скачать книгу бесплатно
– Не спорю, это ты верно сказал, собеседник так себе. Но не зря в тюрьмах самое страшное наказание – одиночная камера. Когда человек один – это пытка. И вот сейчас у меня от этого молчания ощущение, будто я сижу в одиночной камере. Только с овцами под боком. Я скоро, понимаешь ли, сам начну блеять.
Старший улыбнулся, впервые за этот день:
– Не начнёшь. Завтра прибудем домой. Да и не в первый раз на выпас ходим. Не стал же бараном раньше?
– Так это было раньше, – сказал младший. – А вот ты сам, в какой камере предпочёл бы сидеть? С бандитами или в одиночной? Хотя можешь даже не отвечать. Я знаю, что ты предпочёл бы одиночную.
– Я предпочёл бы вовсе не садиться в тюрьму.
– Бандиты тоже предпочли бы не садиться в тюрьму, однако в жизни всякое случается. Вот и представь, что тебя поставили перед выбором. В одиночную или к бандитам?
– А ты бы сам, значит, предпочёл бандитов одиночеству? Лишь бы потрепать языком было с кем?
– Да я уверен, что в тюрьмах есть и хорошие люди.
– Тогда их там мало. В одном ты прав – я выбрал бы одиночную камеру. Уж шибко я люблю помолчать.
– Да я и не сомневался…. Как вообще можно столько молчать? Вот не понимаю! – взмахнул руками младший.
– Эх, если б я знал «как», то давно научил тебя этому. Тебе бы не помешало. Но, увы, молчуном нужно родиться, а ты родился болтуном.
Раздался собачий лай, и пастухи вздрогнули, принялись оглядываться. Однако пёс залаял без ведомых на то причин – никого вокруг не было. Ложная тревога.
– Даже пёс хочет поболтать, – подметил младший.
Пастухи снова сделались хмурыми, серьёзность вернулась на их лица и они замолчали, каждый задумавшись о своём. Отара медленно продвигалась вперёд.
Пастухи стремились до наступления темноты выйти к стоянке, там у них был загон и небольшая избушка. Оставалось совсем недалеко.
Наверху, откуда они пришли, простирались высотные луга, где не росли деревья, а только лишь разнообразнейшие низкорослые травы – полезнейшее питание для овец. А в местах у этой стоянки они пасли овец в более холодные времена года – когда на высотных лугах погода становилась слишком суровой. Тогда приходилось спускаться, всё ниже и ниже, а к зиме отара возвращалась в деревню. Однако июнь только лишь начался, а они уже возвращались с высотных летних пастбищ. И вовсе не из-за суровой погоды.
Ту чертовщину, которую им удалось поведать высоко в горах, пастухи никогда не забудут. Оставалось только гадать, с чем же это им удалось столкнуться.
Не зря считается, что страх перед неизведанным – самый глубинный и древний из страхов человека. Этот страх и гнал пастухов прочь из этих глухих мест.
Очень скоро вдалеке нарисовалась стоянка: ветхая маленькая изба на берегу, уже вся почерневшая от старости; тут же и загон для скота, представляющий собой пространство, ограждённое импровизированным забором из палок и досок; и коптильня для бараньего мяса, похожая на миниатюрный деревенский сортир. Постройки были хлипкими, и казалось, будто небольшого ветерка достаточно, чтобы порушить их.
От строений до реки было не больше ста метров. Открытые пустые пространства здесь перемежались с небольшими клочками леса.
Первым делом братья направили отару к реке на водопой – овцы давно не пили. Младший пастух остался присматривать за животными, а старший ушёл в избу, готовить еду, пока ещё было светло.
Примерно через час, когда солнце скрылось за горой и всё утонуло в ночи, пастухи завели насытившихся овец в загон, псов оставили на улице, а сами пошли ужинать.
Ровный огонёк керосиновой лампы, стоящей на тесном столике, освещал лица братьев тусклой желтизной. Спины отбрасывали на бревенчатые стены избы могучие неподвижные тени. Ужин прошёл в сосредоточенном молчании. Только лишь было слышно, как ложки стучат по металлическому дну котелков. Заканчивая трапезу, пастухи откидывались назад и сидели, глядя в свои размытые отражения на оконном стекле. После плотного ужина разморило и клонило в сон. Тишина и темнота убаюкивали. Поэтому, чтобы не уснуть, младший решил заговорить о первом, что взбрело в голову:
– Я тут подумал. Вот наступит старость – и что? Всю жизнь пас овец. Только и делал, что пас. А потом возьму, да и сыграю в ящик. Как-то нелепо.
Старший пастух перевёл взгляд с окна на брата:
– Странные у тебя сегодня темы для разговоров. Ты это к чему?
– Да просто так. Нелепым показалось. Всё чаще задумываюсь над этим, когда время свободное есть.
– Работаешь плохо, значит. Надо работать так, чтобы на мысли сил не оставалось.
– А где работать-то? Овцы пасутся, а ты сидишь рядом в траве, книгу читаешь и не знаешь чем бы себя занять. Какая же тут работа?
– Вот всё от книг и идёт. Начитался, увидел, как другие люди живут, и захотелось так же пожить. С приключениями. В поле с овцами мало приключений. Разве что волки придут. Но и это только на первых порах приключение.
– То есть ты предлагаешь думать поменьше и книги бросить читать? А что делаешь ты? Молчишь, ни о чем не думаешь и книги не читаешь? Что же у тебя в голове тогда? Болотная жижа? – слегка завёлся младший пастух, на что старший рассмеялся.
– Может и болотная жижа! Кто его разберёт… Книги не связаны с реальностью, – сказал он. – Романы, приключения. Это всё фантазии. Если их начитаешься, то, оказавшись снова среди своих овец, подумаешь, что обделён.
– Но разве это не так? Ведь есть совсем другая жизнь. Абсолютно другая. Мир не сходится на нашей деревне и горах. Читаешь и узнаешь, как оно бывает в разных уголках мира, у разных людей. А здесь глухомань. Чего здесь? Запустевшие места. Ловить нечего.
– В этом ты не прав. Когда снова подумаешь об этом – просто посмотри на эти горы, на деревья, на облака в небе. Чего ещё тебе надо?
– Побольше веселья.
– Жизнь в основном скучна. Не жди от неё чего-то чрезмерно великого, не то можешь настроение себе испортить, – и, сделав непродолжительную паузу, добавил. – Да и назвать ли нашу жизнь скучной? Язык не поворачивается, после того, что произошло на пастбищах.
Младший хмыкнул и задумался. В избушке снова стало тихо. Несколько минут пастухи сидели без разговоров. В конце концов, старший поднялся и взял ружьё.
– Ты слишком устал, брат, это заметно по тому, что ты говоришь… Ложись спать, через несколько часов меня сменишь, – сказал он и направился к выходу.
На чёрном небе уже мерцали звёзды. Здесь, вдали от огней цивилизации, звёзд было особенно много. Легко различались созвездия, по небосводу растягивалась серебристая лента млечного пути. Глубины бескрайнего и потрясающе безразличного Космоса зачаровывали… Что такое человек, по сравнению с такой бездной над головой?
Благо, ночь была лунной и светлой. Можно не только вслушиваться в тысячи разнообразных звуков, можно смотреть, вглядываться. Это придаёт уверенность, и ты не терзаешь себя опасениями, потому как ясно видишь, что это там шумит, например, около вон тех кустов. Ведь самое страшное – это неизвестность.
Вот уже несколько ночей братья спали по очереди. От этого они сильно измотались. Спать, не оставляя дозора было рискованно. Ведь у них осталось всего два пса, а те не справятся с ночным чудовищем. Вся свора с ним не смогла справиться.
Пастух посмотрел на окно – свет от лампы уже погас. Тогда он присел на лавочку у стены и стал наблюдать. Какие сюрпризы принесёт эта ночь?
***
Олег проснулся раньше обычного, от звонка будильника на телефоне. Он был не из любителей ранних подъёмов, даже наоборот – предпочитал не покидать уютную постель до самого полудня. Но на неделе у него всплыли проблемы с этим чёртовым Антоном Леоновым, передряга с Алисой, мотание по больницам, поездка в другой город, от чего произошло сильное отставание в его работе над проектом, и теперь нужно было как-то нагонять. Олег был чрезвычайно ленив, а в борьбе с ленью самым важным всегда было то, как начинается день. Валяться до полудня – это прекрасно и приятно, однако весь день будешь после этого рыхлым и чудес работоспособности не проявишь. А вот если вскочить ранним утром, минуя телевизор и посиделки в Интернете, сразу приступить к делам, то и работа будет идти легче и приятней!
Едва Олег уловил ухом звук будильника – сразу поднялся на ноги, даже не позволив проскочить соблазнительной мысли поваляться. Ну вот, подумал Олег, самое страшное за сегодня уже позади.
Алиса спала, полностью оккупировав одеяло и укутавшись в него с головой – от чуть приоткрытого на ночь окна веяло холодом. Олег прикрыл окно, надел спортивный костюм и тихо вышел из дома, стараясь не разбудить её.
Небо затянуло рваными серебристыми облаками, а горизонт перекрасился из вишнёвого в золотистый. К пенью птиц на деревьях примешивался несуразный выкрик соседского петуха. Воздух был свежим, и Олег продрог, ощутив себя разбуженным глубокой зимой медведем. Таким же злым. Захотелось зарычать. Но вместо этого Олег побежал.
Через несколько сотен метров в висках уже стучало. Сердце гнало кровь по венам, выметало остатки сна из самых отдалённых глубин головы, как это делает грамотный полководец с разбитым, но ещё не сложившим оружие противником. Олег не разгонялся до сверхвысоких скоростей, бежал не спеша, но этого хватало, чтобы как следует встряхнуться. Давно не бегал и слегка сдал в форме.
