скачать книгу бесплатно
Миша вышел из душа и начал одеваться.
– Может, наденешь то поло, которое я тебе купила? – надо было действовать быстро, пока он не успел облачиться в очередной раритет.
– Хорошо, дорогая. – Это поло тёмно-синего цвета ему безумно шло и сидело как влитое. – А ты пойдёшь так? Мы потом в клуб собираемся.
– Ты же знаешь, как я люблю это платье.
– Тебе не будет в нём жарко? – видимо, выглядела я совсем печально, если даже любящий меня всем сердцем муж намекал, что стоит переодеться.
– Миш, я не собираюсь устраивать дикие танцы на барной стойке, поверь. Жарко не будет.
– Как скажешь, – он чмокнул меня в щёку. По телу пробежали мурашки, захотелось запереться на балконе. Да, эти поцелуи тоже будут в программе вечера, и придётся с ними мириться.
Когда мы спустились в лобби, Сёма и Аня ещё не подошли. Загорелые тинейджеры о чем-то шептались: наверняка вынашивали план, как раздобыть алкоголь. Дети помладше ковырялись в планшетах, пока их папаши поцеживали пиво – стандартная программа каникул. Я устроилась на диване поудобнее и достала из клатча мобильный. Хочешь избежать разговоров, начни пялиться в экран с умным видом, то и дело хмуря брови и склоняя голову набок – такая стратегия меня ни разу не подвела. Когда я дочитывала третью статью в «Коммерсанте», до ушей донёсся весёлый хохот. Сёма и Аня шли в обнимку в нашу сторону, расплываясь в улыбках. «У кого-то только что был секс», – сразу подумала я и на автомате потрясла головой, чтобы отогнать от себя пошлые догадки.
– Идём? – Миша встал и подал мне руку. Деваться было некуда.
Ребята хорошо подготовились к поездке. Мы с Мишей обычно не церемонились и тащились в первый попавшийся ресторан, не читая ни обзоров, ни путеводителей, не расспрашивая ни знакомых, ни персонал отеля. Мне было всё равно, а он просто следовал за мной.
После долгого штудирования тревел-блогов Аня выбрала ресторан на набережной: протяни руку – и на ней засияют морские брызги. Почти все столы были заняты – только наш, с табличкой «резерв», не был уставлен тарелками и бокалами. На террасе было уютно, пахло морем и рыбой, и всё, казалось, было сделано для того, чтобы от отпуска остались только хорошие воспоминания.
Официант принял заказ, разложил приборы и открыл бутылку мерло. Первый тост мы выпили за встречу.
– Рассказывай, что у тебя нового? – начал Сёма, ставя пустой бокал на стол и подливая всем ещё.
«Надо заказать воды», – твёрдо решила я: алкоголь на голодный желудок до добра не доводит. Миша сразу заметил, как я ёрзаю на стуле и спросил, всё ли у меня в порядке, – из него получилась бы идеальная нянька.
– Попроси официанта принести минералки, – шепнула я ему на ухо.
Он погладил меня по руке и кивнул.
– Да всё по-старому, – я широко улыбнулась, показывая, что полностью удовлетворена жизнью. – Работаем, отдыхаем и снова работаем. Лучше расскажи, как вы познакомились.
Я предчувствовала, что история будет эпичной.
– На работе познакомились, – сказал как отрезал, значит, попала в точку.
– Я работаю ассистентом у… – Аня замялась, – y Геннадия Николаевича. Мы часто пересекались с Сёмой на мероприятиях. На одном из них он набрался смелости и пригласил меня на кофе. Так всё и началось.
– Прекрасно-прекрасно. А Геннадий Николаевич – это…?
– Глава комитета по развитию внешних связей «Великой России», – буркнул Сёма, поднимая бокал. – За великую Россию!
– За великую и свободную Россию! – добавила я.
Миша умело перевёл тему, лишая нас возможности продолжить диалог на тему «кто виноват, что делать и кому на Руси жить хорошо». Надо отдать ему должное, справился он с задачей блестяще. Муж прекрасно знал, что начни мы спорить, остановить нас не сможет никто. Рассказав всё, что он знал об однокурсниках, большинство из которых канули в лету, Миша принялся говорить о своих прожектах. Еду принесли быстро – друзья не успели заскучать и начать клевать носом.
Официант поставил передо мной огромную плошку салата – я накинулась на неё, словно пещерный человек на мамонта. Мы не ели ничего с самого обеда, а рандеву с шампанским на балконе лишь усилило голод.
Ребята поглощали стейки, а я уминала овощи, по которым безумно соскучилась. Огурцы и помидоры с московских прилавков на деле были ярчайшим воплощением того всепоглощающего фэйка, что насквозь пропитал матушку-Россию. Они были олицетворением нашей жизни: жёсткие, безвкусные и уродливые, и пахло от них не свежестью, а печалью. Главное сегодня не разжигать, сказала я себе и сделала пару глотков воды.
Официант откупорил вторую бутылку вина. Мы подняли бокалы за любовь. Миша схватил мою руку, будто в доказательство, что полностью меня простил. По спине пробежал холодок, cама я себя простить не могла.
– Миш, а каким ты спортом занимаешься? – спросила Аня, убрав с глаз чёлку и облокотившись о столик.
Нашла спортсмена! Ничего выдающегося в его фигуре не было – обычный среднестатистический мужик. Разве что Миша не успел заплыть жиром, как большинство ровесников. Было ли это его заслугой? Вряд ли. Он прекрасно знал, что в нашем холодильнике нет места майонезу и другому пищевому мусору, но в ведре под раковиной место найдётся всегда. Войну с печеньками и пельмешками я проиграла, но о существовании котлет и беляшей Миша, к счастью, забыл.
– Я бегаю и хожу в ка…
– В тренажёрный зал, – вмешалась я. От слова «качалка» у меня загибались уши.
– Иногда в бассейн ещё, – добавил Миша.
– Нам тоже надо начать! А то мы как съехались, поднабрали по несколько кило. Начнём с бассейна? – Аня повернулась к Сёме.
– Ага, – ответил Сёма, лишь бы от него отстали. Он с аппетитом поглощал картофельное пюре, обильно политое маслом, наслаждаясь каждой вилкой, отправленной в рот.
– Вы давно вместе живёте? – спросила я как бы между делом.
– Полгода где-то. Так нам удается проводить друг с другом больше времени, а то пока с одного конца города до другого доберёшься, сил ни на что не останется. Пробки дикие…
– Говорят, в метро пробок нет, – выпалила я.
Все взоры устремились на меня, а над столом повисла гробовая тишина.
– Но я уверена, что скоро они появятся и там, учитывая, какими темпами идёт строительство новых станций.
Миша засмеялся, Сёма насупился, а я достала из клатча сигареты и самоустранилась, чтобы не ляпнуть очередную «умную» мысль. Муж терпеть не мог, когда я при нём курила, и не стеснялся это демонстрировать. Если поток дыма устремлялся в его сторону, он начинал размахивать руками, как жонглёр в цирке, отгоняя белое облако. Выглядело это настолько комично, что я уже пару лет старалась не курить при нём, особенно на публике. С лёгкой подачи супруга моё общение с подружкой-сигареткой превращалось в настоящее шоу. Я отошла на безопасное расстояние от стола, к самой кромке воды, прихватив пепельницу с собой. Не будь сукой, просто улыбайся, говорила я себе, делая жадные затяжки.
– Шуточки у тебя, конечно, не меняются, – Сёма подошёл ко мне и достал из кармана пачку «Парламента».
– Да я вообще не меняюсь, ты же видишь, только заплываю по чуть-чуть, как и ты. Ну что, когда в зал пойдём?
– Когда Россия станет свободной, – сказал он и грустно усмехнулся. – Ладно, сорри, давай не будем об этом. У вас всё нормально?
– Как у всех. Бывало и хуже, – ответила я. – У тебя?
– Я не жалуюсь, действительно, бывало и хуже.
– Ты тогда так внезапно пропал. Мы волновались.
– Мне надо было сменить обстановку, – сказал он, бросая сигарету в песок. Я не успела протянуть пепельницу, и окурок унесло в море.
– Мы так и поняли. Только вот ты сам всегда мне говорил, что можно очень-очень далеко уехать, но это не гарантирует, что тараканы в голове не последуют за тобой. Им тоже нравится путешествовать.
– Пошли за стол, – сказал он, взяв меня под локоть.
– А ещё ты мне говорил, что менять шило на…
Сёма резко остановился, повернулся ко мне, и я поняла, что надо заткнуться. Мы долго смотрели друг другу в глаза, не моргая.
– Я тоже очень хочу с тобой поговорить, но давай не сегодня. Нам тут целую неделю тусоваться – найдём время. Будь с ней нежнее, я тебя редко о чём-то просил, но поверь, это для меня важно.
– Хорошо, – по его интонации я поняла, что всё куда хуже, чем я могла себе представить.
Сёма отлучился в уборную. Когда я подошла к столику, Миша рассказывал Ане о своих грандиозных прожектах по спасению человечества, о голодающих детях Африки, сирийских беженцах и прочих униженных и оскорблённых. Он второй год работал в правозащитной организации и был полон энтузиазма.
– Да, Миша у нас борец за права человека. Жаль, что его лавочку скоро прикроют, – бросила я ненароком, усаживаясь за стол и делая глоток вина.
– Почему прикроют? – Аня посмотрела на меня так, будто увидела раненого лисёнка на дороге. «Вот ведь бестолочь», – подумала я и не удержалась от стёба.
– Времена нынче тёмные, повсюду снуют иностранные агенты. Надо быть начеку. Геннадий Николаевич, думаю, в курсе дела. Спроси у него, когда выдастся свободная минутка.
– А почему вы решили поехать именно сюда? – Миша резко сменил тему. Сделал он это вовремя – Сёма был в нескольких шагах от стола и наш разговор о врагах Родины вряд ли пришёлся бы ему по душе.
– А нам коллега по работе посоветовал. Он тут в прошлом году отдыхал, ему очень понравилось.
– Здесь и правда хорошо. Гораздо лучше, чем в Крыму. Да, милый? – спросила я Мишу, взяв его под руку. От прикосновения меня не пробила судорога, значит, я дошла до нужного градуса. Теперь этот самый градус нужно было бережно поддерживать, не давая ему ни подскочить, ни упасть.
За соседним столом сидела группа загорелых мужчин лет тридцати. Один из них то и дело поглядывал в мою сторону. Вот он точно ходит в зал и обливается там седьмым потом. В его руках штанга наверняка смотрится как влитая. Сильные плечи, развитая грудная клетка, шея не тонкая и не толстая – такую обнимешь один раз и не сможешь обнять другую. Жаль, что не сядешь на такую шею, свесив ноги – мужчина, который выглядит идеально в обычной серой футболке, никому не позволит вить из себя верёвки.
В полумраке было сложно разглядеть цвет его глаз, но я знала, что они зелёные. Не каре-зелёные, не голубые и уж точно не серые – чистейшего зелёного цвета, как у Коли. Заглянув в такие глаза, можно утонуть. Незнакомец поймал мой взгляд, убрал со лба прядь каштановых волос и, смутившись, отвернулся к собеседнику.
Обвитый обручальным кольцом, мой безымянный палец напрягся. Слишком тяжёлая ноша, как кольцо всевластия, которое Фродо тащил в Мордор. Не кольцо, а проклятие – надел и стал невидимым, точь-в-точь как хоббит. Надо его срочно снять, подумала было я, опуская руку под стол, но вовремя опомнилась. «Сегодня ты идеальная жена, держи себя в руках», – просипел голосок праведницы. «Потерпи всего недельку, дорогая, – низко прошептал другой голосок. – Скоро весь „Тиндер“ будет у твоих ног». Кинув последний взгляд на прекрасного принца, я прикусила губу и положила руку обратно на стол, прямо на стеклянный кругляшок бокала.
Пока я витала в облаках, на столе появилась сырная тарелка. Маленькие кусочки бри, пармезана, дор-блю выглядели гораздо аппетитнее тех дырявых ломтей, что продавались в супермаркете через дорогу в нашем сером хмуром городе.
– Мммм, запрещёночка! – я захватила вилкой один ломтик.
– Только не говори, что не можешь найти в России нормальный сыр, – Сёма разразился хохотом. Впервые за вечер я услышала тот самый смех, что частенько раздавался в коридорах и кабинетах университета, смех человека, который не знал, какой жестокой будет жизнь за дверями альма-матер.
– Я не такая, что ты! Я следую заповедям дяди Вовы и обхожу контрафакт стороной, – я поддела второй ломтик и, отправив его в рот, широко улыбнулась.
Сёма замешкался, решая, следует что-нибудь ответить или лучше не будить лихо. Он бы хорошо смотрелся на предвыборном постере. Я много раз ему это говорила. Выразительный взгляд, лицо в меру серьёзное, но при этом доброжелательное, отличная стрижка, но не вычурно хипстерская. Серьёзные мужчины не делают укладку, как у малолетних мальчиков, качающих узкими бёдрами по подиуму, и не просят у цирюльников совета по отращиванию густой и ровной бороды. Они остаются собой и знают себе цену. Даже когда кто-то пытается их обесценить, им удаётся держать лицо на публике. Сложно было вообразить, каких нечеловеческих усилий ему это стоило. Я не могла представить, чтобы Сёма плакал, прикрывая лицо мокрыми ладошками, чтобы он стоял на коленях перед Ирой, хватая её за подол платья и умоляя остаться, хотя его бывшая жена трезвонила об этом на каждом шагу. Взяв двумя пальцами вишенку с пина колады, она с томным видом рассказывала, как просила целовать ей ноги, и он, рыдая, склонялся к её ступням. Ира не находила ничего зазорного в том, чтобы нести вести с полей их распадавшегося брака. Меня передёргивало от того, с каким смаком она делилась подробностями. Она будто совала мне в лицо грязное бельё. Я долго зажимала нос, но потом решила отойти в сторонку, туда, где не смрадило.
После развода Сёма на пару месяцев пропал. Выйдя из загса, он cел в такси и уехал. Никто не знал куда. Телефон вне зоны доступа, на мэйлы не отвечает, в соцсети не заходит. Когда родственники подключили ментов, выяснилось, что Сёма умотал в Таиланд. Что он там делал – тайна века. Говорят, первый месяц он держался и просто пил, а потом начал употреблять и трахать всё, что видел. Я не спрашивала, так ли всё было на самом деле, но мне очень хотелось спросить. Вернулся Сёма, когда узнал, что брат попал в автокатастрофу. Увидев Ваню на больничной койке, обтянутого толстой гипсовой коркой от макушки до пят, Сёма понял, что пора выходить из загула. Брат выкарабкался, но долго не мог работать. Рубль тогда как раз начал стремительно падать. Кризис не щадил никого. Cёминым родителям пришлось продать машину и переехать из просторной трёшки в тесную двушку в новой Москве. Денег не хватало даже на корвалол, не говоря уже о лечении младшего сына. Уверив в Бога и духовные скрепы, наш некогда либеральный друг не нашёл ничего лучше, чем устроиться в пиар-службу «Ведра», как мы окрестили «Великую Россию», партию власти, чтобы было на что жить ему самому и оставшемуся без средств к существованию Ване. Тогда-то мы и перестали с ним общаться. Я считала, что он нас предал, хотя он просто пытался выжить – найти работу в фарватере его политических взглядов было невозможно. Вернее, это было возможно, если бы он мог трудиться бесплатно, но он не мог, во всяком случае не на руках с братом, катающимся на инвалидном кресле от одного угла квартиры к другому.
Сёма осушил бокал, поставил его на стол и вытер уголки губ салфеткой. На белой материи осталось маленькое бордовое пятнышко. Затем он махнул рукой официанту и заказал двойной виски со льдом. Когда официант записывал на клочке бумаги слово «Чивас», Аня опустила взгляд в стол. Наверное, она надеялась, что отпуск будет культурно-оздоровительным: йога по утрам на рассвете, экскурсии по руинам и музеям, серии спа-процедур. Ожидания не оправдывались. Так-то Ане крупно повезло – её сердобольное начальство настоятельно рекомендовало гражданам не ездить на курорты Турции и Египта. Семидневка в Хургаде или Анталье в компании Сёмы грозила обернуться недельным запоем.
– Анют, тебе чего-нибудь заказать? – Сёма приобнял её за голые плечи.
– Нет, у меня есть, – она взяла в руку бокал. Там оставалось максимум два глотка, так что Сёма лишь поджал губы, убрал руку с её плеча и посмотрел на меня.
– А ты что будешь пить? Джека с колой, как всегда?
– Я уже давно не пью Джека с колой, но приятно, что ты помнишь. За твоё здоровье! – я протянула пустой бокал официанту. – Джека с содовой и побольше льда.
Сёма нахмурил брови, а Миша подлил мне минералки. Я чувствовала на себе взгляд красавца в серой футболке. Лицо пылало, а меня знобило. Заболеть на море было последним, чего я хотела. В прошлый раз на второй день отпуска я слегла с гриппом и неделю провалялась с температурой на гостиничной кровати, закидываясь таблетками и разговаривая с телевизором. Наверное, у дяди Вовы и Малахова уши горели всё то время, что я лежала с пультом в руках и градусником под мышкой.
– Я сейчас вернусь, – кресло неприятно скрипнуло, когда я встала и придвинула его обратно к столику.
Меня слегка потрясывало, пока я шла в дамскую комнату, и я не могла понять, то ли уже приблизилась к опасной черте, отделяющей безопасное пьянство от небезопасного секса, то ли просто перегрелась на солнце. Умылась холодной водой и взглянула в зеркало. Лицо было красноватым – кожа не привыкла к яркому солнцу и не успела стать бронзовой, как у местных.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил Миша, увидев, что я прикладываю запотевший стакан ко лбу.
– Да ничего вроде, – только и ответила я. – Смена климата, все дела.
Он приобнял меня и шепнул: «Если хочешь, можем вернуться в номер, у нас ещё неделя впереди, потусить успеем. Фильм посмотрим, я много всего закачал на комп». Я долго смотрела на него, пытаясь понять, как можно проявлять столько заботы по отношению к человеку, которому откровенно пофиг.
– Для клуба рановато, предлагаю допить и прогуляться, – сказал Сёма, взглянув на часы.
– Может, вернёмся в отель? – в голосе Ани слышалась мольба.
Сёма надеялся, что я брошу ему спасательный круг с корабля, державшего курс в водоворот ночных приключений. Он знал, что если я решила куда-то пойти, то пойду чего бы мне это ни стоило. Как-то я затащила его в бар прямо перед экзаменом, повод был самый банальный – я рассталась с любовью всей своей жизни и хотела напиться с горя. Мы завалились в одно совершенно незлачное заведение, где по понедельникам наливали четыре коктейля по цене одного – в мекку бедных студентов и всевозможных люмпенов. На экзамен мы позли на бровях, но каким-то образом умудрились сдать его лучше всех. Видимо, препод, овеянный парами перегара, поставил нам высший балл, лишь бы мы побыстрее свалили.
– Вы только с дороги, выспитесь лучше, – сказала я, наблюдая, как улыбка сползает с лица Сёмы.
– Я тебя не узнаю, – ответил он с досадой.
– Стареем-с…
День третий
Солнце было в зените. Дети отправились на послеобеденный сон, и только такие же бледные куропатки, как я, продрыхшие до полудня, пытались преобразиться в тропиканок, распластавшись на шезлонгах. Миша, к счастью, был вне поля видимости: то ли плавал за буйками, то ли спасал человечество, уткнувшись в лэптоп. Шум волн меня убаюкивал. На столике рядом красовался яркий витаминный смузи. День начинался хорошо. Достала из пляжной сумки потрёпанный томик Джойса. Закладок у меня отродясь не было: пришлось долго листать. Когда я, наконец, нашла нужную страницу и приготовилась к погружению в высокую литературу, Сёма плюхнулся на соседний шезлонг.
– Я смотрю, ты не отчаиваешься, – он ухмыльнулся и сделал большой глоток пива. Белая пена зашипела на губах, он быстро отёр её рукой.
– В плане?
– Сколько тебя помню, ты всё время таскала с собой Джойса, – Сёма прилёг и вытянул ноги, покачивая розовыми пальцами из стороны в сторону. – Сначала пыталась осилить его на английском, потом перешла на русский. Теперь вот снова вернулась к оригиналу.
– Это мой личный челлендж, – я захлопнула книжку.
– Тебе не лениво каждый раз его брать? Он весит где-то полкило.
– Это лучше, чем набивать сумку косметикой и прокладками.
– Тоже верно. Кстати, о прокладках… – Сёма перевернулся на бок, едва не сбив столик локтем.
– Я вся во внимании, – я взяла бокал в руку. Не хватало ещё, чтобы мой напиток бодрости и свежести свалился в песок.
– У Ани задержка, – выдал он.
– Очень интересно, но не надо всем об этом рассказывать. Тема-то деликатная…
– Я начинаю опасаться за свою холостяцкую жизнь.
– А нафига вы приурочили поездку на море к её месячным? Я бы убила Мишу, выбери он такой тайминг для отпуска. Очень вкусный смузи! Хочешь? – я протянула стакан Сёме, но он не оценил моей щедрости и сделал глоток пива. – Не хочешь, как хочешь.
