скачать книгу бесплатно
Хафиз, Наташа и Заин зашли вслед за мной. Я понесла браунис на кухню.
– Элизабет, как вкусно пахнет! Спасибо, что пригласили нас.
– О, ты принесла мои любимые, – обрадовалась она.
– Шейда, Хафиз, – позвал Боб из гостиной. – Как вы вовремя. Трой как раз собирается уходить.
Я замерла.
Трой?
– Взгляни на этот план. – Боб развернул на обеденном столе большой лист бумаги. – Я как раз показывал Трою некоторые здания, подходящие для его офиса.
– Мне правда пора, Боб. – Трой поставил стакан. – Рад видеть тебя, Хафиз. И тебя, Шейда.
Я поняла, почему он уходит, и у меня все сжалось внутри.
Я не желаю иметь с тобой ничего общего, Трой.
В белоснежной рубашке, темно-синем пуловере и твидовом пиджаке он был бесконечно далек от того Троя в выцветшей черной майке и джинсах, которого я знала, но все равно таким же неотразимым. Даже больше – с этой холодной отстраненностью во взгляде.
– Пойдем, Рейчел, – сказал он.
Только тут я заметила поднявшуюся с дивана длинноногую блондинку в черной водолазке и роскошных брюках.
– Вы уверены, что не можете остаться? – спросила Элизабет.
– Мы встречаем День благодарения с родителями Рейчел.
Ладно. Может, я и ошиблась насчет причины его ухода. Дело в Рейчел. А вовсе не в Шейде. И это же объясняло его консервативный наряд. Вечер знакомства с родителями. Кинжал у меня внутри вонзился еще глубже.
– Трой! – подскочили к нему дети.
– Привет, команда! – Он подхватил Заина на руки, но удержался от того, чтобы взъерошить Наташе волосы, что принесло ему дополнительные очки.
– Капитан, – хитро улыбнулся ему Заин.
– Ты что, уже уходишь? – Наташа пошла за ним к двери.
– Боюсь, что так, принцесса. – Поставив Заина на пол, он помог Рейчел надеть пальто.
– Погоди. – Наташа помчалась в кухню и вернулась, неся что-то обернутое в бумажное полотенце. – Мы испекли браунис.
– А ты запомнила?
– Угу. Ты их любишь.
– Спасибо, милая! – он присел на корточки и взял у нее сверток.
– Так я займусь этим местом в центре, – сказал Боб.
– Это будет отлично. Скоро обсудим, – расслышала я до того, как захлопнулась дверь.
Элизабет выглянула в окно.
– Надо же. День благодарения с родителями. Он что, на этот раз всерьез?
– Лиз, прекрати шпионить.
– Я не шпионю, – она выпустила занавеску. – Я только надеюсь, что мальчик найдет себе хорошую пару.
– А мне кажется, ему нравится быть холостяком, – сказала Джейн. – Он вернулся сюда три-четыре месяца назад? А его жизнь в обществе бьет ключом. Про него пишут в колонках сплетен больше, чем про меня за всю мою жизнь.
– И в области бизнеса о нем много разговоров, – добавил Мэтт.
– Мы будем весь вечер обсуждать Троя или все-таки сядем ужинать? – Боб начал убирать бумаги со стола. – Знаешь, – обратился он ко мне, – он в восторге от своего лофта. Я удивлен, что он тебе об этом не сказал.
– Он с самого начала был твоим клиентом, – ответила я.
Улыбнувшись, Боб потрепал меня по плечу.
– Повезло тебе с ней, Хафиз.
Хафиз просиял. Мне нечасто удавалось видеть его таким, но всякий раз от этого возникала боль, словно в сырой день начинала ныть старая рана.
Вечером я надела кружевную коротенькую рубашку, которую хранила в глубине шкафа. В ней я чувствовала себя смелой и сексуальной. Розовый шелк оттенял мою кожу и карие глаза. Я побрызгалась духами и вышла из ванной, слегка смущаясь.
Свет был выключен, и Хафиз уже лежал в кровати. Я скользнула под одеяло и прижалась к нему.
– Я рада, что ты смог вернуться домой к нашей годовщине.
– Я тоже, – ответил он.
– Я по тебе соскучилась, – я прижалась к мужу теснее и погладила его.
– Хм. Ты соскучилась, – повернувшись, он поглядел на меня с тихим удивлением. – Как это мне так повезло?
Я уже не помню, когда у нас в последний раз был секс. Месяцы стали годами, а годы слились в одну череду без начала и конца. Но сегодня я вся горела. Мне хотелось прогнать мысли обо всех остальных, кроме него. Я хотела все здесь и сейчас, там, где полагалось, где это было хорошо, чисто и правильно.
Он стянул с меня трусики и перевернул меня на живот.
– Нет, не так, – сказала я. – Так я больше не хочу, Хафиз.
В выражении его лица промелькнула боль.
Я хотела слишком многого. Я знаю. Но мне было так нужно. Правда, очень-очень нужно.
И он взял меня лицом к лицу, но прятал свое лицо в моей шее.
«Погляди на меня. Пожалуйста. Погляди на меня!» – хотелось сказать мне.
Когда все закончилось, он отстранился и свернулся калачиком, отвернувшись от меня.
Я обняла его, желая впитать его боль, стараясь спрятать свою.
– Может быть, нам стоит с кем-то поговорить.
– Ты имеешь в виду психолога?
– Это могло бы помочь.
– Ты никогда не говорила об этом.
Приподнявшись на локте, я посмотрела на него.
– Дело не в этом. Ты никогда ни с кем не обсуждал то, что случилось.
– Тут не о чем говорить. Это уже в прошлом.
– Но оно все еще тут. – Я положила руку ему на сердце. – Тебе не кажется, что пора с этим разобраться?
– Что ты от меня хочешь, Шейда? Чтобы я сидел на кушетке и рассказывал какому-то постороннему человеку, что не могу заниматься любовью с собственной женой, потому что всякий раз, когда гляжу на нее, вижу это чудовище?
Я проглотила эти слова.
Я хотела не этого. На самом деле я хотела чего-то другого, кого-то другого, и в попытках убежать от своего желания заставляла своего мужа пройти сквозь ад.
– Нет, – ответила я, внезапно ощущая глубокую усталость. – Давай спать, Хафиз. Ты тут, я тут, дети спят в своих комнатах. И важно только это.
Мы прижались друг к другу, две души из разрушенных домов, решившие держаться вместе и не позволить лапам, протянутым из прошлого, разрушить нашу семью.
9. Посейдон
ПРОШЛОЕ
27 декабря 1982 года
Паша Моради. Я совершенно ясно помню, как впервые услышала это имя. Мой мир качался на грани, готовый вот-вот перевернуться, а я стояла, ничего не подозревая, в теплом, прекрасном ярко-алом пальто, которое только что купил мне Хафиз.
Это был период всего самого первого. Первая зима; первое Рождество в Канаде; первый случай, когда мы с Хафизом смогли провести вместе целых три дня.
Мы купили два куска обжигающей пиццы и остановились на детской площадке позади нашего дома. Хафиз смахнул со скамьи шапку свежевыпавшего снега и улыбался, глядя, как я подстилаю салфетку, прежде чем сесть на нее в новом пальто.
– Оно тебе нравится? – спросил он.
Пальто было дороже, чем он мог себе позволить. Я волновалась, что скажет Ма, когда мы вернемся домой.
– Оно такое прекрасное.
Было немножко смешно, насколько неловко я ощущала себя с человеком, за которого вышла замуж больше двух месяцев назад. Но сегодня, когда он снимал с моего куска пиццы колечки красного лука, который, как он знал, я не люблю, мое сердце захлестнула волна неожиданной нежности. Этим простым действием Хафиз развеял все мои сомнения и снял неловкость.
Я впилась зубами в кусок хрустящего теста, и вкус расплавленного сыра и томатов казался мне лучше всего, что я могла вспомнить. Он заботился. Заботился обо мне. Это читалось в его глазах, в том, как он слегка приоткрыл ворота, ровно настолько, чтобы я могла проскользнуть на эту тщательно охраняемую территорию. Мне хотелось сидеть здесь всегда, глядя, как на балконах мигают гирлянды лампочек.
– Ты катаешься на роликах? – спросила я.
– На роликах? – удивился он. – Нет. А ты?
– И я нет, – рассмеялась я. – Я просто вспомнила одну пару, которую видела на пляже в тот день, когда мы встретились. Они казались такими счастливыми.
Он взял меня за руку в перчатке и тихо пожал ее.
– Шейда, я знаю, что мы не… Что я не…
Слова не шли, он сделал глубокий вдох и начал сначала.
– Я знаю, что есть вещи, которых ты не понимаешь, но я хочу, чтобы мы были как та пара. Когда я увидел тебя, то понял, что существуют вещи, о которых я даже не мечтал. Шейда, я хочу отдать тебе все, что есть во мне хорошего. Я обещаю, что сделаю все, что могу, чтобы ты была счастлива, Шейда.
У меня сжалось сердце. Я ощущала себя большим красным шаром, готовым взлететь.
Взявшись за руки, мы обошли мусорные баки позади здания. Когда мы приблизились к лифту, нас встретил теплый поток воздуха из прачечной, пахнущий сохнущим бельем. Хафиз притянул меня к себе и уткнулся носом мне в шею. Мне нравилось, как его щетина покалывает мне кожу.
Когда мы вошли в квартиру, Ма пребывала в таком возбуждении, что даже не заметила моего нового пальто.
– Паша Моради позвонил. Он получил документы! Он едет в Торонто! Подожди, пока он устроится.
– Когда? – спросил Хафиз. – Когда он приезжает?
– Через две недели, – сказал Педар, сияя от уха до уха.
Я впервые видела на безразличном лице Камаля Хиджази что-то кроме уныния и скуки.
– Кто такой Паша Моради? – спросила я, не заметив, что Хафиз потихоньку выпустил мою руку.
8 января 1983 года
Приготовления к встрече Паши Моради выглядели, как выпущенный на свободу вихрь, заполнивший нашу крошечную квартиру. Мы купили стейки, цыпленка, баранину и целого морского окуня. Каждый вечер будем пировать. Педар часами заменял паркетные доски пола, а Ма отполировала свой стеклянный шкафчик так, что он сиял на свету, как радуга. Я пылесосила и вытирала пыль, натирала краны и раковины и отмыла все пятна в ванной зубной щеткой и хлоркой.
Однажды вечером мы с Хафизом поехали в магазин покупать новое постельное белье. Я рассматривала комплекты, а он стоял рядом, рассеянный и явно думающий о чем-то другом.
– Как считаешь? – показала я ему несколько видов расцветки.
– Да бери ты что хочешь, черт возьми! – он сорвался на меня в первый раз.
Ма расшила покрывало на кровать яркими цветами. Паша Моради должен был спать в их комнате. Мы с Хафизом ляжем на матрасе, а Ма и Педар – на диване.
– Он очень могущественный человек. У него ни жены, ни семьи. Если мы с ним хорошо, он изменит нам жизнь.
«Деньги. Так вот в чем дело», – подумала я, пытаясь расшифровать полный отвращения взгляд, которым Хафиз смотрел на родителей, когда они расстилались перед этим человеком.
