтры устроены по-иному,И что же в этом такого,Что изменилось от того, что теперьНебо красное.Будьте ласковей к тем, кто видит не такКак привычно.Обычность не приносит изменения,Обязательно нужна другая точка зрения.Другие краски создают новую картину.Рутину можно раскрасить – и появитсяНовый цвет привычных и скучных вещей.А может быть, мы просто забылиКогда в последний раз наблюдали закат.

«Глобус. Спокойный и трезвый…»

Я спокойный и трезвый как анатомический атлас,

Стоящий рядом с историей философских учений.

Владимир Бурич

Глобус. Спокойный и трезвыйРядом на полке с целой когортойФилософов,Одетых в картонные корки.Размышляют философы,Зазывая к себе,Внутрь своих учений.А на мне можно разглядетьДвижения морских течений.Осью пришит к подставке,Вопреки разумному кручусь и туда, и сюда,А учёные строго придерживаются себя.Баренцевым морем добавлю немного синиА вот у философов нет больше силы —Всю растратили в рассужденияхО рождении мира, о ценностях человека,О разнице римлян и греков,О воззрениях ацтеков, а заодно и майя.Амаяк Акопян на выцветшей афише,Приклеенной прямо к обоям,Улыбается прямо мне,Создавая иллюзию присутствияЗнаменитого фокусника.Я глобус – модель того, что существует.Рядом – полная противоположность.Сфере противопоставлены фигурыС рёбрами и прямыми углами,Не способные ни к какому движению.Я спокоен. Не до выпивки мне.

«Человек-барабан…»

Вот человек-барабан.

Офелия Мехидева

Человек-барабанПустой внутри и громкий снаружи.Гудит от всякой ерунды:«Ды-ды-ды, ды-ды-ды».Ритмично и прямолинейно.У кого в руках палочки,На того и откликается.Незаменимый человек на параде.Человек-скрипка грустит.Под перкуссию её не слышно.В тишине раскрывается затейливая мелодия,Рвущая душу.Без чуткого слуха сыграть невозможно.Только осторожноМожно касаться струн.Человек-флейтаОжидает умелого исполнителя,Который знает где и как нажиматьИ дуть насквозь,Чтобы услышать звук.Человек-оркестрОбвязан ложками-поварёшками,Трещётками и губными гармошками.Всего понемножку —Он впереди на красной дорожке.Его встречают цветами.Человек-дирижёрСобирает свой оркестр,Чтобы всем вместе сыграть мелодиюИ наградить всех овациями.

«Я Калькуттой окутан…»

Я Калькуттой окутанБудто сари самой дорогойОбёрнутаИндийская женщина.Индия пёстраяКак и краски этой страныЗавораживают и разжигаютМоё бесконечное любопытство.Бесстыдство барельефов на храмах,Доверие простых торговцев —Принесёшь деньги завтра, я тебе верю.Двери в изысканной резьбе иПросто полотно как вход.Рядом блистательное богатствоИ нищета трущоб.Рабиндранат Тагор воспеваетИндию и свободу.Бодрой походкой прохаживается иностранец,Ранец за его спиной,В руках путеводитель.Водитель улыбается вамКак самому дорогому другу.Так и есть на время, пока вы рядом.Слоны как само собой разумеющееся явление.Появление белого человека – причина порадоватьсяИ прикоснуться на счастье.Сокровища, спрятанные в узнавании страны,Где танцуют от широты души.

«Слышишь, дед, я найду тебя…»

Я уверена, что найду тебя, дед.

Галина Москаленко

Слышишь, дед, я найду тебя.Рано записывать в пропавшие без вести.Все архивы, три круга по три, пройдя,Пролистав, начну аккуратно трястиПапки, подшитые. Лениво и нехотяПожелтевший тихий листочек вдругНайдётся.И фамилия деда чернильной строкой,И простреленным сердцем забьётся.

«Прокрастинация – всё на потом…»

Прокрастинация – всё на потом.Я откладываю до бесконечностиВсё на потом.Сплетена из ниточек неосуществленногоВечность.Беспечность в отношении дел,Которые я отложил на потом.Прокрастинация – слово с хрустящими буквамиВнутри.Трикотажное слово «сделаю»Со временем становится хрупким и с хрустомУгрожающе произносит: « Прокрастинация».Рация не работает – кто-то отложил на потомЗарядить батареи.Реи обрушились на палубу —Забыл мореход просмолить дерево —Отложил на потом.Семь потов сошло, пока я победил её.МоюПрокрастинацию.Как?Расскажу вам потом.

«Прыг!..»

Прыг!И я в облакахКак в штанах.На три километра над землейИду.И как не понять Маяковского,Который именно такЛюбил ходить над головами у всех.Нет помех для шагающих в высоте.Только иногда зазевавшийся вертолётчик упрётСвою машину в меня.Я – аккуратно его пропущу.Пусть летит,А я буду себе шагать прямо по небу.

«Облака невнимательные…»

Павильон рассеянных облаков.

Наименование одного из помещений

в императорском дворце в Китае

Облака невнимательныеДо безобразия,Слоняются по дворцу,Бросаясь в объятияКаждому встречному.Целуют ватно-прозрачными губами,Оставляя в недоуменииПосетителей павильонаРассеянных облаков.Кто-то выделил имСпециальное помещениеДля безделья.Просто для праздного шатанияОт стены до стены,От пола к высоченному потолку.Нужна ли такая свобода тем,Кто привык к расстояниям другого масштаба.Пусть даже целый павильон во дворцеИмператора,Но территория над всей планетойГораздо больше.Приятное заточениеОстаётся лишь заключением.Свобода не имеет ограничений —Ни стен, ни потолка.

«Половицы скрипят …»

Половицы скрипят —Дом разговаривает.Баба пошла ставить самовар.Потом чайник будет заваривать.Затрещал огоньВ печи,Поддерживая разговор.Прихлёбывает с блюдца дед,Разгрызая на вид старинный рафинадС прилипшей махоркой.Вода в самоваре продолжает кипеть,Ворча неразборчиво.На столе пирожки,Ещё не остывшие.Ойкнула баба,Прикоснувшись к пузатому поильцу.– Дед, а, дед, слыхал? —Начинает делитьсяСобытиями.Поглощается пища для живота,ГоловыИ душевного спокойствия.Это наша чайная церемония,Ни на что не похожая.

«Дом, плавает в чашке…»

Плавает в чашке дом, что стоит напротив.

Стахова Татьяна

Дом, плавает в чашке.Разве такое возможно? —Удивляются люди,И представляют огромную чашкуДля завтрака великана.Странно, что мы не замечаем того,Что отражается.А само отражение поройПринимаем за настоящее.

«Песни гренландских китов…»

Песни гренландских китов оказались настолько разнообразны,

что зоологи сравнили их с джазовыми композициями

Факт

Песни гренландских китовМеняются каждый год.Сами себе поют,Дуя джаз сквозь ноздрю.Музыка соленых морей,Мелодии стылых льдинРождают в их головахНоты длиною в дни.Гармонии у китов.Звенит холодеющий звук.Да, нет у китов рук,Но джаз и у них в груди.

«Сдуну шапку облаков…»

Некоторые виды мхов умеют пить туман.

Факт

Сдуну шапку облаков,Выпью туман из огромной кружки,Стряхну остатки на землю.Росой ляжет он на листочки и травы.Браво!Как невообразимо прекрасно вокруг.Жить, кусая горы,Как куски пирога.Сосенкой ковырять в зубахПосле еды.Дышать полной грудью,Сбивая полёты птиц,Пролетающих мимо.Быть большим – всегда необычно.И как непривычно другимВдруг увидеть тебя в полный рост.

«Стихи ворочают наши души…»

Надо, чтобы что-нибудь ворочало душу и жгло воображение.

Денис Васильевич Давыдов

Стихи ворочают наши души,Обжигают воображение.Да, идёт настоящее сражение,Наступление на тёмное и злое.Ради неоспоримой победыСтоит привлечь поэзиюВ союзники.Узники примитивного слогаОжидают освобожденияИменно от стихосложения.Настоящий стих жжёт,Полыхает.Он заставляетВидеть совсем по-иному.Души проворачивает внутри.Дарует надежду.Невежды отвергают стихи,А ты не бойся поэтического огня.

«Ведь знаю точно, что ночью…»

Над вымыслом слезами обольюсь.

А.С.Пушкин

Ведь знаю точно, что ночью,На звёзды глядя, на паутинкиНа растрескавшемся потолке,На образа в углу под рамочкой,Всё это придумал автор.Вторю его словам, его сюжету.В этом нахожу свою историю.Плачу, будучи один, и сдерживаюСердца крик,Читая, как старикПрожил всю жизнь свою.Вою, при жестоком совпадении,Подобно волку на то, что недоступно.Преступно бью кулаком по стенам и столу.Луплю нещадно подушку.Потом читаю продолжение.Автор на ушко нашёптывает новые ранения.Какое наваждение, слезами обливаться от придумок.В подсумок складывает патроны герой.Со стены снимает ружьё, всё время висевшееУже на ржавом гвозде.Какая разница, где правда,Где вымысел писателя или поэта.Про это и не задумываюсь в тот момент,Когда слезу скупую утираю.Я знаю, это было.

«Природа удивительный волшебник…»

Мороз разбуженным медведем…

Иван Переверзев

Природа удивительный волшебник.Мороз в медведя лихо обернётся,Набросится, в загривок так вгрызётся,Что мало не покажется(Когда ты шарф на вешалке оставишь).Лавиной водной дождь с небес на землю —Чем не стена? Пусть из воды.Ведь не пройдёшь насквозь.Вечерний ветер ухает совой, играя в ветках.Мышонком хитрым прошмыгнёт позёмка,Между деревьев или даже прямо в поле.Природе всё подвластно,Она в любое может превратиться.Желаю, чтобы превратилась в чудо-птицу.Чтобы тепло и ярко, и спокойноНам было с этим удивительным созданием.Природа в нас самих.Мы сами способны создавать своих героев;Пугаться тому, что напридумывали самиИль также своему творению восхищаться.Всё от того, какая в ком природа.

«Меня не волнует…»

Меня не волнует,Что в соседнем подъезде творится.На моём подоконнике чисто.А там кто-то забыл затушить чинарик.Тлеет задумавшийся окурок,Опасно передавая тепло обронённой газете.Я мою стекло в своей квартиреДо самого скрипа и прозрачности небывалой.А в соседнем подъезде полыхает бумага,Предвещая пожар неизбежный.Мы уже спим – нас ничто уже не волнует.Гарь залетает в окно.Мы едва не сгорели,Но хорошо, что успели пожарные вовремя —Для них не существует чужих подъездов.

«Красивые яркие костюмы и много музыки…»

Любовная история и красивые костюмы —

вот верная формула успеха кино.

Индийский кинорежиссёр

Красивые яркие костюмы и много музыки.Зажигательные танцы и вдоволь солнца.Песни о любви и душещипательная история —Вот, что хочет увидеть зритель, читатель, переживатель.Кстати, всё обязательно нужно закончить хорошоИ по-доброму.Кобрами окружили дом злодеи,Возлюбленным никуда не деться.Только змеи тоже умеют любить.Не успело остыть молочко в блюдце,Как они выступают на стороне добра.Радостно приветствуют справедливую защиту все.Все, кто по ту и эту сторону экрана.Рано, рано встаёт сценарист истории.Допоздна не ложится спать композитор,Выдумывая мелодию.Юбку дошивает костюмер, укалывая в очередной раз палец.Скиталец стучится в дверь киностудии.Вдруг ему улыбнётся удача.Мы верим вместе с ним,Иначе и быть не можетВ стране брахманов и Ганга,Солнца и надежды.

«Не спится…»

Луна постучалась в окно.

Андрей Ковалёв

Не спится.Стучится луна в окно.Одноглазое небо, подглядывает лунойЗа мной.Шторой закроюсь от любопытного ока.О, как стало спокойно.Стройная тень лежит на столе,Будоража фантазию.В Среднюю Азию отправляюсь во сне.Там жар и песок.Слепит солнце под стенами Бухары.Арык пересох от зноя.Яркими красками вспоминается Верещагин.И тот и другой, баталист.На лист бумаги опустилась грусть.Я сплю.За окном бодрствует ночь,Глядя лунным глазом.

«Плакали крупными каплями небеса…»

Крупные капли упали.

Поль Лани

Плакали крупными каплями небеса,Размазывая слёзы по тротуарам.Что-то не получилось, наверное.И вот от обиды и невозможностиСделать так, как надо,Полилась вода.И не думайте останавливать.В такие минуты небо сильнее.Выжатые до последней капли тучиИсчезнут и растворятся.Простое ожидание победит силу —Выглянет солнце,Даря надежду и свет.

«Бабочка летает…»

Колдовство бабочки.

Гарсиа Лорка

Бабочка летает,Наколдовывая нам что-то чудесное.Песнями хлопают нежные крылышки,Завораживают мельканием рисункаЧешуйчатого.Свет фонаря обманывает волшебство.Искусственный свет обжигаетНамерения бывшей гусеницы,Обрывает её песню и танецУ самой лампы.Ставит точку на начавшемся былоЗаклинании.Знания в пределах волшебных словНе спасли насекомое.Чтобы обеспечить чудоМало быть волшебникомИ просто желать лучшего.Нужно различать источники светаИ помнить о нежности крыльев.

«Он огромный и много сильнее нас…»

Когда мы уступаем автобусу,

мы делаем это не из вежливости.

В. Б. Шкловский

Он огромный и много сильнее нас.Он машина, а мы просто люди.Автобус.Мы уступаем ему дорогуИ даже тротуар —Он сильнее нас.Bus.Бывает, что он дажеВ два этажа.Куда попрёшь против такой махины?Человек ли управляетЭтой огроминойИли автобус едет сам по себе?А может быть, он так высоко,Что ему не видно людей?Или из-за идей,Роящихся в его голове,Ему не до дороги и тех,Кто на ней.Сссссссс —Открываются двери,Чтобы кто-то сумел взойтиВ автобус.И вот они уже взаперти.Им тоже всё, что вокруг – лишь пейзаж.Комфортно ли им там, внутри?Три этажа в их головах, им мало двух.Три – это всегда больше двух.Ууух – на ухабах подпрыгнул автобус.Устало остановился.То ли сломался, то ли закончилсяДурно пахнущий бензин.Запах шин, при трении об асфальт —Ожидание услужливого заправщика.Водитель поправляет фуражку —Он сам себе нравится.

«Счастье должно удобно хранить…»

Карманное счастье

Айс Рэйн

Счастье должно удобно хранить,Переносить, укладывать спать,Транспортировать.Этакий удобный вариант – карманное счастье.Как носовой платочек, со сгибамиИ вышивкой, ласкающей взгляд.Одно плохо – оно не может быть большим.Нет таких карманов, не у великанов,А у обычных людей.Платочками стол не накроешь,Постыдна простыня размером с носовой платок.Даже узелок как котомку из платочка не соорудить.Как же быть?Быть карманному счастью или не быть?Думаю, что счастье всё же в карман не положишь.

«Так сладко утро в выходные дни…»

Как хорошо нам спится по утрам.

Руслан Грызунов

Так сладко утро в выходные дни,Когда нам невозможно не успеть.Мы рады петь —Мы любим наши подушки, одеяла,Простыни.Нисколько не боюсь движенья стрелокПо циферблату —Я выписал себе по блату всё утроИ кусочек дняДля сладостного сна.Какие живописные картины рисует сон.Огромный слон невероятного окраса.Прекрасна птица расписная,Которая играет опереньем под светом солнца.Как богато воображенье при свободе спать.Кровать нас убаюкивает при разрешенииСпать вволю.Я наслаждаюсь утром в выходные.

«Как пахнет космос?..»

Как пахнет космос?Ноздрями не втянуть внутрь лёгких вакуум.Умный учёный ответил, что чёрная безднаПахнет потом и кровью,Огнём и металлом.Ломкий ли шар после приземления.Обугленный шар и шарик ЗемнойТесно прижались друг к другу.Космос пахнет надеждой,Тревогой, открытием.Невероятным событием для всего человечестваСтало путешествие старшего лейтенанта Гагарина.Пальцами, затянутыми в перчатки,