скачать книгу бесплатно
– Да это я, Васька! Заблудился я! Пристаньте, пожалуйста! Пристаньте скорее!..
На боте послышались голоса, и мотор, будто ему сунули в горло паклю, заработал глуше.
Раздался звонок, из выхлопной трубы вылетел клуб огня. Мотор затарахтел с прежней силой: бот подрабатывал к берегу.
Но Васютка никак не мог этому поверить и выпалил последний патрон.
– Дяденька, не уезжайте! – кричал он. – Возьмите меня! Возьмите!..
От бота отошла шлюпка. Васютка кинулся в воду, побрёл навстречу, глотая слёзы и приговаривая:
– За-заблудился я-а, совсем заблудился-а…
Потом, когда втащили его в шлюпку, заторопился:
– Скорее, дяденьки, плывите скорее, а то уйдёт ещё бот-то! Вон вчера пароход только мелькнул…
– Ты, малый, що, сказывся?! – послышался густой бас с кормы шлюпки, и Васютка узнал по голосу и смешному украинскому выговору старшину бота «Игарец».
– Дяденька Коляда! Это вы? А это я, Васька! – перестав плакать, заговорил мальчик.
– Який Васька?
– Да шадринский. Григория Шадрина, рыбного бригадира, знаете?
– Тю-у! А як ты сюды попав?
И когда в тёмном кубрике, уплетая за обе щёки хлеб с вяленой осетриной, Васютка рассказывал о своих похождениях, Коляда хлопал себя по коленям и восклицал:
– Ай, скажэнный хлопец! Та на що тоби той глухарь сдався? Во налякав ридну маты и батьку.
– Ещё и дедушку…
Коляда затрясся от смеха:
– Ой, шоб тоби! Он и дида вспомнил! Ха-ха-ха! Ну и бисова душа! Да знаешь ли ты, дэ тебя вынесло?
– Не-е-е.
– Шестьдесят километров ниже вашего стану.
– Ну-у?
– Оце тоби и ну! Лягай давай спать, горе ты моё гиркое…
Васютка уснул на койке старшины, закутанный в одеяло и в одежду, какая имелась в кубрике.
А Коляда глядел на него, разводил руками и бормотал:
– Во, герой глухариный спит соби, а батько с маткой с глузду зъихалы…
Не переставая бормотать, он поднялся к штурвальному и приказал:
– На Песчаному острови и у Корасихи не будет остановки. Газуй прямо к Шадрину.
– Понятно, товарищ старшина, домчим хлопца мигом!
Подплывая к стоянке бригадира Шадрина, штурвальный покрутил ручку сирены. Над рекой понёсся пронзительный вой. Но Васютка не слышал сигнала.
На берег спустился дедушка Афанасий и принял чалку с бота.
– Что это вы сегодня один-одинёшенек? – спросил вахтенный матрос, сбрасывая трап.
– Не говори, паря, – уныло отозвался дед. – Беда у нас, ой беда!.. Васютка, внук-то мой, потерялся. Пятый день ищем. Ох-хо-хо, парнишка-то был какой, парнишка-то, шустрый, востроглазый!..
– Почему был? Рано ты собрался его хоронить! Ещё с правнуками понянчишься! – И, довольный тем, что озадачил старика, матрос с улыбкой добавил: – Нашёлся ваш пацан, в кубрике спит себе и в ус не дует.
– Чего это? – встрепенулся дед и выронил кисет, из которого зачерпывал трубкой табак. – Ты… ты, паря, над стариком не смейся. Откудова Васютка мог на боте взяться?
– Правду говорю, на берегу мы его подобрали! Он там такую полундру устроил – все черти в болото спрятались!
– Да не треплись ты! Где Васютка-то? Давай его скорей! Цел ли он?
– Це-ел. Старшина пошёл его будить.
Дед Афанасий бросился было к трапу, но тут же круто повернул и засеменил наверх, к избушке:
– Анна! Анна! Нашёлся пескаришка-то! Анна! Где ты там? Скорее беги! Отыскался он…
В цветастом переднике, со сбившимся набок платком показалась Васюткина мать. Когда она увидела спускавшегося по трапу оборванного Васютку, ноги её подкосились. Она со стоном осела на камни, протягивая руки навстречу сыну.
…И вот Васютка дома! В избушке натоплено так, что дышать нечем. Накрыли его двумя стёгаными одеялами, оленьей дохой да ещё пуховой шалью повязали.
Лежит Васютка на топчане разомлевший, а мать и дедушка хлопочут около, простуду из него выгоняют. Мать натёрла его спиртом, дедушка напарил каких-то горьких, как полынь, корней и заставил пить это зелье.
– Может, ещё что-нибудь покушаешь, Васенька? – нежно, как у больного, спрашивала мать.
– Да, мам, некуда уж…
– А если вареньица черничного? Ты ведь его любишь!
– Если черничного, ложки две, пожалуй, войдёт.
– Ешь, ешь!
– Эх ты, Васюха, Васюха! – гладил его по голове дедушка. – Как же ты сплоховал? Раз уж такое дело, не надо было метаться. Нашли бы тебя скоро. Ну да ладно, дело прошлое. Му?ка – вперёд наука. Да-а, глухаря-то, говоришь, завалил всё-таки? Дело! Купим тебе новое ружьё на будущий год. Ты ещё медведя ухлопаешь. Помяни моё слово!
– Ни боже мой! – возмутилась мать. – Близко к избе вас с ружьём не подпущу. Гармошку, приёмник покупайте, а ружья чтобы и духу не было!
– Пошли бабьи разговоры! – махнул рукой дедушка. – Ну, поблукал маленько парень. Так что теперь, по-твоему, и в лес не ходить?
Дед подмигнул Васютке: дескать, не обращай внимания, будет новое ружьё – и весь сказ!
Мать хотела ещё что-то сказать, но на улице залаял Дружок, и она выбежала из избушки.
Из лесу, устало опустив плечи, в мокром дождевике, шёл Григорий Афанасьевич. Глаза его ввалились, лицо, заросшее густой чёрной щетиной, было мрачно.
– Напрасно всё, – отрешённо махнул он рукой. – Нету, пропал парень…
– Нашёлся! Дома он…
Григорий Афанасьевич шагнул к жене, минуту стоял растерянный, потом заговорил, сдерживая волнение:
– Ну, а зачем реветь? Нашёлся – и хорошо. К чему мокреть-то разводить? Здоров он? – И, не дожидаясь ответа, направился к избушке.
Мать остановила его:
– Ты уж, Гриша, не особенно строго с ним. Он и так лиха натерпелся. Порассказывал, так мурашки по коже…
– Ладно, не учи!
Григорий Афанасьевич зашёл в избу, поставил в угол ружьё, снял дождевик.
Васютка, высунув голову из-под одеяла, выжидательно и робко следил за отцом. Дед Афанасий, дымя трубкой, покашливал.
– Ну, где ты тут, бродяга? – повернулся к Васютке отец, и губы его тронула чуть заметная улыбка.
– Вот он я! – привскочил с топчана Васютка, заливаясь счастливым смехом. – Укутала меня мамка, как девчонку, а я вовсе не простыл. Вот пощупай, пап. – Он протянул руку отца к своему лбу.
Григорий Афанасьевич прижал лицо сына к животу и легонько похлопал по спине:
– Затараторил, варнак! У-у-у, лихорадка болотная! Наделал ты нам хлопот, попортил крови!.. Рассказывай, где тебя носило?
– Он всё про озеро какое-то толкует, – заговорил дед Афанасий. – Рыбы, говорит, в нём видимо-невидимо.
– Рыбных озёр мы и без него знаем много, да не вдруг на них попадёшь.
– А к этому, папка, можно проплыть, потому что речка из него вытекает.
– Речка, говоришь? – оживился Григорий Афанасьевич. – Интересно! Ну-ка, ну-ка, рассказывай, что ты там за озеро отыскал…
Через два дня Васютка, как заправский провожатый, шагал по берегу речки вверх, а бригада рыбаков на лодках поднималась следом за ним.
Погода стояла самая осенняя. Мчались куда-то мохнатые тучи, чуть не задевая вершины деревьев; шумел и качался лес; в небе раздавались тревожные крики птиц, тронувшихся на юг. Васютке теперь любая непогода была нипочём. В резиновых сапогах и в брезентовой куртке, он держался рядом с отцом, приноравливаясь к его шагу, и наговаривал:
– Они, гуси-то, как взлетя-ат сразу все, я ка-ак дам! Два на месте упали, а один ещё ковылял, ковылял и свалился в лесу, да я не пошёл за ним, побоялся от речки отходить.
На Васюткины сапоги налипли комья грязи, он устал, вспотел и нет-нет да и переходил на рысь, чтобы не отстать от отца.
– И ведь я их влёт саданул, гусей-то…
Отец не отзывался. Васютка посеменил молча и опять начал:
– А что? Влёт ещё лучше, оказывается, стрелять: сразу вон несколько ухлопал!
– Не хвались! – заметил отец и покачал головой. – И в кого ты такой хвастун растёшь? Беда!
– Да я и не хвастаюсь: раз правда, так что мне хвалиться, – сконфуженно пробормотал Васютка и перевёл разговор на другое. – А скоро, пап, будет пихта, под которой я ночевал. Ох и продрог я тогда!
– Зато сейчас, я вижу, весь сопрел. Ступай к дедушке в лодку, похвались насчёт гусей. Он любитель байки слушать. Ступай, ступай!
Васютка отстал от отца, подождал лодку, которую тянули бечевой рыбаки. Они очень устали, намокли, и Васютка постеснялся плыть в лодке и тоже взялся за бечеву и стал помогать рыбакам.
Когда впереди открылось широкое, затерявшееся среди глухой тайги озеро, кто-то из рыбаков сказал:
– Вот и озеро Васюткино…
С тех пор и пошло: Васюткино озеро, Васюткино озеро.
Рыбы в нём оказалось действительно очень много. Бригада Григория Шадрина, а вскоре и ещё одна колхозная бригада переключились на озёрный лов.
Зимой у этого озера была построена избушка. По снегу колхозники забросили туда рыбную тару, соль, сети и открыли постоянный промысел.
На районной карте появилось ещё одно голубое пятнышко, с ноготь величиной, под словами: «Васюткино оз.». На краевой карте это пятнышко всего с булавочную головку, уже без названия. На карте же нашей страны озеро это сумеет найти разве что сам Васютка.
Может, видели вы на физической карте в низовьях Енисея пятнышки, будто небрежный ученик брызнул с пера голубыми чернилами? Вот где-то среди этих кляксочек и есть та, которую именуют Васюткиным озером.
Захарка
Лёд на Енисее ещё не тронулся, но перелётные птицы уже появились. В Заполярье всегда так – птицы опережают весну. Где-то в верховьях Енисея они прилетают на полую воду, потом настигают ледоход и обгоняют его.
Колхозные бригады охотников в эту пору выезжают на промысел за птицей.
Захарка в колхозе ещё не состоял, ему было всего двенадцать лет. Но он тоже засобирался на охоту: надо было помогать семье. А семья немалая – четверо ребят (себя Захарка к ребятам уже не причислял). Отца на войне убили, работница в доме одна мать. Она на рыбоприёмочном пункте работала – резальщицей.
Станок Агапитово, где жил Захарка, совсем мал, всего несколько домиков. Работы здесь никакой сыскать невозможно, одна рыболовецкая бригада в Агапитово – и всё. Самое большое начальство здесь бригадир и пекарь. А до правления колхоза и сельсовета более сотни километров. Заполярье – здесь такие расстояния между селениями не в диковинку.
Захарка ловил зимой силками белых куропаток и однажды заплутался и чуть не замёрз. Мать после этого не пускала Захарку в лес.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
