Сын Неба

Алексей Авшеров

Сын Неба

Весна 1988-го выдалась ранней и по-летнему жаркой. Как и год назад, я радовался майскому солнцу, первому загару и безделью. О прошлых трудовых буднях напоминали грязные халаты и набор гирь на балконе. Закат торговой карьеры вызвал дома неописуемую радость, быстро перешедшую в обструкцию. Папа вновь предлагал трудоустройство, а мама называла дармоедом. Долго так продолжаться не могло, и я искал компромисс между своей ленью и мечтой родителей, что бы «жил на одну зарплату». Задача не простая. Дефицитные вакансии сторожей, истопников и вахтеров давно оккупировали представители андеграунда или махровые тунеядцы. Однако чудо случилось, и я, благодаря Трайсеру, устроился инструктором в бассейн АЗЛК у метро Текстильщики. График день через два утомить не мог, а семьдесят рублей оклада при моем достатке роли не играли.

В детстве я и спорт почти не пересекались. Меня, правда, водили в бассейн, но, не смотря на презенты тренеру, из лягушатника в большую ванну я не переплыл: плохо держался на воде и тонул.

Плавать, конечно, научился, хотя намного позже, когда не поплыть уже не мог в силу возраста.

Вторую попытку подружить со спортом я, повзрослев, сделал зимой. Успех нашей сборной в НХЛ, побудил дворовую шпану залить каток, я тоже выпросил купить мне коньки и клюшку, но пока хулиганы вихрем носились по коробке, я еле стоял на своих «гагах», используя клюшку больше для опоры. Промучившись пару сезонов, хоккеистом я так и не стал: слабые ноги отказывались играть как Харламов.

Родителей больше заботили мои плохие отметки, чем физическая немощь. Отец в детстве отлично учился, фанатично мучал рояль и других интересов не имел. Расхожее убеждение воспитать сына сильным, записав его в секцию борьбы или бокса, в семье не разделяли. Дома считали: если пристают – надо звать милицию, а не драться самому.

Впервые я увидел Трайсера в мае 1979 года. Дни стояли жаркие и после уроков мы отправлялись на Люблинский пруд купаться и загорать. Все как на подбор сколиозные и астеничные, далекие от мускулинности, за исключением Лехи. Тот серьезно занимался бегом и выглядел не чета нам. Однажды к нему подошел парень, на фоне которого сам Леха казался дрищем. Ниже меня, но шире в двое, играя накаченным рельефом, незнакомец с ухмылкой оглядел нас. Наголо бритый череп добавлял ему колорита. Они о чем-то поговорили и лысый нырнул в воду.

– Кто это? – спросил я Леху.

– Трайсер, – ответил он. – Бегаем вместе.

– Больше на штангиста похож!

– Он за 11 секунд «сотку» ломит! Спринтер!

Выйдя, тот растянулся на полотенце и больше не смотрел в нашу сторону. Исподтишка косясь на него, я чувствовал свою ущербность.

1980 год совершил переворот в моем сознании. В Москве открылась Олимпиада и, наблюдая за ней с трибуны Лужников, я понял свое отчаянное несовершенство и решил исправить его. Выход напрашивался однозначный: записаться в спортивную секцию. Стадион АЗЛК встретил меня вонью резиновой дорожки и пожилым тренером в тени навеса.

Выслушав меня, он спросил мой возраст и в сомнении покачал головой:

– Поздновато. Ровесники уже на первый разряд бегут, но раз пришел – одевай гвоздики. Посмотрим.

Деда звали Савельич. Он выступал еще с братьями Знаменскими и шиповки называл по-старому.

Кое-как пробежав «сотню», выглядел я бледно, хотя в длину прыгнул неплохо, под шесть метров.

– Попробуем! – обнадежил тренер.

Вместе со мной еще бегали трое таких же доходяг. Савельич занимался нами от скуки, чтобы не сидеть дома со сварливой бабкой.

На стадионе я вновь встретил Трайсера. В компании атлетов, он жеребцом носился по кругу, оставляя нас далеко позади, и я с завистью смотрел на его прокаченные бедра в коротких трусах adidas.

В раздевалке мы познакомились.

– Юра, – он протянул руку и крепко пожал мою.

– А почему Трайсер? Фамилия?

– Фамилия Юрин. Это для своих.

Я осекся и замолчал.

Возиться с нами Савельичу быстро надоело и осенью, когда тренировки перенесли в манеж, он спровадил меня в копьеметатели. Ребята там занимались давно, имели разряды и звания. Проявить себя в этой компании шансов я не имел.

Трайсер бегал тут же. Когда он несся по виража, внутри его, как в барабане, бил набат. Секунды таяли и на зимнем чемпионате Москвы он выполнил норматив кандидата в мастера. Я о подобном даже не мечтал, хотя пользу от тренировок чувствовал: начал качаться, окреп и мог порассуждать о спорте.

Иногда мы вместе бегали кросс. «Не замечая» моих страданий, Юра гнал вперед. Просить о пощаде не позволяла моя гордость и, сдыхая, я все равно плелся за ним. Казалось, Юра издевается над моей немощью. На самом деле он помогал с ней бороться и с каждым разом, я бежал все уверенней и быстрее.

Потом его забрали в армию, а спустя год, в апреле, он неожиданно объявился и позвонил:

– Я в отпуске. Заходи!

Дверь мне открыл бритый Трайсер. Он закабанел еще больше, и старая майка трещала на нем.

Солнце припекало, и мы уселись на балконе. Юра принес шкалик спирта, воду и нехитрую закуску.       Выпили. Сладковатая жидкость с непривычки обожгла гортань, и я в ужасе открыл рот.

– Первый раз? – Трайсер не морщась глотнул из стакана. – Разбавь побольше!

– Ты же в стройбате? – я вспомнил петлички с золотыми тракторами. – Как там? Дедовщина есть?

– Конечно! На ней вся армия держится. Пока «духарился» – прилетало. Сейчас «черпак». Жить можно. Из отпуска вернусь – в «старики» перейду, лафа начнется. А там уже и «дедушкой» стану!

Хмель ударил в мою голову: «Если перепадало ему, так что было бы со мной, окажись я там!» – и я искренне порадовался своей судьбе.

Он изменился и внутренне. Брутальность Юры и раньше не вызывала сомнений, а сейчас рядом со мной сидел мужик, познавший то, от чего у меня холодело в душе. На его ступнях, у самых пальцев, синела наколка: «Они топтали пески Байконура».

Мы пили еще, а когда я блевал с балкона, Трайсер крепко держал мои ноги.

После четвертого курса я уезжал на месячные военные сборы. Трайсер и мой одноклассник зашли проводить. Я разлил по стаканам портвейн, выпили и бывшие дембеля байками из армейской жизни вконец испортили мое, и без того поганое, настроение.

В 1985-м меня посадили и встретились мы только накануне 1987 года. Я смылся домой из техасской комендатуры и 31 декабря, вечером позвонил ему. Трайсер удивился и, не задавая лишних вопросов, позвал в баню. Пришли под закрытие. С интересом разглядывая меня, Юра спросил:

– Ты сбежал? Не поймают?

– Отсосут! – помню, зло тогда ответил я.

Хлеща друг друга веником, парились мы лихо!

Богатый на события год прошел незаметно. Я освободился, защитил диплом и к ужасу родителей устроился продавцом. Трайсер днем работал ремонтировщиком во Дворце спорта, вечером учился в МИУ и, как мог, брал от жизни все.

Однажды, пытаясь замутить с девчонками, мы повезли двух бабенок ко мне на дачу. Пока ели шашлык, то да се, стемнело. Разошлись парами. Юра с избранницей в дом, я со своей во флигель. Немного поковыряв ее, уснул. Ночью разбудил стук в дверь. На пороге стояла взволнованная Юрина пассия.

– Что случилось? – испугался я.

– Можно у вас остаться? Я больше не могу, а он еще хочет! Лезет и лезет! Натерла все!

И тут я почувствовал из темноты ехидный взгляд своей неудовлетворенной «возлюбленной».

Встреча следующего нового года оказалась для меня судьбоносной. Юра сообщил, что в праздник вместо вахтера сидит во Дворца спорта. Я посочувствовал, а он пригласил меня ночью в бассейн.

В примету как встретишь год, так его и проведешь, я не верил, но она сработала на сто процентов.

Весной Трайсер сообщил:

– В бассейне место освободилось. Пойдешь?

– Конечно! – я обрадовался нежданному избавлению от всех проблем сразу.

– Тогда к Бирюкову идем. Он глянет на тебя.

На следующий день под дверью кабинета директора Дворца спорта я ждал решение своей участи. Первым зашел Юра. Что говорил, не слышал, но ответ Бирюкова прозвучал грозно и громко:

– Да мне похую, что он у хозяина чалился! Говоришь, не пьет? Ручаешься за него? Пусть войдет!

Мельком взглянув на меня, директор спросил:

– Лицо знакомое… Занимался здесь?

– У Лобакина копье метал.

– Плавать умеешь? А то, буквально что чего, сам потонешь! – уже мягче, улыбнулся он. Идиому «буквально что чего» Бирюков повторял часто.

Так, с легкой руки Трайсера я устроился в бассейн, там попал под влияние Сына Неба, и жизнь моя, полная приключений, заиграла яркими красками.

Эту работу придумали специально для меня. Наблюдая за порядком, я сидел на стуле и свистел, когда сеанс заканчивался. Каждый час повторялось одно и то же. Мужчины в воду заходили слева, женщины справа. Плавали тоже раздельно, деля бассейн по гендерному признаку. Когда смельчаки нарушали незримую границу, на женской половине возникало смятение, на них шикали и выдворяли обратно.

‒ Вон жена плывет! – возмущались дядьки.

‒ С женой в ванне дома купайтесь, ‒ отвечали бабы, ‒ а здесь свои правила!

Исключение все же имело место. Каждый вечер в бассейн приходил пышущий здоровьем, склонный к полноте верзила лет тридцати. Здоровая, наголо бритая голова короткой шеей упиралась в прямоугольный волосатый торс на коротких ногах. Большой рот и мощный лоб только усиливали впечатление.

Гориллу, как я его окрестил, ничто не смущало. Заткнув ватой уши, он смело нырял на женскую половину и, не слыша замечаний, плыл по «запретной» воде. Чувствуя нордическую стойкость, тетки теряли к нему интерес и успокаивались. Он, наоборот, обращая их внимание, призывно улыбался и часто достигал успеха. Дуя в свисток, я не раз напоминал паре в углу, что сеанс окончен, и пора расцепить объятия.

Однажды Горилла не выдержал и подошел.

‒ Ты импотент или женоненавистник? Столько баб плавает, а ты сидишь! А свистишь зачем? Девушки соскакивают! – и, выпустив пар, миролюбиво улыбнулся: – Ты новенький, не в курсе. Я Алексей.

Горилла потопал в душ, а я гадал, откуда соскочила девушка и что пока про него не знаю.

Алексей ходил в бассейн, как на работу, мы часто виделись и болтали. Он любил женщин и, не стесняясь, рассказывал о своих приключениях. Я ничем подобным похвастаться не мог, слушал с любопытством и ничему не верил.

Чувствуя мой скепсис, Горилла взял надо мной шефство: объяснял азы pick up, интересовался успехами, а при их отсутствии, журил за лень и пассивность. Критика подействовала, и, набравшись смелости, я познакомился с Зарой. Девица покорила восточной экзотикой, юностью и формами. Наш свидания проходили в тиши ночного бассейна Терзая друг друга бесконечными поцелуями, мы без меры искушали молодые тела, однако не дошли до главного.

Считая, что пока не произвел на нее впечатление, я тормозил и решил исправиться. У Трайсера намечалась свадьба с престижными атрибутами того времени: «Чайка» с кольцами, ресторан в центре, регистрация во дворце. Пригласив Зару, я хотел предстать пред ней в блеске галантного кавалера. Свадьба удалась, но возлюбленная вдруг заявила, что общество собралось не то, а я не ее герой!

Выслушав мои жадобы, Горилла изрек:

– У тебя есть бассейн, и водить никуда не надо. А девок на свадьбах и так полно. Зря ты ее потащил!

Я вспомнил стреляющих глазами подружек невесты и впервые убедился в правоте Алексея.

Как-то вечером он загадочно улыбнулся:

‒ В субботу отмечаем одну дату. Приходи и ты!

Выпытывать, кто «мы» и подробности казалось неуместным, к тому же суббота наступала завтра.

В назначенный час, сверив отмеченный адрес с номером, я подошел к дому на Саратовской улице и через минуту жал руку хозяину в тесной прихожей. В квартире шумели, девица на кухне стояла у плиты.       Алексей открыл дверь. В интерьере комнаты преобладала эклектика. В центре висела лампа в матерчатом абажуре, антикварный книжный шкаф соседствовал с новым гардеробом, а над письменным столом висел постер Саманты Фокс в откровенном бикини. Со стены на звезду эстрады взирали с портретов классики. Достоевский – исподлобья и осуждая, Чехов – сквозь пенсне, понимающе и с ухмылкой.

На диване сидели трое. Здоровый в футболке «Super gym», худощавый брюнет и высокий, напоминающий воробья, остроносый парень. Качок и его антипод увлеченно рассматривали фотографии, третий листал их за компанию. Хозяин представил меня. Мельком взглянув, они вернулись к прерванному занятию. Интерес к фоткам объяснялся просто: на кустарных черно-белых карточках красовались голые девушки. Их позам и фактуре мог позавидовать современный «Maxim». Алексей комментировал, гости хохотали. Его авторство сомнений не вызывало. Вошла девушка с подносом, и парни спрятали фото.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.