скачать книгу бесплатно
Мужчины упали лицом на пыльную землю. Когда все работники замолкли и замерли на земле, охранник скомандовал:
– А теперь, по одному в сарай. Кто дернется, убьем на месте.
Мужчины один за другим стали подниматься с земли и исчезать внутри сарая. В сарае, каждому из мужчин надели на ноги оковы.
– Что вы делаете? – выкрикнул один из прибывших мужчин. – Мы, свободные люди.
– Были, – ответил горец и ударил его в лицо кулаком. – Теперь вы скоты или иначе рабы. Тот, кто будет плохо работать, пищу получать не будет. Тот, кто из вас задумал бежать, должен знать, поймаем, зарежем на месте.
Анвар стоял в стороне и наблюдал, как некогда свободные люди, становились рабами в доме его дяди.
***
Юноша стал потихоньку привыкать к жестокости, культивируемой в доме его дяди. Когда одна из женщин заболела воспалением легких. Утром не могла встать с топчана и пойти на дойку коров, дядя вызвал к себе племянника и велел ему зарезать ее. Теперь он уже хорошо знал, что говорить здесь о человечности нельзя, иначе можно самому стать такой же жертвой, как и приговоренный к смерти человек.
– Хорошо дядя, я сделаю это, – послушно произнес Анвар и вышел из комнаты, в которой его родственник, расстелив коврик на полу, стал совершать намаз.
Он спустился в сарай, где пинками и толчками в спину, поднял больную женщину с грубо сколоченного топчана.
– Давай, двигайся, корова! – приказал он ей. – Сейчас я быстро тебя вылечу.
Он вывел ее за ворота дома и повел по узкой горной тропе. Женщина, несмотря на довольно молодой возраст, двигалась с большим трудом. Она часто останавливалась, чтобы перевести дыхание и немного отдохнуть. Сильный кашель и высокая температура, лишала ее сил. Ей все трудней и трудней было двигаться вслед за Анваром. Внезапно она поняла, куда ведет ее этот совсем молоденький паренек и тихо заплакала.
– Не убивай меня, сынок. У меня дома остался сын с больной матерью. У них кроме меня, никого больше нет. Я обещала им вернуться, как только заработаю немного денег, – обратилась она к нему, присев на камень.
Анвар остановился и, вынув нож из-за голенища своего сапога, направился к ней. Когда он подошел, женщина упала на колени и стала целовать его пыльные сапоги.
– Вставай, свинья! – произнес Анвар и ножом толкнул ее в спину. – Ты, тварь, а не человек. Нормальная женщина не оставит своего ребенка и не поедет так далеко зарабатывать деньги. Ты не можешь называть себя этим святым словом мать, ты хуже суки.
Схватив женщину за волосы, он оттянул ее голову назад и словно овце перерезал ей горло. Из горла женщины раздался хрип, и кровь окрасила землю. Убедившись, что женщина мертва, он направился обратно в дом. Он вызвал охранника и приказал ему взять с собой работников, чтобы закопать труп женщины. Поднявшись в комнату, он доложил Гасану об исполнении его поручения.
– Молодец, Анвар. Я горжусь тобой, ты стал настоящим мужчиной. Теперь я знаю, что передам свое дело в надежные руки. Завтра ты поедешь в Баку, к моему старому и хорошему другу. Зовут его Анас Нагиев. Это очень уважаемый в наших кругах человек.
– А, что я там буду делать, дядя? – спросил он его.
– Что скажут, то и будешь делать, – ответил дядя. – Я надеюсь, ты меня сынок не подведешь, и мне старому человеку не придется за тебя краснеть перед уважаемыми людьми.
– А, как я туда попаду, дядя?
– Есть надежные люди, они тебе помогут. Завтра они прибудут с утра ко мне, ты с ними и поедешь.
– Хорошо, дядя, – произнес Анвар и вышел из его комнаты.
***
Он добрался до Баку через неделю. Все это время ему приходилось прятаться от пограничников в трюме рыболовного сейнера. Судно несколько раз осматривали, как российские, так и азербайджанские пограничники, однако, ему повезло, никто из них его не обнаружил. Не исключено, что этому способствовали большие деньги, переданные хозяином этого суденышка одному из офицеров пограничных войск.
Нагиев оказался довольно известным вербовщиком добровольцев для осуществления диверсионной деятельности в тылах армянской армии в период активных боевых действий в Нагорном Карабахе. Костоев, пройдя трехмесячные курсы на одной из воинских баз, оказался в рядах одного из подобных подразделений. За год службы он не однократно в составе подразделения принимал участие в рейдах по тылам армянской армии, сея панику и страх, своей жестокостью. Их рейды в тылы, больше напоминали налеты бандитов, чем рейды регулярной армии. Во время рейдов их подразделение, как правило нападало на мирные армянские деревни, в которых они не щадили ни кого, ни детей, ни стариков. Анвар убивал армян хладнокровно с особой жестокостью, вызывая у его сослуживцев страх и какой-то животный трепет. Вскоре за ним закрепилась кличка «Мясник», которой он очень гордился. Командование специальными подразделениями ставили его в пример другим, поощряли деньгами и наградами. Армянские же спецслужбы вынуждены были объявить на него охоту, как на лютого зверя.
После небольшого отдыха у моря, он в составе группы возвращался в расположение своего подразделения. Не доезжая двадцати километров то места дислокации подразделения, их машина попала в засаду специального подразделения армянской армии. Единственным человеком кто выжил в этом скоротечном бою, оказался Анвар Костоев. Взрывом фугаса его выбросило из машины, и он по склону скатился в небольшую горную речку, течение которой потащило его все дальше и дальше от места боя. Ему повезло и в этот раз, он получил легкую контузию и осколочное ранение левого бедра.
Залечив полученную рану, он решил возвращаться в Дагестан. Он добрался до Тбилиси и, вступив в одну из групп чеченских боевиков, пересек вместе с ними российскую границу. Пробыв в отряде полевого командира Надира около двух месяцев, он покинул подразделение и подался в Махачкалу.
Гасан с трудом узнал в этом молодом человеке своего юного племянника. Анвар за год своего отсутствия в доме, заметно возмужал, разошелся в плечах и стал всем своим внешним видом напоминать своему дяди, его самого в расцвете сил и молодости.
– Ну, как сынок, навоевался? – поинтересовался он у племянника. – Каждый человек, который хочет стать настоящим мужчиной, должен пройти через войну.
– Считай, дядя, что я прошел через нее, – ответил он ему.
– Ты знаешь, мне было очень приятно, когда командование хвалило тебя. Ты был одним из лучших бойцов, – произнес дядя, наливая ему в стакан вина. – Ты, знаешь, я горжусь тобой мой мальчик.
– Спасибо, дядя.
– Отдыхай сынок, у нас с тобой еще много дел впереди.
Анвар спал плохо. Ему снилась война. Он уже в который раз видел один и тот же сон, который стал его преследовать месяца четыре назад. В этом сне он тонул в горной реке, вода в которой постепенно окрашивалась в красный цвет. Отчетливо понимая, что это не вода, а человеческая кровь, он пытается выбраться из этой реки, но, никак не может ухватиться за скользкие от крови камни. Наконец выбившись из сил, он с головой погружается в эту кровь. Дальше он не знает, что было с ним, так как всегда просыпался на этом месте и лежа в постели судорожно пытался отдышаться. Он еще некоторое время после сна ощущал на себе эту скользкую красную жидкость с характерным запахом крови. Он всегда после этого сна вставал с кровати и шел мыться.
Вот и в эту ночь, он снова видел этот сон. Он проснулся мокрый от пота и долго лежал на кровати, стараясь прийти в себя от этого пережитого во сне страха. Встав с кровати, он вышел во двор. Было еще темно, и лишь далекие горные вершины слегка окрасились в золотистый цвет. Взяв в руки полотенце, он пошел к небольшой горной речке, протекавшей в метрах трехстах от дома дяди. Раздевшись донага, он вошел в холодную чистую воду и стал тщательно мыться. Он мылся до тех пор пока не почувствовал, что начинает постепенно замерзать. Он вышел из речки и, обтерев свое тело махровым полотенцем, стал одеваться. Из-за гор показалось солнце. Расстелив полотенце вместо коврика, Костоев Анвар совершил намаз.
***
Вернувшись с речки, он застал своего дядю на ногах. Он стоял во дворе дома и отдавал команды своим работникам. Увидев племянника, он поманил его рукой.
– Да, дядя, я слушаю вас? – произнес Анвар.
– Подожди немного, сейчас пойдем завтракать, там и поговорим.
Когда работники скрылись за воротами дома, дядя, обняв племянника за плечи, повел его в дом. Завтракали они молча. Дождавшись, когда одна из работниц убрала остатки пищи со стола и, убедившись, что они с племянником остались вдвоем в комнате, Гасан подсел поближе к племяннику и, потрепав его по волосам, произнес:
– Ты знаешь, Анвар, что наш теп Костоевых, давно враждует с родом Алаевых. Этой вражде около тридцати лет. Два дня назад, при выезде из города, я случайно встретил там Зураба Алаева. Я его не видел лет десять и не сразу его узнал. Сейчас, Зураб стал большим человеком в городе, он начальник районного отдела милиции, полковник. При встрече Зураб мне и припомнил о нанесенной нашему роду обиде. Я бы его сам зарезал прямо там, на месте, но я уже стар и силы у меня не те. Твой отец, наверное, забыл об этом унижение и спокойно живет в городе. В прочем, что о нем говорить, он всегда был слабым человеком. Не знаю, как он, но я так жить не могу. Я не хочу умереть, не отомстив им за нанесенную нам обиду. Мы, Анвар должны с тобой смыть кровью этот позор, который тридцать лет висит над нашим родом.
– Дядя, я никогда не слышал об этом, расскажи мне?
– Ты, что сынок, не веришь мне, старому человеку? Вот она современная молодежь, которая не ведает позора. Правду говорили старики, что настанет время и вырастет поколение, которое перестанет уважать старые традиции гор.
– Вы это о чем говорите дядя? Вы для меня второй отец и я даже не на миг не сомневаюсь в ваших словах? Если этот так, как вы говорите, и кто-то должен отомстить за теп Костоевых, то я готов это сделать хоть сейчас.
– Спасибо сынок, я никогда не сомневался в тебе. Ты настоящий мужчина, на которого всегда можно рассчитывать. Я знал, что ты поймешь меня правильно, жить с позором настоящий мужчина не может. А сейчас, иди Анвар, отдыхай. Я позову тебя, когда это будет нужно.
Прошло еще недели две, прежде чем дядя снова вернулся к этому вопросу.
– Анвар! Зураб Алаев вернулся из отпуска и сейчас находится в городе. Я думаю, что его надо наказать публично, чтобы всем было ясно, за что он наказан. Вот тебе пистолет надеюсь, что ты еще не забыл, как с ним обращаются настоящие мужчины?
– Я все понял, дядя, – ответил племянник. – Вы можете не сомневаться, я убью его, как собаку.
– Я не сомневаюсь в этом, сынок. Если хочешь пристрелять этот пистолет, можешь взять патроны вон в том ящике. Кстати, ты давно не был, наверное, в городе, многое забыл. Возьми в столе деньги и езжай в город. Походи по городу, присмотрись к людям. Ты молодой еще, чтобы жить отшельником, как я. Деньги не жалей.
– Я не думаю, что мне придется стрелять в него с большого расстояния, и поэтому не вижу необходимости в пристрелке пистолета. А, в отношении денег, спасибо. Я прямо сегодня поеду в город. Посмотрю что там нового.
– Как знаешь – ответил ему дядя и, встав с лавки, направился во двор.
***
Он сидел на лавочке, напротив районного отдела милиции, и поедал чебуреки, которые продавались за углом, в кафе. Он приходил на это место уже около месяца. На него уже не обращали никакого внимания не только местные пенсионеры, обсуждавшие последние новости, но и сотрудники отдела милиции, которые с улыбкой отвечали на приветствие этого симпатичного паренька.
Вот и сегодня, купив как обычно несколько горячих чебуреков, он сел на привычное место на лавке, и стал наблюдать за дверями милиции. Рядом с пареньком на скамейки лежал полиэтиленовый пакет, который он иногда трогал своей рукой, словно проверяя на месте лишь он. Паренек взглянул на часы, висевшие на столбе не так далеко от него. Часы показывали девять часов утра.
«Опаздывает, – подумал Анвар. – Неужели сегодня не приедет?»
Прошло минут десять и в конце улицы, показалась черная милицейская «Волга», которая стремительно приближалась к зданию милиции.
«Ну, вот и все, – подумал он, вставая с лавки. – Сейчас, или некогда».
Машина притормозив, остановилась около здания милиции. Задняя дверь автомашины открылась, и из нее с большим трудом вылез тучный полковник милиции. Он надел на голову фуражку с высокой тульей и, нагнувшись, потянулся за своим портфелем, который лежал на сиденье автомашины.
Ни он, ни его водитель не обратили внимания на подошедшего к ним парня.
– Получай, что заслужил, – произнес громко Анвар и, вытащив пистолет из полиэтиленового пакета, несколько раз выстрелил в полковника милиции.
Увидев это, водитель, молча, упал на асфальт и быстро пополз за угол здания. Подскочившие к Анвару сотрудники милиции, выбили из его рук пистолет и повалили его на асфальт. Как ни странно, но парень не оказал им никакого сопротивления и позволил себя спокойно заковать в наручники.
Зураб Алаев получив несколько огнестрельных ранений в грудь и в голову, скончался на месте, не приходя в сознание. Следствие по убийству продолжалось около шести месяцев. Костоев не отрицал свою вину в убийстве Алаева, однако, о причине своего поступка, так и не рассказал следствию. Уже в суде, сидя на скамье подсудимых, Анвар, не отрываясь, смотрел на своего дядю, который сидел в зале в окружении его отца и родственников. Он отказался от последнего слова и приготовился выслушать приговор. После небольшого заседания в совещательной комнате, судья зачитал приговор. Суд приговорил его к восьми годам лишения свободы с отбытием срока в колонии строгого режима.
После суда, проходящий мимо него дядя, на секунду остановился и тихо произнес:
– Я горжусь тобой , мой мальчик. Ты поступил, как настоящий мужчина, который смыл с нашего рода пятно позора.
Первый год заключения, Анвар отбывал в колонии не далеко от города Краснодара, а затем его перевели в Татарстан в пятую колонию, которая находилась в поселке Нижние Вязовые.
Костоев и шесть осужденных, прибывших в пятую колонию последним этапом. Они стояли посреди большого двора, обнесенного высоким деревянным забором, густо обвитым колючей проволокой. Сильный холодный ветер с Волги и осенний дождь, насквозь принизывали его ветхую от времени телогрейку. Надетая на рубашку телогрейка, практически не грела его и каждый порыв ветра, заставлял его все сильней и сильней выбивать зубами дробь. Наконец, металлическая дверь калитки отворилась, и во двор вышел начальник колонии полковник внутренней службы Обломов. Его сопровождала несколько старших офицеров и человек пять прапорщиков.
– Ну, что, козлы вонючие? – произнес начальник колонии. – Надеюсь, вы уже поняли, куда вы попали? Отныне, я для вас не только начальник колонии, но и ваш хозяин. А это значит, что я могу делать с вами все, что угодно. Здесь в пятой колонии, для вас будущих «петухов» и авторитетов, есть буквально все, начиная с помещений камерного типа и кончая штрафным изолятором. Тот, кто будет отказываться от работы, тот быстро узнает, где находятся эти заведения. Я не позволю вам здесь, жить по воровским законам. Понятно вам?
Заключенные молчали, так как не знали, как расценивать эти слова, то ли своеобразным приветствием, то ли прямой угрозой их жизни и здоровью. Обломов медленно двинулся вдоль строя заключенных, вглядываясь в глаза каждого из них. Внезапно он остановился и взглянул на Костоева.
– Заключенный Костоев, статья сто два часть два. Осужденный, Махачкалинским городским судом к восьми годам лишения свободы. Начала отбытия срока тридцатого апреля тысяча девятьсот восемьдесят девятого года.
– Так значит это ты террорист, который застрелил начальника милиции? – спросил его Обломов. – Плохи твои дела заключенный Костоев. Здесь сотрудники администрации колонии не уважают подобный контингент, и тебе придется приложить все силы, чтобы здесь выжить.
Костоев, молча, выслушал наставление начальника колонии. Он отлично понял, что вот от этого уже не молодого человека с погонами полковника на плечах, теперь будет зависеть его будущее, а возможно и жизнь.
***
– Виктор Николаевич! – чуть ли не с порога выкрикнул Зиганшин. – У меня для вас хорошая новость. Биологическая экспертиза подтвердила, что окурки, изъятые с места убийства Сибгатуллина и ваш окурок, абсолютно идентичны, эти сигареты курил один и тот же человек.
– Это действительно хорошая новость, Альберт. Следовательно, моя версия нашла свое подтверждение. Получается, что убийство Хисматова, Сибгатуллина, а также покушение на жизнь начальника уголовного розыска Гафурова, дело рук одного и того же человека и фамилия этого человека Костоев. Теперь, у нас с тобой одна задача, это задержать этого человека. Именно он, свяжет нас с целым рядом чиновников, заказавших убийства этих людей.
Судя по лицу Зиганшина, он прямо сейчас был готов устремиться, вслед за Костоевым.
– Виктор Николаевич, давайте, запросим разрешение у МВД о выезде в Махачкалу. Костоев там! Я чувствую это, – произнес, возбужденно Зиганшин.
– Не спеши, Альберт. Не нужно бежать впереди паровоза, можно попасть и под колеса. Ты по всей вероятности уже забыл, что я тебе рассказывал. Хочу при случае напомнить тебе, что Хисматов перед своей смертью писал письмо на имя прокурора и не получил на него никакого ответа. Вот и делай из этого вывод, дадут ли нам с тобой разрешение на этот выезд или нет.
– А, что тогда нам сейчас делать?
– Работать, Альберт. Нужно все, что мы с тобой накопали, процессуально закрепить. Без этого все наши выводы, это бред сивой кобылы.
Абрамов, молча, набрал телефон заместителя министра Феоктистова и когда он поднял трубку, Виктор коротко доложил ему о результатах работы. Судя по интонации голоса Феоктистова, тот оказался немного удивлен его докладом, так как считал, что эти преступления практически не раскрываемыми. Выслушав доклад, он, немного подумав, произнес:
– Вот, что Абрамов. Пока тебе больше там делать нечего. Давай, собирайся и возвращайся обратно в Казань. Есть проблемы, которые без тебя я думаю, никто не решит.
– А, что за проблемы? – поинтересовался он у него.
– Приедешь, узнаешь, – произнес Феоктистов и положил трубку.
Абрамов поехал в гостиницу, где быстро собрал все свои вещи. В тот же вечер, он выехал в Казань.
***
Утром Абрамов, как обычно, приехал на работу. Выйдя из машины, он направился в министерство. Предъявив удостоверение постовому, Виктор вошел в здание и не спеша направился к себе в кабинет.
– Привет, Виктор Николаевич! – поздоровался с ним начальник 2-ого отдела Яшин, перехватив Абрамова на лестнице. – С возвращением, вас в родные пенаты.
– Спасибо, Анатолий Гаврилович. Как вы здесь, без меня?
– Да так, как обычно, – произнес он. – Работаем потихоньку. Они стреляют, а мы раскрываем.
– Анатолий Гаврилович, что-то случилось? – спросил у него Абрамов, обратив внимание на то, что тот не смотрит на него.
– А вы, что Виктор Николаевич, не в курсе последних событий? Странно? – произнес он и посмотрел на него, как-то по-особенному.
– Ты, что темнишь? Раз сказал «А», говори и «Б». Не строй из себя, не целованную девушку.
Яшин наклонился к его уху и тихо начал шептать на ухо, хотя мимо них не прошел ни один человек.
– Вдовин уже всем разрисовал, что вы насильник и взяточник. Я не знаю, откуда он все это взял, но я думаю, что на вас пришла телега из райцентра, где вы были в командировке. Что вы там натворили, я не знаю, но вас сильно подставили.
– Спасибо за информацию, Анатолий Гаврилович. Видно придется разбираться со всеми этими слухами.
Посмотрев вслед удаляющемуся по коридору Яшину, Абрамов направился к себе в кабинет.
Через полчаса он сидел на стуле и непонимающе смотрел на начальника Управления уголовного розыска. Ему казалось, что все, что происходило в его кабинете, скорее походило на сон, чем на реальность.
– Вот, что Абрамов, я палец о палец не ударю, что бы как-то защитить тебя. Ты уже до такой степени обнаглел, что потерял всякое чувство меры.
– Анатолий Герасимович, вы, что полощите мое имя. Вы, лучше скажите мне, что произошло и в чем лично моя вина? Я вот сейчас, слушаю вас уже двадцать минут и ни как не пойму, что вы мне вменяете?
– Ты, что из себя невинную овцу изображаешь? Тебя министерство отправляет в командировку не для того, чтобы ты там творил такие дела. Вот читай сам о своих приключениях. Это копия поступившего в отношении тебя заявления. Само заявление находится в инспекции по личному составу.
