скачать книгу бесплатно
И Лимонин понимает, что не пожалеет, если остановит свой выбор на Серже Камском.
Широким жестом он прерывает оркестр и решительно идет к жертве.
– Играть это нужно торжественно и трагично! – вопит Лимонин. – Ты понимаешь?
Камский неопределенно кивает, а по глазам видно – не понимает. Еще по ним видна вся бездна ярких, душевных, поразительных в своей отборности нецензурных ругательств, которые он желает излить на Лимонина, но – сдерживается в силу воспитанности.
– Торржественно и тррагично! – рычит Лимонин. – Ну вот… как будто ты – царь мира. И ты помер.
Камский флегматично разворачивается и, запихивая на ходу трубу в чехол, неспешно идет к выходу.
– Это что значит? – бесится Лимонин.
– На своих похоронах я бы ни за что играть не стал, – лениво объясняет Камский. – Помер – так и быть, держи выходной. Ни за какие деньги бы…
Вдруг в комнату вваливается сумбурная девица с горящими глазами. Все погружаются в хаос.
– Добрый вечер! – выстреливает она, останавливая погружение. – Я опоздала.
– Я вижу, – отвечает Лимонин. И спрашивает – принципиально у Жоржа: – Это кто?
– Это – пианистка, – сердито говорит девица, вызывая довольную улыбку Жоржа.
– Ясно, ясно, – хмурится Лимонин, которому не так уж ясно, но все более пасмурно. – А пианино где?
– В рюкзаке, блин! – раздражается девица, демонстрируя крохотный рюкзачок.
– Дерзкая, – лаконично делает вывод Лимонин.
Варя хмыкает. Ей ли Лизки не знать. Лизка – девушка не дерзкая, но справедливая. Дураков, вон, с порога угадывает.
– Это Лиза Дорофеева, – смеется Жорж. – Разберемся с пианиной с вашей, не плачьте только.
Лимонин куксится, Варя улыбается, Камский расслабленно прикрывает глаза, Жорж довольно расселся в кресле. И только Витя молча в углу расчехляет синтезатор.
Горе-оркестр с неожиданно обретенной пианисткой занимает свои позиции.
– Маэстро, урежьте марш, – печально выдыхает Камский.
Пианистка Лиза с чувством берет аккорд – и промахивается. Мимо синтезатора.
– Извините, я не выспалась, – объясняет она.
– Скажите, пожалуйста! – тянет Лимонин. – Ну, так и проспись, вон аж клавишам от тебя тошно!
– Я бы попросила, – подает голос Варвара, – пианистку нашу не обижать. А то некоторые ваши естественные отверстия познакомятся с моим смычком.
– Это чего это ты вдруг так эмансипировалась? – закипает Лимонин. – Где твои стыд и совесть, Варвара? Где? Где?
– Вы бы ее на рифму-то не провоцировали, – резонно советует Жорж. – Она консерваторию закончила. Человек с высшим образованием. Вы такие ругательства можете услышать, что барабанные перепонки атрофируются.
– Тьфу на вас! – расстроенно произносит Лимонин. – Тоже мне, скрипка между ног…
Оркестр с усердием пытается собрать из нот музыку, но эти ноты явно в ссоре. Им не по пути друг с другом.
А музыканты все пытаются, все бьются, все надеются. Как команда отважных врачей, они пытаются реанимировать произведение – а вместе с ним и святую Цецилию.
И с каждой секундой в их головах все отчетливее звучит та самая фраза: мы сделали все, что смогли.
– Все, – срывается Камский, – мы его потеряли. Хорош, ребята. Пойдемте пить.
– Мда, – печалится Жорж, – это уже не гимн, а очень даже реквием получается…
И никакой Лимонин уже не способен собрать разбредающийся оркестр.
– Ах вы, отчаянные грешники! – восклицает он – и Витя отмечает этот возглас праведного гнева звоном треугольника, окрашивая его в тон чертовски верного заявления.
Музыканты смеются, собирают инструменты – и уходят в закат.
В закате им обязательно нальют, и шутки с ними пошутят, и споют всенепременно.
И будет святая Цецилия плакать от радости.
Она ведь всегда рядом. Она смотрит через твое плечо, когда ты забываешь ставить знаки на новой строке. И когда,играя, пропускаешь этот дурацкий до-диез. Когда в песне вдыхаешь украдкой там, где нельзя. И когда безбожно фальшивя, делаешь вид, что так и задумано.
– Вообще,стоило бы написать для Цецилии реквием, – размышляет Камский за кружечкой крепкого бодрящего. – Не зря же она умерла, в конце концов.
– Уж да уж, – усмехается Лиза, – спустится с небес послушать…
– Господь ее упаси, – тихо отвечает Варя.
– Аминь! – радостно подытоживает Жорж.
Глава 2.
Одна из моих самых любимых жен
– Виолончель. Тебе на –ль.
Жорж лениво откинулся на спинку кресла.
– Ль… ль…лира, – ответил Серж. – Тебе на… тебе на кой ляд все это сдалось?
Жорж сделал вид, что задумался.
– Миллионное дело приходится начинать при ощутимой нехватке денежных знаков, – ответил он рассеянно.
– И придумал не сам, и по смыслу не подходит, – хмыкнул Серж. – Не-под-хо-дит. Тебе на Т.
– Т… Ты-сам-дурак, – довольно рассмеялся Жорж. – Вот это подходит.
Серж немного загрустил. Глядя на некоторых людей, которые по сто лет дружат, он частенько думал – господи, ну, нормальный же человек, и как он связался с таким придурком? Потом приходила тревожная мысль – а ведь про нас с Жоржем тоже так кто-то думает. Потом отпускало – а, нет. Мы оба придурки. Все в порядке.
Хотя – ничего в порядке не было. Ну, или порядок этот был какой-то неправильный. Даже хаос по сравнению с ним смотрелся весьма симпатично.
Денег не было. На проезд еще были, еще можно было есть. Немножко. Но месяц подходил к концу, и там, в начале нового, обязательно стояла хозяйка квартиры с платежками, и она хрустела пальцами, готовясь пересчитывать деньги.
А денег не было.
Можно было продать последнюю рубашку, только вряд ли на нее нашлись бы покупатели. Можно было продать что-то из органов, но они были какие-то все родные, с ними было сильно жаль расставаться. Можно было продать трубу и гитару, но тогда уж лучше сразу продать душу дьяволу! – поэтому этот вопрос вообще не поднимался. Лежал себе в углу – там же, рядом с трубой и гитарой.
– Скажи мне, пожалуйста, – вкрадчиво начинал Серж, смущая такими беседами прекрасные хмельные пятничные сумерки, – мы что, хреновые музыканты?
– Нет! – уверенно отвечал Жорж.
– Тогда, может, люди мы так себе? – продолжал Серж.
– Нет, – уже не так уверенно отвечал Жорж.
– Ну, а что тогда? – грозно вопрошал Серж.
– Что, что! – раздражался Жорж. – Давай выпьем!
Выпивали. На что выпивали? Сами диву давались.
Денег-то не было.
– Ну, ребята, это же ваши проблемы! – заявила хозяйка в начале месяца, похрустев пальцами.
– Так мы же не отрицаем, – ответил Жорж, очаровательно улыбаясь. – Просто просим проявить всю вашу чуткость и доброту и подождать недельки две.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
