скачать книгу бесплатно
– Где-то только я не искал тебя, – обнимая и целуя Алмакан, говорил Жалил, – ходил по больницам, спрашивал у родных, у твоей матери, но никто не мог мне помочь, не знал, где ты живешь. Я был вынужден пройти по дворам всех окрестных сел, постучаться почти в каждый двор, прежде чем мне удалось выйти на твой след. Теперь мы будем всегда жить вдвоем неразлучно, мое золотце, и все у нас будет хорошо!
– Уведи меня скорее отсюда. Я так устала от всего этого! Почему так поздно пришел ко мне? – плакала Алмакан, обнимая мужа.
– Я после службы в армии, остался там, чтобы пять лет проучиться в милицейской школе. А теперь я работаю в Чаткале, вот куда мы теперь и направимся. Довольно плакать, теперь все будет по-другому, если на то будет воля Аллаха, – говорил Жалал, разглаживая ее волосы.
В этот вечер неожиданно разбушевалась буря, которая скрыла из глаз наблюдавших за ними джигитов – тех самых повзрослевших детей, которые сопровождали ее везде и старика в белой чалме на голове.
Живописная, просторная Чаткальская долина, зеленые свежие пастбища, табуны лошадей, пасущиеся по берегу бурной горной реки, орлы, парящие высоко в небе, – все это стало символами и знаками самой чудесной перемены в жизни Алмакан. Супруг ее был начальником районного отела внутренних дел. Высокое положение и авторитет обеспечивали изобилие и довольствие в их семье – отовсюду в их роскошный и просторный дом стекались казы-карта, чучук, кумыс, айран, сметана, так что новая жизнь в роли супруги начальника милиции Алмакан воспринималась как пребывание в раю, а все, что было до того – как прозябание в аду.
Тем более что супруги любили друг друга и наслаждались взаимной близостью, проводя долгие и радостные дни и ночи. Однако этому союзу явно мешали те силы, которые всегда поддерживали Алмакан. Они не покидали ее, и ее мужу Жалилу тоже стали надоедать постоянные видения жены, разговоры с ними.
Однажды супруг в свободное от работы время, скажет Алмакан, ставя бутылку водки на стол:
– Алмакан, если ты выпьешь стакан водки, то, я думаю, то, что видится твоим глазам, исчезнет насовсем.
Алмакан была в полной растерянности от такого предложения, гляда на мужа и стакан водки на столе.
– Ничего не бойся, – стал подбадривать ее муж, – водка немного горькая на вкус, обжигает когда пьешь впервые, но потом быстро привыкаешь.
Она любила своего мужа и то счастье и перемены, которое он принес ей, и потому она выпила стакан водки. Алкоголь сначала поверг в шок ее, но потом она расслабилась и успокоилась.
Постепенно супруги стали привыкать к тому, что начинали день с выпивки и заканчивали его тоже за стаканом водки. И, действительно, сопровождавшие Алмакан джигиты и старик стали реже навещать ее, а потом и вовсе перестали приходить. Но зато она стала много петь дома, даже когда готовила пищу или стирала белье – в общем, стала чувствовать себя весело, пребывая почти всегда в приподнятом настроении и даже чувствовала себя по-новому счастливой. Супруг тоже, видя такие перемены в ней, не мог нарадоваться. А Алмакан хорошо готовила разнообразные блюда, всегда встречала с радостью мужа после работы, и когда провожала его утром, обнимала и просила, чтобы он как можно раньше возвратился домой. И казалась такая жизнь будет продолжаться очень долго и ничего этому не помешает.
Однажды Алмакан, когда по своему обыкновению выпив и пребывая в хорошем расположении духа, напевала песни, на пороге дома показался тот самый старик в белой чалме. Она испугалась, однако не подав вида, посмотрела на старика с осуждением:
– Отец, я прошу вас, больше никогда не приходите ко мне. Оставьте меня в покое. Я тоже хочу жить как все нормальные люди. Хочу иметь детей, жить в достатке и весело. Хочу много общаться и веселиться, – после этих слов она демонстративно взяла стакан водки, стоящий на столе, и сделал глоток.
– Напрасно ты это делаешь, дочь моя. Не пей, водка губительна для тебя, – с осуждением произнес старик.
Алмакан, закусив салатом, налила еще водки в стакан и, посмотрев в сторону старика, заметила, что за ним стоят те самые джигиты, которые также всегда сопровождали ее с малых лет.
– Я прошу вас всех, оставьте меня в покое! – закричала на них она, – скоро домой должен вернуться мой муж. Не приходите сюда больше! – после этих слов она расплакалась. Старик и джигиты, стоящие позади нее, обиженные и печальные, стали уходить из виду один за одним.
Алмакан, обняв стол, плакала навзрыд, в таком виде ее и застал муж, когда возвратился домой.
– Что случилось, Алмакан? – обратился к ней Жалал, приподняв со стола и обнимая.
– Они приходили снова, уговаривая меня, чтобы я не пила… А когда я сказала, чтобы они оставили меня в покое – они, обиженные, ушли от меня.
– Ну и хорошо. Теперь они больше не заявятся сюда, так что не плачь, родная, все будет хорошо, – успокоил жену супруг, обнимая и гладя ее по волосам.
На следующее утро, как обычно приодев своего мужа и подправив галстук на его шее, провожая на работу, жена попросит, чтобы он пришел пораньше домой, целуя и обнимая.
– Да, моя дорогая, я приду пораньше, а ты ничего не бойся и не скучай без меня, – они вышли во двор вместе, не размыкая объятия, лаская и целуя друг друга.
А когда уже Алмакан закрыла двери ворот во дворе после ухода мужа и повернулась назад, то заметила того самого старика, который сидел на пеньке рядом с крыльцом. Она почувствовала сильное душевное волнение, не зная что и сказать. Старик медленно поднялся с места, смотря пристально на нее.
– Дочь моя, я просил тебя не пить, но ты не послушалась. Ты измучала меня и джигитов, которые всегда тебя сопровождали. Теперь они больше не придут к тебе. Я тоже пришел попрощаться с тобой, – старик говорил спокойно, глубокая грусть исходила из его голоса и всего вида. И при этом он выглядел не лучшим образом, что было хорошо заметно для Алмакан, потому что она раньше всегда видела его аккуратным и собранным.
– Ну прощай теперь, – сказал старик, сжав в руке холщовую сумочку, которая всегда была при нем, и исчез из виду.
– Отец, прошу вас не уходите! Не оставляйте меня! Простите меня… аа! – закричала Алмакан, теряя сознание.
Парализованная
Неизвестно сколько времени прошло после этого, но когда Алмакан очнулась и пришла в себя, то оказалось, что лежит в больничной палате. С ней произошла ужасная перемена: левую половину ее тела разбил паралич, ее рот скривило, а язык не слушался.
Как ни бились врачи над ней, как ни старались облегчить ее состояние, какие только медикаменты и процедуры не использовали, чтоб привести ее в норму, – все было тщетно.
В таком состоянии она пролежала в постели долгих четыре года…
Куда только не обращался супруг, к каким только докторам, знахарям не возил, но ничего не помогало. Жалал взял все заботы о ней в свои руки: готовил пищу и кормил больную с руки, стирал и убирал за ней, обмывал и одевал, укладывал спать, массировал ее больное тело. И при этом справлялся со своей работой, рано уходя и возвращаясь домой вечером к больной жене, всегда оставаясь в добром духе, выражая искреннюю любовь к несчастной жене, даже не думая оставлять ее и пойти куда-то поразвлечься.
…И муж не переставал обращаться к разным людям, знахарям, целителям, как и врачам, не переставая надеться, что когда-нибудь удастся вернуть здоровье супруге.
Наконец Жалил разузнал, что в далеком городе Ташкент есть одна известная целительница по имени Касиеткан, которая была такой умелой и сильной, что «могла заставить немого человека заговорить, а парализованного – ходить и бегать».
Вот муж стал уговаривать ее, чтобы поехать к этой целительнице. Но жена не хотела этого, она не могла сказать этого, но всем своим видом дала понять, что против такого предложения. Ведь до этого они уже обращались ко многим врачам и знахарям, которые только брали большие деньги, обещали вернуть ей здоровье, но из этого ничего не получалось. Алмакан написала на бумаге: «Лучше будет, если ты устал от меня, просто убей меня».
– Не надо говорить такие слова больше, дорогая, – сказал ей муж. – Бог посылает болезни, он же даст и спасение от них. – А потом вновь стал уговаривать ее поехать к целительнице в Ташкент. Алмакан смягчится от такого отношения и заботы мужа – она с навернувшими на глаза слезами, даст понять мужу, что согласна.
Приехав в Ташкент Жалалу и Алмакан пришлось изрядно поездить по улочкам города на своей машине «Вилис», в поисках дома, в которой проживала Касиеткан, пока в конце концов они не вырулили к окраинному городку Янгиюль. В квартале, где жила знахарь, у входа в ее двор, собралась большая группа желающих попасть к ней на прием, стоявших в очереди.
Когда Жалал и Алмакан примкнули к очереди, там сказали им, чтобы они проходили вперед, вне очереди, поскольку «хозяйка уже третий день ожидает их приезда» и предупредила всех об этом заранее.
Жалал удивился этому: «Откуда она могла знать о том, что мы приехали к ним?» – потом взял на руки Алмакан и вошел вместе с ней во двор и дом к целительнице, вслед за девушкой, которая проводила их.
У знаменитой целительницы в Ташкенте
Разговаривавшая с кем-то в глубине просторного зала приятная на вид женщина, как только увидела Жалила, сказала ему:
– Положите больную на тот диван, а сами можете уходить!»
Муж Алмакан опешил от таких слов:
– Простите, но жена не может ходить, есть и пить без меня – я все делаю сам, прислуживая за ней, я не могу ее оставить!
В ответ на это целительница тем же резким голосом сказала:
– Ну если не хотите оставлять жену здесь, тогда унесите обратно и не приходите больше сюда!
– Не говорите так, прошу вас, примите мою больную жену, я дам столько денег, сколько вы попросите, – растерянно проговорил Жалил.
– Зачем тебе нужна такая женщина? – не переставала провоцировать его Касиетка. – Если она, как другие жены, не может родить тебе сына? В первый раз в жизни вижу мужчину, которому не надоело еще ухаживать за полуживой женой в постели. Оставь ее здесь и уходи сам. Приходи только через две недели – не раньше.
Жалал не знал, что делать от таких слов грозной целительницы, но Алмакан всем свои видом дала понять ему, что она согласна здесь остаться и чтобы муж уходил, не беспокоился.
Из-за входной двери показалась та самая девушка, которая встречала их, она подошла к нему со словами:
– Ака[3 - Вежливое обращение к мужчине старшего возраста.], не беспокойтесь, оставляйте здесь ее, все будет хорошо.
– Пусть Аллах будет доволен вами, большое вам спасибо. Помогите моей жене справиться с ее недугом, и я расплачусь с вами, – сказал Жалал, оставив Алмакан, лежащей на том диване, которая уже предала себя полностью воле Касиеткан, – Ну я пойду, моя жизнь, я верю, что ты исцелишься, – поцеловав ее на прощание, он вышел из дома целительницы.
Вечером, когда все люди уже разошлись, та самая девушка вместе с еще одной помощницей искупали Алмакан в бане, вымыв тщательно ее больное тело, а потом уложили ее на белую постель. Через какое-то время к ней вошла Касиеткан и стала читать молитвы-дува, что вселяют энергию.
При этом она бросила взгляд на экран включенного телевизора в углу – там, на голубом экране, руководитель страны Леонид Брежнев выступал с обращением к народу, едва выговаривая слова – целительница тут же проговорила вполголоса: «После твой смерти, страна распадется…» – покачав головой, говоря что-то еще про себя…
– А ты не думай, что я перестала думать о тебе и что мои дува – это просто слова. Лежи смирно и внимательно слушай! – сказал целительница Алмакан, после каждого заклинания, на выдохе дуя в ее сторону, произнося: «суф, суф-суф…»
За такими процедурами прошли три дня, на четвертый глазам Алмакан явился старик, знакомый ей с детства. Он выглядел совсем заброшенным, обросшим, облаченным в грязную и поношенную одежду.
– Вставай с постели, дочь моя, – сказал старик, протягивая ей руку, – ты не послушалась меня и изрядно заставила страдать себя и меня тоже. Теперь вставай, выйди во двор, причешись, помойся, приведя себя в порядок.
– Я не могу ходить, отец, – жалобно и униженно, сама не ведая о том, произнесла Алмакан.
– Ты сможешь ходить, – старик был неумолим. – Не бойся ничего, вставай, – он с улыбкой протянул ей руку еще ближе. Алмакан взяла его руку, и старик осторожно помог ей приподняться с постели. Бедная женщина с удивлением обнаружила, что может ходить, как если бы ничего страшного с ней не произошло. От наплыва неожиданной радости она закричала и заплакала. В это время к ней зашла сама Касиеткан, сказав:
– Плачь и рыдай как можно громче, изо всех сил. Пусть все плохое, что накопилось в твоей душе выйдет от тебя вон со слезами и рыданием.
Касиеткан и старик смотрели друг на друга и улыбались. А Алмакан, закрыв глаза, изо всех сил, как советовал целительница, стала рыдать и плакать, пока, не потеряв все силы, не легла снова в постель и забылась.
Проснувшись она почувствовала себя легко и свободно будто взлетевшая птица.
Во время завтрака в тот день Касиеткан обратилась к своей помощнице по имени Шарапатхон:
– Эта женщина не знает, как совершать омовение гусул. Напиши ей подробно, чтобы она знала наизусть. С завтрашнего дня она будет совершать все причитающиеся молитвы, – дала распоряжения целительница, попивая чай из пиалы.
– Будет сделано Касиеткан-апа, – отвечала ей помощница, прижимая руки к груди.
