Марина

скачать книгу бесплатно

– Сердце…

Мужчина помолчал, потом осторожно спросил:

– Что-то, наверное, случилось?

– Ничего особенного, то же, что и с многими, стал ненужным. Просто он воспринял это более болезненно.

– Я где-то читал, что революцию задумывают идеалисты, осуществляют романтики, а ее плоды присваивают мерзавцы.

Марина недоверчиво покачала головой.

– Вы думаете, все это можно назвать революцией, скорее криминально-капеэсэсовский переворот.

– Не совсем с вами согласен.

– Возможно вы правы, – Марина вздохнула, – мы просто забыли, что в нашей стране такие перемены добром не кончаются.

Она замолчала и, забыв, зачем пошла прогуляться машинально двинулась дальше.

– Меня зовут Никита, – остановил ее голос мужчины.

– Марина, – ответила она.

– Теперь вам приходится одной хозяйничать на участке. Тяжело, наверное.

– По-разному. Сегодня ночью такое произошло, до сих пор не могу прийти в себя.

– Что-то серьезное?

Пока они разговаривали, солнце поднялось еще выше, тень от дерева, в молодых ярко-зеленых листьях которого еле слышно шелестел ветерок, покрыла их, заслонив от все более горячих потоков солнечного света. Воробьи, которые в утренней прохладе носились как угорелые, постепенно успокоились и, сидя на ветках, вяло переговаривались. Происшедшее ночью уже не казалось таким пугающим, скорее, – нереальным.

Марина рассказала о том, что случилось ночью.

– Скорее всего бродячая собака, – улыбнулся Никита. – Не воспринимайте это так серьезно. Бомж, так сказать, собачьего племени, сейчас их много развелось, большинство из них не опасны для человека. Не тронула же она вас. Но как она попала вовнутрь.

– Доски сзади прогнили, – Марина заставила себя тоже улыбнуться, загоняя ночные кошмары поглубже.

– Идемте посмотрим, – предложил Никита, – может я смогу помочь.

Осмотрев место происшествия, он принес из дома несколько досок, ножовку, молоток и гвозди, отпилил прогнившие куски и на их место прибил новые. Потом Марина вспомнила, что дома в чулане валяется кусок сетки, оставшийся от забора. Никита вытащил ее, распутал и обил заднюю часть сарая.

– Теперь никто не влезет, – удовлетворенно сказал он, глядя на свою работу.

Марина пригласила его в дом, сварила кофе. Они немного поболтали вначале о погоде, потом о политике. Случившиеся события вновь всколыхнули в душе отчаяние одиночества и неустроенности последних лет. Ей пронзительно до боли вдруг захотелось броситься Никите на шею и поплакать по-бабьи, без всяких фокусов.

Переборов себя, Марина горячо поблагодарила его и попыталась завести разговор о деньгах. Никита обиделся, и было видно, что искренне. Потом он отошел, разве можно сердиться на такую милую женщину, и в конце процитировал слова великого француза: «Когда нам платят за благородный поступок, его у нас отнимают».

Марине цитата понравилась, и она на прощанье поцеловала Никиту в щеку.

Он ушел счастливый.

«Хороший мужик», – думала Марина, провожая Никиту до калитки. Ей было чуточку стыдно.

Остаток дня прошел в обычных дачных хлопотах. Она сварила борщ и с удовольствием налила себе полную тарелку.

«Пить или не пить», – вот вопрос, который нередко совершенно напрасно мучает нас, расшатывая нервную систему.

Два стакана красного, чуть прохладного вина с обжигающим борщом и напоследок нежной мозговой косточкой. Именно такие минуты примиряли ее, хоть и ненадолго, с этой мерзопакостной жизнью.

Ближе к вечеру Марина полила цветы и решила вытереть пыль в доме, вначале в мансарде, а затем внизу, в комнате. Закончив работу наверху, она спустилась по лестнице вниз. Честно говоря и вытирать особенно было нечего, но ей хотелось чем-то занять себя, почувствовать нужной. «Нужной хотя бы для вытирания пыли», – звучит несколько сюрреалистически, хотя, какая разница, чем заниматься, лишь бы не думать. Ни о чем. Вот бы научиться так жить.

Вытирая пыль в комнате Марина остановилась около литографии картины Дега «Абсент». Ее повесил муж, причем не в последние годы, когда она, олицетворяя собой всю безнадегу бытия, вполне могла служить национальным гербом. Во всяком случае картина значительно точнее и ярче отражала наше сегодня, а возможно и завтра, чем этот трезуб, неизвестно откуда взявшийся и тем более непонятно что означавший. Впрочем, чему удивляться, для тех, от кого зависело окончательное решение, вся живопись сводилась к «Утро в лесу» Шишкина, да и то потому, что картина являлась неотъемлемым интерьером всех общепитовских заведений.

Марина к картине относилась равнодушно. Раньше. Сейчас картина стала все больше и больше притягивать ее. Устроившись обычно отдохнуть на диване, ее взгляд, блуждая по стене уже не останавливался на «Купальщице» Ренуара, или «Снеге» Альфреда Сислея. Внешне все можно было объяснить довольно просто. Отрешенность, желание уйти в себя, отгородиться от мира, разве сегодня это не главное. «Мы чужие на этом празднике жизни». С праздником можно примириться. На каждом найдутся чужие. Но это не праздник. Пир во время чумы, вакханалия гиен, дорвавшихся до свежатинки. Что-то изменилось во всех нас и что-то изменилось в самой Марине.

Вечером по второй программе показывали старый фильм Александра Корда «Леди Гамильтон». Попереживав вместе с Вивьен Ли, Марина вышла во двор подышать воздухом перед сном. Легкий ветерок шелестел в ветвях деревьев. Жаркий день сменился ночной прохладой. Вокруг стрекотали цикады, с дальнего пруда доносилось кваканье лягушек. Она присела в кресло на веранде, в задумчивости посмотрела на стакан и со вздохом допила вино. Посидев несколько минут, она поднялась и пошла по дорожке вдоль виноградных шпалер в конец участка, Дойдя до границы виноградника, Марина внезапно остановилась. Начала прислушиваться. Ничего. И все же ее сердце замерло. На участке кто-то был. Она могла в этом поклясться. Скорее всего прятался за виноградными кустами. Марина запаниковала. Страх сжал ей горло.

Перед пробуждением ему снился один и тот же сон. Огромная морда заслоняла звездное небо и в то же время бережно держала его за загривок. Ему не было больно, но земля столь стремительно проносилась под ним, а трава хлестала по лапам, что его подташнивало. В этот момент он обычно просыпался. Голод снова рвал желудок. Пора выходить на охоту. Хотя какая теперь охота, болели старые раны, ныли суставы лап. Теперь он мог только воровать. И все же, когда на поляне он нос в нос столкнулся с зайцем, реакция его не подвела. Пока ошарашенный косой замер в ужасе, он мгновенно выбросил вперед лапу и переломил зайцу хребет.

Теперь он был сыт, и можно возвращаться в логово, но не вернулся. Люди говорят, что вора тянет на место воровства. Может и так, но человеческая логика ему была чужда, собственно, как и понятие «украсть» В последнее время его все чаще тянуло к людям, хотя инстинкт требовал держаться от них подальше. Инстинкт проиграл.

Он осторожно обошел сарай и залег в винограднике. В окне первого этажа горел приглушенный свет, оттуда доносились голоса. Они звучали несколько странно. Он не знал, что это голоса давно умерших людей, технический прогресс обошел его жизнь стороной. Потом голоса внезапно оборвались, стихли, и женщина вышла на веранду. Он настороженно посмотрел на нее, в руках ничего не было. Волк успокоился. Какое-то время женщина молча сидела на веранде, потом направилась в его сторону. Он плотнее прижался к земле. Слабый ветерок дул со стороны женщины, и он явственно ощущал ее запах. Этот запах будил в нем смутные воспоминания, но они были так глубоко спрятаны в подсознании, что не успев родиться, сразу исчезали. Волк с удивлением подумал, что запах не был ему неприятен. Впервые, сколько он себя помнил, человеческий запах не заставлял вздыматься шерсть дыбом и, главное, не было страха. Он не боялся человека, новое, дотоле не испытанное чувство, беспокоило его. Вдруг женщина остановилась, застыла на месте, негромко вскрикнула и быстро побежала к дому. Он услышал щелканье замка на входной двери и все стихло. Он чувствовал, что что-то случилось, но не понимал что. Людей он вообще не понимал, их поступки казались ему странными и лишенными смысла.