скачать книгу бесплатно
– Какие у него горячие руки, когда он прикасался к тебе. А ты, что забыла, какие у него были горячие губы?
– Если будешь продолжать в том же духе, я прогоню тебя.
– Попробуй – сказала грусть, укладываясь у неё на плече – ты ведь не сделаешь этого. И снова стала шептать в ухо:
– А взгляды, сколько их сегодня было, зачем нужны слова, если глаза обо всём сказали.
– Что сказали? Что ты несёшь?
– Не притворяйся, что ты ничего не видела, только слепой не увидел бы, как он смотрел на тебя.
– А когда ты спала, ты думаешь, что он не глядел на твои ножки? Халатик-то был коротковат.
– Ты и это заметила?
– И не только. А когда он тебя увидел там, на остановке, он ведь дар речи потерял.
– Скажешь тоже!
– Ты знаешь, какой он тебя представлял?
– Ну и какой?
– Во-первых, толстой с большим животом и тяжёлой попой, в бесформенных трикотажных бриджах и широкой майке с рукавами по локоть. Во-вторых, седина через краску на голове пробивается. В-третьих, прокуренные жёлтые зубы и хриплый голос.
– Ну и грымзу же ты изобразила.
– Поэтому он спокойно ждал тебя, не особенно волнуясь. А вот когда увидел тебя, тут и вылетела птичка.
– Ты что имеешь ввиду?
– А то ты сама не догадываешься. Любовью её величают.
– Ну что ты, так сразу и любовь?
– А почему сразу? – зевнула грусть, ещё плотнее прижимаясь к ней. Она сидела в темнице, за семью замками, почти четверть века.
– Разве он не прогнал её тогда?
– Тогда, когда ты прогнала его из своей жизни?
– Да, именно это.
– Нет, отвергнутые и сильны, именно, любовью. Хотя и прячут её ото всех.
– Как прятал он? А может, этого и не было, всё твои выдумки. Пошла вон отсюда, фантазёрка, у меня и без тебя проблем много!
Тамара встретила Бориса запахами только, что приготовленного ужина.
– Садись, ужин готов – сказала она.
– Нет, спасибо, я в Пойменном обедал. Мария Алексеевна так сытно накормила. Кстати, привет тебе передала.
– От меня тоже, при случае, передай – ответила она, усаживаясь в кресло у телевизора.
– Завтра в город на совещание еду. Пойду приму душ и спать. Устал – сказал Борис, снимая майку.
Тамара смотрела любимый сериал, и ничего не слышала, что он ей говорил. Перед ней на журнальном столике стояла большая плетёная ваза с маленькими печенками и разноцветьем конфет. Она потихоньку шуршала обёртками конфет, отправляя их поочерёдно с печенками в рот. Эту процедуру, она называла «успокоением нервов». Её грузная фигура еле помещалась в кресле, на ней были бесформенные трикотажные бриджи и широкая майка с рукавами по локоть. Лицо крупное, загорелое, через окрашенные жёлтые волосы проступала седина. Голос был хриплый. Разговаривая, она обнажала жёлтые прокуренные зубы. Борис старался не смотреть на неё. Выйдя из ванной, пошел в комнату Максима, где на его диване он любил спать. В спальне курила жена, а он не переносил запаха табачного дыма. Чтобы отвлечься и уснуть, взял с полки самое лучшее снотворное – книгу, всё равно какую. Немного почитал, не понимая прочитанного, и сон мягко прикрыл его глаза своими крыльями.
Ирина была поглощена раздумьями, что даже не заметила, как к ней подошла Мария Алексеевна.
– Ирочка не помешаю – сказала она, усаживаясь рядом с ней. Кирюшка еще спит, а я вот решила с тобой посидеть. Уж больно денёк сегодня хороший. Не печёт, да и воздух свежий, ветерок небольшой дует с Волги. Здесь у нас отдых одно удовольствие. Можно и покупаться сходить. Кирюшка у меня уже просился, а я ему говорю, бабушка разрешит, вот и пойдёшь с ней вместе на Волгу, а одним малым деткам без взрослых ходить туда нельзя, а он, хитрец, знаешь, что мне выдал. А вы ведь, говорит, тоже бабушка, только бабушка Маша. Ну, что скажешь на это. Крыть нечем.
– Да, хорошо здесь – улыбаясь и закинув руки за голову, ответила Ирина.
– А я люблю детей, у меня тоже внучек есть, Серёжа, чуть помладше Кирюшки, ему пять с лет. Вот недавно приезжала дочка с внуком погостить. Они в селе живут, здесь недалеко. Мы с Николаичем тоже оттуда. Уже несколько лет живём здесь, привыкли. Я то, уже пять лет как на пенсии. А Вася в этом году в декабре пойдёт.
– Мария Алексеевна, а сколько дочери лет – повернув к ней голову и внимательно глядя на неё, спросила Ирина.
– Да, дочка у нас, Ирочка, поздняя. Ей двадцать три года. Первый муж у меня умер, болел долго, почки у него отказали, а деток нам с ним бог не давал. А потом с Васей сошлась, да вскорости и забеременела. Всё не верила, к врачам не ходила, боялась, вдруг не подтвердится, а пошла уже, когда ребёнок зашевелился. Уж как мы радовались доченьке. Ведь и жизнь другим смыслом наполняется с детьми. Лидочка замуж вышла рано, сразу после школы, учиться некогда ей было, любовь. Свадьбу сыграли. Нам зять не очень нравился, но мы не перечили, чтобы потом не стала нас укорять, что мы жизнь ей разбили. А тут вскоре и Серёженька родился. Внучек у нас смирный, всё сказки любит слушать. Кирюшка-то поразвитее будет, книжки уже сам читает. Да, что это я, не заговорила тебя? – всплеснув руками, воскликнула Мария Алексеевна.
– Да, нет, что вы, так всё интересно, рассказывайте, ну и как у Лиды сложилась с ним жизнь?
– Ничего хорошего – продолжила Мария Алексеевна свой рассказ. Так, вроде парень из работящей семьи, на тракторе работает в ПМК. Но беда, сейчас одна у всего народа – пьянка замучила, житья не даёт. Я вот удивляюсь, Ира, какая у мужиков вольница. Работать никто не хочет, а пьют так, как будто последний день живут. Утром бабы ещё коров не подоили, а они уже лыка не вяжут. Не успевают трезветь. И куда власть смотрит? Ведь никакой управы на этих алкашей нет. Раньше-то строго было, да и люди все на виду жили, совесть была. А уж, если поженились, то работали, детей поднимали. Да и редко, кто так пил, ну один, два на всё село, а сейчас что творится. С работы их не выгоняют, потому что на их место никто не придёт. Людей-то больше умирает, чем рождается. Кто пограмотнее в города едут. А зять наш не просыхает от пьянки, и где только деньги берёт? А ведь молодой женщине разве такой мужик нужен? Лается при сыне. Поехала я недавно проведать их, гостинчиков внуку купила, да и деньгами дочке помочь, получила пенсию и повезла ей. Да, если честно, Ирочка, на мою пенсию они и живут. Мы ведь и хозяйство здесь держим большое, да ты и сама увидишь, вот харчи им и возим. О чём это я? Да, приехала к ним часов в десять утра, захожу во двор, смотрю, а Генка пьяный на пороге лежит. Рожа вся расквашенная, из носа кровь натекла, волосы нечесаные, слипшиеся, страмотно на него глядеть. Ширинка расстёгнута, ну знаешь, просто блевотина какая-то, а не мужик. А как отец переживает? И ездить-то к ним не хочет, чтобы не смотреть на всё это. Когда дочь приехала сюда с внуком, мы с Васей ей сказали:
– Лидушка, брось ты его, иди, живи в нашем доме. Внука жалко, что он видит от такого отца, чему у него научится? Водку пить, да матерно ругаться. А она, знаешь, что нам ответила:
– А сейчас все пьют, кому не лень, покажите мне хоть одного трезвенника, а по телевизору в сериалах что показывают, из больших графинов, только хрустальных, коньяк жрут стаканами, как воду, ну а наши мужики – шмурдяк. Вот и весь ответ. Просто беда какая-то. Мы – другое поколение, без работы жить не можем, а эта пьянь и на кусок хлеба себе не зарабатывает. Вот и получается, что мы пенсионеры содержим своих детей, да внуков.
– Так-то оно так, Мария Алексеевна, алкоголизмом село не поднимешь – задумчиво проговорила Ирина.
– Да, что село, Ира, ведь и внуков уже ждать неоткуда, при таком поголовном пьянстве, откуда они будут. Умные от алкашей не родятся, а так, если, придурковатые какие. Вот беда, так беда – сокрушалась Мария Алексеевна – что-то я раскудахталась всё о себе, да о своём. А у тебя сын или дочка?
– У меня, Мария Алексеевна, дочь, но семьи у неё тоже не получилось. Она у меня умница, училась в Москве в Плехановской академии, по финансовой части. Потом замуж вышла. Так с виду, парень привлекательный, тоже институт окончил, да и по характеру добрый, мягкий, уважительный, вроде всем хорош, но.… А вот это «но» и сыграло свою роль. Игроком оказался.
– Это, что картёжник, что ли – удивленно вскинув брови, спросила Мария Алексеевна.
– Да, нет, он по игровым автоматам, да в казино. Войдёт в азарт и вовремя остановиться не может, теряет контроль над собой. А там, в долг записывают, чтобы не упускать таких дураков, как он. Такая сумма набегает, хоть караул кричи. А их ведь надо отдавать. А где брать? Кредит в банке большой взял, а семья осталась без средств существования. Влада до двух лет с Кирюшкой сидела, не работала. Кирюшке было два года, когда они разошлись. Сына он очень любит. Бабушка с дедушкой тоже души в нём не чают. Но жить она с ним не захотела. Как жить, если нет доверия? Но может ещё найдет своё счастье – Ирина умолкла, задумчиво глядя перед собой.
– Да, дела, – глубоко вздохнув, промолвила Мария Алексеевна – и откуда же они появились эти казино, да автоматы, раньше мы об этом и не слышали.
– Появилось всё это в нашей жизни вместе с капитализмом – произнесла Ирина, вставая со скамейки и маша Кирюшке рукой, чтобы он увидел её.
– А вот и Кирюшка бежит со всех ног.
– Бабушка, я проснулся, а никого нет, где ты была?
Она подняла его на руки и посадила к себе на колени, стала прижимать его к себе, ещё теплого ото сна и нежно целовать щечки, говоря при этом:
– Котёночек мой, золотой, ты что испугался? А мы здесь сидим, ждём тебя, когда ты выспишься.
– Я совсем чуть-чуть испугался – крепко обнимая её за шею, говорил малыш.
– Тебе нечего здесь бояться.
Мария Алексеевна, поднявшись со скамейки, расправляя сзади помятый халат, удовлетворенно сказала:
– Посидели, поговорили от души, вроде как полегчало. Здесь, Ирочка, всё жены, да подруги начальников, поговорить-то не с кем, а ты как своя.
– За свою, спасибо – доверчиво, с теплотой во взгляде своих чистых, ясных глаз, ответила Ирина.
– Нужно идти ужин готовить, Николаич картошечки молоденькой нам накопал, а я балычок вымочила, уже, наверное, подсох. Да и коровок подоить надо.
– У вас их много? – спросила Ирина.
– Да, нет. Две. Одна первотёлка, недавно отелилась. Кирюшка уже телёночка гладил – мило улыбаясь ямочками на щеках, сказала Мария Алексеевна.
– Бабушка, знаешь, какой он красивый – стал делиться своими впечатлениями внук – у него звёздочка на лбу, поэтому его и назвали Звёздочка, а его маму, большую корову, зовут Зорька, а их бабушку Майка.
– Вот он тебе всё и рассказал.
– Пойдёмте, Мария Алексеевна, я ужин приготовлю, а вы идите на дойку. Хорошо?
– Надо курево развести, а то на базу комары съедят – озабоченно проговорила Мария Алексеевна.
– Бабушка, а можно я тоже пойду на дойку – стал проситься Кирюшка.
– Иди, если коровок не боишься – разрешила она ему, и, взяв за руку, повела его по дорожке.
Мария Алексеевна давала Ирине некоторые указания по приготовлению ужина, собираясь на дойку.
– Не забудьте спреем побрызгать ноги и руки – сказала Ирина, доставая из пакета средство от комаров.
Она накрыла стол, в большой просторной кухне, по стёклам окон с наружной стороны билась, летящая на свет мошкара и слышен был тонкий комариный звон. Когда они пришли с дойки, Кирюшка стал восторженно рассказывать, что он тоже с бабушкой Машей доил Зорьку. Василий Николаевич, вошедший вместе с ними, мыл руки и шутил, что возьмёт его к себе дояром. Мария Алексеевна поставила большую чашку парного молока на стол и положила краюху белого хлеба.
– Угощайся, внучек.
Кирюшка стал пить молоко, смешно облизывая языком пенку с губ. Сели за стол. Василий Николаевич проявил инициативу:
– Ну, что Маша налила бы нам наливочки по стопочке, за встречу. Вот с Ирочкой и Кирюшкой бог дал свидеться.
Мария Алексеевна принесла баночку наливки тёмно-вишнёвого цвета.
– Это из ежевики. Не пробовала – наливая в стаканчики, спросила она.
Ирина отрицательно покачала головой и добавила:
– Не доводилось.
Тогда загадывай желание. Загадала? Обязательно сбудется.
Ирина, не раздумывая, загадала: «Сидеть нам за этим столом вместе с Владой.»
– Ну, давайте за ваш приезд – оживлённо сказал Василий Николаевич, поднимая стопку.
Они дружно чокнулись. Ирине неудобно отказываться от ужина, хотя есть она не хотела. Положила себе на тарелку два кусочка рыбки и одну небольшую картофелину. Пригубила наливку и была приятно удивлена её превосходным вкусом и ароматом, и выпила до дна.
– Ирочка, ты кушай, стесняешься что ли? – спрашивала Мария Алексеевна.
– Да, нет, вы нас обедом так сытно накормили, я ещё и не проголодалась. А потом я после шести часов стараюсь не есть.
– Фигуру бережёшь? – спросила Мария Алексеевна. И правильно делаешь, молодец. Я, когда ездила в райцентр, Тамарку встретила, жену Бориса – уточнила она – ох, и толста стала, раскормилась, полнота никого не красит, она такой раньше не была – продолжала она. Стоим, разговариваем, она цигарку изо рта не выпустила, а вроде культурная женщина, где-то в архиве работает. Боря-то не курит и даже табачного дыма не переносит.
Мария Алексеевна говорила всё это, в основном, обращаясь к Ирине, с уверенностью, что она её знает, так же, как и Бориса.
У Ирины мелькнула мысль, кто-то ей в ухо сегодня уже рассказывал аналогичное.
– Ну, что, Кирюшка, молочко-то парное по душе пришлось или нет? – ласковым голосом спросила его Мария Алексеевна.
– Спасибо, бабушка Маша, очень понравилось, я такой сильный стал – ответил внук, сгибая руку в локте и показывая мышцы.
– Ну как наливочка то, хороша? – задорно спросил Василий Николаевич – Ну, что, девчата, ещё по одной, да начнём песни горланить, а?
– Давай наливай уж, паренёк – шутливо ответила ему Мария Алексеевна.
– Наливочка ваша – настоящий ликёр – похвалила Ирина.
После второй стопочки как-то отяжелели ноги. Вспомнила сразу родителей, они также встречали её всегда радостно, с душой. На глазах, невольно, навернулись слёзы.
– Что-то глазки заблестели? – все, замечая, спросила Мария Алексеевна.
– Да, родителей вспомнила, их уже давно нет, а вот воспоминания всегда со мной – справляясь с волнением, ответила Ирина.
Хорошо, что они тактично не стали о них расспрашивать. Посидели, поговорили о том, о сём, попили чайку. Ирина вызвалась помыть посуду, но Мария Алексеевна наотрез сказала:
– Сегодня, ты у нас побудь гостем, а потом ещё намоешься.
Они собрались с Кирюшкой уходить, его уже клонило ко сну. Мария Алексеевна принесла ключи от входной двери и попросила закрыться, так ей будет спокойнее, говорила она, мало ли чего.
10. Путь в подсознание, или остаться наедине с собой
Поднявшись к себе в комнату, она быстро искупала Кирюшку, постелила бельё, и они легли. В открытое настежь окно ворвалась волна свежего ароматного воздуха. Пахло травой или сеном. Громко стрекотали цикады. Она положила его голову к себе на плечо, крепко обняла, и он сонным голоском попросил её:
– Бабушка, расскажи мне про маму, какой она была, когда была маленькой.
– Ты уже соскучился по ней?
– Да, очень!
